У Софи глаза выскакивают из орбит.
- Что?!
Софи родом из Маунт-Мерриона, там в людей на улицах не стреляют.
- Кошмар, - говорит Джина. - Мне надо мчаться к сестре.
Она озирается, не может прийти в себя.
- Вон стоянка такси, - говорит Софи, берет ее под руку. - Пошли.
Парни чего-то ждут, но Софи умудряется быстро и элегантно отделаться от них.
Подруги некоторое время идут молча, переходят по светофору улицу, поворачивают голову по необходимости то вправо, то влево, концентрируются на несложных действиях. В конце концов Софи спрашивает Джину, чей это был сын.
- Катерины, - отвечает Джина.
Софи кивает. Опять молчит, потом продолжает:
- Как это твой племянник? Господи! Сколько же ему было лет? У меня - одному шесть, другой вообще еще в памперсах.
- Мм… - Джине приходится поднапрячься. - Он меня всего на пару лет младше. Двадцать пять, думаю, двадцать шесть.
- Ничего себе!
- Сестра родила его совсем девочкой. Это было…
Джина уносится мыслями в прошлое.
Она в семье младшенькая. Сначала родители думали: радость привалила на старости лет, - потом решили: ошибочка вышла, зря. Ей всего тридцать два, и она на десять лет моложе следующего по возрасту.
Всем ее братьям-сестрам уже за сорок.
Катерина с Мишель в сестры еще хоть как-то годились, а Ивон с Ноэлем вообще ни в какие ворота не лезли. Особенно когда Джина была маленькой. Когда ей исполнился год или два, они уже ушли из дому, так что видела она их редко, воспринимала, скорее, как дядю и тетю. Она их, конечно, обожает, но все равно даже сейчас чувствует: они принадлежат к другому поколению.
- Это так грустно, - произносит Софи; они подходят к стоянке такси. - Вы дружили?
Джина собирается ответить, но передумывает. О мертвых только хорошее.
Она качает головой.
Открывает заднюю дверцу такси, держится за нее.
- Вот мы и на месте.
- Слушай, давай я с тобой поеду? Довезу тебя до дому и обратно?
- Нет, Софи, не надо, ты золото. Спасибо. Завтра позвоню.
Джина садится в такси, машет Софи.
- Доланстаун, - говорит она водителю, затем называет полный адрес.
Машина отъезжает от стоянки, разворачивается обратно в сторону Дейм-стрит. Пытаясь избежать общения с таксистом - надежда на успех не большая, но все-таки имеется, Джина достает мобильник и начинает строчить эсэмэски. Она переносит ланч с Бет, подтверждает получение сообщения от Пи-Джея, замирает - большой палец застыл на полпути, - смотрит на экран, думает: позвонить Ивон или приехать прямо к Катерине?
Выглядывает в окно.
Что нового скажет ей Ивон по телефону?
- Неплохой вечерок.
Теперь вы понимаете?
Джина отворачивается от окна, смотрит в зеркало заднего вида, встречается взглядом с таксистом.
- Ага, - отвечает она, отводит взгляд.
На большее пусть не рассчитывает.
- Хорошо погуляла?
Боже милосердный!
- Хм…
Вот так всегда у нее с таксистами, особенно в темное время суток. Спрашивается, чего они ждут? Думают, она сейчас заявит: "Да, приятель, все круто, я такая, блин, вообще без тормозов, давай, паркуйся где хочешь, оторвемся по-человечески"?
- Город слегка забит.
- Хм…
Он перестраивается и на несколько секунд замолкает, потом опять за свое:
- В новостях премьера показывали, снова обмишулился мужик.
Ну ладно, ладно. Что, если она не права? Что, если тут дело не в притягательном для таксистов сочетании молодости, одиночества, короткой юбки и легкого подпития? Что, если ему просто скучно и он пытается поговорить?
Не вопрос. Но только не сегодня.
- Если вы не против, - говорит Джина, - я предпочла бы помолчать.
- А, - произносит таксист.
Вышло слегка надменно? Джина уставилась ему в затылок:
- Спасибо.
- Нет-нет, - говорит таксист, - вы это правильно говорите, мисс, правильно. - Конечно, на этом он не останавливается; секунду терпит, потом добавляет: - Без проблем. Вообще без проблем. И без обид. Желание клиента для меня - закон. Я всегда это повторяю, всегда так делаю и поэтому уже двадцать лет держусь на плаву. И никто не жалуется.
Пытаясь заткнуться, он наклоняется, включает приемник. Колонки установлены прямо за Джиной - так и оглохнуть недолго. Звучит какая-то жуткая попсня из восьмидесятых - уже и не припомнить, что это, - приторный такой рокешник, легкий до невозможности.
Так что там сказал премьер? Внезапно ее охватывает любопытство.
Но уже через секунду все возвращается: племянник, сестра…
Всю юность Джина только и слышала: Ноэль то, Ноэль это. Он вечно попадал в передряги и вечно терзал материнское сердце. Катерина растила его одна (не без финансовой поддержки брата) и просто из штанов выпрыгивала. Но паренек оказался бедовым: он рос очень крупным, гиперактивным, непослушным ребенком. Настолько непослушным, что к подростковому возрасту окончательно отбился от рук. Он вляпался во все виды дерьма: угонял автомобили, воровал в магазинах, хулиганил. Не обошлось, конечно, и без наркотиков.
Шли годы - Катерина с каждым днем выглядела все утомленнее. Когда они встречались, она из кожи вон лезла, стараясь избегать этой темы. А поскольку Джина и сама в те дни была прилично занята - сначала защитой диплома по программированию, потом устройством на работу, - она почти не видела Ноэля и мало что о нем слышала. Зато в последнее время его имя замелькало в прессе; совсем недавно она прочитала статью в "Санди уорлд" про колоссальные доходы от DVD-пиратства.
Джина прикусывает нижнюю губу, поднимает глаза, оглядывается. Слева проплывает собор Святого Патрика, справа - новый жилой комплекс.
Она не знает, что и думать. Хотя чего тут думать? Если в Дублине человека застреливают в пабе, это означает лишь одно, разве не так?
Как бы в подтверждение ее мыслей песня обрывается, начинается выпуск новостей.
- В Дублине одиннадцать. Последние новости этого часа, - объявляет диктор голосом пятнадцатилетнего подростка, только что хлебнувшего четверной эспрессо. - Мужчина в возрасте около двадцати пяти лет был застрелен в пабе на юге города. Это случилось сегодня немногим ранее девяти часов вечера. Свидетели утверждают, что киллер произвел по жертве три выстрела в упор и скрылся на мотоцикле. Очевидно, мы имеем дело с очередной бандитской разборкой… Предполагается, что убитый, имя которого до сих пор не раскрывается, был известен полиции.
Боже мой! Несчастная Катерина.
Джина ерзает: дальше слушать не хочется. Вот бы он выключил радио или сделал потише - но не буди лиха. Ни к чему это. Они уже свернули на Кей-Си-Ар и заметно прибавили газу. Теперь уж чего разбираться? Теперь нужно тренировать выдержку и самообладание - они понадобятся ей у Катерины.
После новостей спорта, прогноза погоды и рекламной паузы в эфир возвращается музыка - все те же восьмидесятые, на этот раз чуть менее противные.
Через несколько минут такси сворачивает к дому Катерины - в небольшой переулок с полукругом смежных домов с отдельными входами, построенных еще в пятидесятые. Меньше чем в полумиле отсюда - дом, где родились и выросли Джина, сестры и Ноэль. Джина редко сюда наведывается. И это понятно. Местная архитектура, равно как архитектура большинства жилых окраин Дублина, угнетает и подавляет ее. Она и так жила здесь слишком долго.
"Ночью тут еще терпимо, - думает она. - Хоть как-то похоже на город. Получше".
- Вот здесь, пожалуйста, - говорит она таксисту. - Прямо тут, слева.
Машина останавливается.
Джина расплачивается, выходит. На улице зачем-то похолодало. От такой неслыханной наглости она вспоминает, что на ней короткая джинсовая юбка, цветастая блузка, пиджак в тонкую полоску. Отлично для прогулки по модным заведениям, но для такого - явный перебор.
С другой стороны, чего париться? Сделать-то ничего нельзя. Катерине сейчас насрать, кто в чем. Вот Ивон с Мишель, эти да! Эти заметят и взглядом осудят: "Посмотрите-ка на мадаму. Вырядилась".
Ох, что угодно, только бы не это!
Разве Джина виновата, что они теперь никуда не ходят? Разве Джина виновата, что они застряли в прошлом? Разве это ее вина, что они так и не выбрались из Доланстауна?
Господи! Что за бредовые мысли лезут в голову! Что за фигня! Ведь понимает, что фигня, и все равно продолжает. Отгоняет мысли о главном. Понимает, что сейчас будет жестко, очень жестко. Страшно представить себе, что чувствует Катерина. И главное - никто не может ей помочь. Никто. Никто не может предложить ей что-то, кроме объятий и банальностей.
Джина подходит к дому, делает глубокий вдох.
Замечает припаркованный у входа кроссовер.
Конечно, Ноэля, чей же еще.
Она кивает: значит, все в порядке. При каждой их встрече - объективности ради, они случаются не слишком часто - у брата новая машина.
Проходя мимо, она заглядывает в тонированные стекла - там ничего, кроме ее собственного отражения. Прямо перед нею отворяется входная дверь - вот и сам Ноэль. На нем теплое пальто, он вроде как спешит. Заметив Джину, бросается к ней, берет за руку, целует в щеку:
- Как ты, милая?
- Я ничего. Как Катерина?
Он кривит лицо, качает головой, пожимает плечами - пытается что-то сказать, пытается дать оценку и в итоге терпит фиаско.
Джина стоит, молча кивает.
В результате Ноэль произносит:
- Только полицию проводили. Они сказали, что опознание будет утром.
- Значит, впереди у нас долгая бессонная ночь.
- Видать, что так.
Они оба качают головой.
Потом Джина спрашивает:
- Что произошло все-таки? Что нам известно?
- Да ни черта! Я уже звонил человеку. Никто ни черта не знает. - Он останавливается. - Ты, вообще, в курсе, чем он занимался последнее время?
- Ну так, в общих чертах, в основном из прессы, - отвечает Джина. - Наши-то на эту тему молчок, сам понимаешь.
- Понимаю. Катерина не то что говорить - она даже думать об этом боялась. - Он оглядывается, ежится от холода, поворачивается обратно к Джине. - И все-таки такого расклада никто не ожидал. Во всяком случае, так утверждают мои источники.
- Странно, да?
- И не говори.
Затем он окидывает Джину взглядом:
- Боже, ты же себе все на свете отморозишь в таком наряде!
Джина послушно кивает, комментирует:
- Я ходила на концерт. Потом собиралась на вечеринку. Что тут удивительного?
- Да нет, ничего, просто спрашиваю. - Потом снова оглядывает ее. - На, бери пальто.
И сразу же начинает снимать. Девушка выбрасывает вперед руку, останавливает брата.
- Нет, - смеется она. Ты рехнулся, что ли?
В этом весь Ноэль.
Он опять надевает пальто:
- Уверена?
- Абсолютно.
Он протягивает руку, гладит ее по щеке.
- Ты моя малюточка, сестричка, - произносит он, - я тебя очень люблю. Жалко, что мы редко видимся. Как ты вообще?
- Хорошо.
- Как там программирование? Процветает?
- Нормально, - отвечает она. Так странно здесь об этом говорить: совсем по-бытовому, будто все в порядке. - Сейчас слегка тяжеловато.
- Что так?
Джина и ее компаньон Пи-Джей управляют небольшой фирмой "Льюшез", специализирующейся на разработке программного обеспечения. Компанию они основали уже два года назад, венчурного капитала взяли под нее немало, а рынку она все так же толком не известна. Пи-Джей специально поехал в Лондон пошустрить, попытаться найти потенциальных клиентов.
- На жизнь хватает, - отвечает Джина, полуоправдываясь, - хотя нашему банковскому управляющему так не кажется.
Услышав это, Ноэль прищуривается.
- Что такое? - спрашивает Джина.
- Тебе деньги нужны?
Она отрицательно мотает головой. Его это не убеждает.
- Не нужны.
- Точно?
- Ноэль, - говорит она, - отстань, я пошутила.
Хотя на самом деле какие тут шутки. С самого основания "Льюшез" они работают на одном и том же программном обеспечении - наборе интегрированных инструментов управления данными. Только почему-то в последнее время их среднемесячные затраты сильно выросли. Банковские тут же взволновались, а это грозит серьезными последствиями: если банк перекроет кислород, к концу месяца нечем будет платить зарплату, то есть не будет работы.
Ни у кого.
- Короче, все в порядке, - добавляет она. - Честно. Спасибо.
Ноэль пожимает плечами. Ну, раз так…
Джина мягко постукивает костяшками пальцев по двери кроссовера:
- Ну и куда ты теперь?
Ноэль вздыхает, меняется на глазах - становится раздраженным:
- Мне нужно кое-что в городе забрать. Встретиться с человеком. - Смотрит на часы. - Я вернусь. Через полчаса - сорок пять минут.
- И куда только канули старые добрые "с девяти до пяти"?
Ноэль ухмыляется:
- В жопу.
- Похоже на то. Зато, - продолжает она, - Ричмонд-Плаза обалденная. Правда. Как выйду утром из дому - каждый раз на нее любуюсь. Город с ней просто преобразился.
- Этого мы и добивались, - говорит Ноэль. Он работает в компании Би-си-эм, ведущей инженерно-строительные работы на территории бывших портовых доков. - Остается только надеяться, что доберемся до финиша.
Джина хмурится:
- А что вам может помешать? Я думала, вы уже почти закончили.
- Да-да, конечно. И закончим, можешь не сомневаться. - Он смотрит куда-то в пространство, молчит. - Ты даже не представляешь, с какими головняками мы сталкиваемся. - Он опять смотрит на часы и добавляет: - Один этот чего стоит.
Только сейчас Джина замечает: Ноэль выглядит очень усталым - он бледен, под глазами мешки.
- А что за "этот"?
- Поверь мне, ни к чему тебе. Обыкновенная рабочая жопа из-за всякой инженерной белиберды; жуткий, нечеловеческий бардак.
Он взмахивает рукой, словно рассеивая злые чары.
Джина слегка склоняется к нему:
- Ноэль, а ты? Как ты сам? Ты в порядке?
Он крайне решительно кивает:
- Конечно в порядке, что мне будет-то! В дом шагом марш, а то совсем тут заледенеешь. Я скоро вернусь.
- Ладно, - говорит она.
Но ни один из них не двигается.
Ноэль берет ее за руку.
- Конечно, ситуация у нас сейчас хуже некуда, - произносит он, глядя ей прямо в глаза, - понятно, что ближайшие несколько дней пройдут, мягко говоря, в сумбуре. Но может, нам удастся между делом выкроить минутку и нормально поговорить? Что скажешь?
- Скажу, что было бы здорово.
И не соврет. Каждый раз при виде брата ей становится очень хорошо.
- Вот и отлично, - произносит Ноэль, легонько пожимая ей руку. - Буду ждать этого с нетерпением.
Потом достает из кармана ключ. Джина отходит, смотрит, как он садится в машину. Отъезжая, Ноэль оглядывается, бибикает, машет ей рукой на прощание.
Джина машет ему в ответ, разворачивается, идет к входной двери.
6
Ноэль едет по Гринхал-роуд-Вест, улыбается во весь рот. Джина всегда поднимает ему настроение. Несмотря на огромную разницу в возрасте, она ему намного ближе, чем остальные. Он не опекает ее, не потакает ее прихотям - ничего такого нет в его к ней отношении, - просто они очень похожи. По мнению Ноэля, только им двоим - ей и ему - удалось выбраться. Катерина, Мишель и Ивон попали в капкан судьбы уже на раннем этапе - из-за нехватки образования и переизбытка общения с сельскими дебилами вроде Джимми Демпси. Ноэль же, в отличие от них и в сочетании с унаследованной от старика-отца привычкой трудиться, грыз гранит науки сначала в школе, а потом на вечернем отделении Инженерного колледжа, посвящая дневное время укладке штабелей. Возможно, Джине и не пришлось так сильно напрягаться - все-таки времена изменились, - но Ноэль все равно считает ее человеком, способным благодаря своей энергии и амбициям достичь практически чего угодно.
Ему случалось выручать, платить, обращаться к нужным людям, нажимать на нужные кнопки - для всех, но только не для Джины: она всегда все делала сама. Чем неизменно восхищала Ноэля.
Он бросает взгляд на часы. Все еще улыбаясь перспективе скорой встречи с сестренкой, слышит, как звонит телефон.
Он проезжает мимо торгового центра "Крамлин".
- Да?
Джеки.
- Гляди, Ноэль, я тут еще с парочкой людей поговорил, ты слышишь?
- Да.
- Все те же песни. Никому ничего не известно. Его друзья-бандюганы психанули, не то слово: сидят напуганные как черти.
Ноэль нервно постукивает по рулю:
- Господи, ну кто-то же должен знать, откуда ноги растут.
- Должен, но те, с кем я общался, говорят, что особых распрей сейчас не наблюдается, ничего экстраординарного в среде не происходит и явных причин для разборки не было.
Ноэль издает легкий стон:
- Понятно. Но ведь ты сам прекрасно знаешь: половина этих ублюдочных пронюхала себе весь мозг, другая половина перекачана стероидами, у всех есть пушки, пользоваться ими толком никто не умеет. Ты сам мне все это рассказывал. На фига им причина? Косо посмотрел на кого-нибудь, и все - поминай как звали.
- Правильно, но только не в этом случае. Здесь все было сработано чисто и профессионально.
- Господи! - Ноэль закатывает глаза. - Когда уже закончатся эти хреновы бандитские разборки?
- Да в том-то и дело, Ноэль, что это не была бандитская разборка. Похоже, это вообще из другой оперы.
- Из какой же?
- Это что-то другое, кто-то другой, кто-то со стороны. Других вариантов я не вижу. Зачем кому-то из них приделывать Ноэля Рафферти? Еще и таким способом?
Хм… Ноэль переваривает услышанное.
- "Приделывать Ноэля Рафферти", - повторяет он. Во рту от этих слов остается неприятный привкус. - Ладно, Джеки, спасибо. Держи меня в курсе, хорошо?
Ноэль качает головой, кидает телефон на пассажирское сиденье. Сестра, племянник… племянник, сестра… сестра… А теперь еще - вон уже "Морахан" показался - Пэдди Нортон, Ричмонд-Плаза и вся эта обыкновенная рабочая жопа…
В висках начинает постукивать.
Он заезжает на полупустую стоянку за пабом, медленно кружит по ней, пока не замечает припаркованный в углу "БМВ" Пэдди Нортона. Встает неподалеку.
На секунду обхватывает руль, прикрывает глаза. Не может объяснить, но чувствует: что-то не так. Он пока не улавливает, что именно, но что-то гложет его. Засело и мучит, как слово, которое силишься и не можешь вспомнить.
Он открывает глаза, пытается вспомнить, не завалялся ли где-нибудь панадол. Проверяет в бардачке. Даже находит там пачку, к сожалению пустую.
Пэдди Нортон вылезает из машины - Ноэль выходит из своей. Препираться больше не хочется. Хочется забрать папку и свалить. Утром конференц-связь с Парижем - говорить тут больше не о чем.
- Как ты, Ноэль? - спрашивает Пэдди.
- Нормально. - Хотя какое там "нормально", учитывая происшедшее. Он смотрит на часы. - Мне нужно к сестре возвращаться. Она еле жива.
- Еще бы!