- За номер здесь "КИ Ньюс" не платят ничего. - ответил Мак. - Плачу я. Несколько дней назад я переехал сюда из обычной гостиницы, куда они меня поселили.
- Ты решил, что здесь тебе больше повезет - так это нужно понимать? - спросила Элиза, блеснув глазами.
Мак улыбнулся, продемонстрировав свои ровные белые зубы.
- Парень никогда не должен терять надежды, не так ли?
Дверь лифта открылась. Мак взял Элизу под руку и повел в фойе отеля "Мандарин ориентал".
- Значит, ты все-таки хочешь поразить меня, - сказала Элиза, когда администратор зала проводила их к дивану у окна. С высоты тридцать восьмого этажа через окно во всю стену открывался потрясающий вид на Бродвей и Центральный парк. Но буквально через минуту все поменялось, когда в окнах до самого горизонта начали зажигаться огни.
Они заказали напитки, кесадильи с крабовым мясом и карри и по набору мини-бургеров, представленных в меню как "бекон/чеддер", "карамелизованный лук/грюйер" и "грибы сыр с синей плесенью".
Первым подали, холодный как лед, мартини.
- За нас, - сказал Мак, приблизившись к Элизе и прикасаясь своим бокалом к ее бокалу. - Я и надеяться не смел, что мы когда-нибудь будем сидеть с тобой вот так, как сейчас.
Она заглянула ему в глаза, затем отвела взгляд в сторону и пригубила вино.
- М-м-м. Просто здорово. - Элиза откинулась на спинку дивана. - Как приятно расслабиться. Последние несколько дней выдались такими напряженными. А завтра утром еще и похороны.
- А знаешь что, Элиза? - Мак поставил свой бокал с мартини на низкий столик, расположенный перед диваном. - Все эти события с Констанс заставили меня серьезно задуматься. Они стали неким звоночком, призывающим проснуться. Жизнь коротка и крайне непредсказуема.
- Мне ли не знать этого! - откликнулась Элиза. Она еще раз пригубила свои напиток, и перед глазами возник образ Джона. Каким непредвиденным может быть все. Ее молодой, умный и смелый муж ушел так несправедливо рано и в таких страданиях. Они были женаты всего несколько лет, хотя думали, что у них впереди целая жизнь вместе. Вселенная жестоко подшутила над ними. Все их ожидания, все их мечты растаяли как дым.
Элиза машинально потянулась рукой к шраму на подбородке и почувствовала легкий аромат своих духов. Это вызвало волну воспоминаний, которые мгновенно перенесли ее в прошлое. Был один из последних вечеров, которые она провела в больнице вместе с Джоном. Когда она вошла в палату, он дремал. Изматывающее лечение не давало никаких результатов. Он очень похудел, его трясло в лихорадке, и Элиза видела, как медленно и с трудом вздымается его грудь под тонким больничным одеялом.
Когда Джон открыл глаза и увидел ее, на его осунувшемся лице появилась слабая улыбка. Она тоже улыбнулась ему в ответ и наклонилась, чтобы поцеловать его. Прикоснувшись к нему, она почувствовала жар, исходивший от его истощенного болезнью тела.
А потом свистящим шепотом он произнес:
- О, как замечательно ты пахнешь.
Элиза навсегда запомнила это и не сможет забыть уже никогда. Джон понимал, что умирает. И все-таки, даже в таком состоянии, он пытался получить последнее удовольствие в жизни от таких простых вещей, как запах ее духов.
Боже, как она любила его! Но все чаще и чаще Элиза ловила себя на мысли, что должна взглянуть на фотографию, чтобы восстановить в памяти его красивое мужественное лицо. Прошло уже шесть лет, и она думала, что, возможно, она готова полюбить кого-то снова.
Мак потянулся к ней и, убрав ее руку от подбородка, задержал в своей ладони.
- Ты заслуживаешь того, чтобы быть счастливой, Элиза, - сказал он, словно читая ее мысли.
- Как и ты, - ответила она, внимательно глядя ему в глаза.
- Да, но я хочу, чтобы мы с тобой были счастливы вместе, - сказал Мак. Он медленно притянул ее руку к своим губам - Я очень сожалею о том, что сделал, Элиза. Честно. Мне ужасно жаль, что я причинил тебе боль, жаль, что разрушил все то, что было между нами.
- Давай не будем начинать снова, Мак. Ты уже извинился много раз. Я верю тебе, когда ты говоришь, что сожалеешь о происшедшем. И вопрос теперь только в том, смогу ли я отпустить это прошлое.
- Ну и как ты думаешь, сможешь? - напрямую спросил он.
- О, вот этого я и не знаю, - ответила она, - но я точно знаю, что хотела бы этого. Я хочу быть честной с тобой, Мак. Я не страдаю ложной скромностью и не строю из себя недотрогу. Я скучала по тебе.
Официант принес заказ, и тема разговора сменилась. Мак стал расспрашивать о Дженни и о том, как у нее идут дела в школе.
- Я скучаю по этому маленькому человечку, - сказал он.
Элиза рассказала ему, как сильно Дженни расстроил рассказ про Констанс Янг, услышанный по телевизору.
- Чтобы понять это, не нужно быть каким-нибудь разработчиком космических кораблей семи пядей во лбу, - сказал Мак. - Ребенок, наверное, был до смерти напуган тем, что это же может произойти и с тобой.
Элиза кивнула.
- И сегодня вечером мне следовало бы быть с ней дома, разве не так?
По лицу Мака было видно, что он расстроился.
Несчастное выражение его лица развеселило Элизу, и она улыбнулась.
- Не беспокойся. - сказала она. - С Дженни все в порядке, и она совсем не скучает. Сегодня на ночь она осталась в гостях у Виздаков. Это большое дело, учитывая, что завтра ей в школу, да и вообще.
- А где сегодня ночью будешь ты? - спросил Мак.
- В Нью Джерси. Я сказала водителю, чтобы заехал за мной в десять, - ответила она.
Мак взглянул на часы.
- Тогда у нас не так уж много времени, - сказал он.
- Времени на что?
В уголках его глаз появились озорные морщинки, и он улыбнулся.
- О, ну не знаю. Может быть, на то, чтобы посмотреть, как выглядит один из номеров в этом замечательном отеле?
Думая о Маке, Элиза понимала, что по-настоящему любит его. Она определила это по тем бессонным ночам, которые провела после разрыва с ним, по тому, как учащенно начинало биться ее сердце всякий раз, когда она смотрела его репортажи из Лондона, по тому, что за последние несколько месяцев не было ни одного дня, когда бы она не вспоминала о нем или не думала, где он находится и что делает, по тем мучениям, через которые вынуждала себя проходить, сдерживаясь, чтобы не позвонить ему, и отвергая все его непрекращающиеся попытки вновь наладить отношения между ними.
Мак действительно совершил ошибку. Он извинялся снова и снова и просил дать ему еще один шанс. Хотя это и пугало ее, но что-то внутри подсказывало: нужно двигаться вперед и попробовать начать все сначала. Возможно, она еще пожалеет об этом, но сейчас все равно хотела рискнуть.
- Думаю, что я могла бы перезвонить своему водителю и попросить его приехать немного позже, - тихо сказала Элиза.
Принесли счет Мак подписал его и поднялся с дивана. Он протянул Элизе руку, и она приняла ее.
Вторник, 22 мая
Глава 59
Под непрерывным проливным дождем, такси и шикарные лимузины высаживали пассажиров перед зданием похоронного дома "Кэмерон Финлей" в Восточном Манхэттене. Приглашенные на панихиду торопливо пробегали мимо десятка насквозь промокших съемочных групп, расположившихся здесь же на мокром тротуаре. Бойд присоединился к остальным гостям, которые стряхивали воду с зонтиков и развешивали свои плащи на вешалках, специально расставленных в вестибюле главного фойе. Один за другим приехавшие проходили в часовню и рассаживались; в конце концов все ряды скамей заполнились и остались только стоячие места.
Бойд прошел по боковому проходу до середины и остановился, прислонившись к стене. Он оглядывал помещение и думал о том, что в кафетерии "КИ Ньюс" наступило время ленча. Ему были знакомы практически все эти мрачные лица. Элиза Блейк была здесь в окружении доктора Марго Гонсалес и Рейнджа Баллока. Позади них сидела Аннабель Мерфи. С противоположной стороны через проход сидел Лайнус Назарет, вокруг которого расположился практически весь персонал "КТА". Бойд видел, как по центральному проходу прошествовала Лорен Адамс и села на место, которое занял для нее Лайнус.
В первом ряду Бойд увидел сестру Констанс и догадался, что мужчина глуповатого вида рядом с ней, должно быть, ее муж.
По другую сторону от Фейс сидели два мальчика. Вероятно, это те самые дети, которым он, по команде Констанс, в прошлом году покупал подарки на Рождество. Она тогда даже не намекнула, что могло бы быть интересно ее племянникам, потому что понятия об этом не имела. Бойд подумал, насколько целесообразно было сегодня вести детей сюда, учитывая, что в бронзовом ящике, стоящем на столе, покоятся останки их тети.
Он нащупал лежавший в боковом кармане его пиджака конверт, в котором находилась копия завещания Констанс. "Пройдет совсем немного времени, - подумал Бойд, - и Фейс почувствует себя совершенно несчастной".
В дальнем конце зала сидела женщина средних лет, которую Бойд не знал. Он внимательно изучил ее морщинистое лицо без всякого макияжа. Поняв, что никогда раньше не встречал ее, Бойд догадался, что это может быть Урсула Бейлс, экономка Констанс. Когда он позвонил ей вчера, чтобы сообщить о похоронах, она сказала, что собирается прийти.
Среди гостей находился и Стюарт Уитакер, который выглядел так, будто потерял единственного друга. Бойд видел, как он снял очки и устало потер покрасневшие глаза. Должно быть, Стюарт почувствовал на себе взгляд, потому что поднял голову и кивнул Бойду. "Бедный мерзавец, - подумал Бойд, кивая ему в ответ. - Ты ведь на самом деле любил эту женщину".
В зале сидело также несколько гладко выбритых мужчин в траурных костюмах; Бойд решил, что это могут быть полицейские в штатском, пришедшие, чтобы поближе рассмотреть приглашенных. Известно, что убийц тянет прийти на похороны своих жертв - по крайней мере, так всегда говорят в разных криминальных сериалах по телевидению.
Стоя у стены и ожидая начала церемонии, Бойд размышлял над тем, что совершенно не удивляется тому, что на похоронах Констанс ему приходится стоять. До самого последнего момента Бойду напоминают о его значении в ее жизни: его присутствие как бы предполагается, но при этом он не рассматривается как достаточно важная персона, чтобы иметь свое место на скамье.
Краем глаза Бойд заметил, что в зал вошел еще кто-то. Обернувшись и узнав этого мужчину с темными взъерошенными волосами, принявшегося искать свободное место, Бойд почувствовал выброс адреналина. Джейсона Воана он не приглашал. Этот что еще тут делает?
Глава 60
- Господи, славный и милостивый, сегодня мы поминаем перед Тобою сестру нашу, Констанс. Мы благодарим Тебя, что дал ее нам, близким и друзьям, чтобы мы знали и любили ее как спутницу нашу по жизненному пути на этой земле. Утешь нас, всех скорбящих по ней, своим безграничным участием. Дай нам веру, чтобы мы могли в смерти видеть ворота к жизни вечной, чтобы со спокойной уверенностью могли продолжить свой путь по этой земле, пока Ты не призовешь нас к Себе, и мы не воссоединимся с теми, кто ушел до нас.
В середине неторопливо продолжающейся службы один из гостей закашлялся и в конце концов вынужден был выйти, чтобы попить воды. На обратном пути от фонтанчика у него было время, чтобы остановиться там, где у стены висела одежда приглашенных.
Бойд Айронс повесил свой короткий плащ на одну из передних вешалок. Носовой платок с личной монограммой и смятый чек об оплате его кредитной карточкой, обнаруженные в кармане, подтверждали имя владельца.
Убийца вынул единорога и тщательно протер его, чтобы не оставить отпечатков пальцев. Но из-за спешки амулет выскользнул, своей короной и острым рогом порезав ему ладонь.
Не теряя времени, преступник закончил протирать единорога и опустил его в карман плаща Бойда.
Глава 61
Перед бронзовой урной с прахом Констанс Янг горела свеча, и Урсула старалась неотрывно смотреть на ее пламя. Она пыталась сконцентрироваться на своем дыхании и как-то успокоиться. Она видела, как убийца вышел из зала, а потом вернулся обратно, оба раза пройдя по проходу совсем близко от нее.
Впрочем, Урсула не думала, что он заметил ее. В кои-то веки она была благодарна Богу за то, что является женщиной средних лет с непримечательной внешностью, которая не пользуется косметикой и не красит волосы. Она была серым воробушком, а не лебедем, и люди чаще всего не обращали на нее внимания. И Урсула хотела, чтобы так оставалось и дальше.
После окончания службы Урсула встала и почтительно подождала, пока сначала выйдет сестра Констанс со своей семьей. За ними по проходам последовали другие приглашенные, начиная с первых рядов и до последних. Когда убийца приблизился к ней, Урсула почувствовала, как на лбу выступает холодный пот. Она пошатнулась и взялась руками за спинку стоящего перед ней стула. Преступник подошел еще ближе - и сердце Урсулы бешено забилось в груди, ноги подкосились, и мир вокруг нее провалился в темноту.
* * *
- Дайте ей немного воздуха. Отойдите и дайте ей вдохнуть свежего воздуха!
Небольшая группка людей, собравшаяся вокруг потерявшей сознание женщины, расступилась.
Урсула услышала, как кто-то сказал:
- Очнитесь. Очнитесь.
Урсула почувствовала, как чья-то рука вытирает ей лоб. Наконец ей удалось медленно приоткрыть веки. Она смотрела перед собой, не в состоянии сфокусировать взгляд.
- Вы меня слышите? - спросил тот же голос. - Вы слышите меня? - Урсула открыла глаза шире, и изображение стало более четким. Она сильнее прижалась спиной к полу, вся сжавшись перед склонившейся над ней фигурой.
- Вот мы и встретились снова.
- Я никому не скажу, - пролепетала Урсула. - Я никому не скажу. Прошу вас, не причиняйте мне зла. Я никому не скажу.
- Она уже приходит в себя, но продолжает бредить, - сказал кто-то из толпы. - Она несет что-то бессвязное.
- О чем она говорит? - спросил другой голос.
Убийца смотрел прямо в глаза Урсуле и, прочтя в них смертельный страх, с неопровержимой определенностью догадался, что она имеет в виду.
Глава 62
Фейс стояла в конце зала для проведения панихид и с трясущимися руками принимала соболезнования. Выражение ее лица было скорбным, но когда Бойд Айронс сунул ей в руку конверт с копией завещания Констанс, Фейс с большим трудом удалось сдержать довольную улыбку.
- Миссис Хансен? Мне очень неудобно тревожить вас в такой момент, но меня зовут Стюарт Уитакер. Я был большим поклонником вашей сестры.
Фейс взглянула на бронзовую урну с прахом Констанс, стоящую на столе в зале для панихид, а затем протянула мужчине руку.
- Благодарю вас, мистер Уитакер, - сказала она. - Я знаю, кто вы.
- Правда? - удивился Стюарт. - Констанс говорила вам обо мне? - Подавленное выражение на его лице немного прояснилось.
- Нет, - ответила Фейс. - Я видела вас по телевизору накануне вечером, когда вы говорили о мемориальном саде, который хотите заложить в Клойстерсе в честь Констанс.
Уголки губ Стюарта снова угрюмо опустились вниз.
- О, да. Я надеюсь, что мы с вами могли бы поговорить об этом саде в любое удобное для вас время. Мне очень хочется, чтобы вы тоже в этом поучаствовали.
Фейс подумала, что этот человек выглядит и говорит вполне искренне. Глядя на лысую голову, животик и обкусанные ногти Стюарта Уитакера, Фейс была уверена, что Констанс никогда не сходила с ума по нему, хотя он явно потерял от нее голову. Фейс стало его жалко, и она тут же раскаялась, что так быстро сказала ему, будто Констанс в разговоре с ней никогда о нем не упоминала.
- Спасибо, мистер Уитакер. Это очень мило с вашей стороны.
Стюарт тоже посмотрел на бронзовый ларец на столе.
- Расскажите мне, пожалуйста, что вы собираетесь делать с этим, - попросил он.
Фейс проследила за направлением его взгляда.
- А, с прахом? - переспросила она. - В настоящий момент я забираю его к себе домой, пока мы не примем решение, как поступить дальше. Хотя, по правде сказать, мои мальчики уже заявили, что не хотят ехать обратно в Нью-Джерси в одной машине с вот этим.
Стюарт впился глазами в бронзовую урну.
- Простите мне мою бесцеремонность, миссис Хансен, - сказал он, слегка поклонившись, - но для меня было бы большой честью лично позаботиться о прахе Констанс, прежде чем он будет перенесен в мемориальный сад.
- Прошу прощения, мистер Уитакер, но мы с вами еще не договорились относительно того, что ее останки вообще будут перенесены в этот сад.
- О, миссис Хансен, разумеется, здесь решать только вам, - засуетился Стюарт. - Я просто подумал, что близким Констанс понравится идея о том, что она будет покоиться в тихом и подобающем месте. Поскольку Констанс умерла такой молодой, я предположил, что у вас не было никаких определенных планов относительно того, где она будет похоронена.
В этот момент к ним подошли двое мальчиков, которые дружно принялись ныть, что они уже хотят домой. Фейс взяла урну в руки.
- Мистер Уитакер, для меня совершенно очевидно, что вы глубоко переживаете о Констанс. Давайте чуть позже действительно поговорим о будущем этих останков. У вас есть карточка?
Стюарт покопался в своем бумажнике и достал визитку.
- Я позвоню вам, - сказала Фейс.
Стюарт задумчиво смотрел вслед Фейс, уносившей под мышкой то, что осталось от женщины, которую он так любил.
Глава 63
Дождь поутих, и присутствовавших на похоронах гостей на улице при выходе с панихиды встретила толпа телевизионщиков с камерами, а также репортеров, выкрикивавших названия своих каналов.
Прежде чем сесть в ожидавший ее автомобиль, Элиза Блейк остановилась, чтобы дать обязательный комментарии насчет того, какой прекрасной ведущей была Констанс Янг и как всем будет ее не хватать. Лайнус Назарет, всегда с удовольствием пользовавшийся случаем лишний раз показаться на телеэкране, сказал что-то о насыщенных и прекрасных годах, когда Констанс вела передачу "КИ ту Америка". Лорен Адамс заявила о большой ответственности, которую она ощущает, заменяя Констанс на этом месте, и о чувстве долга перед зрителями, которое заставляет ее приложить все усилия, чтобы достойно идти по стопам своей предшественницы.
- А вы кто такой? - обратился один из журналистов к молодому, но уже лысеющему человеку, вышедшему из здания похоронного дома.
- Неважно, приятель. Я просто ее ассистент, - сказал Бойд, засовывая руку в карман своего короткого плаща. Когда он вытащил носовой платок, чтобы высморкаться, что-то звякнуло об асфальт.
Репортер быстро посмотрел на вещь, выпавшую на тротуар.
- Господи, неужели это то, что я думаю? - быстро спросил он. Не дожидаясь ответа от остолбеневшего молодого человека, который стоял, уставившись себе под ноги, журналист заорал на своего оператора, чтобы тот, дал крупный план единорога из слоновой кости с изумрудным глазом, который лежал на мокром тротуаре.