- Не хочешь, чтобы их убили? - переспросил Лимон. - А разве тут кто–то говорит об убийстве?
- Задай свой вопрос Папе Карло, - буркнул Гора.
- Это так, шеф? - спросил Лимон у предводителя.
Папа Карло колебался не дольше секунды. Гора, не спускавший с него глаз, явно был начеку. Папа Карло умел расправляться с непокорными, но в сложившейся ситуации идти на крайние меры считал преждевременным. Может быть, туповатый Гора просто не сознает, какие ставки сделаны в этой игре? Он пожал плечами, достал сигарету, неторопливо закурил и, затянувшись, заставил себя успокоиться.
- Я думаю, что нам следует поговорить начистоту, - заявил он. - Как вы считаете, что произойдет, когда мальчишкой и гувернанткой займутся менты?
- Они выложат все, - сказал Лимон.
- Вот именно! За ними не заржавеет! Они расскажут, как их похитили, куда отвезли, что они видели и слышали, когда сидели в нашем подвале. Они опишут всех вас. А после этого ментам будет достаточно четверти часа, чтобы найти ваши фотографии и сунуть их под нос нашей парочке. А они тут же в один голос завопят: "Да, да, это те самые негодяи, что нас похитили!" Так что не пройдет и двадцати четырех часов, как все менты Москвы и Московской области бросятся на охоту за вами.
- А ведь он прав, ребятки. - Душман потер свой искалеченный нос.
- Конечно, прав, - продолжал Папа Карло, - кто бы сомневался!
- Все это так, но если они будут убиты, нам грозит вышка, - колеблясь, заметил Лимон.
- Если они будут убиты, то не смогут заложить нас. А без их показаний до нас никто никогда не доберется. Ведь никаких следов, которые вели бы к нам, нет. У ментов против нас тоже ничего нет! Только мальчишка и женщина смогут нас закопать!
Лимон растерянно теребил мочку уха.
- Послушай, - обратился он к Папе Карло, - но ведь мы об этом не договаривались. С самого начала ты нам об убийстве не говорил ни слова…
- А сейчас обстоятельства вынуждают нас поступить именно так, - прервал его Папа Карло. - Если они останутся в живых, пропадем мы все. И если ты думаешь, что мне нравится их убивать, то ты глубоко заблуждаешься. Но сделать это необходимо!
- Он прав, - поддержал его Душман. - Папа Карло рассуждает разумно.
Щеки Горы слегка покраснели:
- Плевал я на его рассуждения, и он их не убьет!
- Послушай, приятель, - обратился Душман к Горе, - ты должен понять…
- И понимать тут нечего! - взревел Гора, розовый цвет его щек начал сменяться баклажанной синевой, что случалось всегда, когда этого здоровяка одолевал гнев. - Я не хочу, чтобы он причинил зло ребенку и женщине. Не хочу, и точка! Хватит об этом!
Лимон, лучше других знавший Гору, счел за лучшее отойти в сторону. Уж он–то понимал, что может натворить этот великан в приступе ярости. Несколько раз ему приходилось присутствовать при таких извержениях, и он видел их результаты.
- Не сердись, приятель, - примирительно сказал Лимон. - Мы ведь только разговариваем…
- А я и разговаривать не хочу о таких пакостях! - воинственно протрубил здоровяк. Он сопел, как бык на арене перед матадором. - Нужно быть безумной тварью, чтобы желать смерти маленькому мальчику! Это говорю вам я, Анатолий Горский. И вы еще считаете себя мужчинами? Да вы - гнусные шакалы, питающиеся падалью!
Последние слова Горы чувствительно задели Папу Карло, и он совершил непростительную ошибку, шагнув к задыхающемуся от гнева здоровяку, не обращая внимания на его горящие глаза и вздувшиеся на шее вены.
- Тогда послушай, что я тебе сейчас скажу. Ты - не Гора, а большой кретин. И ты надоел мне до тошноты. Вали отсюда, если уж ты такой чувствительный! Катись ко всем чертям, только побыстрее, если не хочешь, чтобы я вышиб тебе мозги из твоего тупого лба!
Все это было сказано сухо и непререкаемо. Так говорит начальник, отчитывая провинившегося подчиненного. Папа Карло считал, что вправе так говорить, он привык к послушанию. И не обратил внимания на то, что минуту назад багровое лицо Горы побелело.
- Ах ты дерьмо! - прорычал великан сквозь стиснутые зубы. Его огромная лапища метнулась вперед, схватила Папу Карло за ворот стильного пиджака и подняла в воздух, как пушинку.
Наполовину задушенный предводитель судорожно пытался выхватить из кармана пистолет, однако он опоздал. Кулак свободной руки Горы со всей силой врезался в его лицо. Раздался характерный треск, Папа Карло вспорхнул, как сухой лист под порывом ветра, ударился о стену и медленно сполз на пол, где и застыл бесформенным мешком без движения. Кровь из расплющенного носа залила его лицо.
Гора повернулся к Душману. Бывший боксер не отшатнулся от великана, он встал в стойку, словно на боксерском ринге.
- Ты чего себе позволяешь, придурок! Ты на кого поднял руку, чучело?! Ты на босса наехал? - затараторил Душман, но в голосе его чувствовалась некоторая растерянность. И скорее по инерции он проговорил скороговоркой: - Я тебе сейчас покажу, как на босса руку поднимать. Я…
- Ты… ты тоже за то, чтобы их порешить?! - прорычал Гора.
Душман попытался ударить его в живот, но здоровяк без усилий парировал этот удар движением руки. У Горы не было особого разнообразия в приемах. Он ухватил Душмана за ворот так же, как минуту назад Папу Карло, и поднял его, точно кролика. Душман отчаянно вырывался, но Гора схватил его другой рукой за штанину и швырнул в стеклянную дверь, выходившую в маленький внутренний дворик.
Под грохот бьющихся стекол и ломающегося дерева Душман вылетел наружу и приземлился на мокрой травке. Его лицо и руки были изрезаны осколками стекла. С мучительным стоном он попытался приподняться, прополз на четвереньках пару метров и, потеряв сознание, рухнул в лужу. Дождевые капли смешались с кровью, текущей из его ран.
Лимон, забившийся между столом и холодильником, вытащил из–за пояса пистолет. Зеленый от ужаса, но со злобно поблескивающими, как у гоблина, глазами, он заверещал тонким фальцетом:
- Не приближайся ко мне, Гора! Не смей подходить ко мне, или я прострелю тебе брюхо!
Здоровяк, тяжело дыша, смотрел на пистолет в руках своего приятеля - смотрел пристально, без всяких эмоций, словно раздумывая, что ему теперь делать. Потом он сделал шаг вперед.
- Стой, где стоишь! - завопил Лимон, потрясая оружием.
Гора заморгал ресницами и затряс головой, как человек, старающийся пробудиться от кошмарного сна.
- Ты… ты тоже?.. - глухо спросил он. - Ты тоже хочешь их убить?
- Нет, нет! - поспешил заверить его Лимон. - Плевать я хотел на этого щенка! Можешь забрать его к себе и делай с ним что хочешь, но мне оставь толстуху!
Гора подумал немного, а потом пожал плечами:
- Ладно, забирай ее.
- А деньги? - Лимон указал на дипломат.
- Можешь взять их себе, если хочешь. С меня хватит и моей доли.
- Как скажешь.
Не сводя глаз с гиганта, он осторожно подошел к дипломату, открыл его и швырнул в него свой пакет с деньгами.
- Ступай за мальчишкой, Гора, и уведи его. Когда вы уйдете, я займусь бабенкой.
Великан колебался какую–то долю секунды, затем подошел к двери подвала, открыл ее и громко позвал:
- Эй, малыш, поднимайся сюда! Мы уходим! - И он начал спускаться по лестнице.
Глава 16,
в которой Пуля и Павлик покидают подвал - правда, в разное время
Я со странным чувством смотрела на спускающегося в подвал Гору. Мне на миг показалось, что он стал немного ниже ростом.
- Павлик, иди ко мне! Мы с тобой уходим. - Он протянул свою огромную руку мальчику. - Ты возвращаешься домой. Я обещал, что с вашей головы даже волосок не упадет, и свое обещание выполнил. Гора не любит болтать зря. Гора умеет держать слово.
Павлик послушно протянул великану руку.
- Значит, мы возвращаемся домой? - тихо спросил он.
- Разумеется! - Гора громко захохотал. - Об одном только прошу тебя, малыш. Ты уж будь поаккуратнее с ментами. Держи язык за зубами! Потому что, если ты начнешь болтать, Гора загремит в тюрягу.
Павлик с раздражением передернул хрупкими плечами.
- Ты мог бы мне об этом и не напоминать. Конечно же я никому ничего не скажу. Я не маленький! Даю слово космического рейнджера! - Он повернулся ко мне. - Ты слышала, Пуля, что сказал Гора? Мы возвращаемся домой!
- Господи! - обрадованно воскликнула я, не веря своим ушам. - Неужели это действительно так?
- Разумеется, - кивнул мальчик, - ведь Гора обещал нам и свое обещание выполнил.
- Видишь ли, малыш, - пробормотал смущенно великан, - говоря это, я имел в виду только тебя. Именно ты возвращаешься домой.
- А как же Пульхерия? - Павлик выдернул свою руку из руки гиганта.
Гора молчал.
- Так как же Пульхерия? - повторил мальчик. - Я без нее не пойду!
Здоровяк стоял, переминаясь с ноги на ногу и потряхивая головой, словно бык, которому мешает ярмо.
- Она уйдет отсюда чуть позже, - наконец выдавил он из себя.
- Я без Пульсяндры отсюда не уйду! - безапелляционно заявил Павлик.
- Павлуша, послушай меня. - Я подошла к мальчику, взяла его за руку, присела на корточки и постаралась говорить спокойно, глядя ему в глаза. - Делай так, как говорит Эверест. Обо мне не беспокойся, я сумею за себя постоять. Я вернусь. Только чуть позже.
Но Павлик упрямо замотал головой:
- Я без тебя не пойду!
- Не создавай лишних сложностей, парень! - взмолился Гора, отчаянно всплеснув руками. - Это не так просто, как тебе кажется… Пульхерию домой отвезет Лимон. Мы с ним так решили. Тебе не все равно?
- Нет, не все равно. Павлик исподлобья взглянул на здоровяка. - Лимон плохой, Пуле нельзя оставаться с ним наедине!
- Черт возьми! - проворчал Гора. - Да не убьет же он ее!
Павлик встал рядом со мной и, сжав губы, неодобрительно посмотрел на здоровяка:
- Тебе должно быть стыдно так говорить, Гора. Я - маленький мальчик, и то понимаю, что твоему Лимону нужно от Пульхерии. Как уважающий себя мужчина, я не могу этого допустить, - важно сказал он. - За честь Пули я буду драться насмерть!
От этих слов мое сердце тоскливо сжалось. Мне хотелось плакать, но я сдержалась.
- Ты все усложняешь, Павлик. - В голосе великана прозвучали чуть ли не умоляющие нотки. - Не думай, что все так просто. Ради тебя мне пришлось покалечить двоих! Так что не толкай меня на крайности. Закрой свой рот и иди со мной!
- Не пойду! - уперся Павлик. - Я останусь с Пулей.
Я увидела, что глаза Горы недобро блеснули. Он покраснел как рак и шагнул к нам. Мальчик прижался ко мне и обхватил меня руками, вцепившись в мой сарафан.
- Перестань доставать меня, щенок! - рявкнул Гора. - Все будет так, как я сказал!
Он обхватил мальчика за талию и потянул его к себе. Но Павлик цепко держался за мой сарафан, я не удержалась на месте и сделала несколько шагов по направлению к Горе. Великан, уже двумя руками взявшись за малыша, протащил его вместе со мною несколько метров. Наконец силы покинули Павлика, его руки разжались, и тело мальчика оказалось перекинутым через плечо великана. Я, потеряв опору, упала на пол, больно ударившись локтем. Возмущенный Павлик вопил и рвался изо всех сил.
- Пусти меня! - кричал он. - Немедленно отпусти меня, мерзкий толстяк!
Но Гора не обращал внимания на его вопли. Поднимаясь со своей ношей по лестнице, в мою сторону он даже не взглянул. Я осталась сидеть на полу, потирая ушибленный локоть.
Когда Гора с извивающимся Павликом скрылся, на лестнице появился Лимон с пистолетом в одной руке и небольшим дипломатом в другой. На лице его блуждала гаденькая ухмылка. Он посмотрел на меня и облизнулся, точно кот при виде миски со сметаной, но спускаться не спешил. Лимон остановился в дверном проеме, и я услышала, как он громко сказал Горе:
- Послушай, ты будь поосторожней. Папа Карло не простит тебе того, что случилось. Он, как только очухается, со своими ребятами начнет на тебя охоту. Да и Душман к ним присоединится. Так что не теряй времени зря и постарайся найти себе укромное местечко.
- Тебе тоже не мешало бы об этом позаботиться, - услышала я голос Горы.
- Знаю, но я не собираюсь здесь задерживаться, особенно теперь, когда у меня есть все, для того чтобы зажить как следует. На свете много стран, где мне хотелось бы побывать. - В открытую дверь мне хорошо были слышны вопли Павлика. Но неожиданно они смолкли, а Лимон продолжил: - Ну, удачи тебе, Гора. Может, когда–нибудь встретимся.
Что ему ответил великан, я уже не слышала.
Павлик замолчал, потому что Гора заткнул ему рот какой–то тряпкой. Потом он связал ему кухонным полотенцем руки за спиной.
- Прости меня, малыш - это я для того, чтобы ты не слишком надрывался, - беззлобно пояснил он.
Подхватив его и зажав, словно кулек, под мышкой, Гора отнес Павлика к машине, на которой приехал Папа Карло. Здоровяк уложил мальчугана на заднее сиденье и накрыл пледом, который достал из багажника. Потом вернулся в дом и подошел к Папе Карло. Тот все еще находился без сознания. Было похоже на то, что в себя он придет еще нескоро. А после этого ему понадобится помощь пластического хирурга, чтобы привести свою физиономию в более приличное состояние.
Гора вышел на улицу и подошел к Душману, который по–прежнему лежал на мокрой траве, раскинув руки и прижавшись к земле лицом. Ему тоже потребуется время, чтобы очухаться, решил Гора. Он подошел к машине, открыл заднюю дверцу, приподнял плед и проверил, как там мальчик. Павлик лежал тихо, и по лицу его катились слезы.
- Не плач, малыш, - мягко сказал великан, - думаю, что здесь тебе будет не так уж неудобно. Не переживай за Пульхерию. Она себя в обиду не даст. Вот увидишь, Лимон от нее не получит того, что хочет. Она такого, как Лимон, по стенке размажет. Ему от нее непоздоровится.
Гора сел за руль, включил двигатель и задним ходом вывел машину со двора.
Дождь продолжал мелко и нудно моросить, тихо шурша по листьям деревьев и кустов.
Держа чемодан в левой руке, а пистолет в правой Лимон медленно спустился в подвал. Я уже поднялась с пола и присела на кровать. Ушибленный локоть болел, и я продолжала его потирать левой рукой. Лимон остановился напротив меня и жадно осмотрел, раздевая глазами. Я почти физически ощущала на себе его липкий взгляд.
Я подумала, что такие, как он, любят, когда их боятся. Они испытывают от этого садистское наслаждение. Для них женщина - прежде всего жертва, а они - охотники до ее плоти. Я не боялась его. Физически я была сильнее Лимона, но пистолет в его руках внушал мне серьезные опасения. Я решила занять выжидательную позицию и даже слегка подыграть ему, пока ситуация не изменится в мою пользу.
- У девочки болит ручка? - просюсюкал Лимон.
Я молчала.
- Девочка хочет, чтобы дядя полечил ее ручку?
- Дядя - врач? - насмешливо поинтересовалась я. - Хирург–травматолог?
- Нет, дядя - гинеколог–сексопатолог, - продолжал мерзко сюсюкать со мной бандит.
- В таком случае - это не твой профиль. То место у меня не болит.
- Когда дядя примется за то место, все остальные болячки у тебя сразу заживут.
- Боже, какая самонадеянность! - фыркнула я.
- Глядя на такое роскошное тело, как у тебя, можно и никакую порнуху не смотреть, - сказал Лимон, бесстыдно ощупывая меня взглядом.
- Ты мне льстишь.
- Я говорю чистую правду. У меня по этому поводу к тебе есть маленькое предложение.
- Предложение? Интересно какое?
- Я предлагаю составить мне компанию на недельку. Ты поедешь со мной, и где–нибудь в укромном месте мы проведем несколько упоительных дней. Думаю, это будет райская жизнь.
"Размечтался!" - подумала я, а вслух сказала:
- Предполагаю, что других вариантов у тебя для меня нет?
- Почему же? Есть! Ты остаешься здесь, а мои кореша прикончат тебя, как нежелательную свидетельницу. Только сделают они это, скорее всего, не сразу: сперва трахнут тебя по очереди или все вместе.
- А твои друзья такие же мелкие, как ты? Или ты только с виду хлипкий, а местами очень даже ничего?
- Все мои телки в полном восторге, и еще ни одна из них на меня не жаловалась.
- О, харизматичная личность, значит, - ухмыльнулась я, - и харизма у тебя гигантского размера.
- Дура, я тебя не харизмой трахать буду. Учти, получишь незабываемое удовольствие. О такой телке я давно мечтал.
- Все понятно, можешь не продолжать…
Но я видела, что Лимон был настроен иначе. Он поставил дипломат на пол и, глядя на меня похотливыми глазами, направился в мою сторону.
- Ну почему же? Неужели тебе ничего не хочется? - бормотал он, расстегивая ремень на брюках левой рукой, а правой все еще сжимая пистолет. - Многие девушки поначалу ничего не хотят, льют слезы и причитают. Мне приходится их пугать, иную и стукнуть надо, чтобы она пришла в себя. Зато потом они готовы на все, и их не приходится упрашивать, а наоборот, приходится даже сдерживать, такой дьявол на них находит! Похоже, с тобой будет то же самое, куколка!
Я понимала, что пока в его руках оружие, сопротивляться не только бессмысленно, но и опасно.
- Лимон, пистолетик тебе не помешает? - ласково спросила я.
Насильник взглянул на него затуманенным взглядом, но бросить оружие не решился.
- Раздевайся! - приказал он мне и помахал пистолетом перед моим носом.
- Не буду! У нас разве самообслуживание?
Наконец бандит решился и попятился задом, пока не наткнулся на стол. Не отрывая от меня взгляда, он положил пистолет и опять двинулся ко мне. Глаза его лихорадочно блестели.
- Раздевайся! - повторил он.
- И не подумаю! Ты мне омерзителен! - сказала я и улыбнулась.
- Зато ты мне нет!
Бандит приблизился ко мне и начал одной рукой расстегивать сарафан, а другой шарить по моей груди. Я ударила его по рукам.
- Шлюха! - выругался он и вцепился в мои бедра обеими руками.
- У тебя слишком руки короткие, чтобы меня всю обхватить, мандарин несчастный!
Я попыталась вновь оттолкнуть его. Он размахнулся и хотел заехать мне кулаком прямо в глаз, но я увернулась, и Лимон угодил со всей силы в стену. Что–то хрустнуло, и он взвыл от боли.
- Сука! Я тебя сейчас удавлю!
Мы начали с ним бороться. Мы боролись молча. Стиснув зубы, я пыталась царапать его лицо, ударить коленкой, сбросить с себя его тело, прикосновение которого вызывало у меня омерзение. Но все мои усилия лишь только раззадоривали Лимона еще сильнее. Мы скатились с ним с кровати на пол, и он опять оказался на мне.
На мгновение мы затихли: я, перестав бороться, пыталась перевести дыхание, а он, прижимая меня к полу, старался раздвинуть мои плотно сведенные колени. Я видела кривую усмешку на его лице. Лимон шумно дышал, в полной уверенности, что теперь, когда я затихла, он легко овладеет мною. Лимон приблизил свое лицо и поцеловал меня в шею. Я судорожно дернула головой и замерла. Лимон укусил меня за плечо. Я никак не прореагировала.
- Ну вот ты и присмирела! - процедил он, тяжело дыша.
Он задрал мне подол сарафана и стал шарить рукой по моим ногам и животу.
Вдруг Лимон на мгновение замер, потом застонал, и его тело несколько раз конвульсивно дернулось. Я поняла, что он полностью созрел. Наш половой акт закончился, так и не успев начаться. Слава богу, изнасилование не состоялось.