Джона скрывал от родных глубокую неприязнь к их особняку. Сквозняки, декоративная каменная отделка, чересчур изысканные витражи. Берлинский декоратор, одноклассник Эриха, произвел орнаментальное неоретро. Диваны, кушетки, оттоманки. Сколько угодно удобных сидений, а попу пристроить некому - владельцы дома пропадают на работе. Проведя там ночь, утонув в перине и мягких подушках, Джона вообразил себя королем: наутро казнь.
- Как ее зовут?
- Ив Жжонс.
- Не помню такую.
- Народу у вас на курсе было немало.
- Много, да, но чтоб совсем не помнить… Какой колледж?
- Не знаю.
- Хм. Ну, поглядим. - Защелкали клавиши. - Ив Джонс… Кстати, Джона! Гретхен для тебя картинку нарисовала.
Он невольно улыбнулся:
- Какую?
- Я объяснила ей, что ты у нас врач, и она изобразила врача. Шедевр. Поллок отдыхает. В основном белым карандашом. Никогда не понимала, к чему нужны белые карандаши, бумага ведь и так белая. Нет. Извини. Пусто.
- Она сказала, что знает тебя. Она тебя вспомнила.
- Она знает меня?
- Не близко, - уточнил он. - Но знакома, точно.
- Совсем странно.
- Ну да, - согласился он.
Потом сообразил: ну конечно же!
- Кэти? Я неправильно фамилию назвал. Посмотри другую.
- Фамилию собственной подружки перепутал?
- Она не подружка. Посмотри на букву "Ж".
- Ж-д-ж-о-н-с? - фыркнула Кейт.
- Нет, без "д".
- Жжонс?
- Пишется, а произносится "Джонс", - ответил он и навлек на себя новый взрыв хохота.
- Джона-бой, не бывает таких имен.
- Так она пишет свою фамилию.
- Малограмотных в Йель не принимают.
- Ну правда.
- Если и принимают, то в виде исключения.
- Посмотри в базе, прошу тебя.
- Джонс через "ЖЖ". Буду теперь звать тебя "Жжона".
- Кейт!
- Успокойся, смотрю я, смотрю. (Пауза.) Нет. Может, она в выпускниках не регистрировалась? Или уже после выпуска сменила фамилию? Замуж вышла?
- Не думаю. А можешь - у тебя есть выпускной альбом или что-то вроде?
Кейт вздохнула. Судя по звуку, протащила по паркету что-то тяжелое.
- Что ты делаешь?
- Без лестницы не обойтись, это верхняя полка.
- Попросила бы Эриха.
- Он на работе.
- Девять часов.
- Тяжкая жизнь богачей. - Она потянулась, ухнула. - Черт. Двух сантиметров не хватает… Пойду в кухню за большой лестницей.
- Кейт…
- Потерпи, будь добр.
- Мне же не позарез прямо сейчас. Еще покалечишься.
- Джона-бой, - протянула она. - Я беременна, а не больна.
Он хронометрировал. Три минуты - вот она тянется на цыпочках, тугой живот трется о "Естественную историю Шотландии, том VII". Когда-то он представлял себе будущих мам хрупкими, малоподвижными. Кейт выбила эти предрассудки из его головы.
- Ух-ху! - Кейт рыгнула в трубку. - Извини. О’кей. Вот она. Забавно, давно я не заглядывала… Джонс или Жжонс, так, Жжона-бой?
- Верно.
- Ой, а это что!
Джона резко остановился:
- Нашла?
- Нет, это фото моего приятеля Робби, он строил Эйфелеву башню из пивных банок. Полгода провозился, а потом сосед пришел ночью пьяный и…
- Кейт!
- Дааа! Да, сэр! Будет выполнено, сэр! Сию минуту, сэр! Уф… Гольдштейн. Гомес. Грейвс… Нет ее ни на "Дж", ни на "Ж", Жжона-бой.
- Уверена?
- Указателем я пользоваться умею. Есть Элизабет Марион Джонс, Дженнифер Джонс, Саманта Эрн Джонс. Ив Джонс или Ив Жжонс нету. Извини.
- Можешь пролистать подряд?
- На моем курсе училось тысяча триста человек.
Джона присел на кровать, пощелкал себя по большому пальцу ноги. Он почти задыхался и молчал так долго, что когда голос вернулся к нему, испугался, не разъединился ли за это время телефон.
- Алло?
- Я тут. Смотрю на… да это же я! Господи, я была такая худая!
Он пробормотал:
- Какого же черта?
- Может, она присочинила, чтобы произвести на тебя впечатление? Такое случается сплошь да рядом. Когда я только поступила, в аспирантуре по биологии разоблачили женщину, которая все бумаги при поступлении подделала. Сумасшедшая. Ее арестовали. Подлинная история.
- Не понимаю, - сказал Джона.
- Чего тут не понимать? Люди лгут. Только этим и занимаются. Лгут в резюме, устраиваясь на работу. Когда я руководила отделом кадров в Lehman, насмотрелась, чего люди только не пишут в автобиографии. Где она работает? Позвони туда, у них есть досье.
Он стукнул себя по лбу:
- Отличная идея!
- Рада была помочь. Сказать маме, что у тебя новая подружка?
- Нет! Ни в коем случае, прошу тебя…
- Шучу. Целую, братишка.
Человек, ответивший на звонок в пансионе "Бикон", судя по интонациям, не был официальным лицом. Услышав, что Джона разыскивает Ив Жжонс, он даже растерялся:
- У нас только мужчины проживают.
- Она работает у вас раз в неделю, - пояснил Джона.
- С такой фамилией тут никто не работает.
- Вы уверены?
- Ага.
Джона закусил губу.
- Могу я спросить, кто вы?
- Я - начальник ночной смены сиделок.
- И вы не слышали об Ив Жжонс?
- Ничего не знаю.
- Не знаете или не слышали?
- Могу я спросить, кто вы ? Из прессы?
- Я ее друг, - ответил Джона. - Пытаюсь ее разыскать.
- Ну, я вам помочь не могу. И хватит болтать. Мне пора идти.
Человек повесил трубку. Джона в ярости набрал тот же номер. Восемнадцать гудков - никто так и не ответил.
13
В последнее время Джона привык к нескончаемому потоку брани, лившейся на него весь рабочий день, а после разговора с сестрой и тем человеком из "Бикона" ему было так не по себе, что с утра он не сразу заметил отсутствие и брани, и ее источника. Только за ланчем он спросил у интерна, куда подевался Бендеркинг, но интерн лишь плечами пожал.
Джона принял исчезновение Бендеркинга как подарок судьбы и не задавал вопросов до дневного обхода, когда Бендеркинг наконец явился - злой как пес, без галстука, в рубашке не по размеру и с повязкой на глазу, - тогда Джона обратился за разъяснениями к болтливой медсестре.
- Ему кофе в глаз плеснули.
- Как это случилось?
- Она ворвалась и давай орать: такой, мол, сякой, разэтакий! - и ффффф! - Медсестра широко повела рукой. - Прямо в глаз.
- Она?
- Знаешь, думаю, он ее обманул.
Джона, испугавшись не на штуку, спросил, что сталось с нападавшей.
- Удрала. Ты что, спецагент? Зачем тебе это знать?
- Просто так, - сказал он.
В тот вечер он был уверен, что Ив придет, - и точно, вот она, под вязом, сронившим уже листву: осень близка.
- Здравствуй, любовь моя, - сказала она.
Они поднялись в квартиру. Джона бросил сумку на пол, скрестил руки на груди и смотрел, как Ив заваривает чай.
- Вынуждена извиниться, - сказала она, доставая ромашковый. - Я на время ушла из зоны доступа.
Он промолчал.
- Ох, мы, кажется, злимся?
- Зачем ты это сделала?
- Что сделала?
- Так нельзя, - сказал он. - Нельзя, нельзя! Это же не… просто не могу поверить, чтобы ты сделала такое. И не пытайся меня уверить, что это была не ты, потому что…
- Джона Стэм. - Она поставила чашку на стол. - Будь добр, позволь и мне сказать словечко. - Она похрустела пальцами, откашлялась. - Во-первых, я должна рассказать, где я была. Мне многое следовало сделать, у меня есть определенные обязательства. Прежде всего, тебе следует осознать, что успех от провала, как правило, отделяет наличие продуманного плана. Поскольку у меня имелся всего один шанс пообщаться с негодяем, который позволяет себе срывать на тебе свой дурной нрав, я взяла на себя…
- Значит, все-таки это сделала ты.
- Не перебивай, пожалуйста.
- И ты не попытаешься даже… не знаю - прикинуться ?
- С какой стати притворяться? Я все тебе расскажу. Это задумывалось как мой подарок тебе.
- О, еще какой!
- Вот и хорошо. Ты успокойся. Я как раз пыталась тебе объяснить, что правильное осуществление этого плана требовало от меня тщательной подготовки, я уж не говорю о том, сколько сил надо в это вложить, но главное, определить, где и когда будет нанесен удар, выбрать наиболее уместное орудие возмездия. Полагаю, кофе - это в самый раз.
- Боже милостивый!
- Символически.
- Господи, Ив! - Он забегал по комнате, стуча кулаком о кулак.
- Ты не согласен?
- С чем?
- С символическим смыслом…
- О чем ты говоришь !
- О кофе, - терпеливо уточнила она.
- Что - кофе?
- Учитывая, как он обошелся с тобой. Заставил тебя склеивать его чашку. Я могла бы и чашкой ему заехать, но это вышло куда более… кинематографично. Жаль, ты не видел этого своими глазами… - Она махнула рукой, изображая полет жидкости из кружки. - Прямо в глаз.
Он молча уставился на Ив. Та нахмурилась:
- От тебя исходит негатив, Джона Стэм.
- Еще как!
- Что случилось?
- Что случилось?! Ты напала на моего шефа.
Она покачала головой, как бы вопрошая: ну и что с того?
- Зачем ты это сделала ?
- Он это заслужил. - Вопрос словно удивил ее. - Или, по-твоему, не заслужил?
- По-моему…
- Ты месяц кряду только о том и твердил, что рад был бы кишки ему выпустить.
- Но это…
- Право, - сказала она, - я рассчитывала на твою благодарность.
- Благодарность?
- Ну конечно! - У нее даже зрачки расширились. - Ведь я сделала это для тебя , ты же понимаешь.
- Чтоб я этого больше не слышал!
- Но так оно и есть.
- Не смей больше этого говорить!
- Но я сделала это, говори не говори. Даже если результат вышел не тот, которого я ждала, - буду откровенна, мне кажется, что ты слегка переигрываешь, Джона Стэм, - все же сам поступок был правильным. Ты говорил…
- Я говорил, что не люблю его, я же не говорил…
- Ты говорил…
- Я не говорил, что хочу его изувечить.
- Ты сам мне велел, - заявила она.
- Неправда! Такого я не говорил!
- Со всей определенностью говорил.
- Когда?
- Ты сказал: "Сделай это".
- Когда я такое сказал?
- Мы с тобой это обсуждали. Ты сказал, стоило бы научить его хорошим манерам, и…
Теперь он вспомнил.
- Это не я сказал. Ты сказала.
- А ты всей душой согласился.
- Я…
- И я предложила научить его, и ты сказал: "Сделай это".
- В шутку.
- Мне показалось - всерьез.
- С какой стати? - Он привалился к стене. - Господи, а если бы я сказал: "Прикончи", ты бы его убила ?
Она промолчала.
Он обернулся и взглянул ей в лицо.
Она сказала:
- Ты для меня это сделал.
Пауза.
Он сказал:
- Мне надо… извини.
Он заперся в санузле, присел на край ванны. У Бендеркинга ожог сетчатки. Он поправится, но ему больно, и это - на три-четыре недели.
Джона мысленно проиграл тот диалог, пытаясь понять, что в его интонациях, оборотах речи, выражении лица… Было хоть что-нибудь? "Сделай это". Разве это команда? Разве так можно было его понять? Неужели он несет ответственность? И как это будет выглядеть, если женщина, которой он вроде как спас жизнь, даст показания, что он подтолкнул ее к насилию.
Все живы , утешал он себя. На этот раз никто не погиб, и это главное.
А могло закончиться хуже.
Но ведь все живы.
Из гостиной послышался грохот.
Он вернулся в кухню-гостиную и застал Ив возле раковины, руку она подставила под воду, лицо бледное.
- Ив?
- Я - я уронила.
Осколки чашки на дне раковины. Из ладони Ив течет кровь, пятнает нержавеющую сталь раковины, смешивается с водой и завивается спиралью в слив.
- Покажи, - велел он.
- Пустяки… чашку жалко.
Порез неглубокий, но длинный. Вряд ли понадобится что-то помимо антисептика и тугой повязки. Джона оторвал длинный кусок бумажного полотенца, скатал и велел ей крепко прижать комок к ране.
- Джона…
Он сходил в ванную, подыскал все, что требовалось для обработки раны. Вернулся с пластырем и неоспорином. Ив выгребала осколки из раковины и выкладывала их на кухонный шкафчик.
- Я склею, - пообещала она. - Мне так жаль.
- Дай мне… открой… раскрой ладонь.
- Не сердись, умоляю!
- Я не сержусь.
- Мне жаль. Мне так жаль!
- Постой спокойно, Ив.
- Я люблю тебя.
- Раскрой ладонь.
- Правда. Я тебя люблю.
- Ив… - Он поглядел на нее, и ему стало страшно: глубочайшее отчаяние рассекло ее от макушки от пят. Книга, из которой выдраны все страницы.
- Я люблю тебя, - твердила она. - Прости, я допустила ошибку. Не сердись, умоляю.
Он переложил неоспорина, ее кожа лоснилась, пластырь отказывался прилипать.
- Стой спокойно.
- Ты сердишься?
- Нет, не сержусь. Не дергайся!
- Сердишься, по голосу слышу.
Он сделал глубокий вдох.
- Дай мне обработать рану.
- Мне так жаль.
Он насухо вытер кожу вокруг пореза.
- Извини, - завела она все сначала. - Я допустила ошибку. Мне жаль. Мне так жаль. Мне плохо, когда ты сердишься. Пожалуйста, не сердись. Джона, мне так жаль, Джона, пожалуйста! Я люблю тебя. Я никогда больше ничего подобного не сделаю. Я допустила ошибку. Я сделала это, потому что хотела тебя порадовать, но я ошиблась. Скажи, что не сердишься.
- Я не сержусь.
- Прекрасно , - сказала она. - Прекрасно, прекрасно! Обещаю: я заглажу свою вину. Мне очень жаль.
- Т ы его ошпарила, - напомнил он. - Не меня.
- Знаю, мне так жаль, так жаль… - Она уронила голову ему на плечо.
Перевязка закончена. Долго не продержится, но пока сойдет. Джона попытался отступить на шаг, но Ив обхватила его руками за шею. Заплакала. Да. Она плакала. И хотя Джона был возмущен, Ив снова показалась ему маленькой, и разуму вопреки он ее пожалел. Почувствовал, как его руки обнимают Ив. Притянул ее к себе, и она простонала благодарно.
- Обещай никогда больше так не делать!
- Я все поняла.
- Говорю тебе: я должен быть уверен…
- Я не ребенок, - совсем по-детски обиделась она. - Я понимаю. Больше так не сделаю. Это была ошибка.
- Хорошо.
- Разве ты никогда не ошибаешься?
Да, чуть было не ответил он, но я никому не причинял физической боли.
И тут он вспомнил, что уже не вправе так ответить.
- Я стараюсь прояснить все до конца, - сказал он, - потому что в том разговоре я не позаботился об этом, и ты неправильно истолковала мои слова.
Она сказала:
- Это не повторится.
- Хорошо. В таком случае… В таком случае не стоит - я бы предпочел забыть обо всем.
- Забыть о чем?
- Правда, Ив! Я не хочу… у меня могут быть кошмарные неприятности на практике и…
- С какой стати?
- Если бы он узнал…
- Джона Стэм, никто не знает, что мы с тобой знакомы. Ты что думаешь, я им визитку оставила?
- Они вызвали полицию.
Она только плечами пожала:
- И что?
- Может, они уже ищут тебя.
- При всем уважении, полагаю, что у департамента полиции Нью-Йорка имеются дела и поважнее.
- Тебя это совсем не пугает.
- Нет.
- Хорошо, - повторил он. - Тогда забудем.
- Считай, уже забыли, - улыбнулась она. - Полегчало?
Он опять заходил по комнате.
- Вчера я звонил сестре.
- Ага. И как дела на денежной ферме?
- Я позвонил ей, потому что не мог отыскать тебя. Ты пять дней подряд не появлялась.
- Извини. Как я уже сказала, нужно было все подготовить.
- Я попросил ее отыскать тебя в базе данных выпускников Йейля.
- Я не регистрировалась, - сказала она. - Скучища.
- Я позвонил в "Бикон" и попросил дать твой телефон, а там даже не знали твоего имени.
- А, - сказала она, - это потому, что директор предупредил всех сотрудников не отвечать ни на какие вопросы обо мне. После этой неприятной истории с Рэймондом их осаждала пресса. Плохая реклама, сам понимаешь: один из пациентов (у нас их называют "резидентами") бросается с ножом на персонал. Рэймонд это уже не в первый раз проделывал. Весной затеял драку, и его чуть было не выгнали. Тогда я заступилась за него.
Он припомнил разговор с ночным дежурным. Вы из прессы? Ив порылась в кошельке и вытащила мятую визитку с логотипом "Бикона" и своей фамилией.
- Это твой телефон?
- Это прямой телефон "Бикона".
- Я пытался связаться с тобой, - сказал он. - Писал на электронную почту.
- Знаю, извини.
- Тебе не кажется странным, что у меня до сих пор нет твоего телефона?
- Нет, не кажется.
- Мы уже полтора месяца вместе, Ив! По-твоему, это нормально?
- Раньше ты не жаловался.
- Раньше не приходилось тебя искать, - сказал он. - Ты все время была тут.
- И сейчас я тут, c’est moi.
- Но пять дней тебя не было, - настаивал он. - Я хотел поговорить с тобой. Нужно было. У тебя-то мой телефон есть.
- У тебя есть яйца, а у меня нет. Квиты.
В полном недоумении он уставился на нее:
- Что случилось?
- Ничего.
- Тогда почему ты так себя ведешь? Что это? Вопрос безопасности?
Она закусила губу.
- Ив? В чем дело?
Она отошла к окну, выглянула на улицу. Все витрины в музее человеческих слабостей померкли, словно там меняли экспонаты к новой выставке.
- Нечестно требовать от меня, чтобы я полностью отдалась тебе, если ты сам этого не делаешь.
Он промолчал.
Она сказала:
- Я люблю тебя. И я могу сказать это вслух.
- Ты дашь мне свой телефон, если я скажу, что люблю тебя?
- Да.
- По-моему, ты ставишь телегу впереди лошади.
Она снова уперлась взглядом в окно.
Он хотел рассказать Ив о ссоре с Джорджем, о плане сократить визиты к Ханне. Будь она рядом три, четыре дня тому назад… и еще если б она не сделала того, что она сделала. Но теперь он видел, что ничего не получится. Не мог он обсуждать это, когда у нее рука порезана, а у него голова идет кругом от всего, что случилось за день. Нужно разработать стратегию. Подумать обо всем - но позже. Сейчас он не мог думать ни о чем, кроме этого момента, а в этот момент Ив вновь повернулась к Джоне и сказала:
- Пошли в постель.