- Пришил? Вы хотите сказать, господин комиссар, что Лотос… она тоже загнулась?
- Да, в тот самый момент, как полезла в сундук. Сундук, сун-дук, припоминаете? С бабушкиными платьями…
- Нет, господин комиссар, боюсь, что не… О чьей бабушке идет речь?
- Да Флорианиной, чьей же еще? В общем, Зецкой нанял нищего, чтобы следить за курильней - "пода-айте бедному слепенькому!". Именно этот нищий предупредил его - заметьте, по телефону! - о том, что сообщница вырвалась в прерии, и он… Да! Зецкой, разумеется, подозревал, что драгоценности спрятаны где-то в особняке на Бабблинг-Велл-Род, вот только точно не знал, где. Иными словами, теперь ему достаточно было только опередить Лотос на пути туда и пробраться за ней к тайнику…
- Погодите, пожалуйста! А эта дама?
- Какая дама? - удивился Малез.
- Старая дама… Бабушка миссис Абоди…
- Да я же говорю вам про Лотос, бабушка тут ни при чем! Бабушка давным-давно отдала концы, причем, надеюсь, мирно и в собственной постели. А Лотос, она, должно быть, услышала в телефонной трубке выстрелы и, сразу сообразив, что к чему, поспешила к дому Абоди, чтобы прибрать камешки к рукам. Усекли, наконец? Сообразили?
- Я все отлично соображаю, - с достоинством ответил мистер Ву. - Однако…
- Ну, что еще?
Китаец решился на последнюю отчаянную попытку разобраться в странных речах Малеза.
- Я, господин комиссар, попросил бы вас о любезности, если, конечно, это не составит вам труда, помочь мне навести порядок в собственных заключениях, ибо, учитывая новые обстоятельства, а также то, что в деле оказались замешаны животные, я имею в виду волков и овец, бабушка госпожи Абоди и…
- Слушайте, по-моему, вы совсем запутались… Начнем все сначала. Позовите вашего секретаря, и займемся диктовкой!
Мистер Ву нажал на кнопку, но сразу же прозвучал и второй звонок: телефонный.
- Доктор Фэнней-Браун проинформировал меня о том, что мистер Воробейчик теперь вне опасности и в состоянии отвечать на вопросы, - торжественно объявил китаец, выслушав сообщение. - Предлагаю вам немедленно отправиться в клинику.
- Как? Почему немедленно? - спросил Малез.
- Разве вы, господин комиссар, не сгораете, подобно мне самому, от желания услышать то, о чем мистер Воробейчик готов нам поведать? Мы запишем ваши показания немного позже. Уверяю вас, от этого их ценность только повысится.
- Но мы рискуем утомить его своим посещением!
- Доктор Фэнней-Браун утверждает, что не рискуем.
- Да неужели же вы верите словам этих лекарей?
- В нашем распоряжении будет ровно тридцать минут. Мы не задержимся у постели раненого дольше положенного срока.
Малез почесал в затылке.
- Понимаете, мистер Ву… Если откровенно… Месье Венс - мой старый друг, и я… и мне хотелось бы первым…
- Понимаю, господин комиссар. Вы один сядете у его изголовья. Мы с Ло Ю останемся в стороне.
- Ло Ю? Вы собираетесь взять с собой еще и Ло Ю? А это еще зачем?
- Но… нужно же застенографировать показания мистера Воробейчика. И вы можете рассчитывать на благоразумие Ло Ю: мой сотрудник привык хранить тайны следствия.
- Хорошо, - вздохнув, решил комиссар. - Пошли!
И тут его взгляд упал на Стива.
- Пойдемте с нами, - добавил он. - Вам там заодно и руку хоть как-нибудь починят…
Глава двадцать четвертая
- Это я попросил позвать вас, - сказал месье Венс. - Они не дают мне сигарет, вот я и подумал, что у вас-то они найдутся.
Он сильно похудел - "подтаял", как определил про себя Малез, - и сизая щетина на щеках и подбородке делала его совсем другим человеком.
Мистер Ву мигом вытащил из кармана свой золотой портсигар, но он оказался пустым. Что же до Малеза…
- Я принес тебе виноград - жалостливо глядя на раненого, сообщил он. - Это лучше… Подожди, я позову сиделку.
- Опасайся ее, дружище! - посоветовал месье Венс. - Оказывается, бывают и Златовласые Драконы!
- Нет, вы только послушайте! - расхохотался Малез, призывая мистера Ву в свидетели. - Вы только послушайте! Он все такой же шутник! Надеюсь, дорогой, ты не слишком сильно страдал? Как они тебя усыпили? Нет-нет, не отвечай, тебя может утомить эта пустая болтовня!
- Я отлично себя чувствую, - заявил месье Венс.
- Это еще не причина для того, чтобы плюнуть на свое здоровье и растрещаться, как сорока! У тебя, не дай Бог, начнется рецидив, и это будет на нашей совести! Устраивайся поудобнее. Вот так. Сейчас я изложу тебе результаты моего расследования, а тебе будет достаточно только кивнуть головой в знак того, что ты согласен.
- Прошу прощения за свое вмешательство, - прервал его тираду мистер Ву, - но мне представляется менее срочным делом необходимость поставить мистера Воробейчика в курс нашего расследования, чем возможность получить показания столь важного свидетеля. Я бы даже сказал - пострадавшего. Поэтому, еще раз прошу прощения, я бы предложил вначале выслушать то, что нам скажет месье Венс.
- А что вы хотите, чтобы он сказал нам? - не унимался комиссар. - Он ведь даже не мог видеть, кто стрелял в Абоди и в него самого, потому что убийца напал на них с тыла.
- Разве это действительно было так, мистер Воробейчик?
Малезу, наконец, удалось развязать узелки на упаковке коробочки, которую принес с собой.
- Вот! Вот! Съешь хоть несколько виноградинок! - сыпал он словами. - Нет ничего лучше, чтобы избавиться от сухости во рту. Представляешь, Стиву, не далее как сегодня пополудни, удалось пристрелить Зецкого - и это в тот момент, когда я доказал, что именно он - виновник всего произошедшего! Ну, и теперь ты можешь приводить против него неопровержимые доказательства, действительно неопровержимые, потому как - не он же их опровергнет!
- Прошу вас, господин комиссар, - снова попытался прервать поток красноречия Малеза мистер Ву, - очень вас прошу, позвольте мистеру Воробейчику говорить!
- Да конечно же! Пусть говорит! Я только хотел сказать ему, кого считаю преступником, потому что вряд ли он найдет лучшую кандидатуру.
- Ты так думаешь? - удивился месье Венс. - Но ведь виновный…
За дверью палаты послышались голоса, раздался какой-то шум. Потом дверь распахнулась, и на пороге возникла женщина. Это была Флориана. С цветами. Чайными розами. Она была бледна, как смерть, а глаза смотрели с непонятной мольбой. Месье Венс, увидев ее, попробовал выпрямиться, губы его зашевелились, но из них вырвался лишь хриплый стон, потом он упал на подушки.
- Пожалуйста, не мешайте! - строго сказала медсестра. - Она пощупала пульс, приподняла веко месье Венса, после чего дернула за шнурок, ведущий к пульту у кровати пациента. - Всем немедленно удалиться! Раненый потерял сознание!
Мистер Ву оказался в коридоре вместе с Ло Ю, даже не успев разобраться, каким образом они туда попали.
- Подождете здесь, а я останусь с ним! - распорядился Малез. - Мадам тоже останется, - добавил он, увидев, что Флориана, отстранив медсестру, сама склонилась над раненым.
- Но…
Но Малез уже показал обоим китайцам спину.
- Сейчас вернусь, - бросил он, не оборачиваясь.
Действительно, много времени не прошло. Сначала из палаты выскочила медсестра в слегка сдвинутой набок косынке. Она отдала какой-то приказ охраннику, как всегда, стоявшему на посту. Тот исчез и вскоре появился снова с молодым врачом в белом халате. Врач оставался в палате не больше двух минут, а затем удалился вместе с медсестрой, что-то тихо обсуждая на ходу.
Чуть позже возник и Малез.
- Он приходит в сознание. Пойдемте отсюда! Я же говорил вам, что еще не наступило время для посещений!
- Но… - попытался протестовать мистер Ву.
- Допросите его в другой раз. Потом. Впрочем, он подтверждает…
- Что он подтверждает?
- Все.
- А почему миссис Абоди осталась с ним?
- Хочет выразить ему свою признательность. В общем, хорошо все, что хорошо кончается! - воскликнул Малез. Он потирал руки, а глаза его лукаво светились.
Мистер Ву ничего не ответил. Что тут скажешь, разве, и впрямь, все не складывается как нельзя лучше? Он ограничился тем, что выразил свою неуверенность вздохом. Но все-таки после паузы произнес назидательно:
- Понять легко, однако действовать трудно. Так сказал…
- Стоп! - весело оборвал его комиссар. - Только не говорите, кому принадлежит эта мудрая мысль! Позвольте мне догадаться самому. - И, схватив Правосудие под руку, повлек его к выходу из больницы.
- Вы действительно этого хотите? - спросил месье Венс.
Руки его так похудели, что кольцо в форме змеи соскальзывало с пальца.
- Да, хочу! - сказала Флориана. - Рассказывайте!
Он все-таки никак не мог решиться. Она настаивала:
- Ну, говорите же, говорите, я хочу знать!
- Значит, все это кажется вам совершенно невероятным? - улыбнулся он.
- Да, Джики, да! И таким чудесным…
Эпилог
- Я предупреждал месье Венса. Я все ему сказал, все… Сказал, что его хваленый "импорт-экспорт" - не более, чем ширма, что он просадил все деньги своей жены, что он готовит какую-то гадость и это в порядке вещей… Я сказал ему, что Флориана курит опиум в мастерской у некоего Зецкого под предлогом того, что мазила пишет ее портрет. Сказал, что этот Зецкой в сговоре с Абоди, ведь это он управляет курильнями, и что, если Абоди не противится и не мешает ему, это только доказывает, что тот попросту выполняет приказы нашего дорогого патрона. Я сказал ему, наконец, что Флориане, то есть миссис Абоди, наверное, не стоит в эту ночь выходить из дома, пусть она лучше почитает себе мирненько Бурже или, там, Сартра, а я сам прослежу за ее безопасностью. Он вежливо соглашался: "Да-да, конечно… Благодарю вас…", он кивал, но я отлично видел, что он не доверяет мне. И хотя у нас, французов, говорят, будто предупрежденный двоих стоит, его-то я предупреждал совершенно зря! Потому что, когда Абоди стал предлагать ему виски, ему и в голову не пришло, что тот собирается спеть ему "баю-баюшки-баю". И если он сначала отказался, то только потому, что попросту хотел сохранить ум трезвым. Абоди предлагал снова, Венс снова говорил "нет". Должно быть, Абоди чувствовал, что дело затягивается, а это никак не входило в его планы: что же, придется начинать все сначала? Но на это не остается ни времени, ни средств - в компанию со дня на день нагрянет полиция, поводов для этого хватает: Лоуренс вполне способен вчинить иск, желая вернуть свои бабки; Матриша могут поймать с поличным, и он расколется, ляпнет чего не следует, расследование Малеза вроде бы подходит к концу… В общем, действовать надо было быстро, и он продолжал настаивать. И вот, свершилось! "Кампай!" - сказал Абоди. "Кампай!" - ответил месье Венс. Ура! Дело в шляпе! Именно в этот момент Абоди "присолил" детективу его "Джонни Уокера", надеясь потом подсыпать снотворного и в бутылку - на случай, если у месье Венса после пробуждения возникнут какие-то подозрения, и ему придет в голову сделать анализ ее содержимого… Около десяти зазвонил телефон. Это звонил я - гнусавым голосом, зажав себе нос пальцами, чтобы было не узнать. Подошел Абоди, я попросил позвать месье Венса. Хотел предупредить его о том, что Флориана ушла из дома, что я не знаю, где она сейчас, но немедленно отправлюсь на поиски. "Это звонит один из моих людей, которому я поручил наблюдать за вашим домом. Сообщает, что все там в порядке", - объяснил патрону месье Венс и положил трубку. А когда он потянулся к телефону, нечаянно задел стоящую на столе фотографию Флорианы, и она упала - лицом вверх! Он, конечно, видел эту рамку со снимком и до того: в тот же день, и накануне, и еще раньше, - но всегда с обратной стороны. Ах, если бы он еще тогда обнаружил, что это Флориана! Подумай, Пеони, какие чувства обрушились на него в этот момент! Эта женщина, которая прогнала его пять или шесть лет назад - только этого достаточно, чтобы никогда ее не забыть! Эта женщина, которую он всю войну искал по всей Европе, женщина, воспоминание о которой не давало ему спать спокойно, как сейчас не дает спать мне самому. Интересно, как это Абоди ничего не заметил? А может, и заметил, может, узнал мой голос, несмотря на зажатый нос, - теперь этого не узнать. А может, и не заметил, черт его знает, он же думал только об одном: как бы побыстрее и понадежнее усыпить детектива. Но теперь он мог влить в него хоть всю бутылку, месье Венс не замечал, что происходит вокруг, он думал только о Флориане. "Любит ли она его?.. Любит ли он ее?.." - ну, и все такое прочее. И - почему она курит опиум? И - почему он это ей позволяет? Было о чем думать до утра и разбираться в том, почему это белое до странности черно. Но это вовсе не означает, будто Абоди плохо сыграл свою роль! Около одиннадцати ему взбрело в голову позвонить домой - якобы для того, чтобы упросить свою ненаглядную женушку остаться дома, быть хорошей девочкой, почитать смирненько Бурже или Сартра и все такое… А на самом деле - чтобы удостовериться, что она ушла, и ловушка сработает теперь именно так, как было задумано. Ему казалось, будто таким образом он окончательно утвердит в глазах детектива образ "глубоко-огорченного-но-страстно-как-в-первый-день-влюбленного-в-свою-жену-мужа". И это бы, конечно, ему удалось, если б месье Венс, притворяясь сонной мухой, не размышлял при этом со страшной скоростью! Обычно ему требовалось куда больше одного стакана, чтобы почувствовать желание заснуть, и у виски нет такого привкуса. А у чего есть? У сельтерской воды разве что или… Но у виски - никогда! Что бы ты сделала в таком случае, Пеони, чтобы избавиться от сомнений? Сама бы себе налила, точно? Месье Венс именно так и поступил. Взял да и налил из бутылки. И попробовал. Действительно - виски? Действительно - виски. Да еще какое! И в новой порции - ни малейшего привкуса, никаким лекарством и не пахнет! Мда, значит, там была какая-то отрава. И значит, снотворное - если только это и впрямь всего лишь снотворное! - было подмешано в его стакан, а не в бутылку, и значит, это сделал хитроумный и ловкорукий Абоди, а вовсе не абсолютно невиновный малыш Стив! Но! Абоди позвал его, месье Венса, на помощь сам, никто его не заставлял, и Абоди рассчитывал на то, что он, месье Венс, станет его защищать. Зачем же усыплять человека, который должен защитить тебя в минуту смертельной опасности, когда эта минута вот-вот наступит? Разве что… Разве что никакой смертельной опасности не существует, нет и никогда не было, а "телохранитель" понадобился ради какой-то совершенно иной цели. Вот скажи, Пеони, ведь даже ты, с твоими птичьими мозгами, начинаешь понимать, в чем тут загвоздка, а?
- ‘азумеется, да, моя не понимай, мисте’ Стив!
- "Не понимай, не понимай"! Ну, подумай: какую помощь может оказать спящий человек? Да ясно же: никакой помощи он оказать не способен! Ты можешь рассчитывать на защиту со стороны слепоглухонемого, можешь, да? Отнюдь! Ты представь себе, представь: слепой, глухой и, ко всему еще, немой! А каким бывает человек, когда он спит, как сурок? Понимай? Может от него быть толк?
- Тепер'ь моя понимай! 'азумеется, нет, мисте' Стив!