Глава девятая
Лицо мужчины было свинцово-серым, на подбородке бугрилась трехдневная щетина, левый глаз украшал черно-лиловый фонарь, который к тому же позволял ему открываться лишь наполовину. Костюм его был сильно измят и местами порван. Он, пошатываясь, приложив одну руку ко лбу, а другой цепляясь за перила, спустился по лестнице и подошел к стойке портье, представлявшей из себя здесь колченогий зашарпанный столик, за которым восседал могучий китаец в рубашке без пиджака, но с подтяжками.
- Эй, ты, будда! - окликнул китайца новоприбывший. - Скажи-ка, кому это понадобилось, чтоб мы тут застряли?
Китаец приподнял тяжелые веки, продолжая посасывать кончик деревянной ручки с пером.
- Заст'яли?
- Ну, я хочу знать, какого черта нас не выпускают из этого чертова борделя?
- Бо'деля? - раздумчиво повторил китаец.
Мужчина в помятом костюме положил левую руку на стол и медлительным, но грозным жестом поднес к лицу китайца сжатый кулак правой.
- Борделя или не борделя, но мне ужасно хочется размазать тебя по его стенке!
Китаец пожал плечами, всем своим видом выражая растерянность.
- Не понимает такого слова: "'азмазать"…
Мужчина решительным шагом направился к двери.
- Сейчас приведу тебе переводчика! - бросил он через плечо.
Китаец погрузил перо в чернильницу.
- Сна'ужи нехо'ошо, - быстро заговорил он. - Ст'ашный дождь. И ст'ашный вете'. Лучше остаться тут.
Должно быть, он нажал ногой на кнопку звонка, скрытую под ковром, потому что в вестибюле как из-под земли возник второй китаец - настолько же низкорослый и тщедушный на вид, насколько первый был высокий и массивный. Коротышка занял удобную позицию между мужчиной в помятом костюме и входной дверью.
- Моя хочет вам п'едставить Тао. Тао - п’офессо' дзюдо. Ваша слышала п'о дзюдо?
Побледнев от бешенства, он вернулся от козявки к слону.
- Но вы же не рассчитываете на то, что можно будет удерживать нас здесь против воли? - побледнел от бешенства мужчина. Должно быть, о нашем исчезновении уже стало известно. Держу пари, и двух суток не пройдет, как на вас выйдет полиция.
- Полиция че'есчу' занята, а Шанхай ст'ашно большой го'од.
- Сколько вам заплатили за то, чтобы вы не выпускали нас отсюда? Предлагаю вам вдвое больше!
Китаец покачал головой.
- Нету денег. Моя заб'ал все.
- Ах, ты! Мужчина стал лихорадочно рыться в карманах. - Послушайте!.. Но я же могу выписать вам чек!.. Нет, скорее даже вам его выпишет дама…
- Моя не любит чеки.
- Вы можете взять наличные до того, как отпустите нас!
- Ст'ашно жалко. Ст'ашно устали. Надо хо'ошо отдохнуть. Потом ваша уйдет…
- Отлично, - неожиданно успокоился мужчина. - Постараемся хорошо отдохнуть. Я и дама. Но, если вы не хотите, чтобы я разорвал вас на мелкие кусочки в день, когда вы выпустите нас отсюда, вы сбегаете в ближайшую аптеку и принесете мне коробку ампул макситона… Кроме того, нужен шприц для подкожных впрыскиваний и спирт…
Китайцы обменялись взглядами.
- Для ваша макситон?
- Для дамы… Если с ней что-то случится, я просто не знаю, что-я… Мокрого места от вас не оставлю! От обоих, поняли?
- Дама не надо макситон. Только надо много поспать… Наша знает опыт!
Настаивать было бесполезно. Человек в помятом костюме направился к лестнице.
- А виски? - вдруг обернулся он. - Виски тоже не захотите мне дать? Наша не надо? - передразнил он, но сразу же опомнился. - Я могу оставить в залог часы…
- Ваша иметь виски сегодня вече'ом, когда подать ужин. А часы остаться у вас. Они из посе'еб'енный металл.
Мужчина в помятом костюме стал подниматься по лестнице. С каждой ступенькой вверх жара становилась все более удушающей. Добравшись до второго этажа, он двинулся вперед, в глубину длинного коридора, но почти сразу же остановился, заметив у одной из дверей сложенную газету. Его внимание привлек необычно крупный заголовок на первой полосе. Подняв с полу газету, он развернул ее.
"ДВОЙНОЕ УБИЙСТВО НА НАНКИН-РОД", - бросились в глаза громадные буквы.
Ниже было набрано помельче:
"МИСТЕР ГЕРБЕРТ АБОДИ И МЕСЬЕ ВОРОБЕЙЧИК, ЧАСТНЫЙ ДЕТЕКТИВ, НАНЯТЫЙ ДЛЯ ОБЕСПЕЧЕНИЯ БЕЗОПАСНОСТИ ИЗВЕСТНОГО КОММЕРСАНТА, БЫЛИ СРАЖЕНЫ ВЫСТРЕЛОМ ИЗ РЕВОЛЬВЕРА ТАИНСТВЕННОГО УБИЙЦЫ".
Далее следовал напечатанный уже обычным шрифтом рассказ о произошедшей трагедии, проиллюстрированный плохими фотографиями, предназначенными для того, чтобы познакомить читателя с местом преступления и в подтекстовках к ним сообщить подробности: "Зеленый Дракон требовал сто тысяч долларов… - Убийца выстрелил шесть раз! - Удастся ли спасти месье Воробейчика?"
Мужчина в помятом костюме был так поглощен чтением, что не заметил, как открылась дверь, к которой он повернулся спиной.
- А обувь? - произнес женский голос. - Хоть обувь-то вы мне оставите?
Мужчина резко обернулся и встретился глазами с девушкой в розовом пеньюаре, смотревшей на него снизу вверх. Макияж у девушки был смыт только наполовину.
- Оставлю. Все равно я не мог бы ею воспользоваться. Знаете, мне никогда не нравилось ходить на высоких каблуках… Соня? - поинтересовался он, прислонившись к стене. - Или Елена? А может быть, Марина? Вера? Извините, что вытащил вас из постели.
- Какое там "вытащил из постели"? Я только-только собиралась ложиться…
Молодая женщина нетерпеливо протянула руку к своей газете. Человек в помятом костюме схватил протянутую руку и поднес ее к губам.
- У вас, случайно, не найдется немножко виски?
- Если у вас найдется, чем заплатить, может быть, и виски найдется!
- В таком случае, не о чем говорить! И заберите вашу желтую прессу… Мне и номер-то снять не на что… Хотите сигаретку? Это единственное, что у меня осталось.
Молодая женщина уже закрывала за собой дверь, но вдруг передумала и снова распахнула ее.
- Ладно, заходите. И садитесь.
- Куда? - осмотревшись, спросил гость. - На шляпную картонку или на туалетный столик?
Молодая женщина не ответила. Прикурив по очереди две сигареты, она молча протянула одну все еще не нашедшему себе места гостю, а сама бросилась на разобранную постель, пристроившись между валявшимися там корсетом и утюгом, и погрузилась в чтение газеты, которую ей удалось-таки отобрать у незнакомца.
- Вы что - приятель Ли? - спросила она, изучив столбики с информацией.
- Ли? - недоуменно повторил за ней человек в помятом костюме. - Что еще за Ли? Ах, вы, наверное, говорите об этом мамонте внизу? Нет, я не решился бы сказать, что он мой приятель, да и он, думаю, в еще меньшей степени считает меня своим…
- Но он же предоставил вам убежище!
- Получается так…
- А почему вы это сделали?
- Что - "это"? А-а-а, убил тех двух типов? Да так, не знаю, по рассеянности…
Молодая женщина поднялась, протянула ему газету.
- Ладно, берите ее… И дайте, наконец, мне поспать!
- Вы певица? - спросил человек в помятом костюме.
- Танцовщица… В "Олимпик"…
- А я готов был дать голову на отсечение, что в "Альгамбре"! И поклялся бы, что вы поете…
- Как вы догадались?
- Интуиция.
- Ладно, подождите. - Молодая женщина открыла платяной шкаф и достала оттуда недопитую бутылку виски. - Берите. Выпьете за мое здоровье. За здоровье Лидии.
- Спасибо. А до которого часа вы… мгм… "пляшете"?
- До утра.
- А когда начинаете?
- Как когда… Часов в девять, в десять…
- Заходите попрощаться со мной перед уходом: дверь в конце коридора. Выпьем вместе. И потом, я хотел бы попросить вас об одной услуге…
Молодая женщина напряглась.
- Я никогда не иду ни на какие сделки! Что еще за услуга?
- Да так, пустячок. Купить мне пушку.
Лидия скинула пеньюар. Под ним оказалась черная пижама.
- Вы что - ненормальный? Зачем?
- Разгадывать кроссворды, - усмехнулся гость. - А может быть, пришить Ли…
Молодая женщина взяла гостя за плечи и подтолкнула его к двери.
- Ничего не поделаешь… Вы считаете, что я вам - мать родная?..
Лежавшая на постели молодая женщина вздохнула, сразу же подавила второй вздох и вытянулась, прикрыв рукой глаза.
- Нет, нет… - простонала она.
Ее темно-синее платье было помято не меньше, чем костюм склонившегося над ней мужчины, а сквозь зияющую над рукавом огромную прореху виднелось белоснежное и хрупкое, как у юной девушки, плечо.
Мужчина долго смотрел на нее, легонько поглаживая по волосам, потом сел в ногах постели и принялся читать газету, которую принес с собой.
Внезапно он почувствовал обращенный на него взгляд. Молодая женщина широко распахнула глаза и с детским любопытством осматривала комнату.
- Стив… - прошептала она, протягивая руку.
Стив взял эту руку и сжал ее в своей.
- Стив, где мы?
- В чертовой дыре! - ответил Стив. - В каком-то подозрительном отелишке то ли в Чапее, то ли в Хонг-Кью, сам толком не пойму, где именно!
- А кто нас сюда привез?
- Понятия не имею, но, наверное, не так уж трудно вообразить.
- Мы пленники?
- На мой взгляд все в точности так.
- Какой сегодня день?
- Четверг.
- А который час?
- Почти полдень.
Молодая женщина села, от этого платье на груди разъехалось, и она неловким движением попыталась соединить половинки.
- Но ведь… Нас же должны вот-вот найти!.. Полиция…
Стив нехорошо усмехнулся.
- Ага, сейчас найдут! Вот только не для того, чтобы забросать цветами! - Он бросил на кровать газету. - Вашего мужа уже нет на свете. В него стреляли прошлой ночью, равно как и в частного детектива, нанятого для обеспечения безопасности шефа. Каждый из них словил по три пули. Ваш муж умер на месте, а что касается Воробейчика, тут, правда, еще есть сла-абенькая надежда на спасение…
Флориана смертельно побледнела. Она взяла в руки газету, но читать не смогла.
- Я же не знала… Я не знала…
- Чего это вы не знали?
Флориана, казалось, смотрела сквозь стену комнаты.
- Так чего же вы не знали? - нетерпеливо повторил Стив.
- Не знала, что… что… что такое может случиться… И что… что мы на самом деле всегда были неотделимы друг от друга…
- Вы ничему не могли помешать…
- Могла, - тусклым голосом продолжала Флориана. - Могла… Ах, какая же я дрянь! Какая сволочь!
- Ну, давайте, давайте! Скажите еще, что все произошло из-за вас!
- Конечно, из-за меня.
- До чего трогательно! А теперь скажите, что это вы его убили!
- Я его убила. Ничего бы не случилось, если бы… Что именно написано в газете? Точно - что написано?
- Воробейчик попросил своего коллегу, комиссара французской полиции Малеза, подежурить на Нанкин-Род. Чуть за полночь этот достойный господин услышал выстрелы - теперь уже известно, что их было семь. Он подбежал к дому 114, открыл предоставленным ему месье Венсом ключом входную дверь, но не успел сделать по вестибюлю и трех шагов, как неведомо каким образом проникший в нашу контору тип, оттолкнув его, выскочил на улицу. Малез решил, что преследовать его бессмысленно, и побежал в кабинет вашего мужа. Он утверждает, что привел его туда запах пороха…
- И там он…
- Да. Ваш муж упал между письменным столом и своим креслом, зацепив, когда падал, телефонный аппарат… Что до месье Венса, то он вытянулся во всю длину ка паркете…
- Значит, они даже не пытались защищаться?
- Пытались. В автоматическом пистолете месье Венса осталось всего лишь пять патронов. Значит, он стрелял один раз, только один раз…
- А дверь?
- Была заперта на ключ изнутри. Но она застекленная, и два квадратика этого матового стекла оказались разбитыми…
- То есть убийца стрелял через дверь?
- Черт побери! А как иначе? Я же сказал: она была заперта изнутри! Мне кажется, месье Венс выстрелил первым, а убийца ответил, выпустив свои шесть пуль через разбитое стекло… Или убийца сначала высадил стекло, потом, увидев свои мишени, прицелился и выстрелил…
- А тот человек, который сбежал? Есть его приметы?
- Никаких, он оказался очень ловким и ухитрился все время держаться в тени. Судя по газете, можно ждать арестов, но что-то мне не верится, что…
Флориана подняла на него умоляющий взгляд она до сих пор тщетно пыталась хоть как-нибудь стянуть на груди корсаж платья.
- Не найдется ли у вас английской булавки? Или хоть простой?
- Нет, - ответил Стив. - Впрочем, если бы она у меня была, я бы оставил ее себе. Вы просто прелесть в таком виде!
- Они станут подозревать нас… - прошептала молодая женщина.
- А вы бы не стали, будь вы полицейским? - усмехнулся Стив.
Глава десятая
Малеза одолевали навязчивые идеи. Их было две: бутылки со стаканами на письменном столе и телефонный аппарат со снятой трубкой, который Абоди, падая, увлек за собой на пол. Комиссар мог бы поклясться, что именно в этих двух вещах - решение всей проблемы…
Шаги за спиной заставили его отвлечься от размышлений.
- Ну, и что говорит этот человек? - спросил он.
- Синг говорит, что мисс Линдстром сегодня ночью не вернулась домой.
- А тот?
- Чанг говорит, что мистер Матриш, кажется, съехал со своей квартиры, потому что его вещей там нет, и он должен хозяину приличную сумму.
- Та-ак, с каждой минутой все легче и легче! - проворчал Малез. - А поскольку Стив Алкан и миссис Абоди тоже вроде бы "сделали ноги", нам ничего не остается, как вызвать подозреваемого, напечатав объявление в газете!
- Извините, есть одна поправка, комиссар! - вежливо произнес мистер Ву. - Если тех особ, о которых вы говорили и которые должны были быть здесь, на самом деле нет, то другой человек, которого не должно было быть, как раз здесь.
- Да? И кто же это?
- Мистер Джей Джей Лоуренс. Мистер Лоуренс должен был вернуться из Кантона только завтра, а он… он вернулся вчера.
- Надеюсь, вы намереваетесь прижать его к стенке?
- Прижать к стенке?
- Ну, надавить на него, словом, допросить с пристрастием…
- Разумеется. Завтра.
- Почему же завтра? Хотите дать ему шанс смыться от вас?
- Нет, конечно, нет, - все так же вежливо объяснил мистер Ву. - Я хочу оставить ему время подготовиться к допросу. Ведь ловкая, продуманная, изощренная ложь выдает лжеца куда скорее, чем показания, придуманные наспех.
Мистер Ву (обладатель полного имени Ву-Ту-Фу) был маленьким и хрупким. Плоское личико, на носу - очки без оправы с дымчатыми стеклами, настолько толстыми, что глаза казались невероятно огромными, а выражение лица каким-то нечеловеческим. Жертвуя всем, чтобы соблюсти каноны элегантности, он постоянно носил белый шерстяной костюм с тщательно отглаженными - в стрелку - складками на брюках, галстук из белого пике, украшенный золотой булавкой "Голова дракона", и канареечного цвета туфли. Он бегло говорил на трех языках - китайском, английском и французском, - даже не проглатывая на двух последних звук "р", как делают почти все его соотечественники, и изъяснялся на каждом из этих трех языков с изысканной вежливостью, которая вышла из моды примерно тогда же, когда и его гардероб. Он сразу заставлял понять, что является представителем весьма приличного следственного отдела, который весьма приличным образом станет вести весьма приличный розыск весьма приличного преступника.
Самые ранние пташки из служащих компании Абоди и Лоуренса еще только-только подкатывались к запертым пока дверям своей конторы под ледяными взглядами двух полицейских в полной выкладке, а мистер Ву уже активно вел следствие, окруженный толпой сотрудников, белых и желтых, гражданских и обмундиренных. Малез впервые присутствовал при расследовании, проводимом китайцами, и скорость, с которой шел этот процесс, показалась ему удивительной, равно как и краткость предложений, которыми китайцы обменивались.
Освободившись, мистер Ву достал из кармана золотой портсигар и протянул его Малезу, который отказался от предложенного курева, показав свою трубку. Тогда китаец вытащил из портсигара длинную, тонкую, не похожую на обычные сигарету, с озабоченным видом прикурил, и кабинет покойного Абоди сразу заполнился столь же необычным ароматом: запахом опиума…
- Я сгораю от желания узнать, есть ли какие-нибудь новости о мистере Воробейчике, - начал мистер Ву. - Я слышал, что вы любите его, как брата, а ведь не существует столь же мучительной боли, как боль от потери милого сердцу существа…
Малез помрачнел.
- Опасаются, что ему не выжить… В любом случае, не может быть и речи о том, чтобы вытащить из него пули, прежде чем сделают переливание крови. Я предлагал свою, но у нас разные группы. Конечно, он крепкий парень, но…
Вежливый мистер Ву некоторое время выжидал, надеясь, что собеседник закончит фразу. Но для Малеза она была закончена. И китаец вздохнув, заговорил сам.
- Я от всей души желаю, чтобы боги помогли ему выжить. Если богатый человек способен измерить свое богатство, сильный человек не может знать размеров своей силы. Так говорил Лао-Цзы. Судьба тех, кто остается на этой грешной земле, порой более жестока, чем судьба тех, кто покидает ее, - нравоучительно продолжал мистер Ву.
- Ваша правда! - буркнул француз. - Стоит мне подумать, что все произошло по моей вине и что, не будь у меня насморка, этой гниде ни за что бы не пробраться в здание, чтобы палить из своей пушки…
- Извините, комиссар, но нет никаких доказательств того, что человек, которому удалось обмануть вашу бдительность, был убийцей. Единственное, что нам теперь достоверно известно: он попытался взломать кассу.
- А каким образом тогда удалось туда войти еще и другому?
- Может быть, он воспользовался путем, который проложил проникший в здание первым начинающий и потому неудачливый грабитель…
- Абсурд! Я же высморкался только один раз! Не могли туда войти один за другим двое!
- Мне не хотелось бы повлиять на ваши суждения даже невольно… Не соблаговолите ли ознакомить меня с вашими заключениями до того, как я сообщу вам о своих собственных выводах?
- Если угодно… По-моему, убийца - это тот самый тип, который вошел в дом 114, когда я буквально на несколько секунд повернулся к нему спиной. Должно быть, он воспользовался ключом, о существовании которого Абоди не подозревал, или сам изготовил ключ, сделав предварительно слепок с замочной скважины. Месье Венс услышал, как он вошел в здание - или, может быть, даже заметил его передвижения через застекленную дверь, - и выстрелил первым. Пуля его попала туда, где ваши люди ее обнаружили: в столешницу одного из письменных столов, за которым в дневное время работает кто-то из сотрудников компании… Возможно, впрочем, что мой друг и не целился, вовсе не собирался застрелить агрессора, а хотел просто испугать его… Но тот ответил, прицелившись сквозь разбитое стекло, и разрядил всю обойму. Три пули для Венса и три для Абоди - трудно представить себе большую широту намерений…
- Значит, вы полагаете, что этот человек - эмиссар Зеленого Дракона?
- Черт возьми! А кто же? Разве что сам Зеленый Дракон!