- В порядке? С чего мне быть в порядке, когда негодяй, которого я выслеживаю уже много лет, ускользнул у нас из-под носа и теперь скрывается во втором по величине городе Западного полушария? А в остальном все просто изумительно.
- Я не об этом. Ты плохо выглядишь.
- В наблюдательности тебе не откажешь. Мне и в самом деле нужно лекарство.
- Лекарство?
- Да, виски. И сразу же станет лучше.
- Не станет.
- А почему бы нам не провести эксперимент? Вполне научный. В Декартовом духе. Рациональный. Кто сможет оспорить его объективность? Я опишу тебе свое самочувствие, затем выпью виски и сообщу, как оно изменится.
- Нет. Слишком рано, - скучным голосом произнес Том.
- Уже полдень.
- Без нескольких минут.
- К черту минуты!
Голос Райма звучал сердито, но массаж Сакс все больше его успокаивал. Несколько рыжих прядей выбились из ее хвоста и теперь щекотали его щеку. Он не отстранялся. Так как битву за виски Райм проиграл, он решил игнорировать Тома, однако парню удалось вернуть внимание Линкольна напоминанием:
- Пока ты беседовал по телефону, звонил Лон.
- Вот как? А почему ты мне не сказал?
- Ты же меня предупредил, чтобы тебя не беспокоили во время беседы с Кэтрин.
- Ну что ж, теперь говори.
- Он перезвонит. Что-то по поводу какого-то дела. Какой-то проблемы.
- В самом деле?
При этих словах мысли о Часовщике отошли немного в сторону. Райм обнаружил, что у его дурного расположения духа есть еще одна причина - скука. Он только что завершил анализ улик по одному сложному делу, имевшему отношение к мафии, и ему предстояло несколько недель практически полного бездействия. Поэтому мысль о возможном появлении новой работы мгновенно подняла Линкольну настроение. Если Сакс нужна была скорость, то Райм испытывал постоянную потребность в проблемах, вопросах, новой информации. Одна из главных жизненных сложностей, возникающих при подобной тяжелой инвалидности, о которой тем не менее редко кто упоминает, - отсутствие новизны. Одно и то же окружение, одни и те же люди, одна и та же деятельность… те же бесконечные банальности, те же пустые утешения и десятки раз повторяемые слова врачей.
После страшной травмы его жизнь спасло, в самом буквальном смысле слова - так как он тогда планировал самоубийство с помощью кого-либо из врачей, - постепенное возвращение к старой его страсти: использованию данных естественных наук в раскрытии преступлений.
Скука уходит бесследно, когда перед вами возникает тайна.
- Ты уверен, что тебе надо именно сейчас с ним говорить? - возразил Том. - Ты какой-то бледный сегодня.
- Давненько не бывал на пляже, знаешь ли.
- Ладно. Просто хотел еще раз предупредить. К тому же еще и Арлен Копески собирался зайти. Когда ты сможешь с ним встретиться?
Имя показалось Райму знакомым, но оставляло какой-то неопределенный тревожный привкус при воспоминании.
- Кто? - переспросил Райм.
- Человек из общества защиты прав инвалидов. По поводу памятного подарка, который тебе присудили.
- Сегодня? - В памяти Райма всплыло туманное воспоминание о каких-то телефонных звонках. Если речь не шла об интересном преступлении, Райм обращал мало внимания на шумы в окружающем мире.
- Ты сказал, что именно сегодня и что сам встретишься с ним.
- О да, мне, конечно, чертовски нужен памятный подарок! Что я буду с ним делать? Пресс-папье? Ты знаешь хоть одного человека, который пользовался бы пресс-папье? Ты сам когда-нибудь им пользовался?
- Линкольн, он вручается тебе, чтобы вдохновить молодых людей с инвалидностью.
- Когда я был молодым, никто меня не вдохновлял. И хуже я от этого не стал.
Что, конечно же, было не совсем верно - то, что касалось юности, - но Райма страшно раздражало все, что отвлекало его от настоящего дела, в особенности посетители.
- Каких-нибудь полчаса.
- Те самые полчаса, которых у меня нет.
- Слишком поздно. Он уже в Нью-Йорке.
Иногда последние аргументы Райма отступали перед его помощником.
- Ну ладно. Посмотрим.
- И Копески вовсе не собирается, придя сюда, греть здесь свои подметки словно какой-нибудь придворный в ожидании аудиенции у короля.
Райму понравилась метафора.
Но тут все мысли о памятных подарках, королях и придворных мгновенно улетучились, так как зазвонил телефон Райма, а на дисплее появился номер детектива Лона Селлитто. Для ответа Линкольн воспользовался действующим пальцем правой руки.
- Да, Лон.
- Линк, послушай, здесь у нас ситуация. - Голос звучал тревожно. Судя по звукам, пробивавшимся в микрофон, детектив куда-то довольно быстро ехал. - Ситуация, очень напоминающая теракт.
- Ситуация?.. Как-то ты слишком туманно выражаешься.
- Ну хорошо, буду конкретен. Кто-то отымел электроэнергетическую компанию, направил разряд в пять тысяч градусов на автобус с людьми и обесточил электрические сети в шести кварталах к югу от Линкольн-центра. Я достаточно конкретно говорю?
4
Вся группа прибыла из центра.
Представитель Агентства национальной безопасности - молодой офицер, но уже в высоком звании, наверное, родившийся и выросший где-то среди элитных клубов Коннектикута или Лонг-Айленда, хотя для Райма это было не более чем демографическим фактом и не обязательно свидетельствовало о наличии каких-то недостатков. Внешний лоск молодого человека и острый взгляд пронзительных глаз свидетельствовали о том, что он пока еще не совсем четко представляет свое место в правоохранительной иерархии, но нечто подобное можно было сказать почти обо всех сотрудниках этого самого Агентства национальной безопасности. Звали парня Гэри Ноубл.
Было здесь, конечно, представлено и ФБР - в образе Фреда Дельрея, спецагента, с которым Райм и Селлитто часто работали. Основатель ФБР Эдгар Гувер был бы крайне обескуражен, увидев чернокожего агента, но не только потому, что отдаленные предки Фреда явно не были уроженцами Новой Англии, а в большей степени по той причине, что агент был абсолютно лишен стиля Девятой улицы - места в Вашингтоне, где расположена штаб-квартира ФБР. Дельрей надевал белую рубашку и галстук только в тех случаях, когда этого требовали его секретные поручения, и относился к подобному костюму так же, как и к любому другому в его по необходимости обширном гардеробе. Сегодня же демонстрировался аутентичный стиль Дельрея: темно-зеленый костюм в клетку, розовая рубашка в духе какого-нибудь бесшабашного исполнительного директора с Уолл-стрит и оранжевый галстук, от которого у Райма сразу же зарябило в глазах.
Дельрея сопровождал его недавно назначенный начальник - агент, которому был подотчетен нью-йоркский офис ФБР, Такер Макдэниел. Он начинал свою карьеру в Вашингтоне, после чего выполнял различные поручения на Ближнем Востоке и в Южной Азии. Это был крепко сбитый смуглый мужчина с густой темной шевелюрой, но с ярко-голубыми глазами, всегда смотревшими так пристально и подозрительно, словно их владелец уличал вас во лжи.
Подобное выражение лица было профессиональным, сам Райм частенько им пользовался.
Нью-йоркскую полицию представлял тучный Лон Селлитто - в сером костюме и необычной для него зеленовато-голубой рубашке. Единственной пока не измятой деталью в его одежде оставался галстук в пятнах - по прихоти изготовителя, а вовсе не из-за неаккуратности владельца, - возможно, очередной подарок на день рождения от подружки по имени Рэйчел или от сына. Официальными помощниками детектива из отдела по расследованию особо опасных преступлений считались Амелия Сакс и Рон Пуласки, светловолосый моложавый офицер из патрульной службы. В ходе расследований Рон работал не столько с Селлитто, своим шефом, сколько с Раймом и Сакс. Пуласки пришел в обычной темно-синей форме нью-йоркского полицейского.
Оба федерала, Макдэниел и Ноубл, кончено же, слышали о Райме, но никогда раньше не встречались с ним, и теперь начали демонстрировать многообразные формы удивления, сочувствия и неловкости при виде полностью парализованного консультанта по криминалистике, который тем не менее ловко лавировал по комнате в инвалидном кресле. Последствия новизны и некоторой нестандартности ситуации постепенно начали рассеиваться, как это происходит всегда за исключением случаев с чрезмерно угодливыми гостями. И вскоре внимание посетителей привлекло нечто еще более поразительное - роскошная гостиная, обшитая дубовыми панелями, заполненная таким суперсовременным оборудованием для проведения криминалистической экспертизы, которому могли бы позавидовать многие городские управления полиции.
Обменявшись приветствиями, Ноубл занял полагавшееся ему по чину центральное место.
- Мистер Райм…
- Линкольн, - поправил тот.
Райма жутко злило, когда кто-то начинал проявлять к нему подчеркнутое почтение. Он воспринимал обращение по фамилии как утонченный способ выразить свое сочувствие: "Бедняга, нам так жаль, что ты на весь остаток жизни прикован к инвалидному креслу, но не беспокойся, мы будем с тобой особенно вежливы".
Сакс уловила специфический тон, с которым детектив поправил федерала, и многозначительно повела глазами. Райм едва сдержал улыбку.
- Ну что ж, в таком случае, конечно, Линкольн. - Ноубл откашлялся. - Вот суть происшедшего. Что вам известно о сетях… об электрических сетях?
- Немногое, - откровенно признался Райм.
Он изучал электричество в колледже, но особого интереса к данному разделу физики не питал и знал только то, что электромагнетизм является одной из четырех фундаментальных сил в природе - наряду с гравитацией и со слабыми и сильными ядерными взаимодействиями. Но это чистая теория. На практическом же уровне интерес Райма к электричеству ограничивался необходимостью в обеспечении электропитания сложного оборудования у него в лаборатории. Оно было чрезвычайно энергоемким, и Райму уже дважды приходилось менять здесь проводку, чтобы увеличить поступление электроэнергии.
Кроме того, Райм прекрасно сознавал, что его собственное существование и функционирование полностью зависит от электричества: вентилятор, который гнал кислород через его легкие сразу же после несчастного случая, а теперь батареи в инвалидном кресле, управляемом с помощью сенсорной панели и блока управления с речевым вводом. Ну и, конечно, компьютер.
Без электричества он вряд ли бы протянул долго.
- Суть в том, - продолжал Ноубл, - что некто проник на одну из подстанций электроэнергетической компании и вывел кабель из здания…
- Некто подразумевает единственное число? - уточнил Райм.
- Пока неизвестно.
- Значит, кабель снаружи. Так.
- …А затем проник в компьютер, управляющий сетями. Он перепрограммировал его таким образом, что тот начал направлять через названную подстанцию больший объем электричества, чем она могла выдержать.
Излагая факты, Ноубл вертел запонки, выполненные в форме каких-то животных.
- И поток электроэнергии буквально зашкалил, - вставил второй фэбээровец, Макдэниел. - Все это электричество стремилось уйти в землю. И в результате произошло то, что у них называется вольтовой дугой. Взрыв. Похожий на удар молнии.
Температура пять тысяч градусов…
- Мощность такова, что в результате возникает плазма. Состояние материи…
- …которое не является ни газообразным, ни жидким, ни твердым, - продолжил за агента Райм.
- Именно. Относительно небольшая вольтова дуга обладает взрывной мощностью в фунт в тротиловом эквиваленте, а в данном случае она была весьма значительная.
- И целью был автобус? - спросил Райм.
- Складывается впечатление, что да.
- Но у автобусов резиновые покрышки, - заметил Селлитто. - Во время грозы самое безопасное место - транспорт. Я что-то такое видел в каком-то шоу.
- Верно, - согласился Макдэниел. - Однако таинственный некто все тщательно продумал. Автобус был с опускающейся подножкой. Либо преступник рассчитывал на то, что ступенька коснется земли, либо на то, что кто-то из пассажиров будет одной ногой стоять на земле, а другой - в автобусе. И этого будет вполне достаточно для дуги.
Ноубл продолжал теребить крошечное серебряное млекопитающее у себя на манжете.
- Но время вышло. Или у него возникли какие-то проблемы с целью. Разряд ударил по столбу с объявлениями рядом с остановкой. В результате один пассажир погиб, несколько человек, находившихся неподалеку, были оглушены, еще несколько получили легкие ранения осколками стекла. Ну и начался пожар, конечно. Если бы разряд угодил в автобус, последствия были бы гораздо более серьезными. По крайней мере половина находившихся в нем наверняка погибли бы или получили ожоги третьей степени.
- Лон упомянул о веерном отключении, - заметил Райм.
К беседе вновь подключился Макдэниел.
- Он использовал компьютер для отключения четырех других подстанций в этом районе, чтобы вся электроэнергия поступала на одну-единственную подстанцию, расположенную на Пятьдесят седьмой улице. Как только возникла дуга, та подстанция также отключилась, но компания "Алгонкин" сумела снова подключить часть других подстанций. В настоящее время шесть кварталов в районе Клинтон обесточены. Разве вы не видели в новостях?
- Я редко смотрю новости, - ответил Райм.
- Водитель или кто-то еще что-нибудь видели? - спросила Сакс.
- Ничего существенного. Там находились несколько работников компании. Они получили указание от руководства "Алгонкин" пройти на подстанцию и как-то перенаправить энергетические потоки. Слава Богу, дуга возникла до того, как они туда вошли.
- Внутри никого не было? - спросил Фред Дельрей. Агент явно не страдал от избытка информации, и Райм понял, что у Макдэниела просто не было времени довести до сведения всех членов своей команды детали происшедшего.
- Нет. На подстанциях обычно находится только оборудование, и сотрудники компаний приходят туда лишь для рутинного осмотра и ремонта.
- Каким образом злоумышленнику удалось взломать программное обеспечение? - спросил Лон Селлитто, громко скрипя плетеным креслом.
- Сложно сказать, - ответил Гэри Ноубл. - В данный момент мы прорабатываем несколько возможных сценариев. Наши хакеры пытаются воссоздать последовательность действий террориста, но они не могут проникнуть внутрь программного обеспечения компании. Знаете, сценарий всегда один и тот же - плохие парни в техническом отношении постоянно опережают нас на один шаг.
- Кто-нибудь взял на себя ответственность? - спросил Рон Пуласки.
- Пока нет, - ответил Ноубл.
- Почему же в таком случае вы употребляете слово "терроризм"? - спросил Райм. - Мне кажется, мы просто имеем дело с очень удачным способом на какое-то время отключить системы безопасности и оповещения. Есть сообщения о каких-либо убийствах или ограблениях?
- Пока нет, - ответил Селлитто.
- У нас есть пара причин полагать, что это все-таки террористическая атака, - заметил Макдэниел. - Во-первых, наша новейшая программа по анализу неопределенных паттернов и профилей взаимодействия выдала такое заключение. И сразу же после случившегося я попросил своих людей пройтись по сигналам из Мэриленда. - Он сделал паузу, словно предупреждая, что никто не должен повторять то, что он собирается произнести. Райм понял, что федерал имеет в виду таинственный мир подпольных разведывательных организаций, которые в техническом смысле слова лишены какой-либо официальной юрисдикции на территории страны, но тем не менее активно работают, пролезая во все мыслимые и немыслимые дыры в поисках различных фактов антигосударственной деятельности. Министерство национальной безопасности - самое лучшее в мире учреждение по подслушиванию и выслеживанию - располагалось на территории штата Мэриленд. - И новая система "Сигинт" также выдала кое-что интересное.
"Сигинт". Сигнальный интеллект. Система, предназначенная для отслеживания и прослушки сотовых и спутниковых телефонов, читки электронной почты… Вполне логичный подход в случае, когда кто-то использует электричество для совершения нападения.
- Есть определенные указания на то, что в нашем районе действует новая террористическая группа, отсутствующая в наших картотеках.
- И кто же? - спросил Селлитто.
- Ее название начинается со слова "справедливость", в нем также присутствует предлог "для".
"Справедливость для…"
- И больше ничего? - спросила Сакс.
- Нет, больше ничего. Возможно, "Справедливость для Аллаха". "Справедливость для угнетенных". Для кого угодно. Мы не знаем точно.
- Но слова-то английские? - заметил Райм. - Не арабские. Не сомалийские и не индонезийские.
- Да, - согласился Макдэниел. - Однако мы пропускаем все доступные нам виды коммуникации через многоязычные и многодиалектные программы анализа.
- Вполне законным образом, - поспешно добавил Ноубл, - то, что попадает к нам вполне законным образом…
- Тем не менее большая часть их обмена информацией проходит в "облачной зоне", - заметил Макдэниел. Он не пояснил, что имел в виду под последним термином.
- Гм… Что вы имели в виду, сэр? - переспросил Рон Пуласки. Он опередил Райма, вопрос которого прозвучал бы гораздо менее тактично.
- "Облачная зона"? Это выражение возникло в компьютерном языке, в контексте последних тенденций, когда ваши данные и программы сохраняются на серверах в другом месте, а не на вашем собственном компьютере. Я писал аналитическое исследование на упомянутую тему и воспользовался указанным термином для обозначения новых коммуникационных протоколов. Негативные игроки для передачи информации не пользуются обычными сотовыми телефонами и электронной почтой. Интересующие нас люди для пересылки сообщений применяют новые технологии типа блогов, сетей "Твиттер", "Фейсбук", а также вводят особые коды в загружаемую музыку и видео. И лично я думаю, что они располагают какими-то абсолютно новыми системами, новыми разновидностями модифицированных телефонов, рациями с альтернативной частотой.
"Облачная зона"… "Негативные игроки"…
- Почему вы уверены, что за данным нападением стоит "Справедливость для…"? - спросила Сакс.
- Нет, мы вовсе не уверены, - ответил Ноубл.
- Просто за последние несколько дней, - вмешался Макдэниел, - "Сигинт" привлек наше внимание к определенным денежным перемещениям, а также к движению персонала и высказыванию "Это должно быть нечто значительное". Поэтому, когда сегодня произошло нападение, мы подумали, что все как-то связано.
- И к тому же приближается День Земли, - заметил Ноубл.
Райм плохо представлял, что такое День Земли, и никаких мнений на сей счет у него также не было, кроме обычного отношения к любым праздникам и шумным мероприятиям: толпы народа, заполняющие улицы и отвлекающие силы нью-йоркской полиции от выполнения более серьезных заданий.
- Возможно, мы имеем дело с чем-то большим, чем простое совпадение, - продолжил свои рассуждения Ноубл. - Нападение на электрические сети накануне Дня Земли? Президента это заинтересовало.
- Президента? - переспросил Селлитто.