Учитывая смягчающие обстоятельства, жизнь отца суд оценил в два года "химии". Приговор Сергей выслушал спокойно, зная, что и в колонии не пропадет, сила свое дело сделает. Среди заключенных он быстро завоевал авторитет и установил свои законы. Именно там его прозвали Мюллер. Даже сам Скворцов не знал, хороша эта "погремуха" или нет. Было в ней что-то такое, с душком, однако на зоне клички не выбирают, их дают и заслуживают. Вместе с Мюллером сидел один недоучившийся студентишка, получавший от многих по физиономии. Скворцов взял этого умника под свою опеку и очень часто слушал его заумные лекции, видно, все-таки имелась в нем тяга к знаниям. Студент открыл Мюллеру интересные вещи. Например, Сергей вдруг понял, что государство - это тоже сила. Только эта сила создана заумной братией слабаков, коих большинство, для защиты от очень сильных людей. Еще Мюллер осознал, что сила бывает не только физическая, но и умственная. Мюллер начал читать книги, повышая свой образовательный уровень. А студента он в конце концов отдал братве, и та его опустила, а через несколько дней парня нашли повешенным у параши.
Когда срок закончился, Скворцов уже имел определенный жизненный план. Прежде всего, он решил впредь за решетку не попадать. Только человек с очень бедной фантазией и интеллектом может залетать по глупости. В жизни можно все, чего пожелает душа, тем более если ты имеешь силу и натренированный ум. Любое преступление сойдет с рук и останется безнаказанным, если оно подготовлено по-настоящему серьезно. Жизненный опыт подсказывал, что правоохранительные органы далеко не безгрешны и оставляют преступнику шанс.
Когда Скворцов освободился, страна переживала довольно трудные времена. Однако он все же смог устроиться работать на завод, который вскоре обанкротился и закрылся. Время шло, а выросший в пролетарском подмосковном городке Скворцов не смог найти себя в новой жизни. Кроме прочего, он не умел подчиняться. Приятели и собутыльники спились, и почти никто из них не выбился в люди. Связь с блатным миром как-то странно оборвалась. Видимо, виной всему стала затворническая жизнь. Он и сам чувствовал, что дичает. Единственным его другом стал здоровенный, неестественных размеров "немец" по кличке Карат. Эта псина была верна хозяину и понимала его с полуслова.
Садиться он не собирался, поэтому действовал наверняка. Он грабил новых русских, проституток или просто подвыпивших гуляк. Однажды он ограбил на автомобильной стоянке бизнесмена и его телохранителей. Ни хозяин, ни его охранники не оказали сопротивления: они просто наложили в штаны при виде здоровенного парня, появившегося из темноты. Скворцов избил их, а потом обобрал до нитки, а те хлюпали разбитыми носами. Безнаказанность не вскружила голову Мюллеру, грабил он для того, чтобы выжить, понимая, что рано или поздно он обязательно залетит. Система, даже самая совершенная, иногда дает сбои. Чтобы перевести дыхание, он устроился на складе охранником, там как раз требовался человек с собакой. В отделе кадров не особенно смутились, узнав о его судимости, - с кем в молодости не бывает ошибок. Вот так и получилось, что оказался он в один темный вечерок на дороге у Веры и ее матери.
Складские помещения были построены еще в начале века и представляли собой довольно прочные коммуникации. Под одним из них любопытный охранник нашел довольно вместительный и, главное, заброшенный подвал. Его закрывала массивная дверь, забитая мусором и хламом. Туда никто не совал нос, и многие даже не подозревали о его существовании. В подвале имелось отопление, а по стенам был пущен толстый электрический кабель. Когда Скворцов попал туда в первый раз, то про себя решил, что устроит здесь свой собственный бункер. Место было настолько глухое и незаметное, что здесь можно удобно прятаться от посторонних глаз и даже жить. Благо ни один мент не додумается искать его на территории базы. В общем, с бункером Мюллер поработал на славу. На дверь он повесил замок, провел электричество, натащил туда старой мебели. В свою берлогу Скворцов мог проникать незаметно как со стороны внутреннего двора, так и через забор, с улицы. Теперь он чувствовал себя уверенным, зная, что, если его начнут "вести", он сможет увильнуть в новое убежище и там отсидеться.
Сюда он спрятал Веру и труп ее матери.
Полдня после дежурства он преспокойно спал, не думая о пленнице. Уходя, Мюллер не оставил ей ни воды, ни пищи. Он знал, что даже если она будет кричать, то ее не услышат. Стены бункера и массивная дверь надежно поглощали звук. К тому же вход в подвал он надежно замаскировал пустыми коробками и хламом. В общем, уверенность в безнаказанности его не покидала. Хорошо отдохнув, Скворцов пообедал, выпил стакан водки и за сигаретой стал думать, что же делать со своей жертвой. Как ни крути, а пленницу надо убрать, ведь уверенности в ее молчании не было. Он достал из тайника огромный обоюдоострый кинжал. Дотронувшись пальцем до лезвия, он почувствовал себя властителем чужой судьбы, и это доставило ему неописуемое удовольствие.
Тем временем истерика у Веры прошла, и она стала приходить в себя. Видно, так устроен человеческий мозг, что даже постоянный кошмар становится со временем привычным, во всяком случае, перестает сковывать разум. Вот тогда-то и начинается поиск выхода. Кромешная тьма не позволяла Вере определиться с местом расположения, и она начала действовать на ощупь. Помещение было довольно вместительным и пустым, при крике она слышала гулкое эхо. Стало ясно, что она находится где-то в подвале. Унести ее далеко этот маньяк просто не мог, значит, подвал расположен на территории складов. Значит, надо привлечь внимание людей, работающих на базе. Но как это сделать, если рука прикована наручниками к трубе?
Вера начала двигаться вдоль трубы, но с двух сторон имелись препятствия. Голова девушки болела от удара, мысли, зажатые, словно в тиски, безудержным ужасом, не могли найти правильное решение. И все же оно пришло. Вера вытащила из волос невидимку и попыталась сделать что-то вроде отмычки для замка наручников. Однако эта попытка не принесла желаемых результатов. Такие варианты получаются только в кино, жизнь же - штука более жестокая. Девушка села на пол в изнеможении и снова разрыдалась. Вдруг тишину нарушил пронзительный писк. Догадка Веры была полна ужаса. Отвратительные серые твари, успев привыкнуть к новой гостье, стали напоминать о своем присутствии. Вера билась в конвульсиях, ей казалось, что крысы везде, их полчища увеличиваются, пройдет время, и они набросятся всей сворой на беззащитное человеческое тело, будут рвать его своими жадными зубами. Она махала свободной рукой в черной немигающей пустоте, она выла, пытаясь напугать безжалостных убийц, но, к счастью, крысы не спешили нападать - шорохи и писк раздавались в другом месте и вовсе не приближались к девушке. Вера продолжала искать выход. Она ощупала стену и обнаружила выключатель. Одно движение пальцев, и яркая вспышка света ударила в глаза. Вера подождала, пока глаза привыкнут к свету.
Картина, открывшаяся ей, была ужасна. Метрах в трех от нее на бетонном полу лежал окровавленный труп ее матери, и по нему ползали жирные чудовища. Вера отвернулась, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание. Потом вдруг к горлу подкатил огромный ком, и девушка почувствовала тошноту. Через мгновение ее вырвало. Прошло некоторое время, и она опять обрела способность трезво мыслить. Терять минуты было непростительной ошибкой, маньяк мог вернуться. Превозмогая ужас и боль, она опять осмотрела подвал. Это было логово странного, больного человека. Он устроил здесь убежище от посторонних глаз и создал свой страшный мирок. Ее взгляд искал в подвале то, чем можно было хоть как-то защититься, однако ничего, кроме стоящей у двери лопаты, Вера не обнаружила. Но и до нее добраться было не просто. Вера вспомнила какой-то старый американский фильм, где был человек с огромными, длинными, будто резиновыми, руками. При желании он мог хватать вещи на расстоянии, увеличивая длину рук. Вот если бы обладать подобными свойствами… Она попробовала снять висящий на стене радиатор. Радиатор повис в воздухе, прогнув своей тяжестью трубу. Внутри была теплая вода, но Вера решила попробовать поломать трубу, используя тяжесть самой секции. Она повисла на батарее и стала планомерно ее раскачивать. Это медленно, но приносило свои плоды. Наконец настал момент, когда полуторадюймовая труба не выдержала и лопнула. Горячий пар и вода вырвались наружу, заполняя пространство. Вера обожгла руку, но сумела снять с трубы наручники. Она сразу кинулась к двери, но, конечно, дверь оказалась закрыта снаружи.
Впрочем, теперь в руках Веры была лопата, и отдавать свою жизнь она не собиралась. Девушка разогнала крыс и, стараясь не смотреть на труп матери, накрыла его скатертью со стола. В подвале была одноместная старая кровать, два стула и что-то вроде тумбы. В ящиках ничего полезного обнаружить не удалось. Взгляд девушки упал на три толстых электрических кабеля, пущенных вдоль стены. Задыхаясь от пара, окутавшего густым туманом подвал, она, стоя по щиколотку в прибывающей воде, подставила стол к стене. Встав на него, Вера ударила по кабелю. Она била несколько раз, до тех пор, пока комната опять не погрузилась в темноту.
Когда на базе отключилось электричество, сперва подумали, что это сделали энергетики. Но, подождав полчаса, выяснили, что свет у соседей имеется. Стали искать причину - безуспешно. Тогда завбазой вызвал службу электрических сетей. Специалисты стали искать обрыв кабеля и вот тут-то добрались до замаскированного бункера. Через час массивную подвальную дверь выломали, и Вера была освобождена. Приехала оперативная группа и "скорая помощь". К Скворцову домой отправили спецгруппу, но там никого не застали.
Оперативники предположили, что Скворцов еще не догадывается о своем разоблачении, и устроили засаду. Когда стемнело, у складского забора действительно появился Мюллер с собакой. Он был нетрезв. Взяли Мюллера быстро и без накладок. Собаку пристрелили на месте, а "хозяину чудом помешали пустить в ход кинжал. Ему заломали руки, надели наручники и привезли в участок.
Через сутки Веру привезли на очную ставку. Только сейчас она увидела его лицо. Странно, но в нем не было ничего отвратительного, только улыбка на губах отдавала какой-то сатанинской иронией. Похоже, что Скворцов не чувствовал раскаяния, ему было досадно до глубины души: свое поражение он считал нелепым стечением обстоятельств. Единственное, кого ему было жаль, так это своего верного пса. Он был предан хозяину до конца, и если бы не множество пуль, то, возможно, справиться со Скворцовым не смогли бы.
Вера смотрела в глаза своего мучителя и понимала его безразличие к дальнейшей судьбе. Такого не напугаешь смертью, ведь, по сути, он умер уже давно. Единственное, чего она желала, - это мести. Даже высшая мера, вынесенная судом, нисколько не могла бы удовлетворить это желание. Девушка подошла поближе к Скворцову, он опять ухмыльнулся, нервно потирая затекшие запястья. Глаза жертвы словно заглянули в душу своему мучителю. Однако Мюллер свой взгляд не отвел - в таких играх он побеждал всегда, но сейчас его ждала неожиданность. Все произошло мгновенно. В руках у Веры блеснул припасенный заранее в больнице скальпель. Она успела увидеть ужас в его глазах, перед тем как воткнула ему в горло остро заточенную сталь…
Вот какую историю знал Юрий Петрович Гордеев…
10
За время его отсутствия на автоответчике скопилось немало сообщений, в основном по работе, в том числе было послание от Коли Щербака - он сообщал, что намерен отправиться в Польшу на поиски пани Терезы Соколовской, у него на этот счет есть конкретные соображения, вернется - доложит. Было еще много других звонков - от приятелей, от Турецкого, от некоторых женщин, интересовавшихся, "куда это Юрочка запропастился". Ничего не было только от Яны.
Гордеев наконец смог реализовать свой нехитрый план - принять ванную, отключить телефон и завалиться спать. Интересно, почему эти нехитрые удовольствия дома дают гораздо больший эффект, чем в гостинице? Как говорил Зощенко, дома и солома едома. Впрочем, какая, к черту, разница? Сперва, правда, он позвонил Яне, но ее телефон по-прежнему не отвечал. Это уже начало его беспокоить. После ванной он позвонил в юрконсультацию, предупредил шефа, что не появится на работе еще один день, завалился на диван, принял таблетку баралгина (голова все еще болела), запил рюмкой арманьяка, того, что презентовала Яна (позвонить, что ли, ей? нет, пока ни к чему, точнее, не с чем), закрыл глаза и провалился в сон на десять часов. Проснувшись ночью, он подумал: как это хорошо - спокойно работать, когда никто не вставляет тебе палки в колеса, когда даже неприятности, происходящие с тобой, оказываются пусть и серьезными, пусть и опасными, но все-таки недоразумениями… И - снова заснул.
Утром, просматривая многочисленную электронную почту, накопившуюся в почтовом ящике за последние дни, пока он был в Испании, Гордеев с удивлением обнаружил письмо от Фицпатрика. Тот извинялся за доставленные неудобства. К письму был прикреплен файл, в котором лежал набросок сценария Милы Монаховой-Зингер, сделанный, если верить проставленной дате, за две недели до ее гибели.
"Жил был старый лесник. У него были жена и дочь. И все вместе они были очень счастливы, пока не пришла пора его дочери выходить замуж. Лесник выбрал в женихи охотника, потому что сам он старел и не желал, чтобы дело его умерло. Но его дочь уже любила другого, и, к несчастью, этот другой не был охотником, а работал маляром, и поэтому отец ее никак не хотел благословлять их союз. Но дочь во что бы то ни стало решила выйти замуж только за того, кого любила, поэтому сказала ему: "Если сможешь доказать свою меткость, отец мой позволит нам жениться!" Маляр ушел в лес, взял ружье с собою, и мазал он, куда бы ни целился, - домой принес одного лишь стервятника. Отец не одобрил их брака, и все уже казалось без толку, но маляр был полон решимости восторжествовать. И когда ушел он в лес в следующий раз, явился ему дьявол и предложил горсть волшебных пуль, и пулями этими мог поразить он всю дичь, в какую бы ни целился, даже с закрытыми глазами. Но дьявол предупредил его: "Некоторые пули тут для тебя, а некоторые - для меня". А день свадьбы между тем все ближе и ближе, и маляр заволновался, ибо должно было состояться в тот день состязание в стрельбе, и он боялся, что волшебных пуль ему не хватит. Хоть и предупреждали его, что "сделку с дьяволом только глупец заключает", вышел он на развилку дорог, и дьявол предстал пред ним, как и раньше, и дал ему еще одну волшебную пулю. В день свадьбы прицелился маляр в мишень, и под взглядом дьявола описала пуля круг в толпе гостей и попала точно в цель - но не в мишень. В невесту попала пуля, в любовь его единственную. И закончил маляр дни свои в приюте для умалишенных, неистовствуя в яростном безумии своем среди остальных психов на карнавале дьявола".
Гордеев перечитал текст несколько раз и потер виски. Странноватая, в сущности, история, подумал адвокат, но на что она ему? Так, ознакомился из уважения к памяти покойной, которую, собственно, лично и не знал. Ну что ж, многогранная была личность… Если бы это еще хоть как-то помогло в расследовании. Впрочем, не написать ли Фицпатрику пару ответных строк? Он поблагодарил англичанина за внимание и, как это полагалось бы журналисту, спросил о творческих планах. Отправил письмо, а потом еще несколько коротких записок, в том числе - Максу, с вопросом о том, когда будет выполнена его просьба.
Дальше, засучив рукава, Юрий Петрович занялся американским гражданином Эммануилом Зингером. Для начала Гордеев выяснил, сколько раз Зингер въезжал в Россию. Для этого пришлось привлечь одного знакомого из пограничной службы, благодаря которому проверка получилась оперативной.
Тут адвоката ждал сюрприз. Оказалось, что Зингер вообще ни разу не был в России. Ни до союза с Монаховой, ни после он в Россию не въезжал. Кроме того, выяснилось еще одно пикантное обстоятельство - брак Монаховой и Зингера был, как говорили в советские времена, гражданский: Мила и Эммануил его нигде не регистрировали, так что даже ее двойная фамилия - это лишь фикция. Она не могла зваться Монахова-Зингер. Учитывая также, что единственной наследницей Милы Монаховой, согласно ее завещанию, была ее сестра, видимых мотивов для Зингера желать смерти Миле Монаховой не оставалось. На кой Черт ему, спрашивается, убивать Милу Монахову? Просто из любви к искусству? Или, точнее, нелюбви?! Ревность? Но никаких доказательств ее романов после разрыва отношений с американцем не смогли найти даже журналисты желтых изданий! А уж эти ищейки - что надо.
Гордеев понял, что и эту страницу расследования можно считать перевернутой. Зингер для него - отработанный материал. Тут ему вдруг кое-что пришло в голову, и адвокат позвонил Турецкому.
- Саня, как дела?
- По-всякому. Ты в Москве?
- И очень этому рад, - подтвердил Гордеев.
- Да? - с сомнением обронил Турецкий. - А что тут хорошего?
Гордеев понял, что его приятель по каким-то причинам не в настроении, и решил не вдаваться в геополитическую дискуссию.
- Саня, я хотел узнать, история с девушкой и похоронами все еще актуальна?
- Ага! - оживился Турецкий. - У тебя есть решение?
- В общем, да. Как тебе такой ответ: она убила свою сестру, потому что надеялась увидеть того мужчину на похоронах снова.
В трубке повисло молчание.
- Кошмар, - после паузы сказал Турецкий.
- Почему?
- Потому что ты ответил правильно.
- Да? - обрадовался Гордеев. - И что же здесь плохого?
- Сейчас объясню, - вздохнул Александр Борисович. - Суть теста в следующем. Если ты ответил правильно - ты психопат.
- Что?! - обомлел Гордеев.
- То самое.
- Но почему?
- Этот тест изобрел психолог, которого нанял новый зам генерального. И с его помощью всех у нас тут опрашивал.
- Носков, что ли?
- Ну да. В смысле, не Носков его изобрел, а его психолог. Он проверял схожесть мышления людей с мышлением убийцы. Он утверждает, что работал недавно в Бутырках и Матросской Тишине, и что девять арестованных серийных убийц приняли участие в этом тесте и все, Юра, - понимаешь, все! - ответили правильно. А Носков сказал, что он с помощью таких вот тестов очень быстро решит у нас кадровую проблему, сказал, что у нас все-таки слишком много дармоедов. А то и просто опасных людей.
- Как везде, - дипломатично высказался Гордеев.
- Ты сам в Генпрокуратуре работал, между прочим, - напомнил Турецкий.
- То давно было… Так что же, много народу ответило правильно?
- Ты второй человек.
- Вот как… А кто первый?
- Я.
Гордеев помолчал. Потом осторожно спросил:
- И как Носков отреагировал на… результат?
- Не знаю. Вообще-то он уже третий день на работе не появляется. У нас праздник по этому поводу. Даже генеральный не такой мрачный, как обычно.