Они поболтали еще немного, и Гордеев коротко рассказал о своих испанских злоключениях. Потом побрел на кухню сварить себе кофе покрепче и, возможно, даже капнуть в него арманьяк. Там его и застал телефонный звонок. Это был Вадим Тихоненко. Он сообщил, что Сергей Скворцов по кличке Мюллер бежал из колонии усиленного режима через полгода после начала отсидки. Веру сбила машина через неделю после этого. Чем Скворцов занимался в дальнейшем, пока непонятно, ясно, что жил под чужими именами и последнее время был наркокурьером. Впрочем, вероятно, к нынешним делам и заботам Гордеева это никакого отношения не имело. Равно как и к угрожающему телефонному звонку.
Гордеев снова проверил электронную почту - он ждал новостей от Макса. Но от него по-прежнему ничего не было, зато Гордеева ждал сюрприз - письмо от неизвестного адресата. Письмо состояло из одной фразы: "Вы все еще занимаетесь этим делом?"
Кроме того, к нему был прикреплен файл, содержащий уже гораздо больше слов.
"В том, что мужчины живут меньше, виноват образ их жизни.
Ученые все больше склоняются к мнению: тот факт, что мужчины живут гораздо меньше женщин, связан не с физиологическими особенностями, а со стилем жизни. Мужчины чаще женщин погибают насильственной смертью, и они меньше обращаются к врачам, если плохо себя чувствуют. Мужчин учат не реагировать на боль и симптомы болезни. Порой изменить поведение мужчин бывает сложнее, чем изменить их физиологию. В числе профессий, рискованных для жизни мужчин, в исследованиях международных экспертов в первую очередь фигурируют: журналисты, шахтеры, юристы…"
Это уже выглядело, как неприкрытая угроза. Про наркодилера Мюллера можно было забыть - другие угрозы появлялись сами собой.
Взвинченный Гордеев сперва позвонил в "Глорию" - компьютерному гению Максу - и попросил его попытаться вычислить адресата, заодно Поинтересовался, когда же будет подготовлена справка на Мишеля Блана. И - неслыханная вещь, оказалось, что Макс сделал эту справку в тот же день и забыл про нее напрочь. Обещал выслать немедленно. Зная ею не первый день, Гордеев не сомневался, что это не тупая отмазка, а все так и было: вероятно, компьютерщик оказался увлечен какой-нибудь технической проблемой, которая заслонила весь белый свет. Собственного, белого света в его подвале и не было.
После этого Гордеев, не сдержавшись, снова позвонил Турецкому и рассказал и про поступившее письмо, и про телефонный звонок с угрозой, прозвучавший, едва он договорился с новой клиенткой о том, что займется ее делом. Турецкий посетовал на то, что Гордеев сразу не поставил его в известность, но довольно уверенно заявил, что психовать из-за этого не стоит. В конце концов электронное письмо еще не террористический акт.
- И даже если там есть какой-нибудь вирус, - хохотнул Александр Борисович, - через клавиатуру или экран он тебе не передастся.
- Да я сам понимаю, - пробормотал Гордеев. - Просто, Саня, поддостали они меня. Сперва этот бандит в Испании по голове дал, теперь еще вот электронное хулиганство… Настроения, знаешь ли, не добавляет.
- Ты же сам вроде сказал, что это не звенья одной цепи, - заметил Турецкий.
- Так мне от этого еще тяжелее!
- Хм. Ты опять, что ли, в депрессию впасть намерен?
- Какую еще депрессию?! - вспылил адвокат..
Турецкий засмеялся и отключился.
Гордеев несколько минут сидел как громом пораженный. А ведь действительно! За всеми проблемами последнего времени он и думать забыл о своей апатии к жизни. Значит, что же? Значит, этот неприятный период закончен? Значит, снова можно наслаждаться проблемами и неприятностями?
Перезвонил Макс, сказал, что почтовый ящик, из которого писали Гордееву, он взломал в два счета. Что больше никаких писем там нет и что ящик был создан только сегодня утром - очевидно, для переписки с ним, Юрием Петровичем. И что за ним, за этим ящиком, можно установить наблюдение. Теоретически возможно засечь телефон, с которого им будут пользоваться.
Гордеев попросил сделать это для него. Если не трудно.
- За деньги для нас, - сообщил Макс, - ничего не трудно! Ну что, справочку посмотрели?
- О черт, я и забыл!
- Ну вот, - обиженно прогудел Макс, - а говорили - срочно, срочно…
Гордеев моментально исправил оплошность, залез в почтовый ящик и выудил оттуда заказанную справку.
"Мишель Блан, его семья и бизнес.
В 1990 году во Франции умер Жан-Люк Блан - владелец журналов, машин, самолетов. И еще - крупнейшей во Франции компании по производству арманьяка. Когда этот человек попадал в затруднительные ситуации, он любил повторять: "Что бы на моем месте сделал Джон Уэйн?", имея в виду знаменитого американского актера, прославившегося в вестернах. В отличие от своих детей, ведущих ныне довольно скучный буржуазный образ жизни, Жан-Люк Блан выстроил свою жизнь как приключенческий роман, как захватывающий американский вестерн. Выходец из заурядной семьи, он сумел поставить под свой контроль мощные отрасли французской индустрии. Но когда он умирал в элитной французской больнице от инфекции в результате перенесенной операции, ему не могли помочь ни любимый киногерой, ни вся мощь его промышленной империи. Франция - это не Америка и не Россия. Здесь практически невозможно стать миллионером, если вы не родились в соответствующей семье. Но для Жан-Люка Блана слова "невозможно" не существовало. Всю жизнь он занимался тем, что превращал свои фантазии в заводы и капиталы. Может быть, феноменальным успехам этого человека, родившегося в 1932 году, способствовало то, что он был земляком Д'Артаньяна, гасконцем - таким же прямым, упорным, бесстрашным и хитроумным, как и литературный герой.
По образованию Блан был простым инженером, но он уже в юности научился использовать то, что во Франции дороже золота - связи. Его однокашником по институту оказался сын владельца знаменитой авиационной фирмы "Рассо". Это открыло Блану дорогу в мир крупного бизнеса. Начав в конце пятидесятых годов работать в компании "Рассо", Блан вскоре получил предложение перейти в небольшую семейную фирму, в которой тогда числилось около тысячи сотрудников. Блан рискнул расстаться с процветавшей компанией и связал свою жизнь со скромным предприятием по производству электроники, работавшим на оборону. С юности Блан-старший любил технику и занимался производством различных механизмов. Но…"
Гордеев пролистнул эту страницу, она была ему неинтересна.
"…У Блана было пятеро детей, так что его колоссальный капитал, оцениваемый в три с половиной миллиарда долларов, был распылен между ними…"
И что же? Ага, вот.
"…Третий сын Блана - Мишель унаследовал арманьячную империю "Петит Шампань", которую его отец скупил по долговым векселям еще в шестидесятых годах двадцатого века. Мишель Блан не отличался энергией своего отца, и единственное, что он от него унаследовал помимо денег, - это любовь к кино. Неоднократно он пытался стать кинопродюсером, но трижды его проекты проваливались в прокате, и в конце концов он успокоился, довольствуясь комфортной ролью зрителя, ну и, конечно, бессменного поставщика элитного французского напитка.
Мишель Блан холост и в свои сорок лет по-прежнему считается одним из самых завидных женихов Франции. Он живет в Монте-Карло. У него есть двое детей, родившихся в результате связей с секретаршей компании и бразильской королевой красоты. Детей этих он с легкостью признал и своими заботами не обделяет. Однако желтая пресса Франции, тщательно следя за его личной жизнью, делает вывод, что Блан не стремится связывать себя узами брака с кем бы то ни было. Исключение составили отношения с русской актрисой Милой Монаховой. Монахова снялась в ролике, в котором рекламировала арманьяк, выпускаемый на заводах Блана, и виноторговец не смог не обратить внимания на столь обворожительную и знаменитую женщину. Блан прислал Монаховой ящик арманьяка и в дальнейшем присылал его на праздники и на ее день рождения, так что этим замечательным напитком актриса была обеспечена впрок. Роман же у них был недолгим - он длился всего неделю или дней десять. По слухам, Блан потерял голову и хотел жениться, по другим - выгнал русскую актрису из своего дома. В любом случае вскоре Монахова вышла замуж за американского драматурга Эммануила Зингера, и интерес к ней Блана окончательно иссяк. Видимо, он по натуре вообще не боец.
Последнее увлечение Мишеля Блана - финансовое участие в разработке нового самолета "Орион". Его интерес к этому бизнесу неудивителен, учитывая, что первоначально карьера Блана складывалась как у многообещающего инженера - четыре года после Массачусетского технологического института (в котором он учился не без успеха) Мишель Блан проработал в одном из конструкторских бюро своего отца, но потом инфантильный характер и общая апатия к активной жизни взяли вверх, и Мишель Блан стал тем, кем он стал.
В общественной жизни активного участия он не принимает, хотя известно, что придерживается крайне правых и консервативных взглядов в политике. В юности после возвращения из Америки примкнул было к профашистской молодежной организации, но его отец, покойный Жан-Люк Блан, быстро наставил сына на путь истинный - отправил работать в авиаконструкторское бюро.
В настоящий момент Мишель Блан живет в Монте-Карло в собственном двухэтажном доме. Постоянной спутницы жизни у него нет. Отношения с братьями и сестрами достаточно ровные, вообще семейство Блан свои внутренние скандалы (если допустить, что таковые случались) на суд публики никогда не выносило".
Гордеев прочитал это, и вдруг чудовищная по своему идиотизму мысль пронзила голову. А что, если Монахова была отравлена… арманьяком? То есть с помощью арманьяка. Что, если изысканный французский напиток был заранее отравлен? Нет-нет, господа присяжные заседатели, почему же это идиотизм? Забудем про долбаное снотворное и вспомним про спиртное. Арманьяк ей присылал Блан. Так? Так. Отвергнутый любовник. Или претендент на это вакантное место. Так? Так. Почему же это не могло случиться? Что, если это была такая изощренная месть своенравной женщине, отвергнувшей французского бизнесмена, - отравить ее тем, что она сама же и рекламировала?
Да, перебил себя Гордеев, допустим, Блан присылает ей отравленный арманьяк, но почему он так уверен в том, что именно она его и выпьет? Риск слишком велик - она может угостить кого-нибудь из этой бутылки или вообще пить не из нее. Нет, если он действовал именно так, то тут должна была иметь место уверенность, что Монахова станет пить арманьяк. Пей вино, Гертруда, пей… Но откуда возьмется такая уверенность? Блан - во Франции, Монахова - в Москве…
А что, если у него были сообщники, способные проконтролировать ситуацию? Например, та же исчезнувшая полька - Тереза Соколовская? Ее ведь так и не удалось пока найти. Скорее бы Щербак выяснил об этой польке хоть что-нибудь.
Но опять-таки здесь натяжка! Если это преступление из страсти, то такой долгий расчет - на бутылку арманьяка, на то, что Тереза проследит, чтобы никто, кроме ее хозяйки, не отравился (иначе слишком уж подозрительно - два человека, умерших одновременно, случайно, по одной и той же причине!), - это уже какая-то запредельная стратегия для преступления, совершенного из страсти. Слишком вдумчивая, слишком методичная. Хотя чего не бывает.
Сплошные вопросы…
И все же, все же, все это возможно, вот ведь какая странная штука. Убийства вообще часто случаются не благодаря какому-то стечению обстоятельств, а вопреки ему, уж Гордеев-то с его опытом следовательской работы знал это, как мало кто другой. Иногда такой головокружительный расклад вокруг трупа получается - кажется, всех можно повязать, у всех мотивы! А потом бац - это был сердечный приступ. И все. И никто не виноват.
Гордеев вздохнул, сварил себе еще чашку кофе и… налил еще рюмочку арманьяка.
11
Яна пропала. Ее телефоны по-прежнему не отвечали, никто не знал, где она. Она будто исчезла. Гордеев был уверен, что ее похитили. Он понял: от слов они перешли к делу. Кто они - это предстояло выяснить.
В общежитии, где он был когда-то с Яной, Гордеев сумел найти молодого человека с серьгой в ухе, который был тогда в их компании. Тот под большим секретом сказал, что девушку увезли на подмосковную дачу, к счастью, он знает адрес…
Гордеев добрался туда за полтора часа.
Дом стоял в маленькой долине, окруженной с одной стороны лесом, с другой - холмами. С третьей - зеркальное озерцо. Гордеев подобрался к забору и смотрел оттуда на зеленые кроны деревьев. Прямо у забора бежала узенькая велосипедная тропинка. Припекало солнце. Делать дальше почему-то ничего не хотелось. Хотелось уйти на пенсию. А нужно было между тем спасать хорошеньких актрис. Ну что же, может, это и есть его вклад в искусство?
А если охранники? С автоматами?
Хм…
Гордеев выбрал для атаки такой участок забора, который был равноудален от въездных ворот, где, по идее, могли быть охранники, и от входа в дом, который просматривался издалека. Кроме того, это место, когда Гордеев преодолеет забор, скроют кроны деревьев, которые хоть и росли вдоль по периметру ограды, но отнюдь не везде.
Он разбежался и, отталкиваясь ногами от вертикальной поверхности, взлетел на вершину забора. Мгновенно оценил ситуацию - слава богу, никаких охранников! - и приземлился уже на другой стороне. Хотя рано радоваться, они могут быть в доме. Эх, зря все-таки за помощью ни к кому не обратился, как бы не наломать сейчас дров… Но все обошлось. Через считанные секунды он был уже в доме. На первом этаже в трех комнатах не нашел ни души. Поднялся осторожно наверх. И там…
Яна лежала в постели с Сергеевым. Гордеев оторопел и даже, к стыду своему, пробормотал, обращаясь к режиссеру:
- А ты что здесь делаешь?
- Во-первых, это моя дача, - объяснил Сергеев. - А во вторых, я все-таки гетеросексуал. - Последнее было сказано с гордостью.
Гордеев подумал, что положение тел ему что-то напоминает. Сообразил и усмехнулся: точно так же лежали у него дома Лина Бершадская с новым хахалем.
Сергеев сказал ему:
- Юрий Петрович, ты только не психуй! Не забывай, что от многих других видов живых существ нас отличает замечательная особенность - мыслить…
И это Гордееву что-то напомнило. Он сосредоточился… Черт возьми! Это было сильно похоже на слова, которые прозвучали в телефонной угрозе, поступившей к нему в юрконсультацию.
- Черт возьми! Сергеев, так это ты звонил мне в офис с угрозами?!
Режиссер хихикнул:
- Неплохо получилось, правда?
Гордеев, не раздумывая, засадил ему левый крюк (Сергеев улетел с кровати далеко в угол) и вышел в другую комнату - надо же было дать людям время одеться.
Ну что же, может, оно и к лучшему, может, теперь он будет относиться к ней просто как к клиентке, перестанет выдумывать какие-то химеры и живо размотает этот клубок до конца… Гордеев взял с полки томик Михаила Кузмина.
Я спрашиваю мудрецов вселенной:
"Зачем солнце греет?
Зачем ветер дует?
Зачем люди родятся?"
Отвечают мудрецы вселенной:
"Солнце греет затем,
чтоб созревал хлеб для пищи
и чтобы люди от заразы мерли;
ветер дует затем,
чтобы приводить корабли к пристани дальней
и чтоб песком засыпать караваны;
люди родятся затем,
чтоб расстаться с милою жизнью
и чтоб от них родились другие для смерти".
"Почему ж боги так все создали?""Потому же,
почему в тебя вложили желанье
задавать праздные вопросы".
Он вернул книгу на место в тот момент, когда появилась Яна. Не глядя на нее, он подумал: вот уж точно, праздные вопросы - основа всех наших проблем. Начинаешь забивать себе голову всякой чушью…
- Я надеюсь, наши отношения от этого не изменятся? - проворковала девушка. - Ты должен меня понять. Мы с ним старые друзья и…
- Мы на "вы", Яна Станиславовна, - прервал ее Гордеев.
Девушка невольно закусила губу.
Мужская рубашка сползла, обнажив соблазнительное плечо. Впрочем, более чем вероятно, что это была сознательная уловка.
- Только поторопитесь с авансом, пожалуйста. Завтра с утра жду вас у себя в офисе.
Часть третья
Мнимые величины
1
Приехав в Польшу, о Терезе Соколовской Коля Щербак знал следующее. Ей около сорока, и из них почти десять лет она прожила с Монаховой. Гордеев со слов своей клиентки (младшей сестры Монаховой) подозревал или, скорее, допускал, что Соколовская могла увезти из Москвы нечто важное из личных вещей Монаховой, какие-нибудь ее дневники, фотографии или, может быть, неосязаемые вещи - важные свидетельства последних дней жизни Монаховой. Хотя опять-таки имелись сведения, что незадолго до своей смерти Монахова Соколовскую рассчитала.
Щербак провел подготовительную работу и теперь знал, что собственной семьи у Соколовской нет, имеется старик отец - владелец табачной лавки в городе Лодзь и сестра, о которой вообще ничего не известно. Куда делась Тереза, вернувшись в Польшу, - поселилась у кого-то из родственников, обзавелась собственным домиком где-нибудь в Лодзи же или, наоборот, в деревенской глуши - можно было только гадать.
Щербак остановился в гостинице "Полония". Всего две звезды, но оказалось не так уж плохо: в номере - телефон, радио, спутниковое телевидение, ванная, в отеле - ресторан с польской и международной кухней, парикмахерская, солярий и прочие приятные мелочи. Побрившись и переодевшись, он вооружился русско-польским разговорником и спустился к портье:
- Где ешть тутон склеп пана Соколовскаго? Кшиштофа Соколовскаго? - польские sx, z, s дались Щербаку с трудом.
В самолете Щербак разговорник пролистал и нашел, что польский язык не сложный, во всяком случае, полегче английского или немецкого. Но когда портье начал что-то быстро лопотать по-своему, отрицательно мотая головой и разводя руками, Щербак смог разобрать в лучшем случае каждое третье слово, но и в них был не особо уверен.
- Не розумем, - остановил он словоохотливого служителя отеля. - Не розумем.
И портье, перейдя на вполне приличный английский, сказал, что Лодзь большой город, и в нем много больших магазинов, которые портье конечно же все знает наперечет, а лавки пана Соколовского он не знает, потому что она, наверное, не рядом с гостиницей, и о ней его до сих пор ни разу не спрашивали, но если пану нужен качественный табак, то портье готов порекомендовать ему как минимум пять очень уважаемых в городе мест, где пан найдет все, что ему угодно, и даже больше. Щербак поблагодарил, но, разумеется, отказался.