Какое-то время назад приготовление еды являлось для Шарлотты большим препятствием, которое она должна была преодолеть. Она очень сильно любила Томаса и была готова на все, лишь бы только он восхищался ею. Ее мать учила Шарлотту, как наиболее эффективно управлять домом и как контролировать выполнение необходимых хозяйственных работ. Она не могла и представить себе, что ее дочь выйдет замуж за человека, статус которого будет гораздо ниже ее, и что ей самой придется готовить еду. Это был нелегкий опыт. Нужно отдать должное Питту, он очень редко смеялся над ней и только однажды потерял терпение.
- Ваш обед почти готов, сэр, - с этими словами она понесла кастрюлю к раковине. - С Эмили все в порядке?
- Кажется, да. - Томас сел на краю стола. - Я познакомился с ее тетушкой Веспасией. Ты знаешь ее?
- Нет. У нас нет тетушки Веспасии. Возможно, она тетушка Джорджа.
- Она должна быть твоей тетушкой, - сказал Питт с грустной усмешкой. - Она точно такая, какой ты можешь стать, когда тебе стукнет семьдесят или восемьдесят лет.
В изумлении Шарлотта оставила кастрюлю в покое и уставилась на него. С болтающимися фалдами пальто Томас напоминал ей огромную летящую птицу.
- И эта мысль не страшит тебя? - спросила она. - Я удивляюсь, как ты еще домой приходишь!
- Она - чудо! - Питт засмеялся. - При ней я чувствовал себя полным идиотом. Она говорила то, что приходило ей в голову, не задумываясь и без малейших сомнений.
- Я не говорю без сомнений, - защищалась Шарлотта. - Иногда это, конечно, случается, но потом я чувствую себя ужасно.
- Ты перестанешь сомневаться, когда тебе будет семьдесят.
- Встань из-за стола. Я собираюсь положить сюда овощи.
Томас послушно встал.
- Кого еще ты видел? - продолжила она, когда супруги перешли в столовую и начали ужинать. - Эмили рассказывала мне что-то о людях с Парагон-уок, хотя я никогда не была там.
- Ты действительно хочешь знать?
- Конечно, хочу! Он еще спрашивает!.. Если кто-то был изнасилован и убит рядом с домом Эмили, я должна знать об этом. Это не была Джессамин… как ее… да?
- Нет. А почему именно она?
- Эмили ее терпеть не может, но когда она в отъезде, сестра скучает без нее. Я думаю, что ссоры между ними - самое большое развлечение для них обеих. Хотя я не должна так говорить о ком-то, кто мог быть убит там.
Томас внутренне посмеивался над ней, и она знала это.
- Почему нет? - спросил он.
Шарлотта не знала, почему нет, хотя полагала, что именно так и сказала бы ее мама. Она решила не отвечать. Атака была лучшей формой защиты.
- Тогда кто это был? Почему ты не хочешь сказать мне?
- Это была сестра мужа Джессамин Нэш, девушка по имени Фанни.
Все аристократические замашки Шарлотты вдруг оказались неуместными.
- Бедное дитя, - сказала она тихо. - Надеюсь, все случилось быстро, и она ничего не почувствовала.
- Не совсем. Боюсь, что она была сначала изнасилована, а затем заколота ножом. Она сумела дойти до дома и умерла на руках Джессамин.
Шарлотта замерла, задержав на полпути ко рту вилку с наколотым на нее куском мяса. Внезапно она почувствовала себя больной.
Питт заметил это.
- Какого черта ты расспрашиваешь меня посередине ужина? - рассердился он. - Люди умирают каждый день. Ты не можешь изменить этого. Лучше продолжай есть.
Шарлотте хотелось сказать ему, что это не поможет. Затем она поняла, что муж сам был очень расстроен. Должно быть, он видел труп - это было частью его работы - и говорил с теми, кто любил ее. Для Шарлотты Фанни присутствовала только в ее воображении, а воображение можно отключить, в то время как с памятью такой фокус не пройдет.
Она послушно отправила вилку с едой в рот и продолжила ужин, наблюдая за Томасом. Его лицо было спокойным, гнев полностью прошел, но плечи были напряжены, и он забыл взять соус, который она с таким старанием готовила. Переживал ли Томас смерть этой девушки… или было что-то хуже? Может быть, страх того, что расследование обнаружит ужасные вещи, близкие к ним, к Питтам, - может быть, что-то связанное с Джорджем?
Глава 2
На следующее утро Томас пошел в полицейский участок. Там уже сидел Форбс; выражение его лица было мрачным.
- Доброе утро, Форбс, - приветливо сказал Питт. - В чем дело?
- Полицейский врач вас ищет, - ответил Форбс и громко чихнул. - Получил какие-то сведения о вчерашнем трупе.
Питт застыл на месте.
- О Фанни Нэш? Какие сведения?
- Не знаю, он не сказал.
- Так. Где он? - потребовал Питт. Что еще может сказать этот человек, кроме очевидного? Она была беременна; вот единственное, о чем Томас мог подумать.
- Пошел выпить чашку чая, - Форбс помотал головой. - Чую я, мы снова собираемся на Парагон-уок?
- Конечно, собираемся! - усмехнулся Питт. Форбс опять помрачнел. - Снова сможем посмотреть, как живут благородные. Мы поговорим со всеми, кто был на том приеме.
- Лорд и леди Дилбридж?
- Точно. Теперь надо бы найти этого медика.
Томас вышел из участка и направился к маленькой закусочной на углу, где человек в аккуратном полицейском мундире сидел около чайника с чаем. Когда появился Питт, он поднял голову и спросил:
- Чайку?
Томас сел.
- Никогда не возражаю против завтрака. Что нового насчет Фанни Нэш?
- А-а, - медик сделал большой глоток из чашки. - Интересная штука. Может совсем ничего не значить, но я подумал, что стоит упомянуть. У нее шрам на ягодице, на левой, внизу. Выглядит совсем недавним.
Питт нахмурился.
- Шрам? Заживший? И что это означает?
- Возможно, совершенно ничего, - врач пожал плечами. - Но шрам имеет форму креста - одна длинная полоса, идущая вниз, и одна поперечная, покороче, направленная в сторону нижнего конца длинной полосы. Довольно четкий рисунок. Но интересно, что этот рисунок не вырезан. - Он посмотрел вверх, его глаза блестели. - Он выжжен.
Несколько секунд прошли в абсолютной тишине.
- Выжжен? - наконец, недоверчиво спросил Томас. - Какая сволочь могла бы поступить с ней подобным образом?
- Не знаю, - ответил врач. - И помоги мне боже, чтобы я и дальше не знал этого.
Питт вышел из закусочной озадаченным, размышляя, что бы все это значило. Может быть, не более чем странное совпадение? Тем не менее он должен продолжить свою невеселую работу по установлению местопребывания каждого из обитателей Парагон-уок во время совершения преступления.
Томас уже встретился с Алджерноном Берноном, молодым человеком, помолвленным с Фанни. Тот был очень бледен, но достаточно собран, насколько это было возможно при данных обстоятельствах. Он заявил, что был в компании с кем-то весь вечер, но отказался назвать имя этого "кого-то". Алджернон сказал, что это дело чести, чего Питт понять не мог, но был слишком деликатен, чтобы высказать свои мысли прямо. Ничего больше Томас не смог из него вытянуть и предпочел уйти довольным тем, что есть. Если этот тип был вовлечен в любовные дела на стороне, в то время как его невесту насиловали, то вряд ли он признается в этом сейчас.
Лорд и леди Дилбридж присутствовали на светском приеме с семи часов, их можно было не брать во внимание. В доме миссис Хорбери не было мужчин. Единственный мужчина в доме у Селены Монтегю - слуга - находился все время, интересующее Питта, либо в помещении для слуг, либо в кладовой при кухне. Таким образом, Томасу осталось посетить три дома, а затем - печальная обязанность вернуться в дом Джессамин Нэш, чтобы поговорить с мужем Джессамин, сводным братом убитой девушки. И на самый конец инспектор оставил визит, неприятный лично для него, - к Джорджу Эшвуду, дабы тот отчитался за себя. Питт очень надеялся, что Джордж сможет это сделать.
Он хотел бы провести эту беседу первой, но ему было известно, что Джордж недоступен так рано утром. Более того, у Питта появилась одна мысль. Он надеялся, что сможет получить ключ к разгадке всего дела еще до того, как ему придется встретиться с Джорджем; что обнаружит нечто убедительное и весомое, что позволит ему избежать разговора с родственником.
Томас начал со второго дома на Парагон-уок, сразу же после жилища Дилбриджей. По крайней мере, с одной неприятной задачей будет покончено сразу. Здесь обитали старший из трех братьев Нэш, мистер Афтон Нэш с женой, и младший, мистер Фулберт Нэш, последний еще был холост и потому до сих пор проживал в семейном гнезде.
Изнывающий от скуки дворецкий покорно впустил инспектора, предупредив, что семья еще завтракает, и он должен будет подождать. Питт поблагодарил его и, когда дверь за ним закрылась, начал слоняться по комнате. Та была обставлена в старом стиле, то есть дорого, и Питт чувствовал себя в ней очень некомфортно. На книжных полках стояли множество томов в кожаных переплетах, в таком аккуратном порядке, как будто ими никто никогда не пользовался. Томас провел пальцем вдоль корешков, чтобы проверить, есть ли на них пыль, но они были безукоризненно чистыми. Скорее, это заслуга домохозяйки, подумал Питт, чем какого-либо дотошного читателя. На письменном столе стоял обычный набор семейных фотографий. Никто на них не улыбался. Это естественно. Каждый должен был сохранять позу так долго, что улыбка становилась уже невозможной. Свежее выражение лица - самое большее, на что можно было надеяться. Впрочем, тут не было и этого.
Над камином висел образец вышивки: единственный злобный, немигающий глаз, под которым крестиком было вышито: "Бог видит все".
Питт вздрогнул и сел спиной к надписи.
В этот момент, закрыв за собой дверь, вошел Афтон Нэш. Это был начинающий полнеть высокий мужчина со строгими чертами лица и пристальным взглядом. Если бы не тяжеловесность облика и слишком крепко сжатые губы, его лицо можно было бы назвать красивым; хотя приятным оно не было.
- Не знаю, чем мы можем быть вам полезны, мистер Питт, - сказал он холодно. - Бедная девочка жила у моего брата Диггори и его жены. Они заботились о ее воспитании. Оглядываясь назад, могу сказать: возможно, было бы лучше, если бы мы взяли ее к себе, но в то время такое развитие событий не казалось правильным. Джессамин бывает в свете чаще, чем мы, и поэтому все решили, что будет разумно, если именно она введет Фанни в общество.
Питт уже должен был привыкнуть к этому. Немедленный переход в защиту, торжественное заявление о невиновности и неучастии… Всякий раз одни и те же приемы, в той или иной форме. Томасу они были отвратительны. Он помнил лицо девушки, еще не обезображенное жестокими отметинами жизни; да и сама жизнь ее, едва начавшись, была так быстро разрушена… Здесь же, в неуютной комнате, ее брат говорит о моральном воспитании - и в то же время ищет способ защитить себя от любых упреков, которые могут ему бросить.
- Никто не может быть застрахован против убийства, - Питт уловил в собственном голосе раздражение.
- Но каждый может быть застрахован от насилия, - резко ответил Афтон. - Молодые дамы пристойного поведения не заканчивают подобным образом.
- У вас есть причины полагать, что ваша сестра не была пристойного поведения? - Питт обязан был спросить это, хотя уже знал ответ.
Афтон повернулся к Томасу и наградил его неприязненной гримасой.
- Она была изнасилована, перед тем как ее убили, инспектор. Вы должны знать это так же хорошо, как и я. Пожалуйста, не скромничайте. Вы получите больше информации, поговорив с моим братом Диггори. У него очень любопытные вкусы… Впрочем, полагаю, что даже он не смог заразить ими свою сестру. Но я могу ошибаться. Может быть, один из его не слишком чистоплотных морально друзей повстречал ее на улице тем вечером? Полагаю, что вам лучше точно установить личности всех, кто был там.
- Конечно, - неприязненно отозвался Питт. - Мы установим местопребывание всех, кого только сможем.
Брови Афтона немного пошли вверх.
- Жители Парагон-уок едва ли заинтересуют вас; если только слуги… хотя сомневаюсь в этом. Я, например, очень разборчив, когда выбираю мужскую прислугу, и не позволяю моим служанкам иметь ухажеров.
Питт почувствовал укол жалости к его слугам и к той жалкой, безрадостной жизни, которую им приходится вести в этом доме.
- Человек может и не быть вовлечен в преступление, - возразил он. - Зато может увидеть и запомнить что-то важное. Малейшая подробность может помочь мне.
Афтон раздраженно пробормотал, что от себя в этом деле он не видит никакой пользы для полиции, и щелчком стряхнул несуществующую пылинку с рукава.
- Хорошо, я был дома в это время. Провел почти весь вечер в бильярдной комнате с моим братом Фулбертом. Я ничего не видел и не слышал.
Питт не мог позволить себе так легко сдаться. При этом нельзя показывать свою неприязнь к этому человеку. Он должен побороться.
- Может, вы замечали что-то раньше, в последние несколько недель… - продолжил он.
- Если бы я заметил что-нибудь эдакое, инспектор, неужели вы думаете, что я бы ничего не предпринял? - Крупный нос Афтона несколько раз дернулся. - Все-таки Фанни была моей сестрой!
- Конечно, сэр… но если все-таки оглянуться назад? - закончил Питт свой вопрос.
Афтон задумался и, наконец, осторожно сказал:
- Нет, насколько я помню. Но если что-то вспомню, тут же вас проинформирую… Что-то еще, инспектор?
- Да. Я хотел бы поговорить с остальными членами вашей семьи.
- Думаю, что если бы они что-то заметили, то сказали бы об этом мне, - сказал Афтон нетерпеливо.
- Тем не менее я бы хотел их увидеть, - настаивал Питт.
Афтон внимательно посмотрел на него. Оба были высокого роста, их глаза находились на одном уровне. Томас не отводил взгляда от собеседника.
- Я полагаю, это действительно необходимо, - наконец-то уступил Афтон, его лицо помрачнело. - Не хочу показывать никому дурного примера. Нужно уважать чужую работу. Но прошу вас, насколько это в ваших силах, быть поделикатнее с моей женой.
- Благодарю вас, сэр. Я приложу все мои старания, чтобы не огорчать ее.
Феба Нэш разительно отличалась от Джессамин. Если и был в ней какой-то огонек, то он давно угас. Она была облачена в скучный черный наряд, ее бледное лицо не носило никаких следов косметики. В другое время, возможно, Феба могла бы выглядеть гораздо лучше, но сейчас она находилась в глубоком трауре - покрасневшие глаза, припухший нос; волосы уложены в прическу, далекую от элегантности.
Она отказалась сесть и теперь стояла, крепко сцепив руки и внимательно рассматривая Питта.
- Сомневаюсь, что могу помочь вам, инспектор. Меня даже не было дома в тот вечер. Я посещала пожилую приболевшую родственницу. Могу назвать вам ее имя, если вы желаете.
- Нисколько в этом не сомневаюсь, мэм, - сказал Питт и сдержанно улыбнулся, боясь показаться легкомысленным перед лицом скорби. Он испытывал невыразимое чувство жалости к Фебе, хотел успокоить ее, но не знал как. Миссис Нэш была одной из тех женщин, которых он не понимал. Все ее чувства были глубоко запрятаны под броню благородства.
- Мне хотелось бы спросить вас, откровенничала ли с вами мисс Нэш? - начал Томас. - Может быть, она делилась с вами какими-то секретами, как с женой брата? Возможно, кто-то проявлял к ней нездоровый интерес или адресовал ей оскорбительные высказывания? Видела ли она каких-либо незнакомцев поблизости? - Ладно, попытка не пытка. - Или, может быть, вы сами видели кого-то?
Ее сцепленные руки резко дернулись, и она испуганно уставилась на него.
- О, боже мой! Вы считаете, что он еще здесь?
Питт колебался. С одной стороны, ему хотелось успокоить женщину, развеять ее страхи, но с другой стороны, он знал, что лгать глупо.
- Если это был залетный бродяга, то я не сомневаюсь, что он покинул этот район, - ответил он уклончиво. - Только полный глупец останется в районе, где есть риск нарваться на полицию.
Казалось, что Феба успокоилась, даже позволила себе сесть на краешек одного из мягких стульев.
- Слава богу! Благодаря вам я почувствовала себя гораздо лучше. Конечно, я сама должна была так подумать. - Она поморщилась, сдвинув свои тонкие бровки вместе. - Но я не помню, чтобы видела каких-нибудь незнакомцев в квартале - по крайней мере, такого типа. Если б я увидела, я бы послала дворецкого прогнать его.
Питт еще больше напугал бы и смутил Фебу, если бы попытался объяснить ей, что насильник не обязательно должен отличаться от других мужчин. Преступление часто изумляет людей, словно это вовсе не выплеск вполне обычных внутренних качеств человеческого характера - таких, как эгоизм, жадность, ненависть, выросшая до огромных размеров, или обман без границ. Феба, подобно многим, полагала, что убийца будет легко узнаваем и в принципе не может иметь ничего общего с теми, кого она знала. И было совершенно бесполезно - и даже пагубно - пытаться изменить ее точку зрения. Томаса удивляло, почему после стольких лет работы в полиции он еще продолжал думать обо всем этом и тем более волноваться по этому поводу.
- Может быть, мисс Нэш рассказывала вам, что кто-то обидел ее или сказал что-то оскорбительное? - предположил он.
Феба даже не потрудилась обдумать его слова.
- Конечно нет! Если бы такое случилось, я бы сказала об этом мужу, и он принял бы нужные меры! - Она с таким остервенением терзала свой носовой платок, что порвала на нем кружева.
Питт представил себе, какие меры мог принять Афтон Нэш. Так или иначе, он не сдавался и продолжал расспросы.
- Не припомните, выражала ли мисс Нэш беспокойство по какому-либо поводу? Не упоминала ли она о новых знакомствах?
- Нет, - яростно замотала головой Феба.
Питт вздохнул и встал. Ничего больше от нее не узнать. У него было такое чувство, что если бы он напугал ее, рассказав всю правду, она бы просто выбросила все из головы, а то, что оставалось у нее в памяти, растворилось бы в слепом страхе.
- Спасибо, мэм. Прошу прощения за доставленное вам беспокойство.
Она улыбнулась с некоторым усилием.
- Я уверена, что это было совершенно необходимо, иначе вы бы этого не делали, инспектор. Думаю, что вы хотели бы поговорить с братом моего мужа, Фулбертом? Но мне кажется, что он провел эту ночь вне дома и еще не приходил. Если вы заглянете к нам вечером, то, наверное, застанете его.
- Спасибо, я так и сделаю. Да, - Томас вспомнил об ожоге, про который рассказывал врач. - Знали ли вы, что с мисс Нэш произошел несчастный случай, ожог? - Он не хотел указывать поврежденное место, поскольку понимал, что это чрезвычайно смутит ее.
- Ожог? - переспросила Феба, наморщив лоб.
- Совсем небольшой. - Питт описал его форму, в точности повторив слова врача. - Но очень глубокий и недавний.
К его изумлению, последние остатки краски покинули лицо Фебы.
- Ожог? - Ее голос был еле слышен. - Нет, я не могу вспомнить. Я уверена, что ничего об этом не знаю. Может быть… может быть, она… - женщина закашлялась, - …делала что-то на кухне? Вы должны спросить у Джессамин. Я… я действительно не знаю.
Питт был озадачен. Было ясно видно, что Феба напугана. Означает ли это, что она знала о месте ожога, и ей неловко говорить об этом с мужчиной, который притом стоял на более низкой ступени социальной лестницы? Эта женщина была для него загадкой.