- Возвращает их хозяевам. Ну, вот пример. Один из новых русских обращается к адвокату. Мол, хочу я, Давид Илларионович, застраховать коллекцию своей живописи. Помогите оформить страховку. Он же адвокат, уважаемый человек, знаток живописи и имеет огромные связи везде, где только можно их иметь. Додик смотрит коллекцию и говорит: "Требуется дорогостоящая экспертиза и много времени на оформление документов". Ему говорят: "Ради бога! Картины хлеба не просят и не прокиснут". Додик все делает, как положено. Проводит экспертизу, получает соответствующий сертификат, страхует коллекцию, и на все уходит не больше недели. А потом выбирает из коллекции самое ценное, и я отвожу картину или две отцу в зону. Тот делает копии, и через месяц Додик возвращает картины хозяину со всей документацией. Мало того что пара картин возвращается заказчику, написанная не рукой Добужинского или Сислея, а рукой Леонида Медведева, моего отца, так он с владельца еще берет бешеные деньги за услуги. Те платят и очень долго его благодарят. Потом подлинники уходят перекупщикам и вывозятся за границу, где оседают в частных коллекциях. Вот по такой схеме работает самый честный адвокат северной столицы. Я его ненавижу, этого гада!
Борис начал наливать шампанское в бокал своей гостьи, сам предпочитая пить водку. Во время рассказа он так взволновался, что у него заходили желваки на скулах. У Ники в голове начали блуждать какие-то идеи, но она пока не могла их сформировать в единое целое. Так что-то мелькало в мозгу короткими вспышками, но не очень определенно.
- А ты знаешь тех людей, которых адвокат надул?
- Не всех, конечно, но многих знаю. Да их по коллекциям можно вычислить. Существуют каталоги картин, где указаны владельцы. Но эти списки - для служебного пользования ФСБ или дирекций музеев. Они засекречены. Однако у Додика такие списки имеются. Последний клиент, которого он общипал на шесть репинских этюдов к картине "Крестный ход в Курской губернии", был некий Шестопал. Смешно другое. Додик держит деньги в его банке. Сверхнаглость. Тот перед ним стелется, проценты ему платит, а этот гад своего же собрата по живому режет. Для него ничего святого нет. С моим отцом он так же поступил. Мало того что в зону его на восемь лет загнал, так еще работать там на свой карман заставил. Шакал! Для него нет ничего святого, кроме его бабы. Тоже хищница та еще. Два сапога пара. Она им крутит, как хочет. Еще бы, лет на двадцать моложе и выглядит, как фотомодель. Там любовью и не пахнет. Каждый в этом альянсе свое имеет.
Ника забыла про шампанское и икру. Услышав имя Шестопала, она вздрогнула, но Борис этого не заметил. Как, оказывается, тесен мир. Взять бы и столкнуть всю эту банду лбами, чтобы искры посыпались! Как хорошо, что мудрая тетка Неля надоумила ее не бросаться преданными мужчинами. Не плюй в колодец, пригодится воды напиться.
Ника подняла бокал.
- Я хочу, чтобы мы выпили за нашу неожиданную, но судьбоносную встречу. А ведь могли бы и не встретиться, и кроме детских воспоминаний о "казаках-разбойниках" ничего не осталось бы.
- Это не случайность. Я тебя всю жизнь искал.
И они выпили. Каждый за свое.
15 сентября 1996 года
Если Нику пришлось долго убеждать в том, что она должна выглядеть в глазах окружающих целомудренной девицей, то Киру Фрок убеждать не приходилось. Она имела не одно лицо, а была многолика, разнообразна, предприимчива и, разумеется, обладала опытом по части любовных игр. В ее сети попадали все, кто ее каким-то образом интересовал. Свои чувства она не растрачивала и не желала размениваться по мелочам. Настоящая любовь впереди, а пока сочетание любовь - бизнес ее вполне устраивало. Шестопал прекрасно понимал, что Кире он нужен только для постели и для ее махинаций. Он относился к этому спокойно. Как женщина, Кира не имела себе равных в постели, и он старался доставлять ей как можно больше удовольствий. Конечно, такой темпераментной красотке мало бойкого старичка Добронравова. Но Кира им дорожила, он был ей нужен. Жить в роскоши по сегодняшним меркам не очень просто. Приходилось идти на жертвы. Кира знала, что Шестопал имел невесту, молоденькую, хорошенькую, из интеллигентной семьи, но у него с ней ничего не было, и, похоже, девчушка водила его за нос.
Одно дело - деликатное ухаживание, другое - постель и мужские потребности. Кира и Шестопал понимали друг друга и сошлись на постели. Уже позже Кира начала втягивать Саула Яковлевича в свою паутину, и ему пришлось принимать участие в ее играх. Для Шестопала все интриги Киры казались увлекательным развлечением, и он с удовольствием ей потакал. Важно то, что их, кроме постели и интриг, ничего не связывало, они оставались свободными от взаимных обязательств. Но сегодняшний разговор Шестопалу не понравился. Когда дела касались его капиталов и личности, тут он мог превратиться в жесткого и бескомпромиссного мстителя.
Кто-то сказал однажды, будто самые главные вопросы мужчина и женщина решают в постели. Кира с этой тезой была согласна. К тому же на ринге, состоящем из перины, где особенно подчеркивались ее формы, она чувствовала себя более уверенно и могла нокаутировать любого противника. Подложив под плечи подушку, Кира облокотилась на спинку кровати, взяла фужер с вином и потянулась за сигаретой.
Шестопал расплылся, как медуза, на большей части огромной кровати и, заложив ладони за голову, любовался шикарной грудью своей любовницы. В свои тридцать пять Кира ухитрилась сохранить тело и кожу двадцатилетней девушки. Не будь она первостепенной стервой и потаскухой, он бы сделал ей предложение. Но Саул хотел иметь порядочную жену и кучу детей. Ему стукнуло тридцать шесть, он не следил за собой, зарос жиром, ему пора уже было прекращать растрачивать жизнь на проституток и коллекционирование денег. Пришло время подумать о семье и наследниках.
- Вот что, милый, - начала Кира, - ты должен будешь сделать для мне одно одолжение.
- По-моему, я только этим и занимаюсь.
- Мелочи. Я говорю о серьезном одолжении.
- В чем же оно заключается?
- В один прекрасный момент ты откроешь мне частный сейф в своем банке. Тот, на который я тебе укажу. Сколько их у тебя?
- Больше двух тысяч. Решила ограбить мой банк? Веселенькое предложение. Банкиру предлагают ограбить его банк. До этого даже современные сценаристы не додумались. В кино только стреляют и захватывают все силой.
- И правильно делают. А как еще развлекать публику? Философией? Времена Агаты Кристи прошли. В стране идет война прямо на улицах. Вот ее и отражают в кино. Если ты раньше смотрел новости по телевидению и узнавал, сколько зерна положил колхоз в закрома родины и сколько стали дала домна, какое количество угля добыли донбасские шахтеры, то сейчас ты об этом ничего не знаешь. Зато тебе известно, скольких человек пристрелили в городе и какой политик скинул с кресла конкурента. Народ требует хлеба и зрелищ. Мы недалеко ушли от древних цивилизаций.
- Любишь ты философствовать. Я требую зрелищ и прошу продолжить сценарий с ограблением моего банка при моей же помощи.
- Сейф оформлен на подставное лицо. Номера ячейки я пока не знаю. Мое любопытство показалось бы Додику подозрительным. Рано или поздно, но он сам назовет мне номер сейфа. Для этого у меня есть кое-какие лекарства, развязывающие людям язык во сне. Что касается кода и ключей, то ведь банкир может вскрыть любой сейф в своем банке. Хотя бы для эвакуации в случае пожара.
- Опять ты философствуешь. Да, я могу вскрыть сейф. Но никогда этого не сделаю.
- Даже ради меня?
- Ни при каких обстоятельствах.
- А зря. Там лежат украденные у тебя картины. Шесть подлинников Репина. А у тебя висят копии.
- Врешь! - Шестопал приподнялся на локтях…
- Не дергайся, дорогуша. Ты получишь свои подлинники и еще парочку раритетов в качестве компенсации. Но из моих рук. И не сейчас, а через годик-полтора, когда там наберется солидная коллекция. Я убедила До-дика хранить сворованные им подлинники в твоем банке. Ему идея очень понравилась. Скоро туда лягут бесценные полотна Федотова. Это не сейф, а Клондайк. Он пополняется. Если раньше Додик продавал подлинники перекупщикам, то теперь он нашел окно на границе, может обходиться без посредников и вывезти полотна в любой конец света. Сейчас рано его трогать. Пусть набивает свой железный мешок бесценными шедеврами. А когда наступит час "икс", Додик сыграет в ящик. Вот тогда ты мне и откроешь сейф. Кроме Репина, я дам тебе еще три картины на выбор, кроме Федотова. Остальное мое. И считай, что твоя коллекция обогатилась миллиона на два долларов. Хоть у тебя хватает и своих миллионов, но тут тебе палец о палец ударить не придется. Ну как, хороши проценты за аренду?
Шестопал откинулся на подушку и уставился в потолок.
- Значит, Добронравов аферист?
- Не то слово. Он гений! Почему бы нам не воспользоваться его талантом? Пусть из кожи вон лезет, потеет, рискует, крутится белкой в колесе, но всю свою добычу он так или иначе в нашу кормушку принесет, как кот задушенную мышь к порогу хозяина.
- И давно ты его подсиживаешь?
- Восемь лет. И еще столько же готова терпеть этого урода, чтобы один раз разрубить узел и всю оставшуюся жизнь ни о чем не думать. Найти себе настоящего мужика и быть ни от кого не зависимой. Хватит мне в подстилках ходить. Пришло время брать, а не отдавать. Слишком быстро проходит жизнь. Я свое отработала, пора Додику со мной расплатиться за восемь лет пользования.
- Ты же готова еще столько же терпеть!
- Он уже не хочет больше терпеть. Но жадность не дает возможности остановиться. Ждет крупного куша, чтобы уйти в отрыв. Ему же пятьдесят три. Не забывай об этом.
- С тобой уйти в отрыв?
- Разумеется. Только делиться со мной он не намерен. Думает, что я преданная ему собачка и всю жизнь буду за кусок колбасы перед ним на задних лапках ходить. Пусть думает. Он же гений. Вокруг него только дураки живут. Мы не будем ему мешать так думать. Продолжай раскланиваться и лебезить, а я свою роль буду играть, как прежде. Только бы он ничего не заподозрил.
- Выходит, ты умнее его?
- Исключено. Умнее его я людей не встречала. Просто его острый аналитический ум засыпает при виде меня. Мои уловки и хитрости - примитив против его глобального мышления. Ничего не поделаешь, ему Богом дано. Другое дело, повернуть такую глыбу в свою сторону и заставить ее работать на себя. Вот в чем задача, а не в уничтожении тщедушного стареющего адвокатишки. А ты сразу на ноги вскакиваешь и за дубину хватаешься. Привык силой брать. Забудь свои старые московские привычки, когда ходил с бейсбольной битой по Покровке и брал дань с лотошников. Так и не поумнел с тех пор.
Шестопал расплылся в улыбке.
- А ты помнишь те времена? Ты еще студенточкой была, а я шпаной московской. Лихо погуляли. Много воды утекло с тех славных годочков.
- Жаль, что ты не стал мудрее. Только мешки долларами набил, а в остальном - таким же остался.
- Это ты зря. Ума хватило и лондонский колледж осилить. В Питер чистенький приехал. Прошлого моего здесь никто, кроме тебя, не знает. Теперь женюсь.
- Породу улучшить хочешь. Княжескую внучку откопал. Золушка бедненькая и несчастненькая.
- Она не бедненькая. У ее мамаши в закромах немало осталось с царских времен. Не далее, как несколько дней назад приходил разорившийся заводчик Ракицкий, слышала небось. Я ему выдал по чеку княгини двенадцать миллионов зеленых наличными. Так что теща у меня не из бедных будет.
Кира прищурила глаза и как бы невзначай спросила:
- За какие такие коврижки разорившемуся придурку дюжину миллионов платить? Он же гол как сокол.
- Сомневаюсь. Я его не раз на лондонских аукционах видал. Сам там отоваривался. Этот жук Ракицкий что-то да припас себе на черный день. Вот и состоялась их сделка с княгиней. Та хренотень всякую покупать не станет.
Киру кругленькая сумма ошеломила. Мало кто в Питере ворочал такими деньжищами. Она взяла себе на заметку будущую тещу Шестопала, но развивать тему не стала. Этот орешек надо Додику подбросить. У него мозги лучше заточены в этом направлении. Разберется, что к чему.
Кира загасила сигарету и положила голову на рыхлое плечо любовника.
10 декабря 1996 года
День выдался снежным. Гостя из аэропорта привез сторож Анны Дмитриевны Яшка Федулов на своем вездеходе "ГАЗ-69". Голландцы не боятся зимы, но на таких машинах визитеру из Гааги наверняка ездить не приходилось. Впрочем, транспорт его не смутил - дело предстояло серьезное и антураж никакого значения не имел.
Анна Дмитриевна принимала в своей комнате. Варя подала чай.
- Устали, поди, с дороги? - спросила хозяйка, разглядывая двух мужчин, стоящих на пороге. Только когда один из них начал переводить другому, она поняла, кто из них переводчик, а кто тот самый Ной Хайберг, с которым она вела переписку.
- Мой юрист и, можно сказать, правая рука по работе - русский. Родился он в Бельгии, но очень хорошо владеет родным языком. К сожалению, он сейчас очень занят. Мы открываем филиалы нашей фирмы "Капуссен" в Москве и Харькове, и он завален делами. Российскую бюрократию очень нелегко пробить. Так что я вынужден воспользоваться услугами переводчика.
Выслушав перевод, княгиня кивнула на кресло. Она поняла, что в беседе придется использовать минимум слов. Тем лучше.
Когда гость сел в кресло, переводчику пришлось стоять. Хозяйка не обращала на него внимания. Халдей он и есть халдей.
- Конверт с марками и документами на столе, - сказала Анна. - Можете ознакомиться, а потом я бы хотела выслушать ваши предложения.
Изучение марок заняло минут пятнадцать, а на документы голландец глянул мельком.
В основном на чек лондонского аукциона. Этого ему было достаточно, чтобы вспомнить, как эти марки уплыли у него из-под носа и попали в руки Ракицкого, с которым ему так и не удалось договориться. Теперь всевышний предоставил ему второй случай получить заветные раритеты. Если он и сейчас упустит свой шанс, то не простит себе этого никогда в жизни.
- Готов заплатить вам пятнадцать миллионов долларов. Вид оплаты на ваше усмотрение.
- Девятнадцать и три условия.
Голландец и секунды не думал.
- Согласен. Ваши условия?
Вероника, сидевшая в шкафу, от услышанного едва не вывалилась наружу.
- Марки вы получите через год в своей стране либо в любой другой. Деньги должны лежать в банке. С марками приедет моя дочь и ее муж. Я хочу, чтобы она жила за границей и у нее имелся официальный счет в банке.
- Я вас понял. Деньги я положу на номерной счет, и они будут ждать человека с марками. Вся операция пройдет через банк. Директор банка получит марки, документы и номерной счет сделает именным. Процедура гарантирует стопроцентную чистоту сделки. Но вам придется подписать купчую. Иначе я не смогу договориться с банкирами. Мне так же нужны гарантии в том, что вы не продадите марки третьему лицу в течение названного вами срока. Документы у меня готовы. Их уже подписал мой юрист Этьен Сандани. Тот самый русский, что занимается моими филиалами. Если у вас возникнут вопросы, можете обратиться к нему. Я оставлю вам его телефоны. Моя подпись тоже уже стоит, остается вам подписать купчую в двух экземплярах. Один останется у вас, второй у меня. Эта купчая и будет предъявлена в банк, остальное сделает банкир.
- Давайте ваши документы.
- Жаль, что мне придется так долго ждать. - Гость тяжело вздохнул.
- Ничего не поделаешь. Моя дочь еще не вышла замуж. Но можете не беспокоиться. Марки будут вашими. Я свое слово умею держать.
После непродолжительного чаепития покупатель из Нидерландов уехал в аэропорт.
У Ники в голове родилась одна идея, а следом другая. Но она понимала, что лучше не торопиться. Неверный шаг, и все испортишь. Тетка права, в таких серьезных играх требуется большое терпение и правильный, точно выверенный план с несколькими подстраховками. Деньги на кон поставлены колоссальные. Один неверный шаг, и все полетит к чертовой матери.
15 декабря 1996 года
Вечером в ресторане "Астория" праздновалось шестидесятилетие известного адвоката Павла Львовича Шмелева. Пиршество намечалось пышное и многолюдное. С разных концов города стекались знакомые. На вечер были также приглашены коллеги Шмелева из адвокатуры, в том числе и адвокат Добронравов со своей гражданской женой и банкир Шестопал как жених Юлии - дочери Анны Дмитриевны, душеприказчиком коей являлся Шмелев.
Собираясь на вечеринку, Нелли Юрьевна всегда тратила на туалет не менее двух часов. Виновник торжества, сидящий в смокинге в одном из кресел ее душной комнаты, порядком запарился, но терпел, разглядывая свою любовницу, которая перед зеркалом меняла наряды. Удобный случай порассуждать вслух. Что Шмелев и сделал.
- Раньше я считал, что дело с марками ничего сложного собой не представляет. Сегодня я так уже не считаю. Открытие, которое сделала Ника в отношении адвоката Добронравова, меня очень настораживает. К сожалению, я плохо его знаю. Мы оба входим в президиум и всегда имели лишь чисто деловые отношения. К себе на юбилей я его заманил, доведя до него информацию через посредников, разумеется, о том, что являюсь душеприказчиком Анны Дмитриевны Лапицкой. И он клюнул на мою удочку.
- Не понимаю, какое отношение к маркам может иметь этот аферист? - с удивлением спросила Нелли, прикладывая к шее жемчужное ожерелье.
- Ну, по началу он меня интересовал, потому что обвел вокруг пальца Шестопала с картинами Репина. Как-никак, но Шестопал все же жених Юлии и скоро станет членом семьи Лапицких.
- Забудь о нем. Сегодня ты увидишь их вместе в последний раз. Юля отказала ему. Причина очень простая. Юле нужен жених, готовый поехать с ней на край света. А Шестопал от своих миллионов никуда не денется. Стать банкиром на Западе у него ума не хватит. Ника слышала разговор матери с Юлей. Анна поставила ей условие выйти замуж в течение года и уехать за границу. Как ты знаешь, Анна больше года не проживет. У профессора Введенского врачебных тайн не существует. Не язык, а помело. По секрету всему свету.
- Жаль. Не хватает нам еще одного врага в лице Шестопала. Этот человек привык получать все, что хочет. И если Юля ему откажет, она из возлюбленной превратится во врага. Люди, создавшие свои капиталы на крови, очень мстительны и беспощадны. Ведь он за ней ухаживал около года, строил серьезные планы, а тут ни за что получает такой плевок в физиономию. Поверь мне, к добру это не приведет.
- Оставь Шестопала в покое, Павлуша. Он слишком глуп, чтобы с нами тягаться.
- У дураков могут быть очень умные наставники.
- Ну хватит о нем. Чем тебя заинтересовал Добронравов? Как я поняла из рассказа Ники о его махинациях, этот тип - серьезный противник. Но в чем?
- Он знает о марках.
Нелли отложила платье в сторону и глянула на отражение Шмелева в зеркале.
- Каким образом? О них никто не знает.