Участвовать в международном состязании было гораздо приятнее, чем в российском. Атмосфера была намного дружелюбнее. Западные люди давно приучились скрывать свои истинные эмоции, и никому из девушек не приходило в голову устраивать скандалы, выясняя отношения. Тем более что за это - легко можно было слететь с дистанции. Во время подготовки к финальному шоу с Анастасией поработали голливудские стилисты, и из девушки просто очень красивой она превратилась в ослепительную красавицу, почти богиню. Возможно, потому, что ей самой было почти все равно, выиграет она призовое место или всего лишь ограничится достойным участием в конкурсе, титул "Вице-мисс Вселенная" дался ей легко. К счастью, обязательная программа мирового турне для вице-мисс была значительно менее насыщенной, чем для победительницы, и Настя не слишком переутомилась, выполняя свои обязанности в течение года после победы на конкурсе.
Состав поклонников увеличился количественно и заметно изменился качественно. Если раньше за Настей ухаживали бойкие сверстники, сейчас пытались привлечь ее внимание солидные бизнесмены, известные шоумены и артисты. Но по-прежнему никто не трогал ее сердца. Люди из шоу-бизнеса были явно неискренни, им надо было всего лишь покрасоваться рядом с модной красавицей. Для бизнесменов она была всего лишь престижным трофеем. Мужчины, которые считали, что могут быть интересны ей только благодаря толщине своего кошелька, Насте были отвратительны.
Она, уже больше по привычке, прилежно училась на журфаке. Отношения с сокурсницами напряглись еще больше, но девушка старалась не обращать на такие глупости внимания. Однажды деканат устроил серию встреч с опытными тележурналистами. На одной из них выступал Леонид Кондрашин. Настя, сидя в заднем ряду, почувствовала, как ее кинуло в жар. Это был ее мужчина, тот самый, которого она ждала так долго, не растрачивая себя на глупых юнцов и стареющих богатеев. Леонид тоже заметил девушку ослепительной красоты в последнем ряду и ее необыкновенные колдовские глаза. Он долго не мог вспомнить, почему ее лицо ему так знакомо, пока кто-то не сказал ему, что эта та самая русская красавица, завоевавшая весь мир. Они познакомились. Нечастое сочетание яркой внешности, хороших манер и гибкого интеллекта покорило Кондрашина. Роман был очень бурным и страстным. Анастасия была на седьмом небе от счастья - она наконец нашла своего принца.
…В квартире Грязнова-младшего все было перевернуто. Содержимое всех ящиков вывернуто на пол. Диван раскрыт и перевернут. На кухню лучше было не заходить. Менты уже третий час подряд проводили обыск. В понятые позвали двух мирных старушек, проживавших этажом выше, они с ужасом взирали на происходящее.
- Понятые, попрошу обратить внимание! - гордо провозгласил один мент. - При обыске изъят холщовый мешочек со смесью трав. Состав определит экспертиза. Но и так ясно, что это наркотик.
- Надо же, такой приличный молодой человек, не пьет, не курит, - зашептались старушки. - Вот ведь как обманчива бывает внешность.
- Простите, - подал голос Денис, - но как вы можете утверждать заранее, что там находится наркотик?
- А что еще? - грубо огрызнулся мент.
- Все, что угодно: ароматическая отдушка, зеленый чай, смесь трав для фитотерапии. Не приходило в голову? Вы нарушаете мои конституционные права.
- Хватит нам лапшу на уши вешать, дури себе привез из Индии и кого-то обмануть хочет, охламон.
- Вас предупреждали, что, согласно инструкции, вы должны быть корректны при проведении обыска? - продолжал доставать ментов Денис.
- А то… Сейчас ордер на твой арест подвезут - вот мы в следственном изоляторе и покажем тебе курс хороших манер, - хохотнул второй мент.
- С каких это пор у нас за хранение лекарственных трав арестовывают? *
- С тех пор, голубь, как аналогичные по составу лекарственные травки на месте убийства оказываются. Понял?
- Это надо еще доказать, - спокойно возразил Грязнов-младший.
- Докажем, что ж тут доказывать-то, небось там тоже не ромашка полевая, а растения поэкзотичнее.
Менты принялись за библиотеку Дениса, не церемонясь, скидывая книги куда придется.
- Поосторожнее, пожалуйста, там есть довольно редкие издания, антикварные в том числе, - предупредил Грязнов-младший.
- Не боись. Если не конфискуют все твое имущество - отсидишь срок и все тут приберешь.
Старушки обалдело переглянулись. Хамство ментов было слишком нарочитым. Бабушки опять зашептались между собой:
- А может, они сами подкинули этот порошок-то? Ты смотрела внимательно, Матвеевна?
- Внимательно, Вероника Ильинична, внимательно, только глаза совсем слепые стали, а очки-то я дома, дура старая, забыла.
- Что ж ты, Матвеевна, в понятые-то вызвалась, если ничего не видишь? Обыск-то теперь незаконный будет, раз ты на самом деле не видела ничего? Не стыдно тебе на себя ответственность такую брать?
- Вероника Ильинична, вы дамочка грамотная, а я из простых. Пришел милиционер, сказал: надо идти к соседу на обыск - я и пошла. Кто же милиции отказывает?!
Старушки продолжали кудахтать, а милиционеры методично очищали книжные полки. Денис напряженно думал, в какую переделку он попал. Предположим, что состав его медитативного порошка и той смеси, что нашли на месте убийства тележурналиста, совпадает. Похоже на подставу. Что же он делал в ту ночь, когда был убит Леонид Кондрашин? Вроде бы сидел дома безвылазно… Хотя нет, вспомнил! Был идиотский звонок якобы потенциального клиента со срочным делом. Позвонили в контору, долго требовали позвать к телефону самого Грязнова-младшего, потом назначили встречу рядом с метро "Юго-Западная" поздно вечером, почти ночью. И Денис, как полный идиот, повелся на жалобы о том, что дело срочное, сложное и медлить нельзя, приперся к метро и проторчал там почти час, так никого и не дождавшись. На алиби не потянет, точнее, не потянет на убедительное алиби. Как назло, он ничего не покупал в киосках - ни шоколадок, ни жвачки, ни пива. Сигарет он в принципе купить не мог, поскольку не курил. Так была бы вероятность, что кто-нибудь из продавцов его запомнил. К раскладке с прессой и книгами он тоже не подходил. Во-первых, было поздно и они уже не работали, во-вторых, он предусмотрительно взял с собой детектив Рекса Стаута о Ниро Вулфе на английском языке, чтобы на случай опоздания не проводить время бесцельно. Ладно, спокойствие прежде всего, если у ментов есть только "трявяная" улика, он с помощью хорошего адвоката сможет выпутаться из этой передряги. А хороший адвокат в заначке имеется.
Но Денис рано понадеялся на мастерство адвоката. Неожиданно один из милиционеров радостно провозгласил:
- Товарищи понятые, прошу сюда, пожалуйста! Обратите внимание, в одной из книг - тайник.
Он держал на развороте толстый томик из собрания сочинений Льва Толстого. В массиве страниц книги было вырезано квадратное углубление, в котором хранилась небольшая коробочка из красного бархата, в таких обычно хранят ювелирные украшения.
Все, теперь влип точно! Подстава по полной программе. Одного порошка медитативного им мало показалось, они еще в Льва Николаевича фигню какую-то запихнули. Денис-то прекрасно знал, что у него рука бы не поднялась в книге уродовать страницы и запихивать туда бархатные коробочки, но поди это докажи…
Милиционер на глазах изумленных старушек-понятых открыл футляр и продемонстрировал крупный бриллиант.
- Ну и что тут такого? У меня тоже есть драгоценности, и я их храню не на виду, - стала на защиту Дениса Вероника Ильинична. Ей уже надоела роль помощницы правосудия, да и к молодому человеку она всегда относилась с симпатией - вежливый, предупредительный, образованный, не курит, никогда его пьяным не видели.
- Такие крупные бриллианты - большая редкость, - заявил милиционер.
- Может быть, у Дениса это фамильная реликвия. От прабабушки или прадедушки перешла.
- Больше похоже, что из коллекции Анастасии Чегодаевой, таких крупных бриллиантов в мире раз-два и обчелся. Опять-таки, не волнуйтесь, граждане. Экспертиза все определит, а наш суд, самый справедливый суд в мире, все рассудит по справедливости. Да, прошу обратить внимание, на дне коробочки пыль, с виду похожая на стеклянную. Наверное, остатки от распиленных бриллиантов.
- Зачем же пилить бриллианты, если они сразу ценность теряют в десятки раз? - удивилась Вероника Ильинична, окончательно перешедшая в оппозицию милиционерам. - Да и вообще, что же он - идиот, все бриллианты распилил и продал, а один себе оставил, чтобы следствию было удобнее обвинение предъявить?
- Разговорчики! Ваше дело - наблюдать за ходом обыска, а не комментировать! Ясно? - рявкнул на старушку милиционер.
Раздался телефонный звонок. По определителю стало ясно, что это звонят из офиса "Глории". Денис спросил:
- Я могу ответить или это нарушит ваши планы?
- Отвечайте, вы пока не арестованы, - смилостивился мент.
- Денис, у нас тут с обыском пришли, что делать? - раздался взволнованный голос Севы Голованова.
- Ордер на обыск в порядке? - спокойно спросил Грязнов-младший.
- Вроде да…
- Тогда запускайте. Максу мигни, чтобы компьютеры в должном виде показал.
- Понял, шеф. Он вроде уже сообразил, что делать.
- Прекрасно. Особо не напрягайтесь. Похоже, все, что им было надо, они уже на моей квартире нашли. Так что расслабьтесь и получайте удовольствие.
- Шеф, но что происходит? Ты вообще в порядке?!
- Сева, сейчас мне говорить неудобно, думаю, тебе передадут достаточно точную информацию по сложившейся ситуации. Пока прогнозы неутешительны.
- Денис, ты держись, мы тебя обязательно вытащим.
- Спасибо, Сева, пока. Да, и скажи нашим орлам, чтобы на рожон не лезли. Вполне достаточно, если арестуют только меня. Не надо из себя героев строить. Милиционеры у нас благородным манерам не обучены, поэтому на хамство постарайтесь не реагировать. Это в основном Фили касается.
- Будет сделано, не волнуйся.
По крайней мере, можно быть спокойным, что содержание служебных компьютеров милиции окажется недоступным. Вообще-то ничего предосудительного на жестких дисках компов в "Глории" не содержалось, но всегда неприятно, когда во внутренней документации шарят посторонние люди. Макс наверняка успеет зарядить какой-нибудь мгновенный вирус, обрушивающий всю их локальную сеть.
Милиционеры стали составлять протокол обыска, старушки пытались их убедить в том, что они зря катят бочку на Дениса.
В это время другая бригада милиционеров учиняла обстоятельный разгром в офисе "Глории".
- Ребята, может, скажете, что ищете? Мы вам сами покажем, - пытался установить некое сотрудничество с ментами Голованов, но его благие намерения были прерваны неожиданным воплем.
- Эй, эти козлы всю систему обрушили! Вся информация с жестких дисков стерта!
- Какого вы лестного о нас мнения, однако, - ухмыльнулся Филя Агеев. - Лично я сроду к компьютеру не прикасался. Я больше по рукопашному бою специализируюсь.
- Молчать, что я начальству доложу! - голосил молоденький лейтенант, некоторое присутствие интеллекта на его лице говорило о том, что его на обыск захватили в качестве специалиста по информационным технологиям.
Компьютерный монстр Макс вкрадчиво объяснял оперативнику:
- Вирусы, товарищ старший лейтенант, непобедимы. Сколько раз я говорил шефу, что антивирусные программы Касперского ненадежны. Они ведь в этой своей лаборатории сколько антивирусов пишут, столько же вирусов и создают. Сами их по клиентским компам и разносят, благо доступ не затруднен. Понимаешь, какой бизнес мощный?
- Да что ты мне тут пургу гонишь?! - чуть не плакал старлей. - Мне начальство голову снесет за то, что из ваших компов, арестовывай их не арестовывай как вещественные доказательства, ничего никогда не вынешь! Что я, не понимаю, где простой вирус, а где система защиты сработала?!
- Да нет, командир, у нас простой антивирус Касперского стоял. Даже не последней модификации. Лицензионный, правда. Говорил я шефу, что не надо на их лицензионность надеяться. Зря деньги только потратили, - втолковывал Макс.
Сотрудники "Глории" на какие-то минуты даже повеселели от гордости за своего компьютерного специалиста. Макс был по натуре прирожденный хакер и в прошлом достиг на этой почве немалых успехов. В агентстве он нашел для себя идеальную нишу - для дела время от времени нужно было взламывать защиту корпоративных систем, чтобы достать закодированную информацию, он мог химичить с "софтом" и "железом" сколько пожелает, над его душой не висело никаких бестолочей руководителей, которые в программировании вообще не рубят, да и режим работы был достаточно гибкий.
Веселье ребят быстро прошло, когда раздался звонок на мобильный Севы Голованова. Звонили из МУРа, от Грязнова-старшего:
- Вячеслав Иванович просил передать, что Дениса арестуют в течение ближайших двух часов, если не раньше. В данный момент сделать ничего нельзя, все улики против него.
Обыск в офисе прошел быстро. Видимо, милиционеры рассчитывали найти что-то в компьютерах, но Макс вовремя сориентировался и все грохнул.
- Парни, делать-то что будем? Похоже, шефа крепко подставили, - крякнул Филя.
- Надо сначала информацию собрать, какое обвинение предъявлено, на каком основании, - рассудительно добавил Коля Щербак.
- Ладно, мужики, давайте пока этот бардак приведем в порядок.
Сотрудники "Глории" в молчании принялись за уборку. За своего молодого шефа переживали все.
Особенно давило на мозги то, что пока было непонятно, как ему помочь.
Глава пятая
Борис Семенович Ванштейн совершал утренний обход своих владений. Издательский дом "Товарищ либерал" находился в старинном особняке в районе метро "Динамо". Собственно, все редакции газет и журналов, созданные Ванштейном за последние пятнадцать лет, работали под одной крышей - в этом здании. Конечно, от чисто порнографических изданий он давно уже избавился, во всяком случае формально. Те СМИ, "желтизна" которых зашкаливала за все мыслимые пределы, уже давно были оформлены на подставных лиц, их редакции работали в неказистых квартирных офисах на окраинах Москвы, а прибыли они приносили по-прежнему огромные.
Когда Борис начинал, во всем тогда еще Советском Союзе не было ни одного порноиздания. С картинками проблем не было: Ванштейн просто купил несколько дисков с компьютерной графикой соответствующей тематики в Голландии, авторские права его никогда особо не волновали. С текстами была некоторая загвоздка, но он дал объявление в газету о том, что требуются авторы эротической прозы. Оказалось, что в стране огромное количество сумасшедших, которые готовы абсолютно бесплатно писать о своих сексуальных пристрастиях, зачастую весьма экзотических. Потом он придумал трюк - к обнаженному женскому телу на картинке присобачивать голову какой-нибудь знаменитой певицы или актрисы. Журнал расходился миллионными тиражами, прибыли были космическими. Конечно, оскорбленные дамочки, оказавшиеся на обложке, на весь мир начинали трубить, что журнал "Радости секса" незаконно использовал их изображение, но до суда доходили немногие, а лишняя реклама Ванштейну была только на пользу.
Теперь лишь сам Ванштейн и его финансовый директор знали, какую долю в обороте его издательского бизнеса занимают "отлученные" журналы, формально не имеющие к "Товарищу либералу" никакого отношения. Борис давно уже считался респектабельным издателем, демократом первой волны, защитником прав человека в России и прочая, прочая, прочая. Когда его бизнес достиг больших оборотов, он понял, что без политики уже нельзя, и сделал ставку на издания с политическим компроматом, или "политическое порно", как он называл этот жанр.
Настроение в этот день у Ванштейна было приподнятым. Новая блондиночка с кукольным личиком особо хорошо обслужила его ночью, и он был весел и свеж. Идя по коридору, Борис раскланивался со своими служащими, интересовался, как у них идут дела, он любил изображать доступного демократичного начальника. Насвистывая, он вошел в свой кабинет и развалился в удобном кресле, сделанном, разумеется, на заказ, специально под его фигуру. Надо бы поговорить с Пенгертоном. Жаль, упрямый американец ни за что не пойдет пить пиво, пока не наступило время ланча. Ладно, благодаря его англосаксонской пунктуальности и упертости в работе, огромная машина издательской корпорации двигалась как надо.
Ванштейн все же заглянул в приемную к Пенгертону и выразил некоторое удивление, когда очкастая секретарша Джорджа сказала, что глава издательского дома "Товарищ либерал" сегодня на работе еще не появлялся. Ванштейн демонстративно посмотрел на свой "ролекс": почти двенадцать часов, и это было удивительно. А ведь все знали: во всем, что касалось работы, Пенгертон был педант, каких поискать.
- Может быть, у него важная встреча с какими-нибудь стратегическими партнерами или серьезными рекламодателями, о чем просто нет нужды сообщать заранее? - предположил Ванштейн. - Хотя секретарша обычно все же должна быть в курсе распорядка рабочего дня своего шефа. Может быть, он предупреждал, что приедет сегодня позже? - осведомился Ванштейн.
- Вообще-то, - замялась очкастая секретарша, - вообще-то…
- Ну что?!
- Вообще-то Джордж говорил, что приедет даже раньше, к восьми утра, а не как обычно, к девяти. У него сегодня запланирована встреча с крупной рекламной компанией, он и вчера с ними после работы встречался, и еще он просил меня подготовить документы, то есть тоже приехать сегодня пораньше…
- И не звонил?
- Нет…
- Так позвоните вы ему!
- Борис Семенович, я уже звонила много раз, - пропищала секретарша. - Мобильный телефон заблокирован.
- Позвоните домой.
- Но Джордж запретил звонить ему домой. Жена, кажется, ревнует…
- Да не время сейчас, дура ты очкастая! Звони немедленно!
Очкастая дура послушно набрала семь цифр и тут же положила трубку.
- Занято…
- Как только дозвонитесь, сразу сообщите мне, - сменил гнев на милость Ванштейн. Он хотел сказать, что Пенгертон, может быть, по случаю заключения удачной сделки банально напился, как в старые добрые времена, и сейчас просто "лечится", но, разумеется, говорить это вслух не следовало. Ванштейн засмеялся и пошел в комнату отдыха издательского дома - поиграть на бильярде. Там он встретил своего любимого противника в этом развлечении - главного художника издательского дома, и они оба немедленно засучили рукава. На какое-то время Ванштейн забыл о Пенгертоне и азартно покрикивал: "третий от борта…", "пятый в середину" и так далее.
В особняке, который занимал издательский дом, для работы, равно как и для отдыха, были созданы отличные условия. Те, кто работал здесь, к примеру, никогда не ходили в баню, хотя бы потому, что сауна с бассейном тут имелись свои. Уже несколько лет гонорары сотрудников непрерывно росли, и занять в "Товарище либерале" какую-нибудь серьезную должность считалось значительным карьерным успехом в московской журналистской среде.
Зазвонил мобильник. Художник вытащил телефон и с недоумением уставился на него:
- Это не мой…
Телефон звонил в кармане пиджака Ванштейна, повешенного на стул. Этот номер был известен немногим, так что Борис удивился, но, обнаружив на определителе домашний номер Джорджа, слегка улыбнулся.