- Борис, случилось несчастье! - в трубке раздался плачущий женский голос. Это был не Пенгертон, это была его жена.
- Что случилось, детка?
- Жору похитили!
Ванштейн бросил косой взгляд на художника и расстегнул воротничок рубашки. Галстуки он не носил.
- Кто?! - Он уже положил кий на стол и жестом показал партнеру по игре, чтобы тот вышел. Художник немедленно покинул бильярдную.
- Я не знаю! Звонили уже. С акцентом таким, кавказским… Может быть, чеченцы. Сказали, что перезвонят через два часа. Требовали, чтобы ты приехал к нам и ждал звонка, - выдав информацию, молодая женщина опять зарыдала.
- Катя, не плачь. Сейчас со всем разберемся. Я еду.
- Ой, Боря, я так боюсь! Вдруг ему, как тому журналисту, ухо отрежут?!
- Катя, ты в милицию звонила?
- Они сказали, если хочу Жору живым увидеть, чтобы не было никаких ментов! Вот…
- Катюша, выпей пока что-нибудь успокоительное. Я приеду через полчаса.
Борис был точен. Через полчаса он уже сидел в квартире Пенгертонов на диване в гостиной и слушал рассказ Екатерины, жены Джорджа, еще раз. Ничего нового после их телефонного разговора она сообщить не смогла, оставалось только ждать звонка похитителей.
- Что ты будешь Делать, Борис? - в отчаянии спросила Катя. - Что мы будем делать?!
- Пока что я пытаюсь сообразить, кому пришло в голову похищать Жору.
- Да, кому, кому?!
- У этих людей должны быть серьезные причины для таких действий.
Ванштейн замолчал.
- Это связано с вашей профессиональной деятельностью?
- Видишь ли, Катюша, последнее время большинство публикаций газеты "Товарищ либерал" и других наших изданий были вполне невинны. Я даже сам вызывал на ковер главных редакторов и устраивал им разнос за беззубость материалов. Конечно, мы пощекотали нервы Степе Чегодаеву, приоткрыв читателям, что его супруга вовсе не такая непорочная красавица, какой он хочет ее представить…
- Так это Чегодаев?
- Едва ли. От Чегодаева можно ожидать ответных ударов в телеэфире, похищение или пуля в лоб - не его стиль. Ладно, пока эти чеченцы не выйдут на связь - гадать бессмысленно. Надо узнать, что похитители хотят взамен.
Зазвонил телефон.
- Катя, ты успокойся. Трубку возьму я. Это ведь я им нужен. А ты все будешь слышать по громкой связи.
- Добрый день, это Губкин, - произнес взволнованный мужской голос. - Я хотел узнать, как здоровье Джорджа?
- Что?! - оторопел Ванштейн.
- А… Ну, он в порядке, он хорошо себя чувствует? Мы с ним договаривались о встрече, и…
- Не занимайте телефон! - заорал Ванштейн и дал отбой.
Похитители позвонили ровно в назначенное время.
- Ванштейн слушает, - снова сказал Борис теперь уже ровным спокойным голосом и подмигнул Кате: мол, главное, чтобы они не думали, что нас можно сломать.
- Молодец, дорогой. Все делаешь, как надо. И милицию не вызывай. Сами разберемся.
- Джордж у вас?
- Конечно, дорогой. А где же ему быть? Цел и невредим. Мы его кормим вкусно. Не волнуйся. Давай договариваться, - достаточно спокойно и дружелюбно говорил низкий мужской голос с ярко выраженным кавказским акцентом.
Впрочем, Катя подумала, что акцент телефонного собеседника Ванштейна был немного странным. То ли слишком нарочитым, то ли каким-то неправильным. Может быть, человек пытается менять голос, чтобы его потом не узнали?
- Я готов к переговорам.
- Нам нужно опубликовать в твоих газетах дневники чеченских полевых командиров. А то общественность правды не знает. Нехорошо.
- Прекрасно. То есть действительно нехорошо. Я согласен. Там большой объем текста? И на каком они языке? Возможно, потребуется время на перевод.
- Не волнуйся, дорогой. Мы все уже перевели на русский. Текста много, хватит на несколько выпусков. Наверное, неделю будешь печатать, потом мы тебе твоего директора вернем.
- Я бы хотел убедиться, что с Джорджем все в порядке.
- Слушай.
Послышался какой-то треск и шорох, после чего раздался голос Пенгертона:
- Борис, ты согласился на их условия?
- Конечно, Джордж. Не понимаю только, зачем тебя было похищать для этого. Как ты?
- Вроде все в норме. Бывали и похуже переделки. Я беспокоюсь, не будет ли у тебя проблем с властями, если ты станешь публиковать дневники сепаратистов.
- Жора, да я тебя умоляю, у меня всю сознательную жизнь проблемы с властями! Ты там держись только. С твоей семьей все будет в порядке, я об этом позабочусь.
Несчастная Катя разразилась слезами, услышав голос мужа. Похоже, его слова немного ее успокоили. Борис снова схватил трубку:
- Когда и как вы передадите нам материалы?
- Поезжай в офис, найдешь все, что нужно, у себя на столе.
Ванштейн проследил, чтобы жена Пенгертона выпила снотворное. Задернул шторы в ее спальне и рванул на работу.
- Деточка, ко мне в кабинет никто не входил? - спросил он секретаршу.
- Нет, только утром уборщица убиралась.
- Почта есть какая-нибудь?
- Вот приглашение на благотворительный бал, письмо из Союза журналистов, вот пакет из Общества защиты гласности…
- А что-нибудь серьезное?
- Нет, только обычный спам - всякий мусор компьютерный.
- Хорошо, ко мне никого не пускай.
Борис сел за свой рабочий стол. Где же эти чертовы дневники? Зазвонил мобильный.
- Ты в сейфе посмотри и все найдешь, - произнес уже знакомый голос "чеченца". - И кстати, можешь сообщить в своих газетенках, что Пенгертон пропал.
- Черт! Как вы могли узнать мой код?!
В ответ раздался противный смешок.
- И я прекрасно помню, что закрывал сейф вчера вечером…
В сейфе лежал увесистый пакет, похожий на обычную почтовую бандероль. Ванштейн сорвал обертку.
- Ну что, нашел? - спросил по телефону кавказец.
- Ага, вот эти материалы. Зверства федералов в Чечне. Изнасилованная чеченская девочка. Убитый горем отец, не нашедший зашиты в суде. Военные хроники глазами полевых командиров. Правильно?
- Да. Будь здоров, дорогой.
Раздались короткие гудки.
Борис нажал кнопку селектора:
- Всех главных редакторов ко мне! Экстренное совещание. Верстку завтрашних номеров приостановить.
На следующее утро все газеты, принадлежащие Ванштейну, вышли с заголовками на первой полосе:
"Похищен глава издательского дома "Товарищ либерал" Джордж Пенгертон. Его будут держать в заложниках, пока не станет известна вся правда о Чечне. Первый такой материал мы предлагаем вашему вниманию в сегодняшнем выпуске газеты "Товарищ либерал".
Продажи газет с сенсационными материалами, как обычно, поднялись втрое. Террористы позвонили Ванштейну и высказали свое одобрение. Кате дали поговорить с мужем, который держался довольно бодро. Борис был в приподнятом настроении и не чувствовал надвигающейся опасности с другой стороны.
После обеда в здание "Товарища либерала" ворвались люди в камуфляже и масках. Оказалось, что вновь возбуждено старое дело о приватизации того здания, где находился издательский дом. Ванштейн был уверен, что дело о приватизации окончательно замято, так как суд по этому поводу уже был и тогда ему удалось благополучно доказать, что передача здания в собственность издательского дома была произведена абсолютно законно. Тогда Ванштейн и выступал всего лишь в качестве свидетеля, ни о каких обвинениях ему лично речи не шло. После трехчасового обыска в офисе работа всех СМИ Ванштейна была приостановлена, а сам Борис взят под стражу в качестве основного подозреваемого по старому делу. Обвинение ему предъявили подозрительно быстро. Очевидно, что это была реакция властей на сотрудничество Ванштейна с боевиками. Тот факт, что медиамагната шантажировали, похитив его лучшего сотрудника, власти проигнорировали.
Осиротевшие сотрудники редакций ванштейновских СМИ еще не успели как следует испугаться после разгрома в офисе и ареста своего предводителя, как их созвали на внеочередное общее собрание.
Представитель Министерства печати елейным голосом произнес:
- Уважаемые господа, вы должны понимать, что в современной России главное - это диктатура закона. Как только будет проведено дополнительное расследование по делу о приватизации данного здания, все встанет на круги своя. Разумеется, если у прокуратуры не будет претензий к господину Ван-штейну. Никакой политической подоплеки в этом деле нет. Всего лишь спор хозяйствующих субъектов.
Журналисты мрачно переглянулись. Уже не одно издание было закрыто подобным образом.
- А чтобы работа издательского дома "Товарищ либерал" ни на секунду не прерывалась, мы назначаем временного управляющего. Прошу любить и жаловать - Виктор Алексашин, известный радиожурналист, последнее место работы - заместитель генерального директора ВГТРК. Уверен, вы сработаетесь.
После собрания новый управляющий вызвал в свой кабинет главных редакторов. Все выходили от него без особой радости в глазах. В новых выпусках газет и журналов не было ни слова о похищении Пенгертона, не говоря уже о дневниках полевых командиров.
Все сотрудники "Глории" были на своих местах. Демидыч, Коля Щербак, Сева Голованов, Филя Агеев. Макс копошился с компьютерами, пытаясь их реанимировать к жизни, но пока не восстанавливая всю рабочую информацию.
- Ребята, кто-нибудь заметил с утра за собой слежку? - спросил Щербак.
- Меня пасли двое. Похоже, фээсбэшники. Совершенно в открытую, даже не пытались маскироваться, - сказал Сева Голованов.
- У меня та же картина, - поддакнул Демидыч.
- И у меня то же самое, - кивнул Филя.
- Ага, значит, мы под колпаком все. Что делать будем? - продолжил Щербак.
- Начнем с того, что переберемся на свежий воздух. Как ты думаешь, сколько они "жучков" здесь наставили во время обыска? - предусмотрительно заметил Сева.
- Интересно, если мы вчетвером пойдем на прогулку, то эти топтуны тоже шеренгой за нами выстроятся?
- Ну, это уже их дело. Солдат спит, служба идет. Пойдем, попробуем оторваться, - сказал Филя.
- Как тут оторвешься? - пессимистично заметил Демидыч.
- Да я вас сейчас такими переулочками провезу, оторвемся в два счета!
- Кстати, Денис от "Бродяги" ключи не оставил? Надо бы машину в гараж отогнать. Мало ли какие хулиганы развлечься решат, - заметил Голованов.
- Верно мыслишь, Сева, - поддержал Голованова Филя. - Поехали. Будем шефа спасать.
Агеев, знатный автомобилист, действительно умудрился на своих стареньких "Жигулях" устроить "Формулу-1" для преследователей. Он виртуозно проехался по старым московским дворам и переулкам. Им удалось на несколько минут оторваться от следующего за ними "БМВ", по команде Агеева оперативники "Глории" быстро выскочили в одном из внутренних двориков, перепрыгнули через невысокий заборчик, пробежали по крышам гаражей и мирно сели в троллейбус, доехав до Октябрьской улицы. Там они воспользовались квартирой одной знакомой Севы Голованова, которая бессрочно отдыхала на Кипре.
Затарившись холодным пивом в близлежащем магазинчике, сыщики расположились на кухне и вздохнули:
- Ну, теперь можно поговорить спокойно.
- Не факт, - сказал осторожный Щербак.
- Думаешь, весь город на прослушку взяли? Не нагнетай. Мобильники отключаем на всякий случай. Может, и) слышат что-нибудь, но над расшифровкой долго биться будут.
- Итак, что мы имеем? - начал оперативное заседание Голованов. - Дениса подставили. Улики сфабрикованы следующие: один и тот же порошок из индийских трав на месте преступления и у Грязнова-младшего дома плюс найденный в тайнике бриллиант из коллекции Вереницыной-Чегодаевой.
- Про крошку бриллиантовую забыл, - напомнил Щербак.
- Так и представляю себе картинку - Денис на кухне пилит бриллианты. Бред какой-то! - крякнул Демидыч.
- Конечно, бред. А сколько у нас в стране людей сидит по таким сфабрикованным обвинениям? Считать устанешь. Давайте думать, что можно сделать, - заявил Филя.
- Хорошо, думаем. Все вертится вокруг похищения Кондрашина и бриллиантов этой красотки в качестве выкупа. Похищали якобы чеченцы, но в деле концы с концами не сходились. Денис тогда еще сказал, что больше похоже на семейную вендетту, чем на террористов, - напомнил всем Голованов.
- Да, похищение действительно было странное. Ну что, надо распутать кондрашинское дело до конца. Если мы предполагаем, что Денис Кондрашина не убивал и не похищал, то кто-то ведь это сделал? - спросил Щербак.
- Мы не предполагаем, мы верим, что Денис никого не убивал, - пробурчал Демидыч.
- С какого конца потянем? - спросил Голованов.
- Из Чегодаева мы ничего не вытянем, да до него и не доберемся, - заметил Николай. - Давайте попробуем к этой красавице Анастасии подобраться.
- Ну, флаг тебе в руки. Назвался груздем - полезай в кузов. У тебя хорошо с женщинами получается, - поддел Голованов Николая.
- Да я серьезно. Я читал в газетах, что сегодня в пять будет вечер памяти Кондрашина на журфаке. То ли девятый день, то ли что-то в этом роде. Уверен, что Анастасия там появится. Она ведь была без ума от этого телевизионщика.
- Думаешь, на мужа наплюет и пойдет публично скорбеть по Кондрашину? - усомнился Филя.
- А разве она раньше не наплевала, когда Кондрашину позволила квартирку для свиданий завести?
- Надо действовать. Я поехал, - решительно заявил Щербак.
- Давай, Коля. Звони после семи мне на мобилу. Я уже подключусь, - сказал Голованов.
Николай вышел из дома, осмотрелся - пока их никто не пас. Значит, крепко они озадачили фээсбэшных топтунов. Он поймал тачку и быстро подъехал к зданию журфака на Моховой. Официально после терактов на Каширском шоссе во всех вузах Москвы требовали пропуска, но охрана работала не слишком перенапрягаясь, и, если ты придумал благовидный предлог для прохода в здание, никто тебя не задерживал. Николай состроил печальную мину и сказал:
- Я на вечер памяти Леонида Кондрашина.
Его пропустили без лишних вопросов.
Актовый зал был уже полон. В первых рядах сидело много ВИП-персон. Тут были Миткова, Осокин и многие другие. Но вот Анастасии Чегодаевой пока что не наблюдалось. Может быть, подойдет позднее. Не успел Щербак потянуться за пачкой сигарет и выйти в коридор, как в зал вошла бывшая "Вице-мисс Вселенная" в сопровождении пары Шварценеггеров. Телохранители жены олигарха быстро очистили для молодой женщины полряда в конце зала. Одного взгляда этих ребят было достаточно, чтобы туда близко больше никто из непоседливых студентов не совался. Анастасия была в маленьком черном платье без рукавов от Шанель, дамскую сумочку от Гермес она положила на парту. Солнцезащитные очки и широкие поля шляпы скрывали выражение ее лица от любопытных. В руках, облаченных в черные шелковые перчатки до локтя, она теребила батистовый носовой платочек.
Как же к ней подобраться? Сейчас, пока идет официальная часть, - не стоит. Охрана наверняка будет серьезно возражать, а устраивать потасовку во время траурного вечера - не слишком хорошая идея. И не потому, что Николай очень волновался о чувствах скорбящих по убитому журналисту, а потому, что при таком раскладе все в зале воспримут его попытку поговорить с Анастасией за нападение и будут помогать ее охранникам. И до красавицы не доберешься, да еще и в милицию угодишь. А там его с удовольствием продержат несколько суток.
Сразу после того, как торжественная часть вечера закончилась, Анастасия в сопровождении телохранителей вышла в заднюю дверь зала, незаметно для окружающих. Николай, внимательно наблюдавший за молодой женщиной, быстро последовал за ней. В коридоре было пустынно, и качки, охранявшие Чегодаеву, немного расслабились. Щербак быстро рванул наперерез и громко сказал молодой женщине, улыбаясь как можно более дружелюбно:
- Я - Николай Щербак, сотрудник Дениса Гряз-нова. Мне нужно поговорить с вами.
С Чегодаевой произошло нечто странное. Она вся как будто ощетинилась, рванула в сторону и истошно завопила:
- Помогите, это он!-
Телохранители быстро сообразили, что к чему, и накинулись на Щербака.
- Держите его, это он виноват в смерти Леонида!!! - истошно кричала женщина.
Поначалу Николаю пришлось нелегко. Первый охранник быстро навалился на него, скрутив ему руки за спиной, а второй подскочил и нанес мощный удар в солнечное сплетение. К счастью, оба тяжеловеса решили, что от такого удара их противник оправится не сразу, и на считанные доли мгновения ослабили хватку. В этот момент Щербак вывернулся, ударил ногой по коленной чашечке того, кто его держал, с размаху въехал второму охраннику и, прыгнув сверху на падающего качка, вырубил его ударом ребра ладони. Первый охранник корчился на полу, второй лежал неподалеку без сознания. Анастасия в ужасе прижалась к стене.
Щербак перевел дух и поправил на себе одежду.
- Анастасия, я сотрудник агентства "Глория", которым руководит Денис Грязнов. Помните, тот сыщик, который освобождал Кондрашина в Ростове?
- Что вам нужно?! Вы хотите и меня убить?
- Вы с ума сошли? Мне нужна ваша помощь.
- Какая помощь? Что вам нужно?!
- Анастасия, почему вы меня боитесь?
- Потому что вы убили Леонида. Я знаю! Это вы звонили в тот вечер.
Щербаку стало не по себе.
- Это какое-то недоразумение. Я не звонил ни вам, ни Леониду. Что случилось?
Самообладание вернулось к молодой женщине.
- В конце концов, если бы вы хотели меня убить, то давно уже сделали бы это. - Она посмотрела на своих охранников. - Как вы считаете, им нужна помощь?
- Думаю, что они скоро придут в себя.
- Тогда идемте, поговорим.
Она взяла за руку Николая и быстро провела его в одну из отдаленных аудиторий.
- Сейчас нет занятий, а меня не хватятся еще минут пятнадцать. Говорите.
Николай еще раз объяснил Анастасии, кто он и что ему нужно.
- Послушайте, в тот день, когда Леонида не стало, ему позвонил человек, представившийся Николаем Щербаком из "Глории". Он сообщил ему, что камни, которые служили выкупом, - фальшивые. Дескать, Чегодаева одолела жадность, он спешно изготовил копии бриллиантов, причем копии настолько грубые, что только совершенный дилетант мог заподозрить в этих стекляшках бриллианты.
- Похоже, кто-то воспользовался моим именем, - сказал Николай.
- Возможно, - пожала плечами Анастасия. - Леонида почему-то ужасно взволновало это сообщение, и он бросился на нашу квартиру проверять сейф. Причем вместе с этим самозваным "Щербаком". Чем все кончилось - вы знаете.
Анастасия уткнулась лицом в ладони и тихо заплакала:
- Он мне рассказал все по телефону. Я сразу почуяла неладное. Но когда приехала - было уже поздно.
- Похоже, вашего Леонида довольно ловко провели, чтобы заполучить камни. Но зачем грабителям так зверствовать, убивая его?
Анастасия вытерла слезы, печально улыбнулась:
- Мне пора. Наверное, телохранители уже меня ищут.
- Может быть, Настя, вы оставите мне свой телефон на всякий случай?
Анастасия немного подумала и покачала головой:
- Кто знает, может быть, муж с меня глаз не сводит и все прослушивает. Давайте я вам лучше дам телефон своей мамы, если будет необходимость - она мне все передаст.
Щербак записал семь цифр и сказал, внимательно глядя ей в глаза: