Шифман видел, как она отбежала в сторону и уткнулась в грудь поджидавшего ее Андрея. Спина девушки сотрясалась от рыданий.
Посчитав это дело улаженным, продюсер вновь отправился к Прыжкову. Сейчас он скажет, что Наташа отказалась выступать, и тот успокоится. Тогда можно сообщить о главной неприятной новости. Совпадение песен было случайным, этот конфликт явился для Шифмана непредвиденной нагрузкой. А вот то обстоятельство, что Игорю придется выступать перед Светлояровой, предпоследним номером, непрерывно беспокоило его со вчерашнего дня, с того момента, как сам узнал об этом. Представлял, как Игорь взбеленится. Однако Сандомирский в последний момент настоял - что тут можно поделать. Неужели Танькин продюсер, Костя Халатин, хорошо его забашлял? Костя и ему, Шифману, предлагал деньги в качестве отступного. Но он, разумеется, не взял. Тот момент могли запросто снимать на видеокамеру, Танька уже пару раз на таком деле попадалась. Не хватало еще, чтобы Игорю говорили, будто его продюсера подкупили, и он согласился пропустить Светлоярову последней. Нет уж, по крайней мере в этом он будет чист.
Часть пятая
АВАНС ЗА УБИЙСТВО
Глава 40
CЕНТЯБРЬ 2004-го
Менеджер скромной туристической фирмы "Топ-топ" Эдуард Саблин с унынием думал о перспективах своей работы. Желающих ездить за границу становится меньше. Взорвались электрички в Испании, участились теракты в Израиле. А это - его направления. Хозяин "Топ-топа" понимает, что виной всему являются объективные причины, не обвиняет ни в чем Саблина. Он и сам старался выправить положение. Предложил опять тиснуть рекламу в газетах, которую в последний раз давали в начале лета. Теперь, когда сезон катится к финишу, особенно важно напомнить людям о своем существовании.
- Предварительно проверь, у кого тиражи побольше, - посоветовал хозяин, - туда и дадим.
Пошарил Эдуард по Интернету, выписал названия, тиражи. Вдруг в одном месте наткнулся на новый городской бюллетень, в выходных данных указано: "Директор С. Ледовских". Это же наверняка Стаська. Саблин слышал, что тот давно завязал с музыкой и занялся распространением, торгует газетами и журналами. А оттуда до издательской деятельности один шаг. Видимо, подумал: почему он должен толкать чужие газеты, когда выгоднее свою печатать?
Хорошо бы пропустить их рекламу через Стасика, все-таки не чужой человек. Эдуард и живет с ним рядом, и в одной школе они учились, правда, в разных классах, они и выпивали вместе. С таким легче найти общий язык, и сотрудничество их может оказаться взаимовыгодным.
По телефону Станислав врубился не сразу, а узнав Эдуарда, разговаривал доброжелательно, назначил время для встречи. И вот Саблин заходит в кабинет, обставленный дорогой офисной мебелью. Судя по интерьеру, дела у Ледовских в полном порядке.
Сначала поговорили о том о сем, вспомнили школу, общих знакомых. Эдуард рассказал о трудностях своего агентства, о том, что собираются дать рекламу.
- Очень хорошо, - одобрил Станислав. - Наши сотрудники получают за привлечение рекламы десять процентов. И тебе отстегну столько же.
- Десять процентов, - разочарованно протянул Саблин. - Я надеялся на больше.
- Интересно, на сколько?
- На сто.
- Хороший аппетит, - кивнул издатель.
- Нет, я понимаю, так дела не делаются. Я хотел предложить, чтобы ты нашу рекламу напечатал бесплатно. А деньги, которые заплатит агентство, отдал мне.
- Ясный перец. По старой дружбе?
- Опять же не совсем так. Я надеюсь, оказать тебе услугу.
Ледовских начал терять терпение от этого вымогательства. Он сказал:
- Самую большую услугу ты окажешь мне, если сейчас уйдешь и больше не будешь здесь появляться.
- Какой ты все-таки нетерпеливый, - вздохнул Эдуард. - Гонишь меня прочь, не дослушав до конца. Не узнав, чем я могу быть полезен.
- Ну, чем?
- Вот это другой разговор. - Саблин поудобнее устроился в кресле, закурил, после чего спросил: - Скажи, пожалуйста, ты хочешь знать, кто раскурочил тогда твою студию?
- Конечно.
- Могу сказать.
- Хм. - Теперь уже и Станислав закурил, пытаясь унять свои нервы. - Откуда ты это знаешь?
- Какая разница?
- Да есть. Вдруг я пожелаю устроить этим людям веселую жизнь, а потом выяснится, что ты все выдумал.
- Зачем же мне выдумывать?
- Чтобы деньги получить.
Саблин почувствовал, что деньги уплывают из рук. Действительно, твердых доказательств у него нет. Ни фотографий, ни других свидетелей.
- Ты когда узнал об этом?
- В ту же ночь. Случайно увидел. Сотворил это один человек. Причем ты его прекрасно знаешь.
- Почему же ты молчал так долго?!
- Эдуард, потупился.
- Если бы ты сказал сразу, я бы тебе доверял. А так? Пять лет ты это скрывал, а теперь хочешь продать на кого-то компромат. Сам подумай, зачем я стану покупать кота в мешке?
- Ладно, Стасик, - сказал после томительной паузы Саблин. - Ничего я с тебя брать не стану. Просто скажу. А уж когда ты разберешься и убедишься в моей правоте, тогда окажешь мне материальную помощь.
- Деньги у меня есть, не пожалею.
- В том, что сделал именно этот человек, я даю тебе стопроцентную гарантию. Ты же знаешь, я живу в том доме, где была твоя студия…
Раньше там помещалась обувная мастерская. Это был подвал, куда вела дверь в торце дома. В один прекрасный день мастерская закрылась, и примерно с месяц помещение пустовало, хотя вывеска еще оставалась на месте. А потом и ее сняли - когда в подвал въехала студия звукозаписи. Жильцы дома узнавали обо всем быстро: и что мастерская закрылась, и что студия оборудована. Подробности о ней первым услышал Эдик, который однажды повстречал возле дома Стасика Ледовских. Тот сразу расхвастался, повел его в студию, все показал. Саблину это было не очень интересно. Выслушал для приличия да и забыл.
Прошло несколько дней. Однажды Эдик возвращался на ночь глядя после пьянки с друзьями. Ему не хотелось сразу идти домой. Если мать заметит, что он выпил, заведет бесконечную нотацию, поспать толком не даст. Решив проветриться, Эдик уселся на скамейку возле дома. Там тесно росли подковкой несколько низеньких деревьев, в этом полукруге стояла скамейка. Если сидишь на ней, тебя никто из прохожих не видит.
Стояла безветренная июльская ночь. Хмель у Саблина почти прошел, но он продолжал сидеть, наслаждаясь тишиной и покоем. Неожиданно до него донеслись странные звуки. Он не сразу сообразил, откуда раздаются редкие громкие щелчки. Прислушавшись, понял - из подвала. Странно, неужели там сейчас кто-то работает? Звуки были весьма далеки от музыкальных. Скорее это был грохот какой-то, но такого сумбурного даже в хард-роке не существует.
Эдик решил подойти поближе, разобраться, что там происходит. Он сделал несколько шагов по направлению к входу. Тут дверь приоткрылась, и оттуда выскользнул человек. Там было темно, и Саблин не мог разобрать его лица. Но когда тот пошел в сторону автобусной остановки, то очутился в месте, освещенном фонарем, и Эдик хорошо рассмотрел его.
Он познакомился с этим парнем 8 марта на вечеринке дома у Наташи Козельской, куда его случайно затащил Стасик Ледовских, который тогда ухлестывал за ее подругой. А у Эдика были шуры-муры с сестрой подруги, так все и получилось. Было еще много народу, но ему запомнился только этот Андрей, потому что они поцапались. Саблин, когда выпил лишнего, начал горланить песни. Андрей над ним смеялся, обозвал его голос козлетоном. "Ты и так-то небось петь не умеешь", - огрызнулся Эдик. У того был сиплый голос. При этих словах Андрей рассвирепел, готов был наброситься на него с кулаками. Насилу их растащили, благодаря девушкам удалось разрядить обстановку.
Вот этого парня Саблин и увидел выходящим ночью из студии. А на следующий день весь дом уже знал, что там произошел жуткий разгром.
- Серебров его фамилия, - сказал Станислав. - Между прочим, это единственный человек, которого я подозревал. Только у меня доказательств не было. Спасибо тебе. И рекламу мы опубликуем на твоих условиях.
Глава 41
ИЮЛЬ 2000-го
После неудавшегося московского дебюта Наташа вернулась в Пермь в невменяемом состоянии. Одна только наглая выходка Прыжкова с исполнением ее песни могла надолго выбить из колеи. Ведь он попросту украл у нее "Серебряный полет"! А тут еще его неожиданное убийство. Нет, нужно уйти подальше от этого страшного мира, в котором все измеряется деньгами; в котором, как говорил один знакомый, всегда соблюдается закон - чем хуже голос у певицы, тем меньше на ней должно быть одежды.
Она была обычным ребенком, правда, с невероятной тягой к исполнению хитов Аллы Борисовны. Одно время девочка надевала на себя балахон, отдаленно напоминавший знаменитое платье Пугачевой, и истязала гостей, которые умилялись и хлопали. Позже, в училище, ее кумиром стал Стиви Уандер, Наташа пыталась найти оптимальное сочетание между модой и истинной популярностью. Теперь она начисто отвергла эстраду, полностью сконцентрировавшись на опере. Ивана Ивановича такое решение ученицы очень обрадовало.
Преподаватель был ярым сторонником классической музыки. За все время ее ученичества у него с Наташей была всего лишь одна творческая размолвка. Это произошло, когда девушка согласилась спеть на концерте-митинге какой-то демократической партии.
С самого начала Кизилов отнесся к такой затее скептически. Его нравственная позиция лишена малейшего консерватизма. Он стоял горой за обновление общества и с удовольствием поддержал бы вменяемую оппозиционную политическую силу. Однако на поверхность вылезло огромное количество прохиндеев, которые, отталкивая друг друга, без смущения норовили старательно лизнуть задницу кремлевскому руководству. Это очень неприятно. А уж когда Иван Иванович побывал на том концерте, то пришел в ужас. У большинства молодежных групп сквозил незатейливый протест: дайте нам денег, атрибуты красивой жизни и побольше сексуальных утех. Тогда мы успокоимся. "Какого хрена эта клевая тачка не моя? Почему эта офигительная девица спит не со мной, а с тем жирным бурдюком? Почему я такой крутой, замечательный и талантливый, а денег у меня кот наплакал?" Серьезного политического протеста не было.
Не всем выговаривал тогда Кизилов - только любимым, наиболее талантливым ученикам за участие в той постыдной акции. Наташа оправдывалась, говорила, что не агитировала за конкретных кандидатов, а просто просила молодых людей проявить активность, прийти на выборы.
- На моем месте любой согласился бы, - объясняла она Ивану Ивановичу. - Позвонили, сказали, что выступление на площади, с отличной аппаратурой, в компании хороших групп. Обещали помочь раскрутиться.
- Нет, Наташа. Твое выступление носило характер откровенной агитки, - настаивал Кизилов. - Отсюда один шаг до специальных заказников для олигархов. Будешь зажигать людей на свадебке у алюминиевого короля. Я разговаривал со многими зрителями. Почти все уверены, что выступавшим заплатили, поэтому они и согласились на такой позор.
Когда вскоре после того случая Наташу пригласили участвовать в фестивале "Старый новый рок", она отказалась. А теперь с ужасом думала, как она вообще соглашалась выступать в эстрадных концертах с их закулисной грязью. Отныне будет заниматься только оперой и ничем иным.
Летом следующего года она отправилась поступать в московскую консерваторию.
Отъезд Наташи привел Андрея в уныние. Он не представлял жизни без нее, настоятельно предлагал жениться. Она отказывалась, считала, что это рано. Если поступит, ей придется жить в Москве. Будет семья - нужно снимать квартиру, это дорого, больших денег им не наскрести. Чем будет Андрей там заниматься, где устроится на работу? В Перми и газета дает какие-никакие деньги, и уроки есть. Его здесь хорошо знают. А как он, не имея прочных знакомств, будет заниматься репетиторством в Москве при тамошней конкуренции?..
- Ты меня не дождешься, - уныло мямлил Андрей в ответ.
- Почему ты так думаешь, глупыш?
- Чувствую.
Наташа откинула одеяло и сладко потянулась. Потом набросилась на него с поцелуями:
- А я не чувствую! Зачем ты паникуешь? Ведь все так быстро меняется…
- В худшую сторону, - сказал он по-прежнему печально.
- Не обязательно. Иногда и в лучшую. Вдруг нам повезет, я найду для тебя работу, и ты приедешь. И потом - еще не факт, что я поступлю. Может, я вернусь через месяц.
Это была их последняя совместная ночь перед отъездом, вернее, вечер - когда родители в городе, она не оставалась у Андрея, всегда ночевала дома.
Семья тщательно готовила Наташу к отъезду. Все были на сто процентов уверены в том, что она поступит. Значит, уезжает надолго, нужно многое предусмотреть, чтобы побыстрее могла обустроить в столице свой быт. Делались бесконечные покупки, а когда, казалось, все предусмотрено, вспоминались упущения. Значит, опять нужно бежать по магазинам… У семейства Козельских было напряженное время.
Уезжала Наташа поездом. Помимо родственников на вокзал пришли школьные подруги, однокашники из музыкального училища. Одним из первых явился Иван Иванович - он всегда благословляет своих учеников в дорогу.
Обряд прощального целования проходил в соответствии с неписаной иерахией: сначала подруги, затем друзья, педагог, родственники. К вагону подвел ее Андрей, улыбнулся:
- Ну что, может, открыть тебе на прощание одну страшную тайну? - И тут же покачал головой: - Нет, пожалуй, рано.
- Да уж. Вдруг я тогда не засну.
Наташа тоже могла открыть ему одну тайну и тоже не стала - она была беременна.
Глава 42
СЕНТЯБРЬ 2004-го
Пермь казалась Дергачу очень большим городом. Он был уверен, что рассчитывать здесь на случайную встречу с нужным человеком невозможно, хотя это его убеждение неоднократно опровергалось на практике. Но порой случаются такие замысловатые знакомства, что действительно поверить в их реальность трудно. На первый взгляд, ничего сверхъестественного тут нет, а когда станешь задумываться о его ничтожной вероятности, только диву даешься. Остается разводить руками и приговаривать: вот уж повезло так повезло.
Катька Силуянова, сестра Геныча, не обращала на Сергея особого внимания. Между ними пять лет разницы, она школьница, он взрослый, к тому же внешне ничего особенного собой не представляет: вихрастый блондин с крупными чертами лица. Катьке нравились более утонченные мужчины, и попадаются они не только в кино. Сейчас у нее было много таких знакомых. Сама она высокая, крупная, грудастая, так и пышет здоровьем. От мужиков у нее отбоя нет. Если бы Сергей был здоров, она бы о нем и думать забыла. Поскольку же товарищ брата сидит в инвалидной коляске, а она этому мужчине очень симпатична, то иногда навещала его вместе с Генычем. Приготовит что-нибудь вкусное, посидите ними за столом, послушает их разговоры, кое-что в голове застрянет. Запомнила, в частности, что избиение Дергача организовал некто Андрей Серебров, бывший студент Института культуры. Сергей бы рад его разыскать, чтобы отомстить, да тот сейчас далеко, в Москве. Можно найти людей, которые проучат его, только тем платить нужно, причем немало. У Дергача таких денег нет.
Специально Катька этой проблемой не занималась. У нее нынче и других с лихвой хватает. В этом году она заканчивала институт, вернее, университет, как он сейчас называется. Педагогический университет. Распределения нет, нужно подыскивать работу по специальности. Она - будущий преподаватель истории в средней школе. Это - по диплому. На самом деле она специалист широкого профиля, способна заниматься многими работами, связанными с архивами, книгами, журналами. Сейчас все девчонки и ребята с их курса интересуются, где есть возможность устроиться, обмениваются новостями. Катька тоже спрашивает всех подряд. Поговорила и с приятельницей Настей, которая окончила Институт культуры. Та сказала, что сейчас работает в фирме по распространению газет и журналов, они же стали сами издавать какие-то еженедельные сборники кроссвордов и сканвордов. Дело оказалось прибыльным, будут расширяться, выпускать новые. Пусть Катька сходит и поговорит с их директором.
- Справлюсь ли я с вашей работой?
- Господи! - с актерским пафосом воскликнула Настя. - О чем ты говоришь?! Ведь все сканворды рассчитаны на полных дебилов. Разве нормальный человек станет разгадывать такую чушь собачью! Их даже составляют на компьютере, поэтому одни и те же слова кочуют. С такой работой справится любой придурок. Главное - чтобы в определении было не больше двадцати семи букв, больше в клеточку не помещается, и все. Остальное никого не колышет.
- А что собой представляет директор?
- Ничего особенного. Молодой парень, неженатый. Запиши телефон. Зовут его Станислав Львович Ледовских.
Катя позвонила этому директору, тот назначил ей время, когда можно прийти.
Перед визитом Катя и в парикмахерской побывала, и у маникюрши. Костюм подобрала такой, что закачаешься - итальянский, темно-серый с вишневыми разводами.
Станислав Львович был с ней предельно любезен. При ее появлении встал, и, поздоровавшись за руку, усадил в кресло. Сел на стуле рядом, расспрашивал о ее учебе. У него была очень располагающая улыбка.
Они поговорили несколько минут, когда Станислав Львович, глядя на нее своими масляными глазками, сокрушенно вздохнул:
- Вы знаете, Катя, я перед вами очень виноват. Сам назначил встречу на это время и сам же вынужден сейчас уезжать. Такая собачья работа - срочно вызвали в городскую администрацию. Неудобно получается, причинил вам беспокойство. Если вы не против, я, когда освобожусь, позвоню вам, заеду, и мы где-нибудь посидим. Я подробнее расскажу о специфике будущей работы, возможно, она вас заинтересует. Все равно здесь толком разговаривать невозможно, каждую минуту будут отрывать.
Катя была не столь наивна, как можно подумать по ее простодушному виду, ей не раз приходилось сталкиваться с маленькими мужскими хитростями. Покинув офис, она зашла за угол ближайшего жилого дома и оттуда поглядывала на подъезд фирмы, перед которым в два ряда выстроились машины. Простояла так пятнадцать минут - Ледовских не выходил. За это время сто раз можно было рассказать о специфике работы. Значит, ни в какую администрацию он не поехал, а хочет просто встретиться с ней вечером. Очень хорошо. У нее тоже есть интерес - сейчас приличную работу найти трудно.
Станислав Львович позвонил около восьми часов и через три минуты заехал за ней.
- Поздно освободился, - сказал он, когда Катя села в машину. - Не успел даже заехать домой, деньги взять. Давайте подъедем ко мне. Я переоденусь, оставлю машину, и посидим в каком-нибудь ресторанчике рядом. А то ведь за рулем мне и пить нельзя.
"Потом скажет, что поесть можно у него, без всяких официантов", - подумала Катя.
У Ледовских была хорошая двухкомнатная квартира с хорошо обставленной кухней. Здесь имелось все, о чем только может мечтать современная хозяйка: комбайн, тостер, сушка, миксер, посуда с тефлоновым покрытием.