- Больше петь не буду. Это была какая-то случайность. Сейчас я гастролировала по волжским городам, там они все провалились. Я убираю их из репертуара. Пускай отдает кому хочет.
- То есть вы хотите сказать, что больше не будете петь ни "Любовь - извечная загадка", ни "Ослепительное солнце", ни "Табунщика".
- Вы чрезвычайно догадливы. Именно это я и хочу сказать.
- Странно, очень странно. Но - вам решать.
- Как-нибудь без вас разберусь, что мне делать.
- Тем не менее, Людмила Николаевна, в принципе эти песни были вами одобрены и неоднократно публично исполнялись. Поэтому хоть какую-то часть денег вы должны заплатить Янине.
- Благотворительность - не моя стихия.
- Это единственные ваши слова, которым я верю. Что же касается песен… Если вы когда-нибудь их исполните, то рискуете потерять все".
- Круто! - вырвалось у Грязнова после прослушивания последнего фрагмента.
Они вдвоем сидели в кабинете Турецкого.
- Слав, ты, может быть, еще что-нибудь скажешь? - спросил Александр Борисович после долгой паузы.
- А что говорить? Я думаю, - ответил тот. - Ситуасьон такая: нужно разыскать этого парня. Других вариантов не просматривается. Но сначала нужно найти некую молодую девушку из провинции…
- Почему из провинции? Может, она из Питера.
- Там своих звезд выше крыши. Нашла бы кому показать. А она приехала в Москву и обратилась к Репиной. Та сначала вцепилась в ее песни, обещала заплатить, а потом дала от ворот поворот.
- Отказалась ли она от ее песен?
- Сейчас я ссылаюсь на ее слова. На деле же… Что она пела в День милиции? - Он взглянул в программу концерта. - "Любовь - извечная загадка", "Ослепительное солнце" и "Осенняя элегия". Слова и музыка Репиной. Вот тебе и ответ на вопрос. Прикарманила чужие песни, за это и поплатилась.
- Жестокая расплата.
- М-да, у этой Янины слишком рьяный защитник ее интересов. Скорей всего, лямур. Короче говоря, шерше ля девушку Янину.
- Имя не самое популярное. Но это может быть псевдоним. Молодые звездочки сплошь и рядом называют себя, как им вздумается. Камелия. Беретга, Разалия и так далее. Без указания фамилии.
Подумав, Грязное сказал:
- Озадачу-ка я этим Дениса. Он быстро разберется с этой незнакомкой.
- Будь любезен. - Турецкий взглянул на часы. - Я сейчас еду на похороны Репиной.
- Зачем? - удивился Вячеслав Иванович. - Надеешься, что туда заявится преступник?
- Бывали же такие случаи.
- Еще бы! Часто бывали. Но даже если он и придет, ты его не вычислишь. Представляешь, сколько туда явится народу?
- В общем. Я мало надеюсь выудить что-нибудь ценное. И все же интуиция подсказывает мне, что сходить нужно.
- Так бы сразу и говорил, - пробурчал Грязное. - Если интуиция подсказывает, тогда - святое дело. Других доводов не нужно.
Похороны состоялись на Введенском кладбище, на одной из его заметных площадок, куда стекались несколько асфальтовых дорожек. Здесь находились могилы известного спортивного комментатора и его брата кинорежиссера, писателя булгаковского круга, генерала. Но прежде всего в глаза бросались замысловатые мраморные сооружения с именами неизвестных, судя по датам жизни, молодых мужчин. Очевидно, это были коммерсанты, жертвы бандитских разборок.
Отдать Репиной последний долг пришли человек пятьдесят, - неожиданно мало для звезды такого статуса. Из артистической братии явился - в полном составе - только ансамбль "Аленький цветочек", с которым она выступала в последнее время. "Ничего себе ведомственная солидарность", - вспомнил Александр Борисович слова Светличного. Провожали певицу в последний путь в основном ровесники покойной, и женщины, и мужчины. Как постепенно выяснил Турецкий, это были ее друзья детства - школьные товарищи, соседи. Репина была родом из Мурома Владимирской области. Приехали родители, скромные, симпатичные люди: мать, в прошлом профкомовский деятель на заводе холодильников, отец - машинист электровоза. Все собравшиеся были очень искренни в своей скорби.
Турецкий прислушивался к тому, какие разговоры ведутся вокруг, поспрашивал кое-кого и понял, что до переезда в Москву и до начала артистической деятельности Репина была очень душевным, деликатным человеком. Она вечно боялась кого-либо побеспокоить, кому-то быть в тягость, всегда стучала в дверь, прежде чем войти. Ее отзывчивость превышала все мыслимые пределы: оставить ли собаку на время отъезда в отпуск, попросить ли сходить отнести в собес какие-нибудь документы, сбегать в аптеку за лекарствами, кого-то встретить на вокзале и помочь донести вещи до дома - тут Людмила первейший помощник, в трудную минуту многие сразу бросались к ней. Такой стиль жизни был каждодневным способом ее существования. Все для других, и ничего - для себя.
Когда расходились с кладбища, руководитель "Аленького цветочка" Клушин с некоторой растерянностью признался Турецкому:
- Мы, грешным делом, слушали и думали, что не туда попали. Ведь в том, что тут было сказано, нет ничего общего с тем, что мы знали. Как будто речь идет о другом человеке. - Он помолчал и добавил: - Не надо было ей становиться артисткой.
Глава 12
АЛЛО, МЫ ИЩЕМ ТАЛАНТЫ!
Одно время, в середине девяностых, Грязное со смешком говорил про себя, что он последняя сука в МУРе. При этом он отнюдь не склонен к мазохизму.
Просто на тогдашнем бюрократическом жаргоне аббревиатура "сука" расшифровывалась как "случайно уцелевший квалифицированный аппаратчик". Но гордиться своими случайно уцелевшими талантами ему пришлось недолго - протестуя против усиливающегося "разгула демократии", Вячеслав Иванович покинул МУР и организовал собственное частное агентство "Глория". Через несколько лет декорации в милиции сменились. Новое руководство уговорило опытного следователя вернуться в МУР. Грязнов согласился, оставив "Глорию" на попечение своего племянника Дениса, который охотно откликался на просьбы дядьки или его друзей, несмотря на скудные средства, получаемые от Генпрокуратуры за проведение заказных спецопераций.
После того как Грязнов ввел его в курс дела, Денис продумал план действий. Для начала он решил поговорить с музыкантами ансамбля, с которым в последнее время выступала Репина. "Аленьким цветочком" руководит известный саксофонист Родион Клушин. Домашний телефон Клушина Денис узнал по многоступенчатой цепочке - от редакции музыкального журнала до совершенно незнакомых людей. Подумал, что сегодня звонить бесполезно. Если днем похороны Репиной, конечно, ее музыканты пойдут на кладбище, а оттуда на поминки. Руководитель вернется домой поздно и пьяный, разговаривать с таким бессмысленно. Дай бог, чтобы завтра пришел в себя как можно раньше.
Размышления Дениса были прерваны телефонным звонком.
- Здравствуйте. Меня зовут Родион Клушин, - послышался сочный баритон. - Сегодня я виделся на кладбище с Александром Борисовичем Турецким. Он сказал, что вы сейчас ведете очень сложное расследование и, вероятно, захотите со мной поговорить, и дал мне ваш телефон. Вот я и звоню.
Услышав о великой прозорливости Турецкого, Денис на некоторое время потерял дар речи, а придя в себя, спросил:
- Разве вы не на поминках?
- Нет. Там собирается тесный круг родственников, школьных друзей. А мы не поехали.
- Я как раз хотел узнать кое-что про Репину. Точнее, про песни, которые она исполняла на последнем концерте. Узнать историю их появления в ансамбле.
- Эти три очень хорошие песни нам недавно принесла сама Людмила Николаевна, - сказал Клушин. - Сама она музыку не пишет. Напела мелодию, и нам было легко ее обработать. Честно говоря, отчасти мы были удивлены такой прытью Репиной. Она не первый год на эстраде, но никогда ничего не сочиняла, а тут вдруг три чуть ли не шедевра. Но сказать мы ничего не сказали, потому что существует практика покупки произведений у начинающих авторов. Тот получает за песню деньги и отдает все свои права артисту. Нам без разницы, кого будут объявлять автором. Это даже своего рода этикет - не интересоваться подобными вещами.
- Почему же авторы соглашаются на то, чтобы их произведения исполнялись под чужим именем? - спросил Денис.
- Потому что у них еще нет своего имени. А без имени на эту поляну пробиться трудно, там уже все приватизировано. Хочешь прорваться - плати вступительный взнос. Пойдут одна-две песни успешно, тебя узнают в узких кругах. Появятся заказы, будешь выступать под своим именем. Поэтому молодые вынуждены соглашаться на такие условия. К тому же они получают деньги.
- То есть, вы считаете, ничего из ряда вон выходящего тут нет. Но как быть с теми тремя песнями, которые исполняла Репина на последнем концерте? У нас есть доказательства, что сочинила их не она, а какая-то молодая приезжая девушка по имени Янина. Как нам ее разыскать?
- Существуют клубы авторской или бардовской песни. Они охотно привечают молодые дарования. У них есть несколько излюбленных кафе, в которых те регулярно выступают. Имеет смысл поговорить там. Может, кто ее и вспомнит.
Клушин перечислил несколько названий клубов, где можно послушать бардовскую песню, добавив, что все они между собой связаны.
Сначала Денис узнал адреса, чтобы выбрать тот, куда ехать поближе. Таким оказалось заведение "Гнездо глухаря" на Большой Никитской. Его владелец "Глории" с негодованием отверг - ведь "глухарем" следователи называют нераскрытое дело. Денису показалось, что ехать сыщику в клуб с таким названием - плохая примета. Следующим поблизости оказался "Кнут и пряник" возле метро "Сухаревская". Позвонив туда, детектив узнал, что в клубе имеется художественный руководитель, который организует выступления бардов. Сегодня он будет в три часа, на это время назначена репетиция.
Художественным руководителем "Кнута и пряника" оказался сравнительно молодой, но совершенно седой человек в джинсовом костюме. Беспрерывно куря, он выслушал Дениса, после чего сказал:
- Знаю я эту девушку, помню. Она пела у нас на так называемом диком концерте, когда выступают все желающие. Песни запомнились. Я и удивлен был, когда услышал их по телевизору в исполнении Репиной. Подумал, может, Янина чужое пела. Но теперь-то понимаю, что Репина их присвоила.
- Как мне связаться с Яниной?
- Не знаю. Дело в том, что телефона у нее нет. Она приезжая, по-моему, из Перми. В Москве то ли угол снимает, то ли живет у кого-то из знакомых. Она здесь изредка появляется, узнает, что к чему. Вообще, в перспективе я планировал сделать ее сольник.
- Фамилию-то хотя бы назовете?
- Нет. У нас тут все по именам.
Денис вспомнил рьяного защитника ее интересов и спросил, бывала ли Янина здесь с каким-нибудь молодым человеком, другими словами, есть ли у нее бойфренд.
Худрук отрицательно покачал головой:
- Насчет бойфренда сильно сомневаюсь. Поговаривают, у что у нее нетрадиционная сексуальная ориентация.
Денис с присущим ему оптимизмом решил, что ему это будет только на руку. Уж коль лесбиянок меньше, чем нормальных людей, значит, они заметней и, следовательно, их легче найти. А вот неуверенные слова художественного руководителя "Кнута и пряника" по поводу ее географической ориентации огорчили Грязнова. Кажется, из Перми. А потом окажется, что из Пермской области или из Пензы. Денису хотелось выяснить это поточнее. Пришлось наступить на горло собственной песне - заехал он все-таки в это пресловутое "Гнездо глухаря". Явился туда без предварительного звонка, застал только администратора. Его слова на удивление точно совпали с тем, что Денис услышал в "Кнуте и прянике": девушка Янина приехала, кажется, из Перми.
Если двоим кажется одно и то же, это уже закономерность. Теперь уже есть отправная точка, где можно поискать сведения о девушке с редким именем.
Пермь - один из немногих городов, где у общавшегося чуть ли не со всей Россией Дениса совершенно не было знакомых. Более того, их не оказалось там даже у суперобщительного Вячеслава Ивановича. А уж дядька сотрудничал со всей Россией гораздо дольше Дениса. Пришлось начальнику угро послать на Урал официальный запрос насчет девушки Янины, двадцати примерно лет.
Вскоре пришел ответный факс, сообщавший, что Янина Болеславовна Муромцева, 1984 года рождения, прописана с родителями в Перми на улице Гагарина, дом такой-то, квартира такая-то.
Это обнадеживало. Вячеслав Иванович позвонил в пермский ГУВД и попросил коллег уточнить, где сейчас находится Муромцева и что о ней известно вообще.
На следующее угро, в воскресенье, ему позвонил некий капитан Телегин, беседовавший накануне с родителями Янины. В этом году она окончила музыкальное училище и поехала в Москву поступать в Гнесинку. Не поступила, но и в Пермь еще не вернулась. Живет в Москве у разных знакомых, постоянного адреса у нее нет, как и телефона тоже. Но родителям она часто звонит сама.
- Теперь найди ее по регистрации, - бодро сказал Вячеслав Иванович племяннику.
- Дядя Слава, вы как на облаке живете, - ответил частный детектив. - Если ей не нужно устраиваться на работу, она могла и не зарегистрироваться.
- По закону обязана.
- Так-то оно так, но ведь на практике это сложно. Ей нужно идти в милицию вместе с хозяином квартиры, отстоять огромную очередь. Не каждый захочет. К тому же, если у нее туговато с деньгами, какого лешего ей терять лишнюю тысячу, которую…
- Дениска! - прикрикнул начальник угро. - Ты сначала проверь, потом будем думать, что делать дальше. В зависимости от ситуасьон.
Янина Муромцева в столице зарегистрирована не была.
Часть вторая
НА БЕРЕГАХ КАМЫ
Глава 13
ОКТЯБРЬ 2004-го
После того как Дергачев стал вынужденно вести неподвижный образ жизни, страдальца навещали многие приятели. Однако постепенно их визиты становились все реже и реже. У всех хватало своих дел, но общих интересов становилось все меньше. Рассказывать больному о своих бурных приключениях - только травить ему душу. К тому же родители Сергея косо смотрели на посетителей. Как правило, те приходили к сыну с бутылкой, и долгие посиделки ничем хорошим не заканчивались. На следующий день Сергей обычно чувствовал себя плохо, держался капризно и грубо, почти агрессивно. Все же, надо признать, сейчас родителям с больным сыном легче, чем когда тот был здоров, а они находились в постоянном напряжении: не загремит ли их отпрыск в милицию.
Лишь два приятеля по-прежнему регулярно посещали его: Виталька и Геныч. Кстати, прежде они не ходили в закадычных дружках. Оба работали, воровством сроду не промышляли, жили сравнительно далеко от Дергачевых, встречались не часто. Их можно было назвать случайными собутыльниками. Оба были постарше Сергея. А грянула беда - неожиданно приняли в человеке живое участие, подружились.
Вообще-то у Геныча имя Гена, Геннадий Силуянов. Откуда такое прозвище, одному богу известно. Можно подумать, что это отчество, но нет - по батюшке он Алексеевич. Все же издавна кличут его только Генычем. У него есть младшая сестра, Катя, к которой неровно дышал Сергей, в шутку называл ее "моя зазнобушка". Конечно, про любовь-морковь речи не было. Катька на пять лет моложе него. Вот сейчас, когда ей двадцать два, Катя уже созрела, редкостная красавица. Да вот он… засох.
По иронии судьбы, именно через Катьку его друзья вышли на Институт культуры. Расспрашивали всех подряд, у кого там есть знакомые, и выяснилось, что как раз там учится ее хорошая приятельница Настя. Дали той боевое задание насчет этого Сереброва, да не выполнила девочка его. Сказала, что архивистка вредная баба, не захотела рыться в старых документах. Пришлось Генычу и Витальке поговорить с архивисткой по душам.
Пошли на это они без особого желания. Понимали - догадается архивистка, откуда ноги растут. При случае отыграется на Катиной подружке. Но делать нечего, других вариантов нет. К разговору подготовились на совесть. Пришлось мобилизовать и старых дружков Дергача, которые явились на подмогу. Несколько дней они шастали за Клавдией Павловной по пятам, вертелись вокруг ее дома, узнали всю подноготную разведенной женщины, живущей с матерью и сыном-пятиклассником.
Наступили сумерки, когда архивистка, молодая женщина в очках, вышла из магазина, держа в каждой руке по пакету со снедью. По пути домой ей нужно срезать уголок сквера, тут Геныч и Виталька подошли к ней. Для острастки сразу заявили, чтобы хорошенько подумала Клавдия Павловна о безопасности своего единственного сыночка-пятиклассника. После чего стали говорить тихо-мирно.
- Клавдия Павловна, мы не просим ничего противозаконного. Просто нам нужно узнать домашний адрес вашего бывшего студента.
- Без официального запроса я не имею права дать такую справку.
- Вот вам запрос. - Геныч полез во внутренний карман пиджака с таким видом, словно вытащит оттуда пистолет. А выудил сложенный вчетверо лист бумаги - ксерокс с первой страницы зачетки Сереброва. - Справка - это если на бланке. Нам же можете написать на любом клочке бумаги. Вот имя этого человека. Скажете нам его домашний адрес, и мы расстанемся друзьями. Больше того, если у вашего сыночка возникнут какие-нибудь проблемы, в обиду не дадим. Вы к нам по-человечески, и мы к вам также.
"Кто меня защитит?" - подумала Клавдия Павловна. Много лет назад, сын еще был грудным, их квартиру ограбили, и пришлось вызвать милицию. Милиционеры походили по комнатам и обратили внимание на китайскую перламутровую вазочку - единственную приличную вещь, остававшуюся в доме. "О! - воскликнул милиционер. - Кажется, на ней есть отпечатки пальцев. Мы ее забираем. Обязательно вернем". Только она эту вазочку не видела.
С тех пор Клавдия Павловна относилась к милиции с предубеждением. Если она пойдет в милицию, никого ее заявление не заинтересует. Ловить этих двоих молодых людей никто не станет. А Павлушу через месяц-другой стукнут булыжником по голове.
Начался, говоря дипломатическим языком, переговорный процесс. Архивистка интересовалась, как сможет обратиться к ним в случае надобности. Они сразу смекнули, что не стоит оставлять этой кулеме свои телефоны, вдруг она ментов пришлет. Договорились, что в случае необходимости она передаст свою просьбу через Настю, студентку, которая спрашивала у нее адрес Сереброва.
Геныч добавил:
- На ту девочку бочку не катите. Она тут вообще сбоку припеку.
- Адрес тоже ей передать?
- Нет, насчет адреса я вам завтра позвоню, - сказал Виталий, которому почему-то нравились женщины в очках. И эта понравилась.
- Мне с работы говорить неудобно.
- А я прозвоню домой.
- Вы знаете мой домашний телефон? - растерянно произнесла архивистка.
- Странный вопрос… Но вас это не должно беспокоить.
Ничего в их голосах на самом-то деле не было пугающего, и Клавдия Павловна успокоилась. Действительно, если она даст им адрес, то ничего страшного не произойдет. Это даже нельзя назвать должностным преступлением. В институте Серебров давно не учится, в общаге не живет. Приехал он из области, из Чусового. Кроме чусовского адреса, она ничего сообщить не могла.
Дергач и этому порадовался - сдвинулось дело с мертвой точки.