- А чего думать, Вадим? - возразил Толя Волошин. - Я бы действовал по отработанной схеме. А пока… Пока можно ему и "хвоста" приделать, а? Чтоб последить, поводить, если он сам попытается смыться или кто-то другой захочет его куда-нибудь переместить. В ту же ЦКБ, не исключено… Там с ним посложнее, пожалуй, будет. Но он, надо понимать, не в том состоянии, чтобы сейчас предпринимать какие-то защитные меры. Эти ж его уделали по полной программе, так что пока оклемается!..
- Просчитал! - усмехнулся озабоченно Лыков. - А про девку его ты что, совсем забыл? Да она ж наверняка уже копытом землю роет! Просто мы еще этого не знаем. А вот как узнаем?
- Девка - это, кстати, серьезно, Вадим. Папаша ее, ты в курсе, президент Экстра-банка. Но это еще ладно. Как я выяснил, он запросто вхож к премьеру - учились вместе когда-то в Финансовой академии. А премьер наш, оказывается, еще и крестный отец его дочки, Кристины, блин. Крестный отец Кристины, сечешь теперь? - Капитан засмеялся. - Простенько так и со вкусом! А вот мне, чтоб узнать об этом, пришлось все их академические архивы перешерстить. Так что я бы здесь сильную активность пока не проявлял, надо бы поосторожнее… А вот когда выйдет на волю, там другое дело…
- В твоих словах, Толя, есть доля истины. Подчеркиваю - доля. Но у нас, ребятки, практически не осталось полезного времени. Эти болваны не справились. А всего и делов-то - на два пальца… Вот и поручай дуракам… В общем, пока суд да дело, нам нужен толковый компромат. Чтоб раз и навсегда решить судьбу приятеля этой крестницы, понимаете? Поэтому думайте, ребята, крепче думайте! Еще один прокол, и… можете себе представить…
- А с этими-то чего будем делать? - спросил недовольный Борис Ряхин. - Что, так и простим? Может, им все-таки устроить маленький… фейерверк? Ну, в назидание потомкам, так сказать?
- А завтра ты сам, Боря, и оформишь документально все как следует. Чтоб у нас и комар носа… Подготовь там их показания, ну ты и сам все знаешь, чего я тебя учу, а я подпишу. И положим в секретный ящичек! - Лыков улыбнулся и кивнул в сторону большого сейфа за своей спиной. - А если вдруг у кого-то там, - он указал пальцем в потолок, - ни с того ни с сего возникнет недоуменный, понимаешь ли, вопрос, мол, а почему вы… и так далее, что, ребятки, вполне может коснуться каждого из нас, как мы ответим? А мы скажем так: нате вам всю нашу секретную бухгалтерию, господа хорошие! У нас в тайных делах, устроенных исключительно на пользу Отечеству, завсегда полный порядок! Ага?
И все рассмеялись…
Тем временем Толя Волошин приготовил уже легкую закуску, открыл коньяк, чем нередко заканчивался у них насыщенный трудовой день. Но Вадим предупредительным жестом остановил старания капитана. Он вообще предпочитал после своего ухода даже близких товарищей здесь одних не оставлять - мало ли какие мысли могут у них вдруг возникнуть? Лучше от соблазна подальше.
- Не возражаю по одной, ребята, - суховатым и недовольным голосом сказал он. - Вам-то чего? А мне сейчас придется ехать и вертеть хвостом перед одной сучкой, объясняя, почему мы не справились с таким плевым делом.
Врал, конечно, полковник. Это собственной жене либо теще мог он пудрить мозги, будто всю ночь напролет улаживал конфликты, в которых были замешаны его сотрудники. На самом же деле его в последнее время чрезвычайно устраивала неутомимая и ненасытная бабенка, лихо выжимающая из него все соки, да еще ко всему прочему рисующая такие роскошные перспективы, от которых у полковника милиции иной раз даже голова шла кругом…
2
Попытка похищения и, разумеется, убийства, иначе зачем же было затеяно все это гнусное действо, окончилась для Анатолия Сергеевича Юркина неделей пребывания сперва в реанимации городской клиники, а затем его перевезли в Центральную клиническую больницу, что прежде называлась "кремлевкой" и находилась на Рублевском шоссе - прямо напротив Крылатского. На "переселении" настояла Кристина, хотя сам Юркин не видел в том необходимости. Физическое его состояние было очень далеко от совершенства, помимо сильнейшего сотрясения мозга в организме наличествовали следы боевых отравляющих веществ, которые применялись при разгоне антиправительственных демонстраций и прочих противозаконных акций и были запрещены к применению. Поэтому прислушались не к его мнению, а к доводам Кристины Борисовны Ляховой, как-никак дочери крупнейшего отечественного банкира. Она сама и сопровождала реанимобиль, прибывший из ЦКБ, чтобы с ее другом - так она сказала врачам - нечаянно не произошло никаких новых "неожиданностей". Достаточно того, что уже случилось…
Обретя наконец возможность осознать происшедшее с ним и связно выразить свои мысли, Анатолий Сергеевич первым делом рассказал Кристине о посещении его офиса сотрудником агентства "Глория". И поскольку тот сыщик, который ему, в общем-то, где-то даже понравился, несмотря на то что осуществлял отвратительную слежку, оказался абсолютно прав в своих предостережениях, а Юркин его не послушался, Анатолий Сергеевич хотел бы с ним теперь встретиться, чтобы обсудить кое-какие важные для себя вопросы дальнейшей жизни. Нет, не прямо сейчас, а позже, когда выйдет из больницы.
В отличие от Кристины, которая с нескрываемым возмущением отнеслась вообще к самому факту существования подобного агентства, он, конечно, трезво смотрел на вещи. А ее возмущение и даже угрозы в адрес "поганых шпиков", подглядывающих в замочные скважины, выглядели для Юркина детскими обидами. Он-то понимал, чем рискует в данный момент в той ситуации, в которую оказался невольно втянутым. И главное, не по своей воле. Прав был сыщик - нельзя вести себя столь беспечно. С волками, как говорится, жить…
Кристина запомнила сказанное, хотя считала, что все эти подслушивающие и подсматривающие агентства, наемные телохранители и прочая чепуха, которую нынче так любят изображать в кино, на самом деле ничего не стоят. А вот если бы Толя разрешил ей переговорить с отцом, а тот - по собственным уже каналам - со своими друзьями и товарищами, вот тогда был бы толковый результат! Дадут указание кому следует, и Толю немедленно все оставят в покое. А эту базарную мерзавку загонят за такой Можай, что даже следа, духа ее здесь не останется! Но… Толя упрям. Или имеет свои резоны, о чем не желает распространяться. А то, что помещение только по чистой случайности не привело к трагическому исходу, то есть к убийству, ни у него, ни у нее сомнений больше не вызывало.
Отчетливо понимая это, он просил теперь уже ее быть максимально осторожной: ведь раз взялись за него всерьез, в ход могут быть пущены любые способы воздействия - вплоть до ее похищения с целью шантажа и так далее. Знать бы еще, какие силы здесь задействованы! Но на ум приходили только конкуренты, которые в конечном счете и могли проторить дорожку к озверелой от жадности, подлой натуре Аньки, наобещать ей семь верст до небес и тем купить на корню.
А вот в то, что идея устранить его могла исходить от нее самой, почему-то совсем не верилось. Нет, соблазнили, конечно, как дикарку какую, дешевыми яркими картинками. Лично она бы и не додумалась - дура провинциальная, попавшая в одночасье из грязи в князи, и что у нее может быть за душой? Да ничего чистого и светлого! А в пустой башке вообще уже ничего нет, кроме всех этих ее фитнес-клубов, салонов, баров да собственных ляжек, вечно выставленных напоказ? Ну, впрочем, если уж по правде, то ляжки достойные, хотя и безумно утомительные. Нельзя думать только о постели да способах без конца удовлетворять свою просто патологически ненасытную страсть!.. Есть и другие, куда более важные дела, есть большой бизнес, наконец!
Он убеждал себя, что искренне ненавидит теперь жену. И даже верил, что это действительно так. Но тут навязчивое воспоминание совсем не к месту подбрасывало картинки не такого уж и давнего их прошлого, когда они с Анной вдруг, будто голодные тигры, кидались друг на друга… Ох, как бешено начинало колотиться его сердце!.. Какие жаркие искры взрывались и плавили мозг!.. Какой тяжкий пот леденил безвольное тело!.. Да полно, было ли все это или просто разыгралось разгоряченное воображение?.. Черт знает что!
Кажется, еще в один из первых дней их знакомства, посетив его офис, оборудованный и комнатой для краткого отдыха, она предложила заменить там узкий диванчик на удобное во всех смыслах ложе и сама принесла несколько комплектов постельного белья. Хочешь отдохнуть, сделать небольшой перерыв? Вот и отлично! И тут же на практике доказала, что даже краткий перерыв в его умственной деятельности, но под ее чутким руководством способен вмиг избавить перегруженный нервными стрессами организм от всех этих комплексов, неуверенности и, как ни странно, чисто физической усталости. Словно, безудержно тратя свои силы, он обретал равновесие и психическую устойчивость в вечно неопределенных, а часто непредсказуемых ситуациях.
Плохо ли ему тогда было? Да кто ж посмеет так подумать, не то что попытаться выразить беспомощными словами! Это были для него дни, и даже месяцы, какого-то невероятного телесного восторга, упоения, которое, увы, не могло продолжаться бесконечно. Для него, но не для нее, вот в чем дело. Молодая супруга все еще пребывала в собственном мире острых физиологических страстей и не собиралась его менять, а он вернулся в свой утонченно интеллектуальный мир, как он его определял и без которого не мыслил себя. И брачный союз с Анной в дальнейшем отчасти воспринимал как восторженное и даже экзотическое, хотя и несколько навязчивое, путешествие в иллюзорный мир воспаленной воображением эротики. Но подобные путешествия хороши, а иногда и невероятно привлекательны, от поры до поры. Пребывать же там, за чертой главного своего дела, постоянно, да на это никаких физических и нравственных сил не хватило бы у всякого нормального человека. Анатолий Сергеевич скоро в этом убедился. Равно как и в том, что его якобы уход от нее, в смысле из ее беспрерывной, нескончаемой постели (хотя ничего подобного и в помине не было, просто нужны ведь и "перерывы" на работу), Анна восприняла как предательство ее надежд и представлений о полноте семейной жизни. Разубедить ее не было никакой возможности, оставалось разрешить личную свободу. Воспользовалась она ею или нет, Юркина мало интересовало, его волновал лишь один аспект ни в коем случае развлечения Анны не должны отражаться на имидже его бизнеса, на его личной деловой и нравственной репутации. Так ведь, по сути, немного и просил! Видимо, он не сумел оценить до конца "экзотические" способности супруги…
Надо же, как судьба сложилась! А ведь как славно все начиналось… Да, неисповедимы пути…
И вот - другое видение. Спокойная, уравновешенная, ласковая Кристина, с ее понимающей улыбкой, трогательной заботой, с шутливыми, но одновременно и глубокими размышлениями по поводу, например, конфуцианских взглядов на государственное устройство… Интеллект, отдых, исполненный парадоксальных мыслей и изящных сравнений… И мягкое, податливое тело, способное не взбесить от страсти, а утолить и успокоить…
А потому, когда настал момент истины, то есть персонального выбора, Анатолий Сергеевич ни минуты не колебался. И более того, чтобы не обострять с Анной и так уже напряженно-взрывных отношений, постарался обставить свой уход как добровольное изгнание, иными словами, как вынужденное выполнение немедленных, продиктованных очередной истерикой, требований супруги оставить ее в покое - раз и навсегда, навечно, ну да, естественно обеспечив при этом ее безбедное существование в дальнейшем. Должна же она хоть как-то возместить свой тяжкий моральный ущерб! Последнее - насчет морали, как таковой, - было, вообще говоря, наиболее сильным аргументом, тут уж ничего не скажешь…
Вспоминая теперь обо всем этом, Юркин пытался отнестись к происшествию с юмором. А ведь верно, когда у тебя нет возможности изменить течение событий, что остается? Только улыбаться и благодарить Господа за то, что тебе, скажем, отрезало трамваем только одну ногу, а не обе, да еще и руки вместе с оловой - в придачу.
И так у него продолжалось до того дня, пока пришедшая в палату на этот раз фантастически красивая Кристина не сообщила, что доктор только что обещал ей во второй половине дня выписать больного. После чего Анатолий немедленно поедет к ней домой, где лечение продолжится, но уже амбулаторным путем. То есть будет приходить врач и делать необходимые для окончательного восстановления здоровья уколы. И чтоб никаких возражений!
А с чего бы, интересно, он стал возражать?.. Хотя две недели его жизни, как говорится, корова языком слизнула, и это плохо. И он не знает, что делается в доме на Истре, а распорядиться и послать туда некого, надо ехать обязательно самому. Ох, как прав был тот сыщик!.. Документы - вот что сейчас самое главное… Но даже Кристине он не может доверить такого дела, поскольку оно уже изначально теперь таит в себе смертельную опасность…
Как, впрочем, и многое другое, что в наше воистину беспредельное, непредсказуемое и в определенной степени даже трагическое время связано не просто с деньгами, а с большими и очень большими деньгами…
3
Ожидание не могло продолжаться вечно.
Когда "наружное наблюдение" сообщило Вадиму Михайловичу Лыкову, что клиент перевезен в собственном "мерседесе" с Рублевского шоссе на Пречистенку, в известный уже дом, можно было начинать планировать операцию более конкретно, то есть с учетом конечной ее стадии. И потому теперь день-другой ни малейшего значения для исполнения далеко идущих планов полковника милиции не имели.
В один из дней, точнее, как-то посреди ночи, пребывая в полнейшем кайфе, другими словами, на грани сознания и инстинктивного животного удовлетворения, Анюта в этаком-то полубредовом состоянии высказалась, что ей давно следовало бы побывать в доме на Истре. Куда она проникнуть все же побаивается.
Проникнуть? Смысл сказанного заинтриговал Вадима. Почему именно проникнуть, а не просто приехать? Там же и ее дом? Или не так? Есть какие-то запреты, тайны? Тоща почему он до сих пор о них ничего не знает? А ведь уж он-то постарался сделать все, чтобы у похотливой и ненасытной Анюты не оставалось времени на размышления о посторонних вещах. Так в чем же дело?
Видимо, она сообразила, что снова, как в самом начале их знакомства, проболталась. Тогда ведь речь коснулась только того, что она просто знает, где хранятся учредительные документы и прочие финансовые бумаги мужа на владение фирмой. А тут невольно назвала и адрес, и умный человек сразу сообразит, где их надо искать. Дураком же Вадим не был, это она давно поняла. Начала крутить, вертеть, отделываться незначащими репликами - мол, муж говорил с кем-то по телефону, наверное, со своим адвокатом, а я случайно запомнила, но вот где конкретно?.. Однако ее оправдания, видела она, лишь усиливали у Вадима подозрения в том, что Анна и не собиралась открывать перед ним "закрома". Значит, он будет настаивать на своем участии, убеждать, что без его реальной помощи у нее ничего не получится. Тем более если. там охрана. Тем более теперь - ведь после покушения на жизнь супруга любые события могут трактоваться однозначно. Ну и тем более если операция по изъятию документов должна быть проведена так, чтоб без сучка без задоринки…
Анна и додумать не успела свою мысль до конца, как убедилась, что мужик, если он только того пожелает, завсегда окажется сильнее и надежнее любой бабы - со всеми ее капризами и тщательно скрываемыми желаниями. Да она и сама скоро пришла к выводу, что без твердой его руки, без жесткой настойчивости и железной логики, основанной на абсолютном знании того, что и как надо сделать, чтобы она заполучила в свои руки богатство, ей и думать нечего справиться с этой операцией в одиночку. А если ситуация не имеет альтернативы, значит, хочет она того или нет, ей придется чем-то жертвовать. Раз все равно нет другого выхода.
Теперь она полностью уже осознавала свою перспективу. В начале пути, по которому ее направила судьба, она вынуждена была постоянно жертвовать собой, своим телом. Потом наступило равновесие, когда никакие жертвы не требовались, ибо ее желания исполнялись быстро и досыта. Ну не удержалась, бывает… Значит, снова придется жертвовать, но на сей раз - только деньгами. Не свободой или неутолимой нуждой, а всего-навсего какой-то там кучкой денег. Подумаешь! Зато есть будущее…
Но тут совсем не к месту всплыла мысль о том, что у столь уверенного в себе Вадика тоже далеко не все в порядке с его страстными клятвами. Разве не обещал он избавить ее от мужа? И что дальше? Жидко обгадились его кадры? Надо же называть вещи своими именами, чего стесняться? Так о каком же светлом будущем он замыслил, если не справился с мелким уже как бы прошлым? Но двадцать пять тысяч долларов-то он взял, да. Увы, дорогой, так у нас с тобой дело дальше не пойдет…
Вадима отчасти поразила такая неожиданная проницательность и деловитость этой сучки, расслабленной от избытка переполнявших ее, казалось, еще мгновение назад эмоций. Мелькнуло даже нечто уважительное, вроде - а она сильная баба. Ну ничего, и не с такими управлялись, не она первая, не она и последняя…
Посмотрел на нее Лыков и ухмыльнулся неожиданно пришедшей мысли о том, что он, кажется, слишком много себя отдает этой ненасытной и самодовольной стерве. Надо бы как-нибудь показать ей подлинное ее место. Влить в нее побольше виски и устроить ей небольшую групповуху - для начала. Капитанов позвать - они парни молодые, охочие до разнообразия… Ну и по рукам пустить, желающих-то хватит… А базарить начнет, так на минуточку напомнить кое о чем. И вообще, не много ли "сладкого" он употребляет в последнее время? Недолго ведь и оскомину набить, здоровье свое драгоценное подорвать, которого и на жену-то в последнее время совсем не остается. Не говоря о других кадрах… Да и ребята вон криво поглядывают, посмеиваются. Как ни зайдут сюда, в фонд, сразу хмыкать начинают и носами крутить - атмосфера-то от ее Духов, от всей этой нескончаемой постельной возни такая, что никакими кондиционерами не разгонишь…
Но прежде чем привести в исполнение только что возникшие в голове идеи, которые, впрочем, никуда не денутся, Лыков решил сперва завершить операцию с документами. Это сейчас самое главное. Жаль, что потеряно столько времени, но ведь это не его, а ее вина, Аньки, которая, оказывается, все загодя знала, но молчала, как партизанка. Одни намеки, а из них, известно, ничего путного не выстроишь. Спохватилась теперь, узнав, что мужика ее выписали из больницы, опомнилась!.. Но лучше поздно, чем никогда…
И Вадим приступил к действию.