- Ничего, со временем исправимся. Ну а как у тебя? Удалось выйти на немецких друзей Сулеймана?
- Да, Слава, удалось. Вышли и на Марата Исхакова, и на братьев Гильмановых. Они у нас под колпаком. Я привлек для работы ребят из "Пятого уровня".
- Этих суперменов?
- Угу. Кстати, передай от них привет Витьке Солонину. Марио и Джек сильно по нему скучают. А Кэт шлет кучу поцелуев.
- Это та заводная негритянка из нью-йоркской полиции?
- Она самая. Правда, она тут на днях узнала, что русские мужчины любят мулаток, и заявила, что больше она не негритянка, а мулатка.
- Это как же?
- Очень просто. Кэт прошла спецкурс по искусству грима. И обещает со дня на день превратиться в розовощекую блондинку.
- Весело живете, - резюмировал Грязнов.
- А то! Ребята из "Пятого уровня" ведут друзей Сулеймана с утра до ночи. Сейчас пробиваем связи этих борцов за чистоту ислама. Судя по всему, организация у них небольшая, но вполне боеспособная. Действуют по всей Европе. Вчера вечером, например, Исхаков встречался с одним англичанином. Имя уже установили - это некий Махмуд Абдул-Карим.
- Не знал, что у англичан такие красивые имена, - иронично заметил Грязнов.
- Он иммигрант во втором поколении. Наши английские коллеги установят за ним слежку, мы уже с ними связались. Адрес и телефон Марата Исхакова остались прежними. Передай Сулейману - пора выходить с ним на связь. Легенду о нравственном перерождении Сулеймана уже придумали?
- А чего ее придумывать? Все как обычно. Смерть кяфирам, да здравствует ислам!
- Ну тогда действуйте. Как там Поремский с его "неуловимыми мстителями", еще воюют?
- Ага. Объявили крестовый поход террористам. Молодняк сидит в ГИЦе, ворошит старые дела о терактах в поисках зацепок. Как только подъедет Солонин, встречаемся у Поремского в кабинете - в полном составе. Табеев-младший тоже будет. Пора включать его в игру.
- Ясно. Будет что важное - позвони. Ни пуха ни пера!
- К черту.
3
Когда Грязнов ввел в кабинет Табеева-младшего, все были уже в сборе.
- Познакомьтесь, это Сулейман Сулейманович Табеев, - представил Грязнов своего спутника.
Тот пожал мужчинам руки, а Алене вежливо поклонился.
Алена ослепительно улыбнулась в ответ. Ее глаза заблестели, на щеках появился легкий румянец. Сулейман был высок ростом, широкоплеч и черноволос, в довершение мужских достоинств у него было красивое, худощавое и загорелое лицо, карие глаза и темные, мужественно очерченные губы.
После того как вновь прибывших усадили за стол и налили им по чашке кофе, Грязнов представил Табееву всех присутствующих.
- Рад познакомиться, - сказал Сулейман.
Заседание началось. Алена Никитина зачитала список всех терактов, которые произошли в России за последний год. Обратила внимание на схожие детали. Затем Поремский вкратце напомнил присутствующим о деле московской фирмы "Заря", которая выступала посредником и организатором заказных убийств, "замаскированных" под теракты, и о Султане Бариеве, руководителе лагеря по подготовке террористов. После этого слово взял Виктор Солонин. Он рассказал о своей поездке в Чечню и о добытых там сведениях, само собой опуская подробности проведенной им агентурной работы.
- Косвенно существование лагеря для подготовки смертников подтверждается общей схемой действий, характерной для всех боевиков-камикадзе, совершивших теракты на территории России. Образно говоря, у всех этих терактов ноги растут из одного места.
- Что-то вроде адской "учебки", - предположил Камельков.
- Что-то вроде этого, - кивнул Виктор. - Мы почти уверены в том, что тренировочный лагерь был создан по непосредственному распоряжению Масхадова. Основной контингент лагеря - женщины, их там около тридцати. Все они разной национальности. Чеченки, азербайджанки, дагестанки, русские. Цель создания этого "особого подразделения" проста и ясна: женщина вызывает меньше подозрений, чем мужчина. Теракты женщин-смертниц вызывают больший резонанс, чем теракты, произведенные мужчинами. Это еще один плюс в пользу женского состава "особых подразделений". К тому же боевая ценность женщин - с точки зрения полевых командиров - намного меньше, чем мужчин. В отличие от экстремистских организаций, действующих в Саудовской Аравии и Палестине, наши боевики предпочитают использовать мужчин с наибольшей - на их взгляд - выгодой. В качестве боевой единицы "многоразового использования". - Солонин посмотрел на Сулеймана и добавил: - Так что тебе становиться шахидом, скорей всего, не придется. Они попытаются использовать тебя с наибольшей пользой. Вероятно, ты пройдешь специальную подготовку и станешь заниматься оперативной работой. Хотя… - он пожал плечами, - наверняка тут не скажешь.
- Мне неважно, какую роль они мне отведут, - сказал Сулейман. - Все равно это долго не продлится.
- Это тоже вопрос спорный. Конечно, мы постараемся провести операцию как можно быстрее. Но, как известно, человек предполагает, а Аллах располагает. С вашего разрешения, я продолжу. - Солонин снова напустил на себя вид учителя, объясняющего ученикам новую тему. - У нас есть обоснованные подозрения, что основная часть смертниц появилась в лагере отнюдь не добровольно.
- А как же вдовы боевиков, которые хотят отомстить за смерть своих мужей? - задал резонный вопрос Миша Камельков.
- Таких там единицы. Большую часть девушек в лагерь привезли насильно. Или заманили путем обмана. Вскоре после захвата заложников "Норд-Оста" фээсбэшники установили личности всех погибших террористок. Нашему подразделению было поручено отработать все контакты "шахидок", включая их семьи. Так вот, мы выяснили, что большинство террористок были из семей, не имеющих никакого отношения ни к ваххабитам, ни к боевикам.
- Так что же, их тоже привезли в лагерь насильно? - усомнился Сулейман.
- Родственники рассказывали, что за несколько месяцев до теракта эти девушки просто пропали. Ушли из дома и не вернулись. Родственники, само собой, обвиняли в этом федералов.
- А как же статьи об издевательствах российских солдат над чеченками? - сухо спросил Сулейман. - Я слышал, что именно после этого они идут в террористки, чтобы смыть позор кровью.
Солонин кивнул:
- Да, я тоже читал эти статьи. Но чаще всего это полная чушь. Девушек похищают и привозят в лагерь. Там их в течение нескольких месяцев готовят, а затем посылают на задание. - Виктор невесело усмехнулся. - Есть данные, что на территории Чечни находится женский "амир".
- Это еще что за фрукт? - поинтересовался Камельков, разворачивая новый шоколадный батончик.
- Это женщина, которую назначили старшей над шахидками. Что-то вроде шахидского генерала. Но эту информацию нам еще предстоит проверить.
Виктор протянул руку и нажал на кнопку электрического чайника. Поремский проследил за его движением и задумчиво побарабанил пальцами по столу.
- Ты знаешь, как проходит подготовка шахидок? - спросил он у Солонина.
Тот кивнул:
- Примерно. Девушек долго и тщательно обрабатывают. Ведь не так просто пойти на самоубийство, даже ради высоких идеалов. Психологи и ваххабитские муллы хорошенько промывают им мозги. В качестве примеров рассматриваются действия палестинских женщин-самоубийц. Процесс обработки в общих чертах известен. Для начала девчонок избивают, унижают, колют наркотиками и так далее. В общем, делают все, чтобы сломать их волю, сделать практически невменяемыми. Все человеческие чувства уходят на задний план, на передний выходит лишь одно - страх перед наставниками.
Камельков округлил глаза и открыл рот.
- Их что, превращают в зомби? - спросил он дрогнувшим от жалости голосом.
Солонин покачал головой:
- Не совсем. Будущие смертницы отдают себе отчет в своих действиях, но не в силах ослушаться. После подавления воли они готовь; выполнить любое распоряжение своих наставников. Смерть становится для них радостным избавлением от рабской зависимости и постоянных унижений.
- Я всегда думал, - тихо сказал Сулейман, - что террористка должна быть женщиной с сильной волей и большим желанием отомстить. Обколотые наркотиками и униженные женщины не способны на поступок."
- Поступок? - Солонин дернул уголком рта. - От них не требуют многого. Они должны попасть в указанное место и привести в действие взрывное устройство, закрепленное на теле или в автомобиле.
- А если они выйдут из повиновения? - вновь поинтересовался Камельков.
- Такая опасность существует. Поэтому на дело их чаще всего отправляют по двое. Если одна из шахидок будет колебаться, вторая нажмет на кнопку и за себя, и за подругу. Помимо этого, боевики контролируют их на всем маршруте движения. Если девушки откажутся умирать, то их просто ликвидируют. Если они выдадут себя неадекватным поведением, не добравшись до объекта, их также уничтожат, чтобы избавиться от свидетелей и спрятать концы в воду.
Солонин замолчал, протянул руку к скипевшему чайнику и занялся приготовлением кофе.
- У тебя все? - спросил его Вячеслав Иванович.
- Все, - кивнул Солонин.
- Ну тогда пора и мне сказать пару слов.
Грязнов пересказал коллегам свой разговор с Турецким. Затем повернулся к Сулейману:
- Теперь ты в курсе. Свяжешься с Маратом и расскажешь ему свою легенду. Прибавишь к этому историю избиения скинхедами твоего отца. Ну и все такое.
Тут уж вся надежда на твой артистизм. Сделай все, чтобы они поверили, но не будь слишком навязчив. Сообщи им свой адрес в Москве. Скорей всего, они попытаются с тобой связаться прямо здесь. - Он повернулся к Поремскому: - Владимир Дмитриевич, тебе слово.
- Ваша квартира будет у нас под контролем, - сказал Сулейману Поремский. - Мы установим за ней наружное наблюдение, поставим пару "жучков". Телефоны также будут прослушиваться. Хотя, скорей всего, гость - если он будет - не станет разговаривать с тобой о деле в квартире. Но это уже наша забота. В техническом плане все готово, а что касается человеческого фактора - физической и психологической подготовки…
- Психолог мне не нужен, - твердо сказал Сулейман. - Мы с Вячеславом Ивановичем это уже обсуждали. А что до всего остального, то я профессиональный спортсмен. Короче, я готов работать и могу начать прямо сейчас.
Коллеги одобрительно посмотрели на футболиста. А Грязнов с улыбкой произнес:
- Видали, какой горячий? Так что ждать больше и правда не имеет смысла. Володь, ты, как руководитель операции, что об этом думаешь?
- Думаю, вы правы, - сказал Поремский.
- А что будет потом? - неожиданно спросил Сулейман.
- В каком смысле? - не понял Поремский.
- Ну потом. Когда я окажусь в лагере.
- Спецназовцы окружат лагерь и осуществят его захват, надеюсь, что малой кровью. Но до этого еще нужно дожить. Увы, но обычно в жизни все получается не так гладко, как в теории. Естественно, риск будет очень велик. Но ведь ты знал, на что идешь, когда соглашался, правда?
Тут Миша Камельков, сидевший с задумчивым видом и машинально жевавший "сникерс", задумчиво произнес:
- А к чему такие сложности? Все можно сделать гораздо проще. Выяснить, где в точности находится лагерь, сфотографировать его для верности со спутника, а потом послать пару вертолетов с ракетами и…
- Как легко у тебя все получается, - с сарказмом заметил Грязнов.
- А что тут такого, - пожал плечами Камельков. - Я слышал, что некоторые высокопоставленные чиновники используют спутники даже в личных целях, а тут…
- Ага, - усмехнулся Солонин. - Например, чтобы выследить неверную жену. Это где ж ты такое слышал?
- Ну… - Камельков пожал плечами. - Источники самые разные…
Все присутствующие, за исключением Грязнова, улыбнулись, однако Грязнов остался серьезен.
- Дело не в том, насколько это сложно в техническом отношении, - сказал он. - Дело в другом. В этом лагере готовят шахидок, террористок-смертниц. А это в основном двадцатилетние девушки с несчастной судьбой, которым бородатые "борцы за веру" задурили головы. Девушки эти даже не догадываются, что их используют в качестве оружия в мафиозных разборках. Их там может быть и десять, и пятьдесят. Ты что же, предлагаешь обрушить всю эту ракетную мощь на. их юные головы?
Камельков покраснел.
- Вячеслав Иванович, да я ведь это так, к слову…
- "К слову", - мрачно повторил за ним Грязнов. - Бариев и его боевики найдут способ укрыться от ударов, залезут в какие-нибудь пещеры или катакомбы и переждут грозу. А потом сменят дислокацию и продолжат работу - денег у них на это хватит.
Камельков положил недоеденный "сникерс" на стол, вздохнул и потупил взгляд.
- К тому же сравнять лагерь с землей - это полдела, - включился в разговор Поремский. - Нам нужно выйти на тех, кто руководил смертницами, организовывал их доставку и проживание. На посредников в Москве и других городах. Нам нужно выявить всю систему, включая и схемы финансирования. А эти вопросы ракетой и бомбой не решишь.
- Да я уже понял, - тихо сказал Камельков, готовый провалиться сквозь землю под взглядами старших коллег.
- Молодец, раз понял, - улыбнулся Грязнов. - Ну что, ребята, за работу?
4
Через двадцать минут, включив громкую связь, Сулейман набирал телефонный номер квартиры Марата Исхакова. Первый гудок… Второй… Третий… Четвертый… Сулейман уже было хотел отключиться, но тут Марат снял трубку:
- Алло.
Сердце Сулеймана учащенно забилось. Он с удивлением понял, что и в самом деле рад слышать голос Марата. Поэтому волнение его прозвучало абсолютно искренне.
- Здравствуй, Марат! Это Сулейман Табеев. Помнишь еще такого?
- Сулейман? - Марат был сильно удивлен, это было слышно даже по телефону.
- Да, я, - сказал Сулейман. - Ты, конечно, не ожидал?
- Честно говоря, нет. Сколько времени прошло! И потом, ты не отвечал на наши письма.
- У меня были сложности в жизни, - ответил Сулейман. - Поэтому мне было не до писем.
- Сложности? Какие сложности?
- Разные, - нахмурившись, ответил Сулейман. - Я чуть не угодил за решетку, помогли только деньги.
- Как - за решетку? - взволнованно спросил Марат. - За что?
- Разбой и вымогательство. А вообще это не телефонный разговор.
- Да-да, я понимаю. Видать, здорово тебя жизнь потрепала, друг. - В трубке послышался щелчок зажигалки. - Ну, и как ты теперь?
Сулейман вздохнул:
- Живу, копчу воздух. Как там Диля?
- Нормально, - ответил Марат. - Сильно по тебе скучает. И говорит много. Запал ты ей в душу, Сулейман. Да что там Диля, мы все о тебе вспоминаем! Так плохо получилось с этим переломом. Я не думал, что ты уедешь так быстро, что мы даже не успеем попрощаться.
- Да уж, веселого мало, - мрачно ответил Сулейман. - Я тогда был в таком настроении… Ну, понимаешь, когда никого не хочется видеть?
- Понимаю, друг. У меня самого такое было в жизни, и не раз. Иногда как посмотришь, что вокруг делается, так и жить не хочется. Но нужно быть крепким и сильным. Не ради себя, а ради… - Тут Марат осекся, словно одумался.
- Слушай, - сказал Сулейман, - а как там наше… дело? Наше общее дело!
- Дело? Хорошо дело. А ты почему интересуешься?
Сулейман посмотрел на Поремского, сидящего рядом - тот молча кивнул.
- Да как тебе сказать… В последнее время я много думал, Марат. Думал о том, что ты мне говорил, о том, что мы обсуждали на наших встречах… Тогда я умом понимал, а сердцем не очень. Знаешь ведь, как это бывает? Тогда я, кроме футбола, вообще почти ни о чем не думал. А после той травмы… Знаешь, теперь я даже рад, что ушел из большого спорта. У меня появилось много времени, чтобы думать.
- О чем, друг?
- О том, как мы живем. Здесь, в Москве, все это чувствуется по-другому.
- А что в Москве? Плохая жизнь?
- Кому как. Если ты кяфир - то здесь тебе раздолье. А если нет, то… то полная мерзость. Таких, как мы, здесь бьют на улицах. Отца моего избили до полусмерти, и ни одна свинья не помогла.
- Да ты что! Сулеймана Фархатовича избили?
- Да, Марат, сильно избили. Ему здесь тоже несладко живется. Мы ведь теперь живем в Москве. Из Казани мне пришлось уехать. Из-за того дела… с разбоем.
- Н-да, понимаю. Значит, ты в Москве… - Голос Марата стал задумчивым. - А ты там официально живешь?
- Да, вполне. Мы с отцом продали квартиру в Казани и купили здесь.
- Интересно… Значит, Москва тебе не очень?
Сулейман замялся:
- Как тебе сказать, чтобы ты понял, Марат…
- Скажи как есть.
Сулейман тяжело вздохнул и хрипло ответил:
- Тяжело здесь, Марат. Раньше было бы легко. А теперь… Про отца я уже и не говорю. Вокруг одна грязь. Мы с ним часто об этом говорим. Больше-то мне здесь об этом поговорить не с кем. Вы далеко, а других друзей у меня нет.
Похоже, Марата тронули слова Сулеймана. Голос его стал по-отечески мягким и добрым:
- Так чего же ты раньше не позвонил, друг?
- Не знаю, - пожал плечами Сулейман. - Наверное, тогда я еще не был к этому готов.
Марат сделал паузу. Потом спросил:
- А сейчас готов?
- Да, Марат, готов. На все готов. Здорово мне вас всех не хватает. И вас, и ваших слов. Маюсь я, Марат.
Не знаю, что мне делать. А делать хочется. Понимаешь, о чем я говорю?
В телефоне снова повисла паузу. Затем Марат медленно произнес:
- Понимаю…
Они немного помолчали.
- Так что мне делать, Марат? - спросил Сулейман грустным, тоскливым голосом. - С кем мне поговорить?
- Ничего не делай, друг, - мягко ответил Марат. - Это хорошо, что ты помнишь старых друзей. Мы тоже о тебе часто вспоминали. Недавно я встречался с учителем… Ты помнишь учителя?
- Конечно!
- Он спрашивал о тебе. Он тебя помнит. Он назвал тебя "воином с горящим взглядом". И Диля называет тебя так же. Она часто говорит мне, что у тебя много сил, но ты не знаешь, к чему их применить. Жалеет, что ты так рано уехал, в самом начале пути.
- Теперь знаю, Марат. Знаю, к чему мне их применить. Мои силы принадлежат тому, кто прислал меня на эту землю. И цель свою я тоже знаю. Не знаю только средств и способов. Плохо быть одному, Марат, очень плохо…
- Ты не один. Запомни это, друг мой. - Марат немного помолчал, словно решаясь на что-то, потом сказал: - Ты можешь сказать мне свой адрес в Москве?
- Да, конечно. - Сулейман назвал.
- Хорошо, - ответил Марат. - Я все записал. Живи спокойно, друг, и помни - ты не один. Скоро в этом убедишься. А сейчас мне пора. Будь сильным, друг. Пока!
Сулейман попрощался и положил трубку на рычаг.
- Ну как? - спросил он, повернувшись к Поремскому.
- Это ты мне скажи - как? - ответил Поремский. - Ты считаешь, он поверил?
- Да вроде поверил. По крайней мере, говорил, как всегда - горячо и яростно, как на проповеди. Вы же слышали все. Особенно про то, что нужно быть сильным и крепким, чтобы служить Аллаху. - Сулейман пожал плечами. - Мне показалось, что и я был убедительным. А вот получилось или нет - скоро мы об этом узнаем.
Поремский повернулся к Виктору Солонину, до сих пор молчаливо сидевшему в кресле и с задумчивым видом теребившему нижнюю губу, и спросил: