- Но смотри, Дэн, смотри, чтобы никто! Ни одна душа!
69
Назавтра, во вторник, надо было снова отправляться за город, в спортлагерь, но Денис знал, что теперь ему можно было и уклониться от священной обязанности "должника" второй ступени. У него имелось дело и поважней, обещавшее в случае удачи поднять его несравненно выше на лестнице их иерархии. То есть сделать довереннейшим лицом, а может быть, и закадычным другом самого лидера профашистской команды и родного сына российского генерала.
Он пришел в знакомую квартиру без звонка, ближе к вечеру, зная, что там непременно дневалит один из соратников. И точно: при Романе, угрюмо бродившем по квартире, неотлучно находилась та самая барышня, которая затащила его тогда во тьму, где ему устроили небольшой экзамен.
- Вот видишь, - сказал Денис, нахально глядя в ее огромные темные глаза, - видишь, крошка, мы уже, кажется, и породнились. А ты боялась!
Вождь, кажется, не сразу узнал Дениса, так ему было тошно. Но когда в глазах его прояснилось, лицо, покрытое мелкими капельками пота, просияло. Он спросил глазами: "Достал?!"
И Денис в знак подтверждения опустил веки.
- Вот что, Анжелка, - вдруг выскользнув из депрессии и с маху, нырком бултыхнувшись в эйфорию, повелительно и как-то уж слишком оживленно обратился к ней Тучкин. - Благодарю тебя, соратница. Ты, как могла, подкрепила меня. А теперь - исчезни, испарись. Видишь этого длинного, рыжего? У нас с ним очень ответственный разговор. Так что топай, заинька. Читай книги по программе.
И, вытащив из кармана, протянул ей двадцатидолларовую бумажку.
Она привычно взяла ее двумя пальцами и через пару минут покинула становище вождя.
- Ну, ладно, - сказал Денис. - Я понимаю, у вас тут сухой закон. А насчет этого как? - и он сделал движение, понятное любому мужику во всех точках земного шара, от Новой Гвинеи до Гренландии.
- Ни-ни! - погрозил пальцем Тучкин. - Если с нашими, так и думать забудь.
- Это почему же? - искренне заинтересованный, поднял рыжие брови Денис.
- Расслабляет, - сказал вождь. - Уводит мысли от борьбы, разжижает кровь. Мы обязаны копить энергию, собирать силы, чтобы потом, в час победы, когда устроим смотр и завершим отбор, зачать нового русского человека. Истинного ария, господина и властелина. Ну, ладно, давай! Ты ведь принес?
- А машина есть? - спросил Денис, радуясь, что пройденный им теоретический курс так славно накладывается на живую практику и что сленг наркоманов, в котором под "машиной" разумеется шприц, будто сам собой вплетается в речь.
- Держи! - Он протянул крохотный полиэтиленовый шарик, классическую дозу.
- Как качество? - тяжело задышав и буквально выхватив гостинец из рук Дениса, часто глотая слюну, спросил Роман. - Сам пробовал?
- У моих, - уклончиво ответил Денис, - всегда стандарт. Может, кому-нибудь не экстра, а мне хватало.
Денис сидел в кресле в другом углу комнаты и листал какой-то журнал, время от времени поглядывая на Тучкина, а тот возлежал молча и неподвижно, только ноздри его нервно подрагивали, и постепенно все сильнее и сильнее сжимались кулаки. И вдруг он легко вскочил, как будто его подняли резким ударом бича. В его глазах горел пугающий зеленоватый огонь.
- Ну вот, - вскрикнул он, - наконец-то! Вот они, звезды, и огонь гнева, и восторг победы! Мы несравненны! Мы непобедимы! Мы откроем врата всадникам смерти! Мы повергнем и растопчем всех этих недочеловеков, всех желтых и черных, карта-
вых и курчавых! Ты, сибиряк, отныне мы братья! Вдвоем мы непобедимы! Ступай, ступай за мной в мое царство, в мой град белых воинов, чистых русичей! Мечом огненным мы пронзим врагов, и наши имена будут начертаны на небесах! Ты слышишь, сибиряк? Денис! Вставай! Облачайся в доспехи! Наш долг - изгнать и извести всю нечисть. Они как клещи, слышишь? Как вампиры, как москиты все эти черные - грязные, вонючие, немытые и пархатые!
Денис молчал: ему еще ни разу так близко не доводилось видеть человеческое существо во власти острого наркотического помешательства, в этом суперкайфе, в этом неистовом подъеме таящихся в глубинах мозга темных страстей и темных иллюзий. И что греха таить - жутковато было рядом с ним, когда в его помраченном, взвинченном мозгу мешались призраки и реальность, ожесточение и блаженство, все то, ради чего эти несчастные готовы были на все, на смерть и убийство.
- Ты о чем, не пойму? - сделал большие глаза Грязнов-младший, стараясь сохранить невозмутимый вид, хотя все внутри замерло в ожидании.
- Тебе что, объяснить? Ведь мы уже здесь на пороге власти. Мы скинем врагов, и их трупы поплывут по реке, а мы будем с берега смеяться и плевать, глядя на эту падаль. Мы свергнем тлетворную грязную власть этих наймитов Сиона, этого Платова и водрузим свое белое чистое знамя над его дворцом! Ты думаешь, что там, на площади, все было случайно? Это мы, наш таран! Люди "Долга" самоотверженно пошли на приступ твердыни! Это мы смяли порядки врагов в доспехах! Этих "омонов"! Мы бросили искру, и на всей площади запылало пламя! Крики! Битва! Так вот, это мы, мы пробили брешь, мы проломили проход! Стена треснула, и через шесть недель ты увидишь, что здесь будет...
Скоро язык его начал заплетаться, мысли хаотично запрыгали, перескакивая с одного на другое, он начал по многу раз повторять одно и то же слово, как будто не в силах дойти до смысла, и, наконец, впал в ступор, уставившись куда-то внутрь себя полуприкрытыми глазами.
Что было делать теперь? Как оставить его одного?
Но колебания Дениса продолжались недолго. В дверь позвонили, и, когда он открыл, в прихожую шагнули один за другим двое стройных молодцов, которых он неизменно встречал там, за городом, за зеленым забором. Третьим был их тренер, физрук, неторопливый, немногословный Нелюбин.
Они холодно и строго приветствовали его.
- А где Роман? - спросил один из них.
- Да не знаю, что с ним, - встревоженно сказал Денис. - Вот хорошо, что вы пришли! А то я прямо не знал, что и делать. Он меня вызвал, сидели, разговаривали, а после говорит: "Голова кружится", прилег и сразу отключился. И уйти не уйдешь... Хоть "скорую" вызывай.
- Ладно, товарищ, - кивнул Нелюбин. - Вот ребята как раз с медицинского, пятикурсники. Разберутся.
- Значит, могу идти? - спросил Денис.
- Ты нам не нужен.
Денис вышел во двор и, помахивая сумкой, легкой походкой направился к арке, вышел на улицу, но пошел почему-то не к остановке, а к подъезду дома, стоявшего прямо напротив пятиэтажки, где на четвертом этаже обосновался Роман Тучкин.
Денис поднялся на четвертый этаж и присел на подоконник окна, выходившего во двор. Изогнулся, просунув руку между рамами, вытащил из расщелины в стене серебристую коробочку размером меньше портсигара с тянущимся тонким проводком антенны. Щелкнул кнопкой, извлек микрокассету, поставил другую и подключил легкие наушники, точь-в-точь такие же, как у тинэйджеров, всюду шляющихся со своими плейерами. Слышно было достаточно хорошо, чтобы разбирать каждое слово.
- ... и что с ним? - донеслось откуда-то издали, но Денис узнал голос Нелюбина.
- Опять поплыл, - ответил, видимо, один из тех двоих.
- Вот ведь мразь! - с брезгливым презрением проговорил Нелюбин. - В такой момент тащиться вздумал.
- Он тут уже над собой не волен, Павел Петрович, - отозвался другой. - Видно, заначка была.
- А может, этот рыжий Денис добыл? - подозрительно спросил Нелюбин. - Уж больно ушлый паренек.
- Скорее всего, канал тот же. Наверное, его чеченцы.
- Ну уж нет, - усмехнулся Нелюбин, - кто угодно, только не они. Те далеко уехали... Ну, как он, не загнется?
- Здоровый, бычара, через сутки очухается.
- Недаром я вас вызвал, как сердце чуяло. Ну, да ладно, ребята... Мне тут надо перемолвиться кое с кем парой слов.
Пошла пауза, которая продлилась почти минуту, пока, наконец, снова не раздался в наушниках уже совсем другой, почтительный и послушный голос тренера-ассистента-сэнсея-вице-фюрера Нелюбина:
- Добрый день! Это я, Павел. Передайте, ну, вы знаете кому, что у нас все готово. Только ждем приказа. Да, конечно. Все проверили, две репетиции провели. Так что дело за вами... Нет, проблем у нас нет. Только Тучкин опять поплыл... Да, я тоже так считаю. Это не проблема. А может, даже и к лучшему... Ну конечно, конечно, держим готовность номер один.
Разговор закончился. Денис вернул "портсигар" на то же место.
И вскоре вошел в переговорный пункт и позвонил в Москву своему толстяку подчиненному.
- Здорово, Макс! У меня форс-мажор. Очень по Дяде соскучился. Ну и по приятелю его, Борисычу...
Я понимаю, что сложно. Понял, понял... Значит, можно рвануть прямо к нему? Ты тогда хотя бы предупреди, чтоб не как снег на голову... Давай адрес.
А еще минут через сорок Денис стоял у двери квартиры на первом этаже небольшого двухэтажного дома на тихой улице недалеко от набережной на левом берегу. Он нажал на кнопку звонка, и за дверью довольно долго не было слышно ни звука. Потом, наконец, зазвенела цепочка, дверь приоткрылась, и появился хозяин - совершенно лысый маленький человечек лет шестидесяти в огромных роговых очках, за которыми поблескивали очень живые, озорные глаза.
- Так... - сказал он, внимательно осмотрев Дениса сверху донизу. - Длинный, рыжий, морда прохиндейская, глаза наглые... Кажется, вы именно тот, кого мне настоятельно рекомендовал некто дабл-ю, дабл-ю, дабл-ю, точка, Макс, точка, ру.
- Хотел бы я знать, - улыбнулся Денис, - кто это такой и кто изволил сочинить такой словесный портрет?
- А то вы не знаете? - сбросив цепочку и пропуская Дениса внутрь, саркастически хмыкнул хозяин и протянул маленькую пухлую ручку:
- Шульман, Борис Моисеевич, прошу любить и жаловать...
- Заранее люблю и заранее жалую, - сказал Денис. - Только ведите меня скорее в ваше святилище. Если б вы только знали, какую помощь вы нам оказываете!
- Дорогой Денис Андреевич! - сказал он проникновенно. - Вы знаете, почему мой якобы богоизбранный и столь любимый человечеством народ умудрился выжить за последние четыре тысячи лет? Потому что мы умели хранить чужие тайны - тайны вкладов, тайны переписки... Если бы вы знали, сколько тайн скрывается под этой старой лысиной, вы бы очень удивились. Поэтому давайте
смело выходите вот по этому адресу, - и он набрал в окне обращения интернетовский адрес.
А еще минут через пятнадцать Турецкий получил чрезвычайно важные сведения, благодаря которым он надеялся замкнуть цепь, на которой он хотел привести на суд организатора убийства Владимира Русакова. По крайней мере, цепь эта стала короче и крепче.
70
В дни отсутствия в Степногорске Данилова Женя Рыжков тоже не сидел без дела. Он собрал и систематизировал показания потерпевших и очевидцев событий на площади Свободы. Всего было допрошено больше ста человек - и студентов, и работяг, и милиционеров, и бойцов ОМОНа.
Рыжков подшил эти протоколы, а также постановления и другие следственные документы в три объемистых тома следственного дела. Теперь нужно было все это обработать, сгруппировать и составить для Турецкого так называемую обзорную справку. Все допрошенные сходились в одном: никто из участников событий, что с той, что с другой стороны, не ожидал кровавого финала. Побоище вспыхнуло как бы само собой, будто по чьей-то команде, когда одновременно в разных местах какие-то люди из числа демонстрантов перешли в яростную атаку на стражей порядка.
Кажется, впервые за все эти дни в Степногорске, уже располагая огромным объемом информации, Турецкий начал осознавать, с какой мощной, отлаженной организацией они столкнулись. Именно это соображение, не таясь и не пытаясь скрыть все растущей тревоги, Турецкий и высказал на небольшом оперативном совещании, которое они решили провести вместе с Грязновым на его конспиративной квартире. На этой деловой встрече, которую Турецкий задумал как важный "мозговой штурм" и которая происходила в обстановке абсолютной секретности, присутствовало всего несколько лиц, заслуживших безоговорочное доверие.
На совещание приехали прокурор области Золотое, начальник областного УФСБ Чекин, начальник облугро полковник Коренев с одним из своих заместителей, которого тоже знал и помнил Грязнов, двое ближайших сотрудников Грязнова и он сам. Всего с Рыжковым и Турецким набралось девять человек.
- Совершенно очевидно, - сказал Грязнов, выслушав Турецкого, - что мы вышли, сами того не ожидая, на какого-то о-очень крупного зверя. А потому главная тема и основная задача нашей оперативки - попытаться понять, с чем, собственно, мы имеем дело или с кем и каковы их цели и задачи.
- Задача у них всегда одна, - сказал прокурор Золотое, - на всех уровнях: власть. А вот кто теперь вознамерился эту власть захватить, хотя бы здесь, на городском или областном уровне, причем не грубой силой, а используя законные демократические механизмы, чтобы получить ее, эту власть, не как-нибудь, а по воле избирателей, прямо из рук народа, - вот это для нас вопрос.
- И в то же время не вопрос, - сказал полковник Коренев, - потому что все знаем на него ответ. Он чуть ли не в каждой газете. Откройте любую, и, уверяю вас, вы прочтете о сращивании законных институтов, представительных органов, финансово-промышленного капитала с уголовным миром. Так, по-моему, пишут? И это не газетные утки. Блатные вовсе не дураки, они же видят, где сегодня можно, не дергаясь, грести деньги лопатой - в политике и финансах... Сначала они взяли под ноготь кооперативы, потом поставили на колени среднего бизнесмена, потом принудили и крупный капитал взять их в долю. Ну а теперь им надоело быть кому-то "крышей", они хотят, чтобы законные структуры стали "крышей" для них. Поэтому теперь к работе с уголовной швалью стали подключать и нас.
- А значит, логично предположить, - рассуждал Грязнов, - что и здесь у вас, как и у нас в Москве, криминальное сообщество намерено ввести в структуры управления свои лучшие кадры.
- Ну да, - усмехнулся Турецкий, - и делегировать им свои полномочия...
- В ходе наших оперативно-следственных мероприятий, путем анализа и отсева мы сошлись с Турецким на том, что наиболее подходящей и подозрительной фигурой во всем этом здешнем раскладе представляется господин Клемешев.
- Причем подозрения наши, - сказал Турецкий, - настолько серьезны, что я дал задание члену своей бригады заняться выяснением подлинной биографии Клемешева. Уж простите, приберег в качестве сюрприза.
И Турецкий, приблизив к глазам лист бумаги, зачитал сообщение Данилова о результатах его работы. Все молчали.
Первым пришел в себя прокурор Золотов:
- То есть что же это получается, дорогие мои? Почти пять лет огромным городом заправлял неизвестно кто, выдавший себя за другого человека, и объяснить это можно только его чрезвычайно тесными связями именно с теми, кто обязан был по долгу службы воспрепятствовать ему прорваться на такой высокий пост.
- Вот она и разгадка, - сказал Коренев, - отчего у нас вдруг потише стало! Вроде как угомонились наши "братки", нашли общий язык. - Он встретился глазами с Грязновым, а потом с Турецким. - Уже лет шесть, прослушивая телефонные разговоры разных бандитских "бригад", мы время от времени фиксируем не то пароль, не то кличку - Адмирал. На него ссылаются, от его имени действуют, его именем угрожают. Наш внедренный источник имел задание установить, кто такой этот Адмирал, есть ли он на самом деле или выдумка, чтоб тупым ментам головы морочить. Параллельно то же поручение было поручено еще одному агенту...
- Ну-ну-ну, - быстро повернулся к нему Грязнов с какой-то особенной, нескрываемой заинтересованностью.
- Да вы же знаете, Вячеслав Степанович - сказал Коренев. - Мы же давали это вам в закрытых сводках. Первый агент сумел сообщить, что, кажется, нащупал след и что этот Адмирал, по всей видимости, лицо реально существующее.
- Ну и что? - быстро спросил Грязнов. - Что дальше?
- Мы нашли своего информатора у одного из отделений милиции. - Коренев нахмурился. - Ему жидким свинцом залили горло.
- Серьезные ребята, - сказал Турецкий, чувствуя, что Грязнова так и подмывает сообщить что-то очень интересненькое.
Но тот почему-то не спешил, ждал...
- А второй? - спросил он.
- Второму повезло больше. Он жив и остается действующим источником. Тьфу-тьфу-тьфу! - Коренев постучал по ножке стула. - Он подтвердил, что последние года два почти все крупные, серьезные преступления координируются из одного центра. И будто бы всей преступной деятельностью нашего города, области, а может быть, и соседних областей практически единолично распоряжается человек по кличке Адмирал.
- Ну! - повернулся к Грязнову Турецкий. - Ну, говори же, наконец! Изъерзался, Вячеслав Иванович!
Грязнов обвел всех присутствующих прищуренными глазами.
- По имеющейся у нас информации в августе девяностого года, тогда еще в Ленинграде, в гостинице "Советская" состоялся "сходняк" двадцати семи самых крупных авторитетных "воров в законе" бывшего Советского Союза. Заседали три дня, и дорого бы я дал, чтобы получить стенограммы их заседаний. Но стенограмм они, к сожалению, не ведут. Решались проблемы кардинальные, в известном смысле исторические. Ну и как положено на съезде, в последний день на повестку дня были вынесены организационно-кадровые вопросы. Как нам удалось выяснить, решено было завалить двоих, нарушивших святые воровские законы. А также были коронованы "ворами в законе" четверо кандидатов, имевших мощные рекомендации. В частности - прошу внимания! - одним из возведенных в достоинство был некто с юга России по кличке Адмирал.
71
Информация, поступившая через Интернет на ноутбук полковника Грязнова от господина Шульмана, с использованием сложнейшей системы шифрования и защиты данных, разработанной Максом, как и предполагал Денис, имела для Турецкого огромное значение. Очень многое объяснилось, связалось и наложилось, чтобы можно было, наконец, покончить с позиционной войной.
За столом сидели, помимо Турецкого и Грязнова, только Коренев и прокурор Золотов. Александр Борисович изложил их общий с Грязновым план, который после отдельных доработок и коррекций был принят к действию.
- Хотите, стало быть, попробовать раздразнить зверя в берлоге? - задумчиво проговорил Коренев. - Заманчиво, конечно. Только, боюсь, не рановато ли. Хоть шума и много, каждая газетенка на свой голос вопит, и так гадают, и этак... Хоть, как на скачках, ставки делай... однако ж интересующая нас фигура пока что не сказала ни да, ни нет. Намерен он выдвигаться, нет...
- Ну да, - сказал Турецкий. - Тут ведь всем игрокам требуются нервы покрепче, чем в покере. Между тем сбор подписей в его пользу на предмет выдвижения идет полным ходом, причем, заметьте, преподносится это как инициатива снизу, как стихийное волеизъявление будущих избирателей.