Игра по крупному - Фридрих Незнанский 25 стр.

- В России у вас, между прочим, есть двой­ник, - заметил Алекпер. - Он тоже придержи­вается той точки зрения, что нефть должна пойти через Россию, но желал бы взять это в свои руки.

- Не он ли, кстати, организовал ваше похи­щение, довольно сумасбродное, с выездом в Ла­тинскую Америку? - спросил, прищурясь, Ман­суров. - Ну раз уж вы сняли с меня обвинение, могу я это предположить? Тем более, насколько мне известно, там вас опекали русские бандиты.

- Вернемся к нашему вопросу, - поморщил­ся Самед. - Вы постоянно стараетесь сбить нас с толку. Итак, представьте проблему шире, чем это у вас до сих пор получалось: Чечня рвется к полному суверенитету, чему вы всеми силами способствуете. На очереди полное признание су­веренитета Карабаха, вам не кажется?

- Карабах мы упустили еще раньше, чем Рос­сия Чечню. Пора это признать наконец! - вски­пел Мансуров. - И чтобы вернуть его, потребу­ются годы. Если хотите, они должны сами к нам попроситься, когда Армения вовсе останется без населения, разбежавшегося кто куда. Это вы мыслите категориями советского периода.

- Все мы оттуда, господин Мансуров, - ме­ланхолично ответил Самед, спокойно перебирая свои четки. - И разница между нами небольшая: одни смотрят, как в шахматах, на три хода впе­ред, другие - на четыре. Хода или года - разни­ца невелика, как видите.

- А вы, уважаемый, смотрите, конечно, на все пять? - усмехнулся Мансуров.

- Может, и на десять, - сказал Самед. - Во всяком случае, стараюсь. И понимаю, что тогда мы будем иметь дело с процветающей и могучей Россией, в которую Чечня, уставшая сама от себя, запросится назад... И та Россия уже не по­зволит нам подмять христианские народы Кавка­за - Грузию и Армению прежде всего. Чеченцы, на которых вы так уповаете, могут воевать только у себя дома. За спинами мирных жителей. В Ка­рабахе их ждет другое... Все, на что они способ­ны, они уже показали. Это их потолок. Между тем Россия только начинает разворачиваться... Впрочем, насколько я знаю, вы стараетесь под­страховаться и на всякий случай имеете в виду вариант, о котором я говорю.

Мансуров перевел взгляд на Алекпера. Похо­же, президентскому сыну самому было интерес­но, что имеет в виду Самед. Теперь он будет об этом знать. И маска верного слуги Аллаха, какую до сих пор носит он, Мансуров, будет сброшена.

- Если я учитываю будущее, то только из че­ловеколюбия, - вздохнул Мансуров. - Я это не скрываю. Я выкупаю русских пленных. Подстра­ховываюсь, как верно заметил уважаемый Самед Асланович. Так же подстраховывается наш хозя­ин Алекпер, делая реверансы в сторону Ирана... Что делать, господа! Мы - маленький народ, об­ладающий огромными сокровищами. Мы долж­ны по-умному обходиться с нашими соседями, которые зарятся на то, чем одарил нас Аллах...

- Это вам делает честь. - Самед склонил в его сторону голову с аккуратным пробором. - Признаться, я даже не ожидал.

- А меня, Самед Асланович, не без помощи таких, как вы, - откликнулся Мансуров, - уп­рятали за решетку. Там мне пришлось многое пересмотреть в жизни.

- Я начинаю думать, что наш гость непричас­тен к твоему похищению и похищению прекрас­ной Делары, - обратился Самед к троюродному брату. - Хотя и здесь и там фигурировали все те же чеченцы.

- У них могут быть свои дела, - сказал Ман­суров. - И свои интересы, сплетающиеся с ин­тересами кое-кого из русских. Разве не так?

- Вы имеете в виду этого Козлачевского? - пытливо заглянул ему в глаза Самед. - Он люби­тель дергать за незримые нити.

- Он достойный противник, - согласился Мансуров. - Полагаю, он устраивал все эти акции, включая взрывы в метро, и пытался сва­лить на меня все эти ужасы.

- А вы отвечаете ему тем же? - спросил Алекпер.

- Я сейчас чувствую себя так, будто снова попал в МУР на допрос, - ответил Мансуров. - И это вы называете деловыми переговорами?

Братья помолчали.

- Вам подлить? - спросил гостя Алекпер, показав на кофейник.

- Извольте, - кивнул тот. - Замечательный кофейник. Такие делали только в старину. Моя Фирюза собирает антиквариат, причем в основ­ном европейский. Но я предпочитаю персидский или армянский.

Ведь угораздило же этих армян принять хрис­тианство! Такие головы, такие таланты...

Он покачал осуждающе головой, принимаясь за кофе.

- Полагаете, они избежали бы землетрясения и взрывов на газопроводе, если бы приняли му­сульманскую веру? - спросил не без иронии Алекпер.

- А можно я вас спрошу? - отставил свою чашечку Мансуров. - Вы можете предъявить мне полномочия, данные вам Президентом? Вы увере­ны, что он всецело одобрил бы вашу позицию на этих, как вы их называете, переговорах? Судя по последним его заявлениям, - это сомнительно.

- Политика малой страны, обладающей ог­ромными запасами нефти, как вы верно недавно заметили, редко может быть однозначной, - ос­торожно произнес Самед. - Но здесь, у себя дома, мы с Алекпером можем называть вещи сво­ими именами. Поэтому считайте, что такие пол­номочия у нас есть...

Часть третья. ХЕППИ-ЭНД - НАША ПРОФЕССИЯ

1

- Вот смотри, что я заметил, - сказал я Со­лонину. - Можно сказать, выявил закономер­ность...

Я разложил перед ним газетные вырезки.

- Вот приехал представитель Франции в Гру­зию, подписали безобидный протокол о намере­ниях, и тут же последовал взрыв газопровода, питающего Грузию через Дагестан. Дальше... Со­глашение о военно-техническом сотрудничестве между Арменией и Россией. В ответ такая же акция на том отрезке газопровода, что питает Армению...

- Похоже, кто-то таким образом корректиру­ет политику этих республик? - спросил Соло­нин. - Но где его искать, этого кого-то? Здесь, в Азербайджане?

- В Азербайджане взрывают метро, - ска­зал я.

- В Москве взрывают троллейбусы, - доба­вил Солонин.

- Значит, кто-то еще? - спросил я. - Пре­словутая третья сила?

- На которую выгодно все сваливать, - ус­мехнулся Витя, закидывая, по обыкновению, свои длинные ноги на спинку кресла. - Как прежде все сваливали на Господа Бога.

- Просто есть две противостоящие силы, ко­торые наносят друг другу удары, а обществен­ность охает, ахает, не зная, что и думать. И валит, ты правильно заметил, на третью силу, - сказал я. - Вот смотри... Переговоры Азербайджана и Англии о дальнейшем расширении разведыва­тельных работ под дном Каспийского моря. Те­перь обрати внимание, что здешние газеты пишут об этом с нескрываемым злорадством - отстра­нена Россия.

- За какое число газета? - вскочил Солонин.

- Вчерашняя...

- Значит, судя по вашим прикидкам, не се­годня завтра следует ожидать взрыва в метро. - Солонин снова рухнул на диван, закинув ноги на спинку кресла.

- И что теперь делать? -'спросил я.

- Предотвратить взрыв... Но вот где он пос­ледует? И где после этого свершится ответная акция?

Мы взяли схему Бакинского метро, но вскоре отказались от поисков... Закономерности в ди­версиях не было и быть не могло.

Где-то на какой-то станции в вагон заклады­вали взрывчатку с часовым механизмом... Где рванет - оставалось неясным. Это в Москве можно контролировать лиц кавказской нацио­нальности прямо у входа. Здесь сплошь все свои, братья мусульмане. Европейцы ездят в основном на машинах, разве что старики на общественном транспорте, но они мину в метро не понесут...

- А есть ли у нас хоть какая-нибудь зацепка, Александр Борисович, чтобы предотвратить взрыв? - спросил Солонин. - Нам бы хоть удостовериться, что закономерность взрывов, о которой вы говорили, есть. Тогда уж можно ду­мать, как предотвратить последующие взрывы здесь и в Москве. А если позвоним сейчас тому же Алекперу, то сразу примут меры, закроют метро по техническим причинам. Это вспугнет негодяев, и они найдут применение своим тем­ным силам в другом месте. Взорвут что-нибудь в театре, в парке культуры или на пляже. Возмож­ности у них, имеющих доступ к пластиковой взрывчатке, безграничные.

- Значит, будем проверять свои догадки, а люди пусть гибнут? - спросил я.

- Вы меня достали, - опять вскочил Соло­нин. - Надо действовать. В конце концов, эти две задачи - закономерность и конкретный взрыв - смыкаются.

- Пойдешь в метро? - спросил я. - Шанс ничтожный. Ты это хоть понимаешь?

- Это не Москва, - ответил Витя. - Всего- то несколько станций. Авось найду тех, кто про­носит мины... Подозреваю, что это мои старые знакомые.

- Ты уже, наверное, вызываешь у них суевер­ный ужас, - заметил я. - А если взрыв должен произойти не сегодня? Так и будешь ходить в метро, как на работу?

- Не думаю... - ответил он, собираясь. - Они дали кому-то сигнал, что данный взрыв при­урочен к такому-то событию. В данном случае это то, о чем вы говорили.

- Кто его знает... - пожал я плечами. - Я ведь только предположил.

- Замечательно предположили, - уверил меня Солонин. - Как и в случае с похищением Делары. Угадали на все сто... А им было лень даже подключить свои под слушки, так спешили. Вы мне лучше другое скажите. Эти взрывы про­исходили в час пик, не так ли?

- Как правило, - ответил я. - Для большего устрашения.

- И публичного резонанса, - добавил Соло­нин, приторачивая себе под куртку довольно сложное сооружение.

- Это что у тебя? - спросил я.

- Химический анализатор, - ответил он, за­пахивая куртку. - Реагирует на запахи, вернее, на отдельные молекулы, выделяемые в атмосферу пластической взрывчаткой. Лучше я объясню это вам в другой раз, если не возражаете.

- Ты понимаешь, чем ты рискуешь? - спро­сил я. - Лучше бы рассказать Алекперу о том, чего мы опасаемся...

- Опять вы за свое, - поморщился Витя. - Лучше - хуже, кто это может знать? Они выби­рают, когда им нанести удар, а не мы, когда схватить их за руку. Сегодня есть шанс. Ничтож­ный, но есть. И я рискую вместе с другими. А если скажете Алекперу, то меня схватят при входе в метро как лицо славянской национальности. И что дальше?

- Тогда договоримся так... - сказал я, стара­ясь сосредоточиться. - До часа пик осталось три, нет, четыре часа. Не будем рисковать. Через три часа я звоню Алекперу. И пусть принимают меры. А ты к этому времени должен успеть вы­браться из метро. Согласен?

- Это разумно, - кивнул Витя, будучи уже в полной готовности. - Но боюсь, что террорист заложит бомбу именно в самом начале часа пик. Понимаете? Ему нужно всего-то несколько минут. Значит, поставит он часы минут на пят­надцать, не больше...

- Логично, - сказал я. - И что из этого сле­дует?

- Что Алекперу вы позвоните через три с по­ловиной часа.

Мы немного помолчали, думая каждый о своем. Я не мог удерживать его. Упускать хотя бы такой шанс нельзя.

- Кстати, тем самым мы предотвратим взрыв в Московском метро или в троллейбусе, - сказал Солонин, словно читая мои мысли.

Что я мог ему ответить? Я молча обнял его. И мы постояли так несколько секунд, как бы про­щаясь, - на всякий случай.

- Кстати, вам тоже есть чем заняться, Алек­сандр Борисович, - сказал Витя уже в дверях. - За эти три часа вы можете совершить нечто экстраординарное. Например, вызвать к себе на разговор эту дамочку, любительницу бельгийских дипломатов... Она жена Мансурова, не забывай­те. Муженек выбрался из-под контроля вашего друга Грязнова и теперь полагает, будто уже дер­жит Аллаха за бороду... Что-то здесь вокруг этого Мансурова происходит. Делара, помните, во многом его обвинила...

- Вернее, его людей, - поправил я. - Но пока в этом много неясного. Алекпера он не по­хищал, это точно... Хотя в Тегеране действовали чеченцы, с которыми он связан. И они же похи­тили, вернее, сделали вид, что похитили Делару... Как это все увязать - не представляю.

- Словом, вам есть о чем подумать в мое отсутствие, - сказал Солонин. - Я начинал бы с этой дамочки, тем более что время не ждет.

Оставшись один и поразмыслив, я пришел к выводу, что Витя прав. Надо звонить этой Фирюзе прямо сейчас. Время утреннее, и она наверня­ка дома. Надо брать быка за рога. Время не ждет. Хоть какую-то зацепку, возможно, получу.

Я набрал номер.

- Госпожа Фирюза сейчас в ванной, - услы­шал я мелодичный женский голос.

- Так отнесите ей аппарат туда, - произнес я приказным тоном.

Вскоре я услышал женский шепот и плеск воды. Фирюза, видимо, выясняла у горничной, кто ее беспокоит.

- Да, я слушаю, - наконец сказала она в трубку.

- Госпожа Фирюза? - спросил я, погляды­вая на экран телевизора, поскольку, не теряя вре­мени, поставил в видак нужную кассету. - У меня к вам есть одно важное, не терпящее отла­гательства, предложение.

- Сначала представьтесь... - потребовала она.

- Мистер Сэм Поллак, Продюсер, - сказал я. - Снимаю эротические фильмы. В настоящий момент звоню вам, поскольку не могу не выра­зить восхищения вашей работой в одном люби­тельском фильме, снятом несколько дней назад в бельгийском посольстве. Алло! Госпожа Мансу­рова, вы меня слышите?

- Кто вы?.. - спросила она сдавленным го­лосом. - И как вы узнали номер моего телефо­на?

- Вас не это должно волновать. Телефон - дело техники. И ваш любовник к этому не имеет никакого отношения. Возможно, к этому имеет отношение ваш муж, который спит и видит себя в объятиях другой женщины, если не ошибаюсь...

- Это она вас подослала? - перебила меня Фирюза. - Ее зовут Делара, не так ли?

Я не смог скрыть своего удивления.

- Делара? Вы имеете в виду госпожу Амирову?

- А кого же еще! Эта старая перечница, кото­рую даже годы не берут, на все способна. Ей мало этого несчастного Алекпера...

- Мне кажется, нам следует срочно встре­титься, - сказал я.

- А как я могу знать, что вы говорите прав­ду? - спросила она.

- Одну минуту... - сказал я. - Сейчас...

Я отмотал назад ленту. Где-то здесь должны быть отчетливо слышны все те нежности, кото­рые она говорит своему возлюбленному. Я при­ставил микрофон телефона к динамику телевизо­ра и прибавил звук.

- Вам хорошо было слышно? - спросил через несколько секунд.

- Ладно, я все поняла, - сказала она. - Сколько стоит ваша кассета?

- Боюсь, вам это будет не по карману.

- А вы не бойтесь. Думаете, вы первый, кто меня шантажирует? Я уже выкупила снимки. Но там хотя бы не осталось негативов. Могу я быть уверенной, что у вас нет копий?

- Можете.

- Хочу вас сразу предупредить, - сказала она. - Со мной шутить не следует. Мой муж сразу со мной разведется, ему нужен только повод, но он и расправится с теми, кто опорочил его имя. Поэтому если копии все-таки есть, вам лучше их сразу уничтожить... Я к вам сейчас при­еду. Где вы находитесь?

- В гостинице "Интурист". Я встречу вас внизу.

- Я буду у вас через двадцать минут.

С выдержкой у нее было все в порядке. Не впала в панику. Наверно, не впервой. Она сказа­ла что-то о снимках. Видимо, это те пацаны, с которыми встретился Витя на чердаке бельгий­ского посольства.

- Вы уверены, что вас не прослушивают? - спросил я на всякий случай.

- У меня цифровой аппарат с секретным кодом, - гордо сообщила она.

Ох уж эта провинциальная вера в божествен­ную неподкупность современной техники. Ну- ну... Алекпер тоже верил.

В вестибюле я увидел ее сразу - она выгляде­ла ничуть не хуже, чем на видеопленке. Лицо немного покраснело от холода, волосы скрыва­лись под пушистой меховой шапочкой. Она очень торопилась, но это мне было только на руку...

Она сразу устремилась ко мне, не обращая внимания на окружающих, восхищенно смотрев­ших на нее. Возможно, по моему равнодушному лицу она меня и вычислила.

Ей не терпелось добраться до видеопленки. В номер влетела как вихрь и, не обращая внимания на мою персону, сразу устремилась к телевизору.

- Где пульт? - спросила она, протянув ко мне руку и по-прежнему не глядя на меня.

Пульт я ей не дал. Сам включил видак и телик. Она стала смотреть на себя и на те форте­ли, что выкидывала в постели, отнюдь не сгорая от стыда при постороннем. Смотрела, не отрыва­ясь.

Я-то полагал, что восточное воспитание делает здешних женщин целомудренными. Значит, не всех.

- Знаете, я бы с удовольствием, если случит­ся развод, показала бы это своему мужу, - ска­зала она, когда пленка закончилась. - Делара, о которой он мечтает, на это не способна хотя бы в силу возраста...

- У нее с вашим мужем интимная связь?

- Не думаю. Я бы об этом знала. Она требует, чтобы он развелся.

- Алекпер, если не ошибаюсь...

- Вам хочется знать наши сплетни во всех подробностях? - спросила Фирюза. - Сейчас у президентского сына проблемы. Ходит инкогни­то по врачам. Нарушена эрекция и все в этом роде... Об этом знают все. Слушайте, у вас можно курить? - спросила она и достала зажигалку и сигареты.

Неужели она тоже наполовину русская, поду­мал я, когда она закурила.

- Я люблю, когда все карты открыты, - ска­зала Фирюза после пары затяжек. - Вы ведь рус­ский, правда? Хоть и скрываете это, пытаясь го­ворить с акцентом.

- От вас ничего не утаишь, - игриво ответил я. - И вы - тоже, не правда ли?

- Вроде интеллигентный человек, а занимае­тесь таким непочтенным делом, - сказала она. - Ведь это очень опасно, верно?

- Да как вам сказать... Пока Бог миловал.

- Да, я русская! - сказала она с вызовом. - Вернее, наполовину татарка. Меня зовут Фарида, а Мансуров потребовал, чтобы я сменила пас­порт, поскольку его родня Фариду не выне­сла бы.

Она прыснула смехом, весело взглянув на меня.

- Смешно, правда? Кстати, Делара тоже не принадлежит к титульной нации, да будет вам известно... Слушайте, а почему я вам все расска­зываю, хотя вы почти ничего не спрашиваете?

- Профессия, - сказал я. - Мое дело выслу­шивать, ваше дело рассказывать.

- Ах вот оно что, - вздохнула она. - КГБ, что ли? Ну все, доигрался мой Мансуренок... Или все-таки вы хотите за это деньги?

- Мне нужна информация, - сказал я. - Дело спешное, пленка стоящая, и хотя мне, ко­нечно, противно этим заниматься, но надо. Раз­говор идет о жизни сотен людей.

- Это вы о чем? - Она стряхнула пепел прямо на ковер.

- Взрывы в метро, слыхали об этом? - спро­сил я.

- Ну конечно. По-моему, это ужасно! Я ви­дела по телевизору... Слушайте, не хотите ли вы сказать, что мой Мансуров к этому причастен?

- Пока нет.

- А при чем здесь вообще Россия? - спроси­ла она. - Взрывают же не в Москве?

- После каждого взрыва в Баку следует акция в Москве.

- Ах вот в чем дело. - Она снова закурила. - Я сама-то москвичка. Мансурик подобрал меня в гостинице. Ну вы понимаете... Влюбился. Я, при­знаться, тоже. Мы просто не могли друг без друга. Но профессия обязывает. Я говорю о нем, не о себе. Все время где-то пропадает, весь на нервах... Знаете, как он переживал, когда мы вместе смотрели эти трупы, эту кровь на рель­сах... Его трясло, он чуть не плакал. А сейчас еще занялся этими пленными, нашими мальчиками в Чечне. Тоже все на нервах, бешеные деньги ухо­дят черт знает кому... Его там обманывают, водят за нос. И если вы мне скажете, что он устраивает эти взрывы и поджоги, - нет, я не поверю! Слу­шайте, у вас выпить не найдется?

Я налил ей вина.