Игра по крупному - Фридрих Незнанский 8 стр.

- Что-нибудь придумаем... - беспечно от­махнулся Солонин, по-прежнему всецело заня­тый своей внешностью.

На прием мы так и приехали - без подарка. Правда, Витя что-то нес в руке, тщательно завер­нутое. Я не мог понять - что именно. Он перед нашим выходом вдруг исчез в ванной комнате, а потом вышел оттуда с этим сооружением из бе­лого картона. Сказал мне, что все в порядке. Я и не понял, о чем он говорит.

Зимний вечер в Баку был теплым, сладкова­тым и влажным. Пахло неведомо чем. Возможно, той самой нефтью, из-за которой сюда слетелось, сбежалось и съехалось столько народа со всего мира.

Кажется, у посла собралось "все Баку". Лоще­ные мужчины и полуголые женщины в мехах, как правило, хорошо упитанные.

Мы с Витей, любезно улыбаясь направо и на­лево, внимательно присматривались к происхо­дящему. Я нес его сверток, все еще не зная, что там внутри. Но что-то чрезмерно легкое, почти воздушное.

Я обратил внимание, как оживлены гости, как они переговариваются, то и дело восклицая и удивленно качая головами.

Витя, как полиглот, с ходу врубился в этот поток светской информации, для чего ему не тре­бовались его микрофоны.

- Сын Президента сбежал от похитителей, - сказал он мне вполголоса. - Только что стало известно из достоверных источников. И будто бы летит сюда почему-то из Америки. И будто бы он уже в Тегеране, где я недавно был. Президент сам не свой от радости, поэтому слегка задерживает­ся. Кажется, комплектуют отряд спецназа для встречи президентского сына в аэропорту Мехрабад.

- Слава Богу, - сказал я. - Значит, мы здесь больше не нужны? Я могу возвращаться и догу­ливать свой отпуск?

Витя с недоумением посмотрел на меня. Он слишком свыкся с ролью моего патрона, забыв, что это он на самом деле был при мне.

- Об этом не может быть и речи, Александр Борисович, - сказал он довольно холодно. - Мы подрядились на другое: пособить матушке России при дележе нефтяного пирога. Сын Пре­зидента, если память вам изменяет, был лишь поводом для нашего вмешательства в здешние дела. Поэтому продолжайте улыбаться, будто вы не понимаете, что здесь происходит. И продол­жайте выполнять свои функции по моей охране в свободное от следствия время...

И тут же забыл про меня, озадаченного, уви­дев красивую, статную женщину, окруженную толпой чернобородых мужиков.

- Это она? - поинтересовался я.

- Только не по-русски, мы же договарива­лись... - по-английски произнес Витя. - Она самая. Кто скажет, что ей за сорок? Кстати, об­ращаясь ко мне, не забывайте говорить мне "сэр"!

Вне всякого сомнения, это была Дел ара Амирова, здешняя театральная и кинозвезда, в сопро­вождении своего малозаметного и малопривлека­тельного супруга.

Она шла, сияя от радости в направлении посла, которого я сам только что разглядел в толпе окружавших его дам.

Дамы перестали щебетать и нехотя пропусти­ли ту, к которой, протянув руки, почти бежал сам посол.

- Чудо-женщина,. - бормотал Витя по-фран­цузски, должно быть от волнения. - Подтягива­ла кожу в клинике Вернье... Только там это вы­глядит не чрезмерным, как у наших доморощен­ных див. Нет, вы посмотрите, какая походка! А как держится, как подает себя... И кстати, взгля­ните, что она собирается ему подарить.

- Как я это сделаю? - удивился я.

- Подойдите поближе, вам это позволитель­но, ведь от обслуживающего персонала подарков здесь не ждут.

Я пожал плечами.

- Вон там, похоже, братья Русые, - показал я подбородком в направлении двух крепко сби­тых мужиков в мятых, но дорогих пиджаках. У одного из них волосы сзади были собраны в пучок. Они оба что-то жевали.

- Сэр, - добавил к моей фразе Витя. - Вижу. Но меня сейчас больше интересует эта женщина, воистину звезда, несмотря на почти пенсионный возраст.

После этих слов он бросил меня и последовал за ней в толпе мужчин, на ходу поправляя свой и без того безупречный смокинг или фрак.

Я-то знал, что в это время он наводит свои микрофоны на нужных людей, настраивает на нужные голоса.

За Витей всегда интересно следить. Даже из­дали. Чем-то он выделяется в толпе, несмотря на то что вроде бы должен не выделяться.

Я знал чем - точностью и красотой движе­ний. И потому, я полагал, красавица Делара не сможет его не заметить.

Посол поцеловал госпоже Амировой руку, и она в ответ с неожиданной для ее возраста непри­нужденностью и легкостью присела в книксене и вручила послу свой подарок.

Это была красивая розовая коробка, перевя­занная голубыми и салатовыми лентами, на­столько оригинально исполненная, что я неволь­но спрятал наш подарок за спину, чтоб его никто не увидел.

Глядя на такую коробку, невольно начинаешь гадать, что же в ней находится. Даже братья Русые перестали жевать и отошли от столов, возле которых отирались с самого начала вечера.

Посол передал подарок госпожи Амировой кому-то из стоящих за его спиной, и этим кем-то, к моему изумлению, оказался Витя Солонин соб­ственной персоной.

Витя тут же отошел с подарком куда-то в сто­рону. Никто этого не заметил, все гости смотрели только на беседующих - посла, Делару Амирову и ее супруга.

С минуты на минуту все ждали появления Президента, который задерживался, возможно, организовывал встречу своего сына.

Прислушиваясь к разговорам, я все высмат­ривал куда-то сгинувшего Витю с чужим подар­ком. Потом приблизился к столам, от которых только что отвалили вышеупомянутые братья, мои соотечественники. Впрочем, они появились здесь вновь. Столы их явно притягивали.

Я подошел к ним поближе.

- Ну чего зря приперлись, не понимаю, - бурчал тот, что с пучком на затылке, он стоял ко мне спиной. - Гоше там делать нечего, все какие-то кризисные ситуации создает, в натуре... Ты видел этого, своего?

- Говорил с ним по сотовому.

- Ну и что он тебе сказал?

- Постарается, мол. Два миллиона хочет. Отряд большой. Со всеми делиться надо.

Они говорили негромко, не оглядываясь, ви­димо полагая, что ни для кого здесь они интереса не представляют.

- Ничего себе! Два "лимона"... - заволно­вался тот, с пучком. - За два "лимона" я сам все проверну. Пусть теперь Гоша с ним говорит, понял, нет? Два "лимона"... Да стоит ли этот сучонок таких бабок?

- Потише, - сказал его братец и обернулся.

Я сделал вид, что восторженно разглядываю

именинника. Они стали говорить потише. Сюда бы микрофоны Солонина вместе с ним самим!

Слава Грязное врать не станет, эти ребята зате­вали что-то нехорошее и масштабное, судя по на­званной цене. Но вот они перестали шептаться.

- Все равно, Костюха, надо что-то делать, - сказал тот, что без пучка. - Видал, как все забе­гали? Обрадовались.

- Сюда его допускать нельзя, - отозвался Костюха. - Ни в коем разе. Соберут пресс-кон­ференцию, и он все выложит, что есть и чего не было. Мочить как можно скорей.

- Не кажи гоп, - покачал головой братец и во второй раз глянул на меня, обернувшись.

Я по-прежнему стоял недалеко от них, глядя в сторону. Неужели что-то заподозрил? Навер­ное, у меня вид такой - напряженный. Не меша­ло бы расслабиться, а не стоять памятником на площади.

И я вдруг улыбнулся и, приподнявшись на цыпочки, сделал вид, будто увидел наконец того, кого высматривал. И даже для убедительности помахал рукой.

И сразу от них отошел. Тем более что у меня было задание от Питера: присмотреть какого-то шейха Джамиля ибн Фатали.

Только шейхов мне не хватало.

И тут я увидел Витю. Он подходил к послу, улыбаясь, как его лучший друг, и протягивал ему подарок - ту самую коробку госпожи Амировой или очень похожую... Правда, ленточки были другие - бордовая и фиолетовая.

Я не верил своим глазам, а Витя продолжал нахально улыбаться.

Госпожа Амирова приоткрыла свой пунцовый ротик, засмотревшись на нашего наглеца, по­смевшего преподнести их превосходительству точно такой же подарок...

Дамское окружение посла ахнуло и нервно заработало веерами. Конфуз, да и только!

Я почти ничего не мог расслышать, что там происходило, тем более что туда было не протол­каться. Я только понял, что их превосходительст­во умело все перевело в шутку. Бывает, мол. И представил госпожу Делару Амирову господину Майклу Кэрригану, члену совета директоров международного концерна "Галф".

Витя изящно склонил свой хорошо трениро­ванный торс и поцеловал прекрасной даме ручку. Все вокруг невольно замерли, залюбовавшись на эту пару. Даже братья Русые что-то такое почув­ствовали и на минуту оторвались от закусок, ог­лядываясь и стараясь понять, что там происхо­дит.

И вот Витя отвел прекрасную госпожу в сто­рону, дабы объясниться по поводу случившегося, взволнованно поправил бабочку со всем, что туда было встроено, и, обворожительно улыбаясь, рассыпался в комплиментах.

Сама госпожа Амирова, казалось, уже забыла о чудесном освобождении своего возлюбленного, а тем более о своем муже.

Я поискал глазами господина Амирова. Он спокойно разговаривал с кем-то в чалме, похоже, с каким-то индусом, хотя, возможно, это был и пакистанец.

Где же этот чертов Джамиль ибн Фатали, о котором мне непривычно взволнованным голо­сом говорил Питер? Еще один международный террорист? Тогда зачем ему светиться на приеме во французском посольстве? А дальше террориз­ма интересы Питера вроде бы не должны прости­раться.

За Витю я был спокоен. Из госпожи Делары он вытянет все, что ему надо. И даже больше того. Только как бы это "больше того" не повре­дило делу.

Я почти был уверен, что он исчезнет с ней в самый разгар приема, не поставив меня, своего телохранителя, в известность, и она не сообщит об этом супругу. На ее месте я бы так и сделал.

Между тем следовало бы снова приблизиться к братьям Русым, которые на дипломатическом приеме вели себя так, словно были в каком-ни­будь второразрядном баре. Громко говорили, бес­церемонно разглядывали дам и, отталкивая офи­циантов в белых перчатках, сами себе наливали что хотели.

Обращать на себя лишний раз внимание мне не стоило. Нужен был повод. Например, засту­питься за даму, которую братья вот-вот начнут лапать. Дело шло к тому. Особенно после того, как младший из братьев демонстративно выбро­сил соломинку из коктейля и залпом опрокинул в себя содержимое фужера вместе со льдом, ко­торый он выплюнул на скатерть.

Их сторонились, но не одергивали.

И тут произошло то, что я называю везением.

- Джамиль! - вдруг заорал младший брат и простер руки к кому-то из присутствующих.

- Ибн Фатали! - поддержал его старший брат Костя и, отталкивая пьющих, бросился на шею к одному из чернобородых гостей.

Гость от объятий не стал уворачиваться. На­против, ответил тем же. Все говорило о том, что у встретившихся друзей до сих пор существовали общие интересы. Они хлопали друг друга по спине, не обращая внимания на окружающих, как если бы никого, кроме них, на этом приеме не было.

Что у них общего? И почему просьбы Славы Грязнова и Питера Реддвея сошлись на этом Джамиле ибн Фатали?

Это предстояло выяснить... Но как?

Я стал пробираться через толпу к мило бесе­дующей парочке, ставшей главной сенсацией этого вечера, - Вите Солонину и госпоже Амировой, довольно бесцеремонно расталкивая гос­тей, поскольку нельзя было терять времени.

Мало ли что Витя успеет наговорить ей, пока поймет, что к чему.

Солонин холодно посмотрел на меня. Кажет­ся, я ему помешал. А судя по отсутствующему взгляду прекрасной госпожи, который она отвела в сторону, они уже о чем-то договорились.

- Одну минуту, - сказал он ей по-англий­ски, - мой секретарь и здесь не дает мне покоя. В чем дело, Фернан?

- Я вам не помешаю? - спросила она с ча­рующей улыбкой почему-то Витю, хотя мешала мне.

- Вы очень не вовремя, - сказал Витя с до­садой, когда мы отошли в сторону.

Причем сказал достаточно громко, так что кое-кто из гостей удивленно на нас посмотрел.

- Витя, дело прежде всего, - напомнил я.

- Вы понимаете, что я с ней почти обо всем договорился? - спросил он.

- О чем? - хмыкнул я. - И это в то самое время...

- Что случилось? - спросил он. - Только короче.

Я смотрел на него .во все глаза. И это мой лучший ученик покрикивает на меня? Делает при всех замечания? А я не могу поставить его на место...

- Они здесь, - сказал я.

- Кто - они? - спросил он. - И что зна­чит - здесь? И почему таким тоном?

Теперь он говорил по-английски, и на нас перестали озираться.

- Братья Русые и Джамиль, о котором гово­рил Питер Реддвей.

- Ну и что? - пожал он плечами.

- Они встретились, они вместе, - сказал я. - У них общие дела. Они сейчас ведут перего­воры.

- Ничего не пойму. - Он снова пожал пле­чами. - Вы считаете это достаточным поводом, чтобы разлучить меня с прекраснейшей из жен­щин, с которой я почти обо всем договорился?

- Откуда мне знать, о чем вы там договори­лись? - огрызнулся я.

- А о чем, по-вашему, можно договариваться с такой женщиной, как госпожа Амирова? - спросил он, сощурившись. - Вы, который столь тонко и профессионально давали нам уроки пси­хологии?

- Например, об адюльтере?

Он с минуту смотрел на меня, слегка покачи­ваясь с пяток на носки, как если бы имел дело с недоумком.

- И об этом - тоже, - сказал он наконец. - Но в последнюю очередь. Госпожа Делара! - об­ратился он к своей даме, ведущей между тем светскую беседу с каким-то господином. - По­звольте вам представить моего друга и компаньо­на господина Косецки.

- Вы только что называли его своим секрета­рем, - сказала она, протянув мне для поцелуя свою холеную узкую руку.

Я не без удовольствия приложился к ней. Ни­когда бы не сказал, что это рука женщины, кото­рой за сорок.

- С тех пор я повысил его в звании, - до­вольно холодно сказал Солонин, глядя на меня своими посветлевшими от удовольствия глазами. Очень ему нравилось дразнить свое руководство, чего прежде за ним не наблюдалось.

И я подумал, что за мной должок. Уж я найду случай отыграться. Он меня повысил!

- Делара, дорогая. - Он небрежно положил руку на ее восхитительное плечо. - Вон там стоит такой господин - Джамиль ибн... забыл, как его...

- Фатали, - подсказали мы с Деларой одно­временно и улыбнулись друг другу.

- Вы, я вижу, уже нашли общий язык, - за­метил Витя. - Может, это и к лучшему, не знаю. Но во всяком случае, поскольку этот шейх Джамиль время от времени не без удовольствия по­глядывает в вашу сторону, я могу, преодолев свою ревность, позволить вам с ним потанцевать. И при этом подарить ему этот цветок. - Он вы­тащил белую гвоздику из петлицы. Я знал, что там находится миниатюрный передатчик с высо­кочастотной антенной. - Надеюсь, что, танцуя с ним, вы украсите его грудь этой гвоздикой. Он будет этому безмерно рад. - И погрозил ей паль­цем.

- Меня давно никто не ревновал, - сказала Делара на своем скверном английском, от которого Витя слегка поморщился. - Муж давно понял, что это бесполезно. А бедный Алекпер просто не имел повода. Мужчины, зная могущество его отца, про­сто боялись ко мне приблизиться.

- Почему бедный? - приподнял свои муже­ственные брови Солонин. - Разве он не был счастливейшим из смертных?

- Он больше всего на свете хотел, чтобы мы поженились, - пожала она своими безупречны­ми плечами, на которых возлежало меховое боа. - И невозможность этого делала его не­счастным.

- Госпожа Делара, - сказал я, довольно бес­церемонно взяв ее под локоть и отводя в сторо­ну. - Поскольку меня только что возвели в ранг друга и компаньона, я хотел бы, пока не начались танцы, задать вам несколько вопросов.

- С удовольствием, - сказала она, нюхая гвоздику, каковую должна была воткнуть в пет­лицу бедного шейха, хотя то, что туда было вмон­тировано, вряд ли могло хорошо пахнуть. Делара лукаво посмотрела в сторону Солонина, который довольно хмуро поглядывал на нас.

- Кто мог знать о времени и маршруте поезд­ки вашего знакомого и сына Президента в тот несчастливый день? - спросил я.

Она слегка пожала плечами.

- Не знаю... Мы с ним встречались в разное время.

- Как вы об этом договаривались?

- Обычно при встрече, заранее. - Она смор­щила свой ясный мраморный лоб. - Иногда по телефону.

- Как вы договаривались с ним в тот вечер? - не отставал я.

- Думаете, я помню? - Она засмеялась.

И под глазами у нее обозначились морщинки, как трещинки на стекле. От улыбки, как от удара.

- Постарайтесь... - попросил я.

Впрочем, почему она должна это помнить? И

почему должна что-то рассказывать почти незна­комому мужчине? По-видимому, она подумала то же самое и с сомнением посмотрела на меня.

- Вы ведь русский, - спросили она, - из России?

Я мельком глянул на Солонина. Тот стоял, прислонившись спиной к стене, скрестив на груди руки. Лорд Байрон.

Он встретился со мной взглядом и тут же все понял по моему виду. И сразу подошел к нам.

- Есть проблемы? - спросил. - Мой друг сказал вам нечто непристойное?

- Вы русские? - Ее занимало сейчас только это. Она вопросительно смотрела на Витю.

- Это у вас мама русская, - холодно сказал ей Витя, по-московски акая.

- Откуда?.. - Она изумленно смотрела на него, потом перевела взгляд на меня. - Откуда вы знаете?

- Нам об этом сказал Самед, - ответил Витя. - А что тут особенного? Ну русские. Ко­сим под иностранцев, сейчас вся Россия этим занимается.

- Вы знаете Самеда, троюродного брата Алекпера?

- Он попросил нас найти Алекпера, - уже по-английски сказал Солонин, заметив прибли­жающегося супруга нашей собеседницы.

Супруг приближался с профессиональной лю­безной улыбкой на устх. С такой улыбкой - только в пресс-секретари. С такой улыбкой рога не так заметны. Витя улыбнулся ему в ответ не менее чарующе.

- Делара, дорогая, ты не желаешь предста­вить мне своих новых друзей? - спросил он на великолепном английском, какой можно полу­чить только в Оксфорде, либо на курсах Питера Реддвея.

- Мистер Майкл Кэрриган, мистер Фернан Косецки, - пропела она, взяв супруга под руку. - Они интересуются нашим нефтяным бизнесом. Специально приехали в нашу столь не отвечающую европейским стандартам столицу, чтобы помочь поставить на ноги нашу нефтедо­бывающую отрасль... Мой муж - Тофик Амиров, пресс-секретарь МИДа.

- Ну почему? В Баку и без того столько ин­тересного, - сказал Тофик, муж очаровательной Делары, пожимая нам руки. - Вы были во двор­це ширваншахов? Это замечательный архитек­турный ансамбль. В древности создавали шедев­ры, которые нынешним архитекторам не под силу.

- Еще расскажи про Девичью башню, - под­сказала Делара, положив мужу голову на плечо и кокетливо поглядывая при этом на Солонина. - Всем моим потенциальным поклонникам мой "упруг обязательно рассказывает легенду, связан­ную с этой башней.

- С нее сбрасывали неверных жен? - спро­сил Солонин.

Я подумал, что наша светская болтовня при­нимает рискованный характер. Но муж госпожи Амировой лишь великодушно улыбнулся. Ни жену, ни ее любовников он сбрасывать с башни не собирался. И вообще подобные намеки ему были непонятны. Похоже, он был выше этого.