- Так, с утра ты, значит, у Соболевского, потом обедаешь у отца с матерью. Потом, может быть, заедешь в свой клуб. Так? Стало быть, жди меня часов в девять.
Словно и не было ночью молящего голоса и прожигающих кожу слезинок…
Увидев что-то в его лице настораживающее, она игриво добавила:
- Приготовься… победоносец, я тебя намерена съесть без остатка! - И, театрально щелкнув зубами, выскочила было из номера, но тут же вернулась назад, замерла у двери, бледная и испуганная.
- Ох, Егор, похоже, попали мы с тобой оба…
- Что случилось? - спросил он и хотел было раскрыть дверь, но она повисла у него на руке.
- Не надо! Там один из соболевских охранников. Ну Аркаша, ну сволочь! Шпионить за мной вздумал! Ну я ему… - И тут же сжалась, потому что в дверь требовательно постучали. - Черт, что делать-то? - шепнула она, глядя на Егора расширившимися глазами. - Это наверняка он!
- Давай в ванную, - приказал Егор. - Сам разберусь…
На пороге стоял высокий, плечистый парень, немного моложе Егора, с хорошо развитыми, как у боксера или каратиста, руками и слегка свернутым набок носом. Он широко улыбнулся, поздоровался, спросил: "Вы Калашников? Меня Иван Кириллович прислал. Я вас охранять буду, пока вы здесь, на родине!"
Вел он себя пристойно: взглядом по номеру не шарил, никуда без спроса не рвался - словом, так, будто никакой Олеси и в помине не было.
- А кто такой Иван Кириллович? - недоумевая, спросил Егор.
- Иван Кириллович? Иван Кириллович Завадский, начальник охраны Аркадия Яковлевича, - также недоумевая, ответил охранник.
- Честно говоря, я ничего об этом не знаю, но раз надо… Кстати, у вас, может, удостоверение какое есть?
Парень охотно полез за удостоверением. Удостоверение было в порядке: Соколов Владимир Петрович, частное охранное предприятие "Гвардия"… место работы - фирма "Югра"…
- Ну что ж, - вздохнул Егор, решив так: сейчас он оденется и уведет отсюда охранника, а Олеся Викторовна тем временем… Но пареньбез всяких подсказок придумал еще лучше:
- Знаете что, Егор Андреич… вы же все равно сейчас к Соболевскому пойдете. Давайте я вас внизу подожду, пока вы тут умываетесь, одеваетесь, завтракаете…
- А как же охрана? - повеселел Егор. - Вдруг меня кто украдет?
- Не должны, - засмеялся охранник. - Тут у нас все схвачено. Ну а уж на улице мы вас подстрахуем.
- Какая я дура! - сказала Олеся, выходя через минуту из ванной. - Это ж надо было так вляпаться! Ну конечно, у него тут на каждом углу соглядатаи!
- Да брось ты. Не психуй. - Егору ситуация начинала нравиться: у него появлялась реальная возможность отделаться от Олеси. - Уйдешь минут через десять после меня, никто ничего не заметит.
Глава 14
ВИЗИТ К МИНОТАВРУ
Вообще-то Егор был зол. На то, что Соболевский вызвал его к себе в воскресенье поутру, он даже родителей повидать не успел; на то, что к нему без его согласия приставили соглядатая - так он мысленно окрестил охранника Володю. Зол, но в то же время и смущен - предстояло встретиться глазами с мужчиной, чья женщина осталась в его спальне…
Вот с этим чувством он и открыл дверь кабинета хозяина "Югры". Его снова, как и в первый раз, поразил огромный кабинет Соболевского. Дорогой стол, роскошный канцелярский прибор на столе, отделанный серебром и золотом. В углу низкий столик, роскошные кресла рядом. Все со вкусом, все стильное.
- Ну здорово, здорово, герой! - Выходя из-за своего могучего стола и идя Егору навстречу, Соболевский уже покровительственно был с ним на "ты". - Оценил, какую важность я твоему… гм… визиту придаю? Выходной не выходной, в любой день готов с тобой встретиться! Как говорил Чапаев, приходи ко мне полночь за полночь… - И как в прошлый раз, предложил: - Что пить будем? Чай, кофе, виски? Заказывай, не стесняйся… - Соболевский оценивающе оглядел гонщика, словно хозяин породистого скакуна, повел взглядом сверху вниз. - Давненько, давненько не виделись. Я уж, если честно, малость подзабыл, какой ты есть. - Он жестом пригласил Егора сесть и сам вальяжно откинулся в кресле с сигаретой в руке. - Какие люди у нас есть! Молодой, красивый, сильный. Честное слово, просто завидую тебе, - веришь? - Олигарх наклонился к столику, положил сигарету в пепельницу. - Ну как, хорошо тебе, правда?
Скорее всего, подразумевалось, что Егор должен благодарить его за все благодеяния: пилотом он его сделал, во Францию послал, благосостояние обеспечил… А если это он на Олесю Викторовну намекает?
- Что вы имеете в виду? - осторожно спросил Егор.
- Ну ты и нахал! - широко улыбнулся магнат. - Что я имею в виду? Да как раз то, что ты во Франции стажируешься у знаменитого тренера, имеешь шикарные перспективы. Что там еще… "Что вы имеете в виду?" - повторил он, копируя Егоровы интонации. - Не будешь же ты отрицать, что жить тебе стало лучше? Жить стало лучше, как говорил один товарищ, жить стало веселей. Верно? - Он не столько даже спрашивал, сколько утверждал.
Вопросы Аркадий Яковлевич задавал, казалось, искренне, видно было, как ему хочется, чтобы все было тип-топ и чтобы Егор подтвердил это своей благодарностью. Но это ожидание благодарности, снисходительное похлопывание по плечу и невольное подчеркивание того, что Егор стоит чего-то лишь потому, что он, олигарх, его поддерживает, - все это невольно стало раздражать Калашникова, хотя вида он старался не показывать.
Ну да, Соболевский спонсор, хозяин, инвестор, хрен на блюде! Он "конюшне" деньги дает! А гонять-то все равно будет он, Егор, а не какой-нибудь там Соболевский!
"А если не ты?., - трезво возразил Егор себе. - Не он, но и не ты? Мало, что ли, кандидатов на твое место?"
Вышколенный секретарь бесшумно внес поднос с двумя чашками кофе и печенюшками в вазочке и исчез за дверью. Соболевский снова заговорил:
- Ну-с, давай рассказывай конкретно, что там у тебя во Франции. Мне Олеся Викторовна начала что-то говорить, да я недослушал, отвлекло что-то. Что там у вас с Берцуллони вышло? Освоил ты технику? Я имею в виду и машины, и сами гонки - спортивные дела, так сказать. Виражи, резина, прохождение трассы, пит-стопы… Как видишь, я тоже времени зря не терял, немного подковался в ваших делах…
Ну об этом-то Егору было легко говорить, даже не думая. Забыв про кофе, он увлекся так, что не заметил, как проговорил добрых полчаса, рассказывая о Франции, о механиках, о будущих соперниках, о том же Берцуллони, о Максе…
Соболевский слушал внимательно, иногда задавал вопросы. К удивлению Егора, был весьма задет тем, что Калашникова изводил какой-то фашиствующий мальчишка.
- Я, знаешь ли, с расовой сегрегацией знаком не понаслышке. Так что вполне с тобой солидарен: гнать этого Макса в шею! Я отдам итальянцу соответствующий приказ. И вообще, как я понял, технику ты уже освоил. Ну и почему же в таком случае Берцуллони до сих пор не выставил тебя на гонки? У нас с ним на этот счет уговор был весьма жесткий… Твоя задача - попасть на этап "Формулы".
- То есть я вернусь во Францию? - на всякий случай уточнил Егор.
Этот вопрос волновал его больше всего остального.
- А как же? - искренне удивился олигарх. - Я в тебя столько денег вбухал! Должен бы уже и сам понимать, не маленький. - Он вдруг словно осекся, посмотрел на него как-то особенно внимательно. - А почему, собственно, ты задаешь этот вопрос?
- Ну вообще-то Олеся Викторовна говорила: мы, мол, тебя заберем - нечего, дескать, этому Берцуллони потакать…
- Олеся Викторовна… - В голосе олигарха явно послышалась не то усмешка, не то скрытое раздражение. - Ты все-таки помни, кто у тебя на самом деле хозяин! Конечно, мы итальянцу потакать не будем! Но и забирать тебя я не собираюсь. Можешь не сомневаться.
- Ну я так понимаю, Берцуллони все же не хочет, чтобы русский был на трассе - ненужная конкуренция. Своих хватает.
- Ну это хрен ему! Размечтался! - Соболевский снова схватился за сигарету. - Так он что, саботажем занимается, что ли?
- Типа этого, - кивнул Егор.
- Не, эт-то у него не пройдет. Я ему, пожалуй, сам объясню, что к чему, раз он вдруг такой непонятливый стал. Так что готовь себя к самым серьезным делам, Егор Андреевич, ничего не отменяется! Еще вопросы есть?
- Вроде бы нет, - как бы задумался Егор и тут же, как бы вспомнив, произнес: - Хотя один есть! Аркадий Яковлевич, а зачем вы ко мне соглядатая приставили? Парень он приятный, но я ведь вроде не просил… Или у вас есть нужда шпионить за мной?
Соболевский буквально пронзил Егора острым, яростным взглядом. "Знает! Он все знает! - подумал Егор, невольно опуская глаза. - Ну что ж теперь делать, вешаться?"
Он посмотрел в лицо босса. Тот уже взял себя в руки и миролюбиво произнес:
- Этот соглядатай, как ты говоришь, - не соглядатай, не шпион, а твой охранник.
- Да зачем он мне?! - возразил Егор.
- А ты не кипятись. Ты теперь наше достояние, - пояснил свое решение Соболевский. - Хочу оберечь свои вложения от случайностей. Конкурентов у меня тут… как собак…
- Да я-то при чем? - не понял Егор.
- Я имею в виду конкурентов насчет гонок, а не насчет своего основного бизнеса. Все вдруг проснулись, все хотят свои команды создавать…
И он рассмеялся так непринужденно, что Егор мысленно вздохнул с облегчением: "Не знает!" - и решил поддержать шутку:
- То есть я типа тоже ваша собственность?
- Ну… Собственность не собственность, а пока у нас контракт, ты должен быть в форме, понял? Должен быть здоров как бык, и вообще, выполнять все наши требования.
- А как далеко простираются ваши требования? - насторожился Егор. - Это что же, я уже сам себе не хозяин?
- Ну-ну, не заводись! Мы партнеры и должны учитывать интересы друг друга, вот и все. Никто твою свободу ущемлять не собирается. Считай, что ты в кратковременном отпуске. Но и в отпуске есть правила, предусмотренные контрактом. Ты, если забыл, перечитай, освежи память. - Соболевский с нажимом придавил в пепельнице сигарету, словно и в этом вопросе поставил безапелляционную точку. - А сейчас поговорим о будущем. Обсудим подробненько стратегию и тактику дальнего и ближнего боя, так сказать…
Они просидели еще около часа, обговаривая все, что можно. И Егор понял, что Берцуллони хочешь не хочешь, а придется заявлять русского на гонки.
- Имей в виду, - сказал в итоге олигарх, - мы с тобой в одной лодке. Как бы друг к другу ни относились, мы связаны общим интересом.
Сказал и в какой уже раз как-то пытливо посмотрел на Егора.
"Знает все же или не знает?" - снова занервничал Егор. И опять не понял.
Аркадий Яковлевич проводил его до двери, пожав на прощание руку:
- А насчет охраны ты не дергайся. Здесь что хочешь может случиться. Да еще с такой знаменитостью, как ты. Не почувствовал еще? Ничего, почувствуешь. Но не забывай - это благодаря мне! Так что слушайся! Охрана совсем не лишняя будет. Привыкай. Я, знаешь, и сам так живу. А куда денешься? Ну бывай! Еще увидимся.
Егор покинул кабинет со смешанным чувством уважения к незаурядному уму Соболевского, благодарностью за вполне джентльменское поведение и стыда за себя, свою уступку Сомборской. Но это в последний раз - чтоб ему сдохнуть! Больше он не позволит ей втягивать его, Егора, в столь неприглядную ситуацию. Точка.
Глава 15
ПРАЗДНИК В ЛУЖНИКАХ
Сразу после Соболевского у него была запланирована поездка домой - повидаться с родителями. Не по-людски как-то - второй день уже на родине, и подарки у него припасены, а добраться до них все никак не может, все вроде какие-то более важные причины отвлекают… И вот, сопровождаемый Володей, он прямо от Соболевского поехал к родителям. Все, теперь уж ничто его не отвлечет…
Егор сам сел за руль только что выделенной ему в "Югре" "ауди", ехать на которой было одно удовольствие. Дорога лежала через Лужники, через метромост. Но на метромост надо было сначала попасть, совершив дугу под эстакадой третьего кольца, и вот здесь, на опорах эстакады, он увидел огромные афиши, напомнившие ему о том, что сегодня в Лужниках, как это бывало и прежде по выходным, кольцевые гонки. Гонялись не самые серьезные машины, "фольксваген-поло", но пропустить это зрелище он просто не мог. Как это не посмотреть! Ведь наверняка будут гоняться многие ребята, которых он отлично знает. Да и вообще, посмотрит, что сейчас происходит в его любимом спорте.
Решение пришло мгновенно - он постоит полчаса-часок, посмотрит, и потом уж к отцу-матери. Но, однако, тут же автоматом возникло и главное нынешнее "но" - теперь ведь он не был, как прежде, сам себе хозяин. Это раньше он мог ходить куда захочет и когда захочет, теперь же, когда за ним постоянно следует этот молчаливый молодой мужик, все выглядит как-то иначе.
Он покосился на охранника.
- Вот хочу, Володя, на гонки взглянуть. - При этом он показал на одну из афиш. - Вы как, не против?
- Это вы у меня спрашиваете? - неожиданно широко улыбнулся тот. - Ну вы даете, Егор Андреевич. Да не обращайте на меня внимания, делайте все как делали бы обычно. И вообще, как говорится, хозяин - барин, а хозяин в данном случае вы.
Егор вздохнул. Конечно, он все это понимал, хозяин - барин, ну и так далее. Но как он мог не думать о том, что вроде как заставляет другого делать то, что тому совсем не хочется? Нет, что ни говори, а все же это большое неудобство - чужой человек, который неотступно ходит рядом с тобой. Какого черта?! Тем более что и пробудет-то он на родине всего несколько дней.
Впрочем, это неудобство само собой улетучилось, когда они с Володей приблизились к главной спортивной арене. Он любил саму эту лужниковскую обстановку вокруг воскресных гонок: громкая музыка, широкие аллеи, множество гуляющего народа, сжимающиеся в плотное кольцо ряды зрителей у ограждения трассы. Туда, за ограждение, народ не пускают, и правильно - машины есть машины. Но за ограждением идет своя ни на что не похожая жизнь. Там уже празднично вьются разноцветные флаги команд, озабоченно бегают люди с флажками поменьше - боковые судьи, готовятся к старту машины. Каждая в красочных рекламных нашлепках, на каждой номер, название команды, рекламные стикеры спонсоров, - и все это ярко, броско, весело. Там же суетятся люди, причастные к гонкам, - судьи, механики, и - новшество - группы поддержки - хорошенькие, длинноногие девчоночки с цветными опахалами. Они перед каждым заездом будут на американский манер выскакивать на старт, отплясывать под заводную музыку, бодрить если не водителей, то зрительскую толпу.
- Здорово у вас тут, - сказал Володя, жадно озираясь по сторонам. - Жалко, раньше не знал. И что, интересные гонки, Егор Андреич? Как по-вашему?
- Не знаю. Надо поглядеть.
Кто-то тронул его за рукав. Егор оглянулся - бог мой, Санька Боголепов из "Динамо", когда-то начинали вместе. Высокий, худощавый, держит за руку пацаненка лет шести.
- Здорово, Егорша! А я все думаю - ты, не ты. Ты ж вроде во Франции обретаешься, нет? Или врут?
- Да нет, не врут. Вчера только приехал. Приехал и думаю - дай-ка съезжу посмотрю, как тут у нас…
- Ну молоток! Не забурел! Сам-то не погонишь, не покажешь класс?
- Да ну, куда мне!
- Да ладно тебе прибедняться-то! Небось после настоящего болида еще и побрезгуешь на таких рыдванах ездить, да?
- Да брось ты, Санька! А кто это с тобой? - показал Егор на мальчика. - Неужели сын уже такой большой?
Мальчишка прижался к отцовской ноге.
- Сын! - гордо подтвердил Саня. - Вот привел, пусть посмотрит на любимый папкин спорт, пусть приобщится. Одобряешь?
- Спрашиваешь! Пускай тоже гонщиком растет! - Он потрепал мальчишку по белобрысым вихрам. - Сам-то не гоняешь больше?
- Не, - грустно сказал Санька. - Я после той аварии никак не оправлюсь.
Саша попал два года назад в тяжелейшую аварию: на огромной скорости влетел колесом в выбоину на трассе подмосковного аэродрома. Два раза перевернулся. Извлекали его из смятой в лепешку машины автогеном, в тяжелейшем состоянии отправили в Склифосовского. Отлежал два года на койке. Какие уж там гонки, ладно хоть на своих ногах ковыляет. Да, гонки - дело тонкое, тут смотри в оба. Скорости такие - зевать никак нельзя.
Егор до сих пор вспоминал с некоторым холодком внутри, как во Франции на прямой обгона налетел всего-то на пустую пластиковую бутылку - у кого-то из зрителей хватило ума выкинуть ее на трассу. Его подкинуло, сразу повело на сторону - скорость на обгоне была достаточно приличная. Машина завихляла так неожиданно, что у него хватило времени, только чтобы уйти из-под несущегося за ним болида. И быть бы ему либо трупом, либо калекой на всю жизнь со сломанным позвоночником, если бы не новый шлем, вернее, не шлем, а знаменитый подшлемный воротник, хомут "хане", спасибо его изобретателю. А ведь Егор, дурак, поначалу даже не хотел его надевать!
Тогда, после случая с бутылкой, он получил всего лишь легкое сотрясение мозга, и Берцуллони долго потом втолковывал ему, как несмышленому дикарю с острова Пасхи, почему именно хомут спас его: "Ты же у себя в кокпите зафиксирован плечевыми ремнями безопасности, верно? Так вот, если ты тормозишь или отчего-либо резко меняешь направление движения, голова твоя по инерции смещается, а туловище остается на месте. Но она, голова-то твоя, держится на чем? На тоненьком стебельке позвоночника. А нагрузка на этот стебелек - ну при обычном торможении на наших обычных скоростях - до восьмидесяти "§", то есть восьмидесятикратная. Это какой же стебелек выдержит?! Вот раньше шейные позвонки при таком происшествии ломались в девяноста случаях из ста. А после того как появился хомут, все изменилось. Этот "хане" - твоя надежная защита. Понял?"
Понял. То есть понял-то он давно. А вот поверил в действенность хомута, который про себя окрестил Гансом, только после того случая с бутылкой. Егор тогда отделался одним испугом, а ведь он тормозил на скорости за сто шестьдесят километров: машину резко кинуло вверх, а потом сильно повело вправо, потому что бутылка как бы заскользила под левым колесом… Да, если бы не хомут, держать бы ему собственную оторвавшуюся башку в руках…
- А как она вообще, жизнь-то? - спросил Егор у Саши. - Палку, вижу, окончательно бросил?
- Жизнь ничего. И палку бросил. Я теперь, знаешь, в механики подался… Ну не на гонках - в мастерских. Всякие там навороты на стандартные модели… Из жестянок - гоночные таратайки делаю… Ладно, Егор, заговорили мы тебя, наверно… Вон и дружок твой томится. Небось хотите подойти поближе, посмотреть, да? - спросил Саша. Володя лишь пожал плечами: как, мол, Егор, так и я… - Посмотри, Федька, запомни, - обратился Саша к сыну, - этот дядя - сам Егор Калашников, самый знаменитый теперь наш русский гонщик. Запомнишь?
И тут же вокруг них загудела, заволновалась толпа, оттесняя от Егора Боголепова с сыном:
- Я ж говорю, это Калаш!
- Ребя, сюда! Здесь Калаш! Живой!
- Егор, подпиши фотку!
- И мне!
- Егор, майку подпиши!
- Андреич! Ты насовсем вернулся?
- А ты сегодня в гонках участвуешь?
- Дура, не видишь, он без комбинезона, и вообще… если бы участвовал, был бы там, за загородкой.
- Да реклама бы была! Калаш - он наш!
- Фига ли ему здесь катить? Он теперь будет трассу ждать, да, Егор?
- Ой, Маришка, гляди, Калаш! Да какой хорошенький!
- Калаш, можно с тобой сфоткаться?
- Калаш, можно я тебя поцелую?