- Это отчасти перестраховка, отчасти финансовые и политические игры, - снисходительно заметил олигарх. - Несмотря на некоторые происки зарубежных партнеров, мы добились желаемого результата. Конечно, присутствует и элемент везения. Как вы знаете, в этом году МОК объявил об исключении Гран-при Великобритании из календаря чемпионата мира.
- Да-да. И, как сообщалось в пресс-релизах, причина этого прискорбного события в финансовых разногласиях руководства МОК и организаторами этапа, - тараторил комментатор. - Берни Экклстоун запросил с англичан двадцать один миллион долларов за пролонгацию их права проведения Гран-при, а Британский гоночный клуб готов был выложить только шестнадцать.
- Совершенно верно. Как говорится, не было бы счастья… Вот я и оказался в нужный момент в нужном месте, хе-хе, - мелко рассмеялся Соболевский. - Все вопросы к качеству нашей трассы и уровню безопасности были сняты. Автодром у нас прекрасный, вы сами видите, как на удивление гладко проходят гонки. Тьфу-тьфу-тьфу…
- Да уж. А какова цена вопроса?
- Это неделикатный вопрос, - поморщился Соболевский.
- Извините. Тогда другой вопрос: как вы оцениваете шансы Егора Калашникова, первого российского пилота, который однажды уже принимал участие в гонках "Формулы", и, как мы помним, вполне удачно. Каков, на ваш взгляд, генезис его феноменальной популярности?
- Егор - мое детище! - с гордостью заявил Соболевский. - И в чем вы видите парадоксальность его успеха? Он молод, хорош собой, талантлив как спортсмен, что признают и тренеры ведущих зарубежных команд.
- Это верно, но все же Калашников не показал пока слишком серьезных результатов на международном уровне, а его популярность в России сравнима, пожалуй…
- Со славой Айртона Сенны в Бразилии, - закончил Соболевский.
- Не стоит сравнивать живых с погибшими. Да еще во время гонки, - осторожно вставил комментатор.
- А что так? Примета плохая? Я в приметы не верю. Так вот, Егор участвовал в первенстве "Формулы" лишь один раз, во Франции. И, если вы помните, после нее получил серьезнейшую травму. Многие, и, признаюсь, в том числе ваш покорный слуга, не верили, что Егор сможет вернуться в большой спорт. Но у него бойцовский характер! Он сделал почти невозможное - поднялся на ноги и сразу сел в кокпит болида. Я сам не спортсмен, спорт прежде не продюсировал, но что такое запах успеха, который тянется или не тянется за человеком, знаю прекрасно. За Калашниковым этот шлейф тянется, уж поверьте мне. Терпение и труд все перетрут. Плюс талант. Плюс внешние данные. А что вы улыбаетесь? Спорт - он тот же шоу-бизнес, а там красота исполнителя вещь почти первостепенная.
- Ну это вы уж… Для спортсмена главное - победа. Победитель может себе позволить не быть ослепительно красивым.
- Вы спросили меня о причинах популярности Калашникова. Вот я и отвечаю на ваш вопрос. Причина - все те составляющие, которые я перечислил, плюс деньги. Я вложил огромные деньги и в команду, и в создание имиджа Егора Калашникова. Подводя итог, скажу, что истоки популярности Калашникова, во-первых, деньги, во-вторых, сам спортсмен, его яркая личность и, в-трётьих, опять деньги.
- Слушай, Денис, выключи ты его! - не выдержал-таки Вячеслав. - Вот за это я не люблю гонки твои. Вместо того чтобы любоваться зрелищем, я вынужден слушать этот денежный мешок. Тьфу, аж настроение испортилось!
Денис безропотно убавил звук, словно он сам был виноват в том, что олигарх Соболевский уже полчаса "тянул на себя одеяло".
- Между прочим, - как бы извиняясь промолвил он, - недавно ученые Массачусетского университета установили, что визг гоночных болидов действует на мужчин так же, как вместе взятые секс, кокаин и шоколад.
- Не знаю как насчет шоколада, а вот плов я бы сейчас отведал, - заметил Меркулов.
- Гос-с-поди! Плов!! - вскричал Грязнов и умчался на кухню.
Через некоторое время шедевр кулинарного искусства красовался на тарелках честной компании.
- А плов отменный, Вячеслав, - похвалил Меркулов. - И почти не подгорел, - дипломатично добавил он. - Не знал, что ты у нас мастер узбекской кухни. Удивительное рядом! Где научился?
- В Узбекистане, ясен пень. Это когда мы с басмачами воевали.
- Ясно, Сухов ты наш. Где гарем закопал? Впрочем, не важно. Твое здоровье! - вставил Турецкий.
Денис все так же сидел чуть в стороне от компании, не отрывая глаз от экрана телевизора.
- Калаш на пит-стопе, - сообщил он присутствующим.
- Это что такое? - обреченно вздохнул Грязнов, думая, что напрасно он выбрал для сбора нынешний выходной. Не надо было переносить празднование на две недели, да все времени не было. Уж лучше бы в будний день собрались, после работы, ей-богу…
- Пит-стоп - это дозаправка болида горючим, - с готовностью объяснял Денис. - Посмотрите, как красиво бригада работает!
Гости оторвались от плова, и опять зрелище гонки заворожило их. Ярко раскрашенный болид окружили люди в такой же яркой униформе. Их было много, не менее двадцати, и казалось, что в такой толпе неизбежны суматоха и неразбериха. Но бригада работала исключительно слаженно, словно маленький муравейник, где каждый запрограммирован на конкретное действие. Двое подкатили к машине домкраты, спереди и сзади. Третий держал перед пилотом шест с табличкой.
- Что это он держит? - поинтересовался Турецкий.
- Это специальная таблица, информирующая пилота о том, когда нажимать на педаль тормоза и когда он может трогаться с места, - пояснил Денис, не спуская глаз с секундомера наручных часов.
Четверо из бригады занимались дозаправкой, трое меняли колесо: один - высокий и мощный - орудовал гайковертом, откручивая центральную гайку, другой снимал колесо. Третий ставил новое.
- А вот тот чего делает? - Турецкий указал на стоящего как бы без дела низкорослого парня.
- Этот следит за заправочным оборудованием. Если какая ситуация непредвиденная возникнет, он насос выключит, - торопливо ответил Денис. - Все, готов! Семь секунд!
Действительно, бригада разбежалась, болид взвизгнул, стремительно набирая скорость.
Потихоньку вся компания втянулась в зрелище, наблюдая как "сигара" Калашникова неслась по трассе, выходя на очередной поворот в форме латинской "5", затем ураганом пронеслась по прямой, обгоняя соперников… Снова поворот, на котором показалось, что Калашников врежется в бетонную стенку ограждения, настолько велика была скорость, настолько невозможным представлялось, что гонщик впишется в крутой вираж. Ирина даже ахнула и закрыла ладонями глаза, но рев стадиона свидетельствовал о том, что он справился и несется дальше, все набирая и набирая скорость. Вот один из участников гонки, явный лидер, резко бросил свою машину влево, внутрь круто изгибающейся здесь трассы, с явным намерением "атаковать" Калашникова - и проделал это так агрессивно, что если бы Калашников не успел среагировать, получил бы весьма ощутимый удар в бок. Но в какие-то доли секунды его болид чуть тормознул, как бы пропуская соперника, а когда тот оказался чуть-чуть, на полкорпуса, впереди, резко направил машину в сторону противника, показывая, что сам не прочь "атаковать". Маневр удался. Соперник резко изменил траекторию движения, и его "феррари" понеслась на газон. Трибуны ахнули и вновь взревели единым восторженным возгласом.
Комментатор кричал в микрофон, что Калашников идет первым, да-да, он лидирует, и впереди финишная прямая!
- Только бы ничего не случилось! Только бы он выиграл!! - г вслух буквально молился Денис.
Но вот и черта "старт-финиш", и маршал с флагом в шахматную клетку стоит наготове, и автомобиль проносится, минуя эту черту, отделившую пилота Егора Калашникова от победителя Гран-при этапа "Формулы-1".
Зрители неистовствовали. Стреляли петарды, хлопушки, в воздух действительно летели чепчики в виде бейсболок и прочих головных уборов.
- Ур-ра-а! Победа-а!! - вопил вскочивший Гряз-нов-младший. Но вдруг он осекся и медленно опустился на стул.
Болид, пересекший финишную черту, на огромной скорости понесся по трассе дальше и врезался в стену ограждения. Послышался звук страшного удара, ярко раскрашенная масса ревущего в воздухе металла перевернулась и раз, и другой, рассыпаясь на отдельные куски. Словно в кадрах замедленной съемки еще летели спойлеры, обломки кока, катилось, пересекая трассу, огромное мишленовское колесо… Разом ахнувшие зрители оцепенели от ужаса. В мгновенно наступившей тишине среди искореженной груды металла было отчетливо видно безвольное человеческое тело, упакованное в такой же красочный, как погибшая машина, комбинезон.
Турецкий почему-то вспомнил вчерашний журнал, где с глянцевой страницы чуть улыбался смуглый парень в красном комбинезоне - Айртон Сенна.
Что же получается? Прав комментатор: не к добру вспомнил Соболевский погибшего бразильского гонщика? Тьфу, чушь какая лезет в голову.
Глава 2
МИРАЖ
В конце девяностых годов Егор Калашников был широко известным в спортивных кругах человеком. Прекрасный гонщик - что называется от Бога. На персонально закрепленном за ним навороченном "порше" он не раз выигрывал первенства страны и до поры до времени был вполне доволен собой и судьбой. Но лишь до поры, пока на телеэкраны не шагнула во всей своей мощи и красе "Формула-1". Когда он увидел, на каких болидах и по каким асфальтам гоняют тамошние звезды, увидел, на каких скоростях они проходят виражи и обгоняют друг друга, когда осознал, каким почетом окружены эти звезды, - собственное спортивное будущее стало казаться весьма примитивным.
Даже не то угнетало, что никогда не будет у него славы Шумахера или Барикеллы (хотя и это тоже, это тоже!), и не то, что не дано ему состязаться с ними на равных (как раз посоревноваться-то с ними в гонках он бы не побоялся), но в том заключалась для него безвыходность ситуации, что в России-матушке никакого дальнейшего профессионального роста для себя он не видел. А какой может быть рост, если настоящих, европейского класса гоночных трасс на родине не было и не предвиделось.
Егор добивался привычных уже побед, чуть снисходительно принимал любовь поклонников (и поклонниц) и старался не заглядывать в будущее. Все у него в общем-то было: и деньги - пусть невеликие, но на жизнь хватало; и любовные истории - пусть недолгие, но долгих он пока и не хотел; и небольшая, но вполне приличная квартира; и живые, еще вполне крепкие родители. Чего же еще желать? Но тело и душа были молоды и не хотели довольствоваться достигнутым. Им, его душе и телу, хотелось большего, они жаждали больших свершений.
Почти ежевечерне, засыпая, он думал об одном и том же: "Я могу больше, гораздо больше!" И невнятно, но горячо просил у кого-то неведомого, чтобы дали ему возможность реализоваться на всю катушку, в полную силу, во всю мощь.
И видимо, был он услышан, так как однажды поутру в его квартире раздался телефонный звонок. Приятный женский голос поинтересовался:
- Это Егор Андреевич?
- Да, у телефона.
- Я звоню вам по поручению Аркадия Яковлевича Соболевского. Не могли бы вы приехать сегодня, часам к пятнадцати, к нам, в центральный офис холдинга "Югра"?
- Могу, - коротко ответил Егор, чувствуя, как заколотилось сердце.
Он не стал спрашивать - зачем, он и так все понял. Чего ж тут не понять, когда средства массовой информации уже две недели мусолили новость о последнем приобретении мультимиллионера Соболевского, "владельца заводов, газет, пароходов". А приобретением этим был некогда знаменитый клуб "Маньярди". Правда, реальная слава "Маньярди" была в прошлом, в последние годы команда тихо загибалась. Но бренд, славное имя "конюшни", до сих пор сияло как прежде, его до сих пор знали во всех уголках света только-только начинающие интересоваться спортом мальчишки.
Журналисты писали о зарвавшихся "новых русских", которые не знают, куда деньги девать; об отсутствии у нынешних нуворишей патриотизма: нет бы поддерживать отечественный автоспорт, а они швыряют миллионы на развитие чужого; о том, что вся эта история с "Маньярди" всего лишь ширма, нужная для того, чтобы прикрыть увод из страны незаконно нажитых денег…
Обычно невозмутимый Соболевский не удержался, дал отпор папарацци на пресс-конференции, посвященной последним достижениям холдинга "Югра". Олигарх объявил, что как раз оттого, что болеет об отечественном спорте, намерен серьезно инвестировать средства на строительство московской трассы "Формулы", а "Маньярди" для того и купил, чтобы на базе этого клуба, воспользовавшись его давно сложившейся инфраструктурой, подготовить для будущей отечественной трассы высококлассных российских гонщиков.
Егор видел эту пресс-конференцию. И слушал Соболевского очень внимательно.
Точно в назначенное время он был возле штаб-квартиры "Югры" - роскошного современного здания, расположенного в центре города. Главный офис холдинга размещался в специально построенном небоскребе. Заключенный снизу доверху в стеклянные, словно бы тонированные стены, небоскреб динамично устремлялся ввысь, завершаясь, по моде последних лет, какой-то дурацкой башенкой. Из башенки торчал флагшток, на котором мотался под порывами ветра бело-зеленый стяг с эмблемой холдинга - елкой, из макушки которой бил нефтяной фонтанчик.
Охрана здесь была весьма серьезная. Но его пропустили тотчас же, едва он представился.
- Проходите, пожалуйста. Двадцать второй этаж. Лифт в центре холла.
Путь к кабинету Соболевского пролегал через огромный, со вкусом отделанный, в бирюзовых тонах, холл, где властвовал вышколенный секретарь-мужчина.
- Вы к Аркадию Яковлевичу? - засуетился он. - Калашников, да? Я его секретарь-референт. Одну минуту. Присядьте, пожалуйста, я доложу.
Мужчина указал Егору на гостевой диванчик между кадками с какими-то диковинными растениями и исчез за внушительного размера дверями. И почти тотчас дверь снова распахнулась, секретарь сделал учтивый полупоклон:
- Прошу вас, Егор Андреевич. Аркадий Яковлевич ждет вас.
"Экий ты весь марципановый". - Со внутренним смешком Егор миновал источающего запах дорогого парфюма референта и шагнул в кабинет главы "Югры", такой огромный, что самого хозяина в нем не сразу и заметишь. Даже когда Соболевский поднялся из-за массивного стола и пошел навстречу гостю, выглядел он маленьким.
- Рад приветствовать, Егор Андреевич, очень рад! - Слегка гнусавя и лукаво щуря глаза, Соболевский протянул руку Калашникову. Рука также казалась маленькой, даже изящной, но неприятно сухой и жесткой, словно когтистая птичья лапка, в отличие от общей какой-то округлости фигуры.
- Присаживайтесь. Чай, кофе?
"Потанцуем", - мысленно добавил Егор и с улыбкой отрицательно качнул головой.
- Что ж, тогда к делу, если не возражаете. Егор Андреевич, вы, наверное, слышали, что я приобрел на днях клуб "Маньярди"? Думаю, не могли не слышать. Так вот, я хочу предложить вам поехать поработать в этом клубе в качестве тест-пилота. Так это, кажется, у вас называется? Бывший менеджер команды господин Берцуллони в курсе моего замысла…
- И согласен? - не очень вежливо перебил ошарашенный Егор.
- Кто же спрашивает его согласия? - холодно возразил Соболевский и улыбнулся одними губами. - Хозяин я, а не он.
Калашников мысленно не позавидовал далекому менеджеру французской команды.
- То есть вы хотите, чтобы я поехал во Францию? - на всякий случай решил уточнить он.
- Ну да! - теперь уже радушно и доброжелательно улыбнулся олигарх. - Вы все правильно поняли. Мы на вас, Егор Андреевич, очень надеемся: освоите профессиональный спорт, обживетесь в команде, расскажете нам потом, что у них там хорошо, что плохо. Вот, собственно, и все. Деньги будем платить не просто хорошие - очень хорошие. Уловили? Не французы, которые, к слову сказать, жуткие скряги, платить вам будут, а мы. То есть я. Поддержку обещаю всяческую, моему слову можно верить.
Он снова улыбнулся и даже слегка подмигнул:
- Ну что, согласны?
- Как-то это все для меня неожиданно, - растерялся Калашников.
- Если у вас какие-то сомнения по поводу условий, спрашивайте, не стесняйтесь! Что касается поддержки… Могу расшифровать этот пункт поподробнее, ведь это важно, вы согласны? Как только возникнет какое-либо затруднение, звоните! То есть по пустякам, конечно, лучше звонить не мне, а кому-либо из моих помощников, но если что-то серьезное… Не стесняйтесь! Вы там будете один, вдали от родины, так сказать. Как у вас с французским, кстати?
- Никак, - честно ответил Егор. - Английский более-менее.
- Французы жуткие снобы. Предпочитают общаться только на своем языке. Все англичанам мстят за великодержавность и имперские амбиции, которые давно в прошлом. Ну да ладно. Этот вопрос мы решим следующим образом: я дам вам преподавателя. Интенсивный краткосрочный курс - и, я думаю, некоторые азы будут освоены. Остальное - на месте. Ничто так не способствует освоению языков, как погружение в среду его носителей и носительниц, хе-хе… Верно, Егор? - Он стрельнул в Егора лукавым взглядом из-под по-китайски припухлых век.
Егора эта фамильярность и пошловатость шутки неприятно царапнули.
- Я что-то не пойму, какова конечная цель? - серьезно спросил он, нахмурив лоб.
- Коммунизм, естественно, - пошутил Соболевский и серьезно добавил: - Я хочу, как уже говорил публично, создать отечественную команду "Формулы-1". Говорю вам одному из первых: вопрос о возведении сооружений для "Формулы" практически решен. Стройка уже идет. Ну а пока мы будем строить здесь автодром, вы попрактикуетесь за рубежом, получитесь, если надо. Одним словом, на практике освоите все премудрости гонки. А когда вернетесь, будете создавать нашу, российскую, команду. И, безусловно, сами выступать за цвета российского флага. Если вам это интересно, разумеется.
Еще бы не интересно. Егору все это было очень даже интересно. Но что-то мешало петь и смеяться…
- Аркадий Яковлевич, а почему ваш выбор пал на меня? Есть гонщики более молодые…
- Ну-ну, не напрашивайтесь на комплименты. Это несерьезно. Вам двадцать восемь, это ли не возраст? Вы опытный гонщик. Более того, вы самый лучший отечественный гонщик. А я привык покупать все самое лучшее.
"Что ж, по крайней мере, откровенно", - внутренне усмехнулся Егор.
- Тогда еще два момента: на какой срок будет заключен контракт?
- На год, как это делается обычно.
- Обычно делается по-всякому, - перебил Калашников.
- С пролонгацией по мере необходимости, - торопливо добавил олигарх.
- Возможно, пролонгация потребуется. Нужно предусмотреть это в контракте.