- Турецкий у аппарата.
- Александр Борисович, вас беспокоят из секретариата мэра. Юрий Георгиевич хочет переговорить с вами. Я вас соединяю.
Еще не хватало! Мало генпрокурора. Теперь еще градоначальник на мою бедную голову.
- Александр Борисович?
- Да, Юрий Георгиевич.
- Здравствуйте, мой дорогой.
С каких это пор я ему дорог? Вроде как лично не знакомы…
Собеседник словно прочел мысли Турецкого:
- Мы с вами лично, к сожалению, не знакомы, но я наслышан о вас как о талантливом сыщике и достойном человеке.
Премного благодарны… А чего надо-то?
- Я вот по какому вопросу, - мэр продолжал телепатировать, - знаю, что вам поручено расследовать причины гибели нашего гонщика, Егора Калашникова, так?
- Так, - осторожно ответил Турецкий.
- Так вы уж постарайтесь, Александр Борисович! Разберитесь, что да как. Классный парень был, да и первый наш пилот, что гонку "Формулы" выиграл. И такой финал печальный… Знаю, что на следствие давить не полагается, да я и не давлю. Я по-человечески скорблю, это во-первых. А во-вторых, всякие слушки идут…
- Разберемся, Юрий Георгиевич.
- Вот-вот! Разберитесь! Я со своей стороны любую помощь оказать готов. Любое содействие. Слово мэра!
- Спасибо. Вроде полномочий хватает.
"Бойтесь данайцев, дары приносящих!" - про
себя добавил Турецкий.
- Да вы раньше времени не отказывайтесь. Это наша общая потеря, считай, всероссийская. Нету нас другого такого гонщика, как Калаш. Согласны?
Турецкий издал в ответ некий неопределенный звук, который можно было трактовать по-разному.
- Буржуи крик подняли: дескать, непригодна наша трасса для соревнований такого уровня. Может, и вправду смухлевали дорожники? Сами знаете, кто в генподрядчики подвязался… Что молчите?
- Слушаю, - вздохнул Турецкий.
Как-то много надо мной развелось начальников… Начальников много, а за коньяком послать некого…
- Ладно, Александр Борисович, не буду мешать. Хочу, чтобы вы знали: будут какие затруднения - обращайтесь!
Трубка дала отбой. И вовремя, так как в открывшуюся дверь просунулась голова Грязнова.
- Александр Борисович, к вам генерал Грязнов, - запоздало сообщила через селектор секретарь Наташа.
- К тебе, Сан Борисыч, сразу два Грязновых! - поправил девушку Вячеслав и пропустил вперед племянника.
- Вай, Слава, ты в двох? - Турецкий обрадованно скопировал Семена Семеныча Моисеева, гениального старика-криминалиста, их общего друга.
- Таки да! - подыграл Грязнов-старший, - Ничего, что без предупреждения? А то мы уж подъезжаем, я вдруг испугался: не помешаю ли проводить другу допрос какой-нибудь очаровательной свидетельницы? Проходящей по безнадежному делу.
- Увы, никаких свидетельниц на горизонте не отмечается. И вообще, я ведь образцовый семьянин, пример для подражания.
- Ну это, может, временно… - хмыкнул Вячеслав. - Мы чего приехали-то… Был я нынче у племяша в "Глории". Позвонил оттуда Косте, нам для решения одного вопроса заковыристого нужна санкция прокуратуры. А он мне между делом сообщает, что нагрузил тебя расследованием обстоятельств гибели Калашникова. Тут мой Денис оседлал боевого мустанга, говорит: мол, нужно Сан Борисычу передать все, что есть по этому вопросу в прессе, - он, как поклонник погибшего, все газетные материалы собирал. Авось, мол, сгодится. Возьмешь?
- Конечно! Нам любое лыко в строку. Вот кому нужно было расследование поручить: Денису Грязно-ву, как знатоку предмета и поклоннику погибшего таланта. А за что мне такая честь, ума не приложу. Костя, видно, считает, что я дурью маюсь, кое-чем груши околачиваю… А у меня, между прочим, пять текущих дел, одно важней другого. И по всем сроки расследования имеются. И по каждому результаты требуют.
- Ты чего разворчался-то? Мы ж все равно не пожалеем, - усмехнулся Грязнов-старший, доставая коньяк.
- Во! Это по-нашему! - взбодрился Турецкий и полез за бутербродами, которыми в неимоверном количестве снабжала мужа заботливая Ирина.
- Ладно, Денис, давай просвещай старую гвардию, - вернулся к делу Турецкий после пары выпитых рюмок. Расскажи в общих чертах о правилах, что там да как.
- Ну что, дядя Саша… то есть Сан Борисыч, - поправился Денис и вдохновенно начал: - Вообще-то в последние годы интерес к "Формуле-1" заметно падал - "красный барон" не оставлял соперникам никаких шансов.
- Кто?
- Шумахер. Это у него вроде как кличка - "красный барон". У "феррари" командный цвет - красный. Так вот, чтобы подогреть интригу и поддержать не самые сильные команды, организаторы внесли ряд поправок к регламенту чемпионата. Например, теперь запрещена командная тактика. Вот был случай, когда второй пилот "феррари" - Рубенс Барикелло - пропустил Шумахера вперед, на первую позицию. Теперь за такой финт применяют штрафные санкции. Я что хочу сказать? Победа Калаша была абсолютно заслуженна, никто ему не подыгрывал. Конечно, если бы Шумахер в этом этапе участвовал, итог был бы другим. Но "барон" сам отказался к нам ехать, сослался на болезнь, хотя все это отговорки. Видно, просто побоялся в Россию-матушку ехать.
- Что русскому здоровье, то немцу - смерть, - заметил Вячеслав Иванович, наливая по третьей.
- К сожалению, в данном случае сей афоризм не катит, - вздохнул Денис. - Ну что еще? Самим гонкам предшествуют квалификационные заезды, которые определяют стартовую позицию участников. Квалификация состоит из двух основных сессий: в пятницу и в субботу. В пятницу пилоты появляются на трассе в соответствии с местом в чемпионате и проезжают по одному быстрому кругу без помех со стороны соперников. А в субботу гонщики делают еще по одному кругу. Но здесь порядок иной: гонщик, показавший накануне лучшее время, едет последним. Это правило сыграло нам на руку, так как наши гонщики в пятницу катили не очень, а в субботнем заезде показали весьма приличное время. Калаш - десятое. А при формировании стартовых позиций в воскресенье - в день проведения этапа - учитываются только субботние результаты.
- А кто еще входит в команду?
- Вообще в команду входит много народу. Тренер, первый и второй пилоты, тест-пилоты, тим-менеджеры, старший механик, механики… Да одна только пит-стоп-бригада - это человек двадцать как минимум.
- Это кто такие?
- Ну бригада, проводящая дозаправку болида и смену резины во время гонок. Вообще успех гонщика - это, конечно, коллективный успех. Сейчас вообще стратегия успеха - облегченные гонки. Чем меньше горючего в баке болида, тем быстрее он наматывает круги. Преимущество бывает очень существенным. Но при этой стратегии чрезвычайно важна слаженная работа пит-стоп-бригады, делающей дозаправку.
- А какая стратегия была у нашей команды?
- У Калаша было два пит-стопа. Видимо, на виртуозность бригады все же не очень рассчитывал. Но тем не менее вышел на финиш первым. Вы ж видели, как он виражи проходил? Какие обгоны делал! Фантастика! Все это еще раз подчеркивает его личный успех. Хотя, конечно, автогонки - это прежде всего высокотехничный вид спорта, где многое определяется капиталовложениями. Не случайно спонсорами многих ведущих "конюшен" являются мощные автомобильные концерны: "Мерседес", "Вильяме", "Пежо", "БМВ" и так далее. Соболевский, прикупивший "Маньярди", переименовал ее в "ЮМС", это аббревиатура, которая расшифровывается так: "Югра", "Маньярди", "Ситроен". Но наши комментаторы зовут "конюшню" попросту "Югра".
- А "Ситроен" при чем?
- Так у них болиды ситроеновские. Концерн "Ситроен" ранее гоночные автомобили не выпускал. Это, можно сказать, новинка сезона.
- Так, может, новинка неудачной оказалась? Могло такое быть?
- В принципе все может быть. Но на то и тест-пилоты существуют, чтобы обкатывать новую технику. Не с завода же они его на трассу выкатили. А в материалах дела есть показания тренера?
- Есть. Кстати, где находится тренер во время этапа?
- На капитанском мостике. Он располагается между прямой старт-финиш и пит-лейном.
- А это что такое?
- Пит-лейн? Это зона боксов команд, смежная со стартовым полем. Там механики и проводят техническое обслуживание автомобиля в течение всего времени гонок. Так вот, тренер связан с пилотом, у которого в шлем вмонтировано специальное переговорное устройство. Всю информацию о ходе гонок, о том, на каком месте он находится в каждый конкретный момент, об изменении тактики ведения гонки - все эти сведения пилот получает с капитанского мостика своей команды. Тим-менеджеры отслеживают ход гонки сразу по нескольким мониторам. Суммируя все эти данные, тренер и отдает ту или иную команду пилоту. То есть тренер как никто другой знает состояние пилота во время гонки. Какие показания дал этот Берцуллони?
- Да никаких существенных. Все вроде как было в норме. Пилот постоянно был на связи и был вполне адекватен.
- Его бы допросить снова, с пристрастием, так сказать, - разозлился Денис. - Адекватен… Это он о лучшем нашем гонщике как о душевнобольном после курса интенсивной терапии!..
- Ладно, не заводись, допросим. Пристрастие обещаю по полной программе. Скажи, Денис, а кто второй пилот нашей команды?
- Сергей Зеленяк.
- Что за птица? Он Калашникову мог конкуренцию составить?
- Нет, исключено. Парень довольно перспективный, но не Калаш, не орел, как говорится. Дым пожиже и труба пониже.
- А механиков нашей "конюшни" знаешь? Лавреньков и Тетерин - тебе эти фамилии что-нибудь говорят?
- Первого не знаю, тоже из молодых, новых. А Тетерин - личность известная, старая гвардия, механик классный, спорту предан на все сто… А что, дядя Сань?
Денис, когда волновался, сбивался на это "дядя Саня", к которому привык с детства. Турецкий не обижался.
- Да вот Соболевский выдвигает предположение, что Калашникова убрали. Заявление написал на имя генерального. Доказательств, правда, никаких, но есть упоминание о том, что перед стартом в болиде Калашникова проводились какие-то манипуляции с рулевой колонкой.
- Вот как? В таблоидах тоже о рулевой колонке говорится, но в другом контексте, - заметил Денис, протягивая Турецкому папку с газетными публикациями.
- Так-так… Ага, здесь и схема движения болида, и две траектории - в двух вариантах - при исправной и неисправной машинах. - Турецкий углубился в газетные листки. - "…Предположительно вышла из строя рулевая колонка, в результате чего руль заклинило и фактически неуправляемая машина прямиком влетела в бетонную стенку ограждения трассы, так называемую отбойную, и от страшного лобового удара сплющилась в гармошку…" Ну и что это? Несчастный случай?
Глава 6
ВЕРСИИ СЛЕДСТВИЯ
Егор нервно повел головой, ловя легкий ветерок, приятно холодящий волосы. Хорошо хоть, шлем не торопят напяливать, а то совсем бы спекся. Впрочем, это, наверно, говорило в Егоре прежнее желание приспустить пар. Хотя одежки на нем по такому теплу было и многовато: шерстяное белье под комбинезоном для защиты от пота и сквозняков, страховочный подшлемный воротник "хенс", плотно, как хомут, облегающий шею, высокие ботинки. Но чувствовал он себя вполне комфортно, поскольку сам комбинезон был тщательно подогнан, гладко, словно вторая кожа, облегал фигуру.
На приятном серебристом оттенке комбинезона броско выделялась эмблема команды "Маньярди". Такая же эмблема была и на капоте болида, в котором Егор ожидал своего часа. Он старательно считал круги, которые делали периодически проносившиеся мимо машины с такими же эмблемами их "конюшни". Да, виражи ребята отрабатывали вполне добросовестно, рисково - почти как на соревнованиях. Сейчас они отстреляются, и тогда покатит он - начнет Испытывать на трассе модель, на которую его команда пересядет в следующем сезоне. Вот он, главный принцип богатеньких участников "Формулы": каждый год на трассах новая машина - более совершенная, более мощная, чем предыдущие, у каждой команйы своя, и у каждой команды - секреты, охраняемые от конкурентов как святая святых…
- Ну что, русский, покатишь или так и будешь стоять? - услышал он сквозь рев в очередной раз проносящегося мимо болида.
Рука говорившего красноречиво постучала по шлему, который лежал у Егора на коленях. Это был Макс, с неприятно улыбчиво-угодливым выражением налице. Внешне все вроде правильно, так все вроде и должно быть: раз Егор пилот, то для обслуги он бог и царь, и механик перед ним должен лебезить и заискивать. Но Макс не просто лебезил. Он глядел с нарочитой, шаржированно подчеркнутой угодливостью, за которой явственно угадывалась издевка.
То ли дело Петрович… Вот уж кто действительно считал гонщиков небожителями и смысл своей жизни видел именно в служении им. Еще бы - ведь пилот может то, чего он сам, простой механик, не сможет ни при каких обстоятельствах. Нет, не зря он получил у Егора русское имя!
В отличие от Макса, старший механик понимал, что случай (везение, неожиданный спонсор) может обломиться каждому, только вот далеко не каждый может (или хочет) по-настоящему им воспользоваться. Поэтому недовольно цыкнул на Макса:
- Ты что человека дергаешь? Чего ему раньше времени в шлеме париться? Даст итальянец команду - и наденет!
В общем, подумал Егор насмешливо, в отношении к нему, к чужестранному гонщику, "посеянному" в "Маньярди" Соболевским, как бы проявились сейчас две мировых тенденции. Традиционная - выражаемая старшим механиком, для которого, похоже, все равно, чьи в обороте деньги, лишь бы дела шли хорошо, и нигилистская - не то националистическая, не то антиглобалистская позиция Макса: нельзя свое, родное отдавать чужому капиталу (да еще такому бандитскому, как русский)…
Обе тенденции пришли к непродолжительному примирению, когда Берцуллони наконец разрешил Егору старт, - оба механика дружно помогли ему надеть шлем, закрыли колпак кока и дружно отпрянули от машины, когда движок взревел, словно самолетная турбина. "Давай, Каляш!" - услышал он сквозь двигатель, выкатываясь на покрытие трассы. Фамилия у Егора была знаменитая - Калашников, в родной стране болельщики звали его Калаш, во французской же стороне он превратился в Каляша - так галлам было удобнее.
Егор с удовольствием глядел, как стрелка спидометра всплывает к делению "200" и в который уже раз подумал: "Какое счастье, господи, что ты сподобил меня родиться мужчиной!"
- Несчастный случай? Не знаю… - помолчав, откликнулся Денис. - Что рулевую колонку реконструировали - это норма, гоночный болид всегда подгоняют под основного пилота команды. То, что это было сделано непосредственно перед стартом, - это странно. Но в газетах чего только не напишут. Всю эту информацию как муку просеивать нужно. Хотя и дыма без огня не бывает. Вообще я в несчастный случай тоже слабо верю. Калаш был прекрасно подготовлен, у него была лицензия водителя "Формулы-1"! Такую лицензию получить не легче, чем стать космонавтом, поскольку пилот на максимальных скоростях испытывает те же перегрузки, если не больше. Пилотов, имеющих лицензию "Формулы", всего-то человек пятьдесят, от силы сто. Плюс у Калаша была стажировка во Франции. Одно только количество часов, проведенных за рулем самых совершенных болидов, это как?
- Так, может, что-нибудь на трассе было? - прогудел Вячеслав Иванович. - Помните, Дорошенко, шоумен наш, ведь тоже гонщик по совместительству. Я читал, он в какое-то масло на трассе въехал. Как бы Аннушка масло разлила. Прямо "Мастер и Маргарита".
- Лох твой Дорошенко, - отрезал Денис. - Шоумен - он и есть шоумен, а никакой не гонщик. Ну попал колесом в масляную отработку и врезался в отбойник, так смотреть нужно! Ты, дядя Слава, сравнил божий дар с яичницей… Калаш гонщик от Бога, а этот… И вообще, если бы что на трассе было, масло или повреждение полотна - это и на других машинах сказалось бы. Все ведь проходили примерно в одно время.
- Эх, - вздохнул Турецкий, - даже если это и не был несчастный случай, кто сказал, что меня, Александра Борисовича Турецкого, государственного советника юстиции, можно использовать как палочку-выручалочку? И ведь, в сущности, вся подоплека яснее ясного: Соболевский жмет на генерального, генеральный давит на Костю, а Костя не придумал ничего лучше, как давить на меня. А тут еще и градоначальник звонит, тоже интересуется.
- Ну-у, на то он и градоначальник. Тем более что у них с олигархом долгие перипетии по поводу автодрома были. Соболевскому разрешение на строительство не давали. Года полтора бодяга шла. Все что-то поделить не могли.
- "Что", "что"! Ясно - что. Любая стройка - это же миллионы. Из которых большая часть учету не подлежит.
- М-да-а… Олигарх заявы пишет, мэр пользуется телефонным правом. Обложили со всех сторон. Товарищ, налей товарищу! - обратился Турецкий к Вячеславу.
- Это мы запросто, - откликнулся Грязнов, но, не отрывая глаза от извлеченной из кармана газетенки, приказал: - Денис! Налей старшим по званию.
Выпили еще по одной, зажевали бутербродами.
- А что, Санечка, излагает в своем заявлении олигарх? - поинтересовался генерал, закуривая. - По ком он звонит в колокол - ясно: по Калашникову. А что за звон?
- Пустозвонство одно. Уверен, что Егора убрали преднамеренно. Что это акция, направленная против отечественного автоспорта вообще и против него лично как инвестора.
- Что ж, и такое теоретически возможно. А что же неведомые злодеи не кокнули самого Соболевского? То-то радость была бы всенародная!
- Это, Слава, девичьи грезы. Он у нас живуч как вечный жид. Или как вечный вор.
- Кстати, угадайте с трех раз: что громче всех кричит вор, стащивший на базаре кошелек?
- Держите вора! - в один голос вскричали Александр и Денис.
- Вот-вот! Кричит и указывает пальцем, куда этот вор побежал. А другой рукой крепко держит в кармане стибренный кошелек.
- Интересная мысль, - заметил Турецкий. - Не хочешь ли ты сказать, что это Соболевский заказал Калашникова?
- А что? Он у нас известный мистификатор. То сам на себя покушения организовывает, то еще что-нибудь выкинет. Театр одного актера.
- Только какие у него мотивы, у Соболевского? - возразил Денис. - Вложился в команду по самое некуда, да и Калашу большие бабки платил, судя по тем же газетам. Самое время пришло купоны стричь - и что? Угробил лучшего гонщика? Курочку, которая должна была нести золотые яйца?
- Черт его знает, - задумчиво ответил Вячеслав Иванович. - А может, баба вклинилась? Вон смотрите, что папарацци пишут. Это, конечно, желтая пресса, но все же…
Он пододвинул собеседникам одну из самых скандальных городских газет.
- Дядя Слава! Неужели ты такую гадость читаешь? Там же вранье сплошное, ну еще порнуха всякая.
- Но-но; молод еще генералам указывать! В каждой куче брехни можно найти зернышко правды. Нужно уметь отличать зерна от плевел, не ты ли давеча ту же мысль высказывал? Вон полюбуйтесь.
На развороте с крупным заголовком "Крушение надежд" была напечатана схема аварии. Далее, на следующей странице, - цветная фотография некой красавицы и интервью с нею. У материала была двусмысленная шапка: "Я близко знала Егора Калашникова…" - и подавался он так, будто речь шла не о реальной гибели реального человека, а о каком-нибудь голливудском блокбастере…