- Вообще-то я, конечно, мог что-то и забыть уже, - кивнул Шаповалов, как бы одобряя эту идею. - Все-таки больше месяца прошло. Хотя самое главное я тебе рассказал. Но если хочешь, давай я все-таки съезжу к Звягинцеву и попрошу их для тебя.
Денис с сомнением посмотрел на Шаповалова.
5 Тузы и шестерки
129
- Стас, ты же ушел из отдела в телохранители, верно? Фактически сбежал. И теперь хочешь меня уверить, что у тебя со Звягинцевым сохранились хорошие отношения?
Шаповалов почесал затылок:
- Пожалуй, что нет.
- Тогда так, - распорядился Денис. - Я с ним сам это дело перетру. Это же, как ни крути, незаконно - показывать служебные материалы частному лицу. А у меня со Звягинцевым какой-никакой конТакт уже налажен. А ты вот что пока сделай… Ты знаком с теткой Беднякова?
- С Тамарой Александровной? - засмеялся Ша-' повалов. - С тетей Томой, точнее. Прикольная тетка. Окуджаву все читала, культурная очень. Знаком я с ней, конечно, само собой.
- Давно?
- Да нет, она же к нему всего за пару-тройку недель приехала до того, как все это случилось… Может, за месяц, но не более того. В общем, где-то в конце апреля.
- Просто в гости?
- Вроде того. Толян говорил, что тетя Тома собирается помочь ему семейную жизнь наладить.
- Ага, - покивал Денис, - выходит, активная тетушка. И значит, Бедняков сам в это тоже верил?
- Во что? - не понял Шаповалов.
- В теткины способности, в то, что она поможет?
- Какое там! Он над ней посмеивался. За глаза, конечно… Но вообще, хорошо к ней относился, с любовью.
- Женщина у него была?
- У Беднякова-то? - снова засмеялся Шаповалов. - Да ты что, откуда ж мне знать, это же тайна за семью печатями. Ты что думаешь, у него душа нараспашку? Фигушки. Вот с проститутками он, например, запросто общался… В смысле на профессиональном языке, я имею в виду. Многих знал. А так, чтобы близко? Не берусь судить, но похоже на то. - Я тебе байку расскажу, из своего армейского прошлого, многое объясняет, - подмигнул Шаповал. - Желаешь?
- Валяй, мне все равно, - кивнул Денис.
- Представь, солдат получает письмо от любимой девушки. Та пишет, что встретила другого и теперь просит вернуть ее фотографию, мол, ей неудобно и все такое. Тогда расстроенный солдат собирает ненужные фотографии женщин у всего взвода и посылает их с запиской: "Дорогая, к сожалению, я не могу вспомнить, кто именно из них ты. Пожалуйста, забери свою фотографию и непременно верни мне остальные". Соображаешь, что к чему, Денис?
- Ладно, - вздохнул Денис. - Надеюсь, ты тут хоть что-то соображаешь. А значит, тебе и флаг в руки. Я хочу, чтобы ты с ней побеседовал - с этой Тамарой Александровной - и узнал все, что происходило с Бедняковым в ту последнюю неделю, когда тебя уже не было в Москве. Это очень важно. Я думаю, будет гораздо лучше, если разговаривать с ней именно ты станешь, а не какой-то посторонний человек, которого она никогда не видела.
Шаповалов внимательно посмотрел на Дениса.
- Так ты, хитрован, для того за мной в Калугу и ездил, значит?
- Ну… - Денис развел руками.
- Ну что ж, о'кей. Денис… но, может, ты снабдишь меня хоть каким-нибудь транспортом?
Денис хотел было дать ему ключи от своего джипа, но потом сообразил, что, возможно, он и самому сегодня понадобится: как минимум - съездить к Звягинцеву, а как максимум - кто знает…
- Стас, у нас есть одна маленькая машинка, в заначке. Только ключи придется забрать у Фили Агеева, он главный автоспец. - Денис что-то вспомнил и рассмеялся: - Он на этом "Запорожце" пару раз "мерсы" таранил. Прямо как в анекдоте. И каждый раз в порядок приводил. Мы ее зовем "поршем".
- На "Запорожце" ехать?! - округлил глаза Шаповалов. - Обижаешь, начальник. Не, я уж лучше тачку поймаю.
Денис полез за бумажником:
- Тогда возьми на расходы…
- Да брось ты, - обиделся Стас. - Не обеднею. Зря я, что ли, банкира целый месяц охранял? Закончим это дело, включишь мои телодвижения в гонорар.
Шаповалов уехал, а Денис позвонил замначальнику Дегунинского ОВД. Но того не было на месте. Тогда Денис попытался в очередной раз связаться с Гордеевым, но и здесь его ждала неудача. На работе сказали, что Юрий Петрович взял отгулы (что бы это значило?), а домашний и мобильный телефоны не отвечали. "А как же важный клиент Юрия Петровича, который у него на днях появился?" - попытался съязвить Денис. "Не понимаю, о чем вы говорите", -
холодно ответила секретарша юр консультации, и на том разговор был закончен.
Через два часа позвонил Шаповалов. Голос у него был расстроенный.
- Денис, ну полная фигня выходит!
- Что случилось?
- Она уехала.
- Кто? Тетка Беднякова?
- Да. Понимаешь, похоронила племянника, по-жила-пожила в его квартире, да и уехала. Видно, не смогла тут оставаться.
- Куда уехала? Почему?
- Обратно к себе в Таганрог, скорей всего. Она же вообще не москвичка, - пояснил Шаповалов.
- Ах вот оно что… Но ты уверен?
- Абсолютно. Она ведь к Толяну погостить прикатила, да так и прижилась. Что теперь будем делать, Денис? Она нам сильно нужна?
- Сам знаешь.
- Ладно, давай я все наверняка выясню, а потом уже будем решать, что дальше делать.
- Хорошо.
Денис связался с Головановым и выслушал новости, вернее, полное отсутствие таковых и у него, и у Фили Агеева.
В течение нескольких часов Денис регулярно названивал Звягинцеву, но неизменно получал два варианта ответа: "Николай Михайлович вышел" и "Николай Михайлович отошел". Поскольку каждый раз его просили представиться, то в результате у частного детектива сложилось стойкое убеждение, что Звягинцев его избегает.
Денис взялся за виски. Может, это заговор? Звягинцев и Гордеев объединились и… и что? Вместе уехали на охоту?!
Зато позвонил Грязнов-старший:
- Что делаешь, племянник?
- Баклуши бью, - без обиняков сообщил Денис.
- Ты хоть имеешь представление, что это такое, дитя прогресса?
- В смысле? Баклуши?
- Ага.
- Невелика наука. Обрубок древесины, обработанный для выделки различных предметов - чашек, ложек и прочей фигни. Вот почему "бить баклуши" означает: заниматься пустяками, бездельничать.
- Образованный у меня племянник, - не без нотки восхищения признал Вячеслав Иванович.
- Это случайность. Просто я знал одну барышню - аспирантку филфака. Однажды она у меня забыла словарь Даля, первый том. Иногда я его почитываю, долгими зимними вечерами.
- Ясно. Как насчет двенадцатого свидетеля из подъезда Беднякова?
- Никак.
- Мне не нравится такой ответ.
- Мне тоже, - беспечным голосом ответил Денис.
- Ты что это, - удивился Грязнов-старший. - Неужели выпил?!
- Нет, конечно, - вздохнул племянник, - просто захотел послушать, как ты на это отреагируешь.
- А… - В голосе дяде послышалось разочарование. - Значит, все еще не судьба мне. Ладно, насчет свидетеля-фантома… Я не понимаю, черт возьми! Вы вообще работаете там?! Что твои гаврики делают, когда пиво не пьют?
- Коля Щербак давно уже опросил медиков, оперов, криминалистов - короче, вообще всех, кто приезжал тогда на вызов! Проблема в том, что следователь появился довольно быстро и большинство свидетелей опрашивал сам.
- Это какой же следователь? Тот, который Васильев?
- Он самый. Между прочим, Коля, когда отдавал ему дело, сфотографировал его с какой-то девушкой…
- И что? Ты думаешь, она и есть двенадцатый свидетель?
- Вряд ли. Они под ручку шли. Но Щербак говорит - уж очень неподходящая для Васильева фифа. Мало ли что. Так прислать снимок, что ли?
- Давай, - подумав, сказал Вячеслав Иванович.
Наконец снова отзвонил Шаповалов. Он сказал,
что выяснил наверняка: тетка Беднякова, Тамара Александровна, уехала в Таганрог. Она старая холостячка и пенсионерка, всю жизнь проработала библиотекарем. Дома у нее телефона нет, но Шаповалов сумел из Москвы найти библиотеку, в которой она работала и в которую собиралась вернуться. Там ему сказали, что да, действительно, Тамара Александровна через неделю планирует начать работать, об этом она договорилась недели три назад, звонила из Москвы своей начальнице и все уладила. Зарплата там крошечная, и желающих на такую работу немного. Так что ее место всегда за ней. Денис похвалил Шаповалова за хорошую работу и осторожно поинтересовался, как он смотрит на командировку в Таганрог.
В трубке воцарилось молчание. Видимо, такая перспектива Шаповалова не очень прельщала. Наконец он ответил:
- Таганрог - это же на Азовском море, да? Наверно, можно будет покупаться… Толян рассказывал, он там в детстве много времени проводил.
Вопрос был улажен, и спустя еще час Шаповалов перезвонил и сообщил, что взял билет на самолет до Ростова, который на Дону. А там уж рядом.
Во второй половине рабочего дня Денис заскочил к дяде и еле успел его застать: Вячеслав Иванович уже куда-то собирался.
- Чего хотел-то?
- Имею вопрос, товарищ генерал-майор, - сообщил Денис.
- Племяш, я тороплюсь.
- Вижу, - кивнул Денис на оттопыривающийся портфель, в котором, вероятней всего, лежала бутылка коньяка. - К Турецкому?
- У нас с ним важное межведомственное совещание. Говори быстро, что нужно, и проваливай.
- Дядя Слава, что ты вообще думаешь об этом Звягинцеве?
- Ну, - протянул Грязнов-старший, - я его давно знаю… Больше двадцати лет.
- Однако! - удивился Денис.
- Вот именно. И ничего плохого тебе сказать про него не могу. Правда, с середины восьмидесятых мы с ним уж редко пересекались. В те времена у него было веселое прозвище, - усмехнулся Грязнов-старший. - Реаниматор.
- Почему Реаниматор?
- С этим связана целая история. Она произошла еще в брежневские времена, точнее, в самый последний год жизни горячо любимого Леонида Ильича - восемьдесят второй. Тогда было весело! На ночном дежурстве опера нередко закладывали за воротник.
- Серьезно? - усомнился Денис.
- Еще как! Звягинцев тогда только начинал свою карьеру, наверно, лбт двадцать ему было, веселый, компанейский парень…
- Сейчас этого про него не скажешь.
- Всякое с людьми случается. Хотя, может, это он с тобой-такой бука был, а с остальными…
- Может, - кивнул Денис. - Так что там с Реаниматором?
- Пошли, по дороге расскажу. - Они вышли из здания и пошли к служебной автостоянке. - Так вот, все Коле Звягинцеву очень нравилось, да и он всем нравился. Как-то под утро поступило сообщение о трупе. Адрес уже не помню, но это случилось где-то на стыке двух районов, так что покойника какое-то время не могли между собой поделить. Наконец на место происшествия выезжают по одному оперу из каждого района - капитан Грязнов и лейтенант Звягинцев. Капитан Грязнов, заметь, трезвый и злой, - сказал Вячеслав Иванович, - лейтенант Звягинцев, напротив, весьма нетрезвый и веселый. Приезжаем, никого еще нет, ни криминалистов, ни следственной группы. Осторожно ходим по хате, чтобы ничего не задеть, осматриваем место преступления. Покойник был задушен галстуком в собственной квартире. Антиквариат собирал. По-видимому, кое-чего не хватает, потому что в различным местах - на рояле и прочей мебели - остались четкие чистые следы, вокруг которых изрядный слой пыли. Пока я этим занимался, Звягинцев осматривал тело. Ведь первым делом надо удостовериться, что труп действительно труп, а то ведь всякое бывает. Но я. как только вошел и увидел его синюю физиономию, интерес к нему всякий потерял. Я, но не Звягинцев. И что ты думаешь? Он находит у потерпевшего пульс. Значит, антиквар жив!
- Ай да Звягинцев…
- Вот именно! Молодец! Следовательно, что теперь?
- Нужно оказать первую помощь.
- Точно. Искусственное дыхание, непрямой массаж сердца и все такое. Что он и начинает делать. Тут как раз подъезжает следственная группа. Вот они заходят и смотрят, как молодой опер, то есть Звягинцев, оказывает первую помощь и как бывалый опер, то есть я, стоит разинув рот. Вопросов, однако, ни у кого не возникает. Ну делает искусственное дыхание - и пусть себе делает. За человеческую жизнь борется, тут шутки не уместны. Это продолжается еще минут пять. Наконец вместе с криминалистами приезжает медик, осматривает нашего антиквара и говорит: "Вы что, сдурели?! Да ведь он уже часа три как мертв". На что Звягинцев изрекает: "Зря вы, ребята, так быстро приехали, вот еще бы минут десять, и я бы его оживил". Кстати, потом вскрытие показало несколько переломов ребер от этого массажа сердца. Вот так его и прозвали Реаниматором. Ну я, конечно, парня прикрыл тогда как мог. Потом еще раз мы со Звягинцевым в одной бригаде оказались. Тут уж он был в дупель пьян. Я просто отвез его домой и все сделал сам. А потом его все-таки поймали на этом деле, и без последствий не обошлось. За двадцать лет, как ты мог убедиться, он особой карьеры не сделал. Но, между прочим, мужик неплохой, и хочешь - верь, хочешь - нет, но проникся он ко мне с тех пор страшной благодарностью. В общем, он лечился довольно долго, и сейчас вообще не пьет. Но в те времена, когда принимал на грудь, он говорил так: "Когда просыпаюсь с похмелья, не помню либо кто я, либо где я. Но лучше все-таки, когда не помню, кто я. Так как если помню, где я, то знаю, где записано, кто я"! - засмеялся Вячеслав Иванович.
- Мне он не показался особенным остроумцем, - заметил Денис. - Да и вообще…
- Что - вообще?
- Ничего.
- Тогда будь здоров. - И Грязнов-старший сел в свою машину.
Едва он вернулся в "Глорию", позвонил Филя Агеев и сообщил, что по-прежнему ни у него, ни у Голованова нет никакой информации о возможных контактах Беднякова с ФСБ до его столкновения с Чепцовым - не было обнаружено ни фактов сотрудничества, ни конфликтов.
- Филипп, это ведь странно, - заметил Денис. - Если человек работает в МУРе, рано или поздно он с чекистами сталкивается, слишком часто интересы этих двух ведомств пересекаются. Это как две непараллельные прямые.
- Не учи ученого, математик, - вздохнул Филя. - Это я и сам понимаю. Вот, например, когда я работал в уголовке, мне эти субчики не раз хвост прижимали, ну и я, конечно, при каждом удобном случае старался в долгу не остаться. А тут как-то странно. Я переговорил уже с шестью операми из четырех разных отделов, и это не считая того, что Севка сделал. Никто ничего не знает…
- Значит, ройте дальше.
- До каких пор рыть-то, Дэн? Мы же не шахтеры, в конце концов!
- Пока не найдете того, кто знает.
- Ладно, шеф… Хотел по привычке сказать, что тебе видней, но только это вряд ли. И кстати, мне деньги нужны. Бензин на нуле, в холодильнике пусто, и вообще жизнь не удалась. Скрасишь немного, а?
- Ладно, заедешь в офис - я тут Максу для тебя оставлю. Сколько тебе надо? Сотню баксов?
- Шутишь? - обиделся Филя. - Ты разве не знаешь, что доллар стремительно падает.
- Две?
- Ты определенно издеваешься.
- Три?!
- Это может стать началом хорошей дружбы, - оживился Филя.
Денис отключил трубку и, вздохнув, подумал, что вот ведь Стас Шаповалов даже на билет до Ростова денег не попросил. Определенно нужно будет с ним и дальше сотрудничать. Денис достал свой блокнот и стал прикидывать новый план оперативных мероприятий. Собственно, он написал только эту фразу и еще два пункта: "Встреча со Звягинцевым" и "Встреча с теткой Беднякова". Напротив каждого поставил по нолику.
Телефон снова зазвонил. Может, Звягинцев наконец, без особой надежды подумал Денис. Но это был дядя.
- Есть новости? - спросил Вячеслав Иванович.
- Позитивных - ноль. Да и откуда, я только приехал!
- Хреново.
- Нехорошо, - согласился Денис.
- А чем ты там вообще занимаешься?
- Играю в крестики-нолики. Сам с собой. И на деньги. Пока проигрываю.
- Это как? - удивился Грязнов-старший.
- Шучу, - мрачно объяснил Денис. - На самом деле пытаюсь отловить этого твоего Реаниматора, но что-то плохо получается. И с Гордеевым нечто странное происходит. Поначалу он мне рассказал интересный факт о столкновении Беднякова с… ну ты сам знаешь с кем. А потом его вдруг переклинило, и он начал от меня бегать.
- У тебя мания величия, - поставил диагноз дядя.
- Хорошо, если бы ты оказался прав, - вздохнул Денис.
- А что именно тебе Гордеев рассказал об аварии?
- Хм… Да все.
- Ну ладно, племяш, работай дальше и помни: в этом деле нам нужна правда…
Тут в трубке послышался веселый голос Турецкого:
- Или хотя бы интересный вариант!
На этом конструктивный разговор был закончен.
- Им там весело, - пожаловался Денис спине Макса.
Спина подвигала плечами, выражая сочувствие.
Через полчаса в "Глории" появились Грязнов-старший с Турецким. Глядя на их серьезные физиономии, посторонний человек ни за что бы не догадался, что высокопоставленные сотрудники правоохранительных органов уже несколько подшофе. Впрочем, кто-кто, а Денис хорошо знал, что в таком состоянии они на многое способны. Так что он ничему не удивился.
- Вы офис на предмет прослушки когда последний раз проверяли? - не здороваясь, спросил Турецкий.
- Два раза в неделю в обязательном порядке мы это делаем, - ответил Макс за своего шефа.
- Голованов с Щербаком под его присмотром, - Денис кивнул на компьютерщика, - этим регулярно занимаются.
- Ясно, - кивнул Вячеслав Иванович. - Ну так что тебе Гордеев напел?
Денис коротко пересказал.
У дяди вытянулось лицо. Турецкий хмыкнул.
- А почему ты мне раньше не говорил? - спросил Грязнов-старший.
- Это же просто оперативная информация. Я думал, тебя конкретный результат интересует. А это что ж… Ничего не доказывает и ни о чем не говорит. Хотя, конечно, пикантные подробности. А ты, выходит, и не знал?
Турецкий с Грязновым-старшим посмотрели друг на друга. Потом встали и вышли из "Глории".
- Денис, что происходит, а? - спросил Макс.
- А я знаю?! - разозлился Денис. - Я, кажется, меньше всех про это знаю!..
В половине девятого вечера позвонил Голованов:
- Денис, кажется, я нашел кое-что. Ты можешь подъехать сейчас на улицу Девятьсот пятого года?
- Конечно! - обрадовался Денис. - Куда именно?
- Есть такой китайский ресторанчик "Мао"…
- Знаю, только он азиатский, а не китайский, там смешанная кухня.
- Да мне один хрен! Просто этот эстет сраный нигде больше говорить не желает. Назначил встречу в "Мао". Сейчас будет мне перезванивать. Что ему сказать, через сколько ты будешь?
- Минут через двадцать.
- Жду.
Наконец-то была хоть какая-то подвижка за сегодняшний день. Денис пулей вылетел из офиса и запрыгнул в машину. Пробки почти везде уже рассосались, и он доехал до "Мао" за четверть часа.