- Нет, я, конечно, никого ни в чем не обвиняю, я это сама решила, и… родители, вероятно, согласились бы с моим решением, если бы я тогда захотела что-то изменить… Вот… а потом оказалось, что эту самую способность иметь детей я в результате утратила. Муж сперва, конечно, чувствовал себя виноватым, я тоже на него злилась… Но я предпочитаю не сдаваться, мне нравится строить, а не разрушать. Вот так само собой как-то пришло решение усыновить - или удочерить - чужого ребенка, тем более, что в средствах мы не стеснены, многое можем дать, а в последнее время столько отказных детей - это просто какой-то ужас! Нет, мы, конечно, ответственно подошли, посмотрели, чтобы ребенок был здоровый, рожден не от наркоманов каких-нибудь… Я понимаю, это противно, вот так выбирать ребенка, когда так много брошенных детей с большими проблемами со здоровьем, психикой, наследственностью… Я в жизни такого насмотрелась!.. Жалко их всех до безумия, но ведь мы не богадельню открывали. Мы обычные люди… И вот нашлась наша Сонечка. Можно сказать, чудом. Я как на нее посмотрела, в эти голубые глазки, - сразу поняла: берем. Как будто это действительно мой ребенок. Так что зря вы спрашиваете, Денис, - обиженно произнесла она, - никто ее у нас не третировал, наоборот. Ничего я не жалела. И в бассейн, и в спецшколу, и в художественные кружки, везде мы с ней успевали.
"Неудивительно, - подумал я, - что у Сони на фотографии такой изможденный вид. При такой-то энергичной мамаше…"
- И вот теперь как я должна себя чувствовать? Ведь это я ее не уберегла, - продолжила Вероника Сергеевна, - нельзя ее было отпускать одну гулять на улице. Но разве ж их удержишь? И потом, она ведь уже большая…
- Конечно, - вздохнул я, - вы все правильно сделали. Детям нужна доля самостоятельности… Лучше, чтобы она тоже, как вы верно заметили, была заранее ко всему готова… Тут уж не убережешь.
- Да, вы правы… Вот я и не уберегла…
Я пожалел о своей последней фразе и поспешил задать следующий вопрос:
- Скажите, а как у нее с мальчиками? Может быть, несчастная любовь или что-то в этом роде? Вы же знаете, в их возрасте это бывает…
- Ну что вы, - Бритвина была категорична, - Соня у нас такая скромная.
- А вы… вообще в курсе ее дел?
- Я не думаю, что, если бы она влюбилась, я бы этого не заметила. Но могу точно сказать - никаких признаков она не проявляла. Знаете, женщина, а тем более мать, хоть и приемная, всегда заметит такие вещи. Да и отношения у нас доверительные.
Не верить Бритвиной у меня оснований не было - уж кому, как не ей, знать собственную дочь…
- Ну и как это случилось, день, час, когда вы поняли, что дочь пропала, какие шаги вы предприняли? Юрий Петрович рассказывал мне, что вы сами провели что-то вроде розыска по району… Что-то удалось обнаружить?
Вероника Сергеевна задумалась. Пепел с ее тлеющей сигареты столбиком свалился прямо на халат, а она даже не заметила этого.
Подняв голову от модного журнала и обнаружив, что вот уже на сорок минут против обещанного запаздывает Сонечка, чего за ней никогда раньше не наблюдалось, Вероника Сергеевна затушила сигарету, прошла в ванную и поспешно смыла с лица огуречную маску.
Проделав это со всей тщательностью, она вновь с тревогой посмотрела на часы. Прошло еще пять минут… Бритвина посмотрела на телефон. Тот молчал.
"Она всегда звонила… - подумала Вероника Сергеевна, - даже если опаздывала на несколько минут…"
Бритвина проверила, работают ли телефоны - домашний и сотовый, а затем, прямо как была, накинув легкую шаль на плечи поверх шелкового халата, в одних шлепанцах вышла на лестничную клетку, сбежала с третьего этажа вниз и, придерживая ворот халата рукой, высунулась из-за подъездной двери и оглядела двор.
Во дворе детей не было, сидела на скамеечке между первым и вторым подъездами баба Нюра, опираясь подбородком на клюку, еще на одной скамейке сидела девочка с книжкой, да у дальней стенки совсем маленький мальчик играл в мячик, печатая его о стенку.
Вероника Сергеевна вышла во двор.
- Баб Нюр! - окликнула она, повышая голос - старушка была глуховата. - Вы Соню мою не видели?
- А? - словно проснулась баба Нюра, узнала Веронику и ответила: - Нет, не видела… Днем, правда, кажется, была она здесь.
- После школы?
- Да… Тут девочки играли, потом все ушли толпой целой… Годы молодые, ноги здоровые - чего и не уйти? А днем здесь маленькие дети были, мячиком вот стукали… А мне они не мешают. Некоторые, знаешь, люди злые бывают: вы, мол, и шумите, и пачкаете, а мне так радостно даже на них смотреть - сама такой же была… Пусть играют.
- А Соня-то, Соня? Она была среди девчонок?
- Кажется, да… - неуверенно ответила старушка. - Думаю, в парк они пошли, больно погода хорошая… Я несколько раз их там видела раньше. Может, и она была…
Филевский парк находился в двух троллейбусных остановках от дома Бритвиных, был он большой, довольно запущенный и в целом нестрашный, но все же…
- То ли еще будет, - мудро заметила баба Нюра, - растет дочка. Вон уже барышня на выданье.
Вероника Сергеевна задумалась. Самым простым вроде было бы вернуться сейчас домой, протереть лицо ватным тампоном, заварить травяного чаю и уютно устроиться у телевизора, поджидая, пока дочь вернется, ведь было всего шесть часов вечера, время детское, подумаешь, загулялась… А потом просто устроить вечером разговор, да, пожалуй, и отца привлечь в воспитательных целях…
Но на душе у Вероники Сергеевны стало как-то тревожно, и она, ругая саму себя за мнительность, решилась преодолеть пространство двора, благо было очень тепло, и подойти к сидящей на скамейке с книжкой одинокой девочке примерно того же возраста, что и Соня.
- Послушай, ты мою Соню знаешь?
- Ага, - сказала девочка, не оборачиваясь, - знаю.
- Сегодня ты ее видела?
- Видела.
- Ну и куда она пошла, ты не заметила?
- Она тут ходила по двору, потом пошла к гаражам.
- А потом?
- Потом я ее не видела.
- И давно это было?
- Давно… Я уж пообедать успела.
- О господи, - вздохнула Бритвина, - куда же она запропастилась?
Куда могла пойти дочь? Вероника Сергеевна вспомнила, что Соня очень любила мороженое и каждый день ходила в магазин через дорогу. В принципе Бритвина и не в таком виде туда спускалась, как-то раз зимой пришла прямо в пальто поверх махрового халата. Район зеленый, мирный, и Вероника Сергеевна с ранней молодости приобрела довольно вальяжные привычки.
Расспросы в магазине также ничего не дали, и мать пошла дальше, по направлению к парку, расспрашивая попадающихся по пути лоточниц. И рядом с парком одной из молоденьких уличных мороженщиц удалось вспомнить, что какую-то девочку, по описанию очень похожую на Соню, угощал мороженым взрослый мужчина.
- Какой мужчина? - удивилась Бритвина.
"Ну угощал и угощал, - подумала она, - может, это сосед или знакомый, но все же…"
- Лысый такой, высокий, - начала объяснять продавщица, - вполне прилично выглядит, я его здесь иногда вижу…
- О господи! - охнула Вероника, и ее сердце провалилось куда-то вниз.
Продавщица испуганно посмотрела на нее:
- Да вы не волнуйтесь, лет-то девочке сколько?
- Пятнадцать, - выдавила из себя Бритвина.
- О, - беспечно махнула рукой продавщица, - совсем большая! Что с ней станется?
Бритвина с ненавистью глянула на молоденькое личико продавщицы. Вот сперва своих детей заведи, подумала она, потом посмотрим, как ты будешь спокойна… Лахудра.
Запахнувшись потуже в шаль, Вероника Сергеевна пошла обратно. Ей ничего не оставалось, как вернуться домой.
Нет, ну что за дети!
Ноги ее давно уже были в пыли, неприспособленные для долгой ходьбы шлепанцы подворачивались, но Бритвина уже не обращала на это внимания.
- Ну как, нашли? - участливо встретила ее в собственном уже дворе баба Нюра.
- Нет.
- Может, в гости к кому зашла? - выдвинула предположение баба Нюра, но Вероника уже вошла в подъезд, решив переодеться и продолжить поиски. Так она и сделала.
Когда Вероника Сергеевна снова покинула дом, ей пришла в голову мысль, что Катины родители могли быть лучше осведомлены о местопребывании своей дочери, и она позвонила к ним в квартиру.
- Здравствуйте, - сказала она открывшей дверь Настасье, Катиной маме, - дочка у меня куда-то запропала… Вы не знаете, где ваша Катя?
- Катя дома, - с удивлением ответила та.
У Вероники Сергеевны похолодело в груди.
- Да вы проходите, - забеспокоилась Настасья и, повернувшись, крикнула в квартиру: - Катька! Поди сюда!
Вероника Сергеевна зашла в прихожую, терзая на груди кофту и нервничая. Вышла Катя.
- Здравствуйте!
- Катя, ты не знаешь, где Соня? - спросила Настасья. - Видишь, мама ее волнуется?
- Не знаю, - удивилась Катя.
- Как это - не знаешь? Вы вроде вместе уходили гулять?
- Нет… - сказала Катя, - Я забыла ей позвонить, что не выйду. Меня мама не пустила… Я сидела дома и смотрела сквозь занавеску… Не знаю, куда она пошла… Она с каким-то дядькой ушла, - сказала Катя виноватым голосом.
- С каким дядькой? - спросила взволнованно Вероника Сергеевна.
- Ну к ней подошел дядька, они о чем-то говорили. А потом ушли.
Вероника Сергеевна грузно опустилась на подставку для обуви, а растревоженная Катина мама продолжала ее расспрашивать:
- Что хоть за. дядька? Как он выглядит? Ты его раньше видела? И как только можно разговаривать с незнакомыми на улице!
- Да он нестрашный совсем, - оправдывалась Катя, - старый… Высокий такой, лысый, в плаще, и не жарко ему…
- А потом? Потом-то что было?
- Я же говорю - потом они куда-то ушли.
Тут Вероника Сергеевна пришла в себя и едва удержалась, чтобы не заголосить. Началась кутерьма.
Сперва испуганные хозяева принесли ей воды, она, стуча зубами о край стакана, выпила, пролив половину себе на грудь, потом кинулась звонить мужу, причем ничего толком не могла объяснить, зато здорово его напугала. Он сказал, что постарается поскорей освободиться.
Затем стали звонить в милицию.
- Алло. - Вероника Сергеевна умела, когда, надо, взять себя в руки и теперь говорила с дежурным своим властным, хорошо поставленным голосом. - Моя фамилия Бритвина, у меня пропала дочь.
- Когда? - без всякого интереса поинтересовался дежурный.
- Сегодня.
- Как пропала?
- Исчезла. Ее увел какой-то мужчина.
- Знакомый?
- Нет.
- Откуда сведения?
- Видела подруга.
- Сколько лет?
- Пятнадцать, - отвечала Вероника Сергеевна, начиная терять терпение.
- Приходите завтра, пишите заявление.
- Почему завтра? - удивленно воскликнула Вероника Сергеевна.
- Потому что должно пройти определенное время, - терпеливо объяснил дежурный; - чтобы принять меры к поиску вашей дочери.
- Какое еще время! - в голос закричала Бритвина. - Мою дочь увел какой-то неизвестный тип.
- А если она через час вернется? - задал резонный вопрос дежурный. - У нас и так людей мало, а если еще по ложным вызовам тревогу поднимать…
- Почему это - по ложным? - почти задохнулась Вероника Сергеевна.
- Короче говоря, приходите утром. Пишите заявление, - повторил дежурный. - Да явится ваша дочь. В девяноста процентах случаев пропавшие дети сами являются…
Наконец Бритвина поняла, что смысла препираться с ним никакого нет, и повесила трубку.
"Может, это и к лучшему, - подумала она, - милиция может и помешать, если, конечно, это похищение…"
Думать так Веронику Сергеевну заставлял трезвый, холодный рассудок, которым она всегда отличалась…
Но через минуту Бритвина снова впала почти в истерическое состояние…
Потом стали обзванивать морги и больницы - с помощью все той же Настасьи, у которой самообладания было побольше, - но нигде ничего не знали.
Наконец Бритвина, не дожидаясь мужа, вырвалась от соседей и в полувменяемом состоянии бегала по району, заглядывая во дворы, кидалась к прохожим, обежала весь Филевский парк…
Сонечки нигде не было.
В конце концов Бритвину прямо на улице перехватил перепуганный муж и отвел домой.
Дома опять начались тяжелые сцены и пришлось вызывать врача из поликлиники, ибо Вероника таки довела себя до нервного припадка… Врач вколол Бритвиной снотворное, и она наконец уснула.
Проснувшись на следующее утро и обнаружив около постели сидящего в кресле мужа, Вероника поняла: Соня не вернулась… Но на этот раз истерик закатывать не стала. Зажмурилась, подышала, стараясь унять бившую ее нервную дрожь, потом открыла глаза и, посмотрев на мужа, спросила:
- У тебя знакомые сыщики есть?
Муж вздрогнул и чуть не выронил чашку с давно остывшим кофе.
- Вот так, - пояснила Бритвина, мужественно и спокойно заканчивая рассказ, - я понимаю, именно этот лысый мужчина и… Ну, в общем, похитил девочку.
- Значит, это было позавчера?
- Да.
- А из примет только лысина и светло-серый плащ…
- Да.
- Ну половина мужского населения Москвы носят плащи и имеют лысины… Да и светло-серая расцветка плащей весьма распространена. По таким приметам будет трудно кого-то поймать.
- Больше ничего я пока не знаю, - развела руками Вероника Сергеевна, - но я постараюсь еще расспросить Катю.
- Давайте сразу договоримся: если будут новые сведения - немедленно звоните мне, немедленно! Каждая мелочь может помочь.
- Конечно, я понимаю. Буду вам сообщать сразу же.
- Запомните, обо всем. Без исключения. Это очень важно.
Бритвина кивнула.
Глядя на нее сейчас, вряд ли кто-то смог бы поверить, что эта решительная и властная женщина способна биться в истерике и как безумная носиться по улице в одном халате.
- Вы хорошо держитесь… - только и сказал я с уважением.
- Господи, - продолжила свою мысль Бритвина, не обращая внимания на комплимент, хотя подсознательно он наверняка сказался благотворно, - а что, если он какой-нибудь маньяк-убийца?
- Все может быть, - согласился я и напомнил: - Но ее могли похитить и из-за выкупа, и это более вероятно.
- Дай-то Бог… Я чувствую, я знаю, что Сонечка жива. Сердце матери не обманешь… Я чувствую, что она где-то рядом…
- А что милиция? - направил Я ее мысли в нужное русло.
- Да ну, - махнула рукой Бритвина, - в нашей милиции говорят: бросьте вы нервничать, сама явится, никуда не денется… Так что на них у меня никакой надежды.
- Понятно… У них есть правила соответствующие. Должен пройти определенный срок со времени пропажи.
- Плевать я хотела на их правила! - в сердцах воскликнула Бритвина. - А если пока проходит этот срок, происходит непоправимое? Об этом они не думают?
Я предпочел промолчать, вместо того чтобы объяснять матери похищенной девочки простые вещи, - например, что если милиция будет начинать розыскные мероприятия по каждому заявлению о пропаже, ей придется оставить все другие дела. Да и многие пропавшие действительно сами возвращаются домой…
- Что скажете, Денис? - спросила наконец Бри-твина деловым и спокойным голосом. - Можете вы-то хоть что-нибудь сделать?
- Ну что ж, - сказал я, закрывая блокнот, - не стану вас обманывать. Это дело будет не из легких…
Бритвина опустила глаза, и чашка в ее руке задрожала. Она тихо проговорила:
- То есть вы не можете гарантировать, что моя дочь будет найдена?
- Пока что рано говорить о результате. А тем более о гарантиях. Слишком мало фактов. Но тем не менее я сделаю все возможное, чтобы разыскать вашу дочь.
- И невозможное! - повелительно добавила Бритвина.
- Разумеется. И невозможное тоже. Покажите мне, пожалуйста, продавщицу мороженого, с которой вы разговаривали, представьте меня соседям, с чьими детьми играла обычно Соня, а также собачникам, проживающим в вашем доме. Они часто могут рассказать многое. Я подключу к расследованию достаточно большое количество сотрудников - сами понимаете, дело срочное, так что…
- О, - махнула рукой Бритвина, - о деньгах со мной даже не говорите, какие могут быть счеты, когда на карту поставлена жизнь моего ребенка!
4
После разговора с Денисом Андреевичем Грязновым Вероника Сергеевна немного успокоилась. Уверенный профессионализм, с которым этот молодой человек взялся за дело, давал надежду на то, что девочку, ее Соню, вскоре отыщут. Однако это спокойствие длилось недолго.
Утром, как обычно, она провожала мужа на работу. Они сидели в огромной кухне и молча пили кофе.
Виталий Стальевич мало изменился за прошедшие годы, только немного, что называется заматерел, немного потолстел, и шевелюра поредела. Вероника смотрела на мужа, листающего свежие газеты, на пустой стул, на котором обычно сидела дочь, и тревога с новой силой поднялась в ней, вылившись в раздражение по поводу спокойствия мужа.
- Скажи, пожалуйста, что должно произойти, чтобы ты хоть немного изменил своим привычкам? У нас пропала дочь, ты помнишь об этом?
Муж поднял глаза от газеты:
- Помню. Но этим делом занимаются профессионалы, что ты хочешь от меня? Я ведь не сыщик.
- Я хочу, чтобы ты не выглядел как именинник, чтобы я видела, что тебе не безразлично то, что произошло! Чтобы ты попытался хоть что-нибудь сделать!
- Так, - Виталий Стальевич сложил прессу аккуратной стопкой, - отвечаю по пунктам. Я не домохозяйка, я государственный служащий. И распускать нервы позволить себе не могу. Кроме того, это абсолютно ни к чему не приведет. И второе. Мне не безразлично случившееся, хотя, я думаю, ничего экстраординарного не произошло. Если бы ее похитили из-за денег, мы бы уже об этом знали, скорее всего, это просто дурная кровь твоей приемной сироты повела ее на улицу, и она пошла с этим человеком добровольно. Я думаю, похититель - непрофессионал. Но это мои догадки, а в этом деле я сам непрофессионал. Так что пусть поисками занимаются профессионалы.
Вероника слушала мужа, глядя на его белые, с синими жилами руки, наверное, холодные, как всегда, на тонкие пальцы, методично выравнивающие края листов газеты, и вдруг поняла, что ее дочь никому не нужна, кроме нее самой, и что она, Вероника, просто сойдет с ума, если сейчас же, сию секунду, сама не примется за поиски.
Особенно задели женщину слова "дурная кровь", она действительно заметила в последнее время в характере дочери некоторые странности, которые, впрочем, связывала со взрослением, но никак не с наследственностью.
Девочка, например, стала очень кокетлива, стала проявлять большой интерес к маминой косметике, наконец, она стала подолгу шушукаться с подругами. Много раз Вероника Сергеевна хотела подслушать эти разговоры, но всегда останавливалась, не желая поступать непорядочно по отношению к дочери. Сейчас она об этом сильно жалела.
Бритвина вспомнила, что Денис спрашивал ее об увлечениях Сони. Почему она ему об этом не рассказала? Постеснялась, что, когда он будет расспрашивать ее об этом, выйдет наружу, что она сама, мать девочки, ничегошеньки толком и не знает? И с нее мгновенно спадет флер волевой, властной женщины? Вероника не хотела себе признаться в этом. Не хотела и не могла. Воспитание у нее было такое…