Увлечение темными сторонами жизни приобретало в то время характер эпидемии. Журналисты и деятели искусств пустились во все тяжкие, будто соревнуясь друг с другом в отыскивании "грязных" тем. Это была своеобразная гонка - газеты боролись за читателя, а его можно было привлечь только новыми жуткими подробностями из жизни прошлой и настоящей.
Сергей Валентинович скоро смирился с выбранной дочерью профессией, может быть, под влиянием своего заместителя. Во всяком случае, Виталий Стальевич активно помогал Веронике в подготовке материалов, он всегда находил время для того, чтобы поговорить с дочерью шефа, помочь ей найти новые темы. Вероника поражалась осведомленности этого человека в различных областях жизни, которые, казалось, были далеки от его профессиональной деятельности.
Веронику с некоторых пор стали считать одной из ведущих журналисток в своей газете.
Как-то раз на теннисном корте она познакомилась с девушкой, которая была немного старше ее и писала для одной из желтых газет, которых уже успело расплодиться множество. Девушку звали Яной, она тоже не зарабатывала себе на жизнь журналистикой, а занималась этим делом из спортивного интереса. Причем интереса иногда довольно рискованного. Она также изучала "дно" и потому предложила
Веронике работать вместе. Девушки подружились, и хотя Веронике не нравился эпатажный тон материалов подруги, она очень к ней привязалась. Вместе они занялись исследованием новой и необычной для Вероники темы. Это были рабочие общежития Москвы. Специально для этой цели подруги посетили один из стихийно возникших рынков Москвы, где накупили себе всего - от нижнего белья до нелепого вида плащей.
А потом они устроились на работу на ЗИЛ, естественно по подложным документам, получили места в общежитии и погрузились в жизнь лимиты.
Четырехместная комната, душ и туалет в конце длиннющего коридора, ругань и пьяные драки, тяжелая, грязная работа… Все это повергало Веронику в ужас, а Яна только смеялась и говорила, что такого обилия жареного и скользкого материала ей хватит на целую кипу статей.
Вскоре за Вероникой прочно закрепилась репутация "блажной", особенно после того как выяснилось, сколько денег тратит она на общажных детей, для которых девушка по собственной инициативе пыталась устраивать праздники…
Однажды она повела ребятню в недавно открывшийся "Макдоналдс". В другой раз отправилась с ними в Третьяковскую галерею, и гам, наблюдая за серьезными лицами и восторженными глазами девочек и мальчиков, Вероника вдруг поймала себя на мысли, что уже формулирует в голове фразы для будущей статьи, чему ужаснулась. Ведь дети искренне доверяли ей, а она рассматривала их как материал для статьи. Она припомнила все свои публикации и поняла, что никогда у нее не было желания помочь тем, о ком писала, всегда был только "спортивный" интерес, как утверждала Яна.
Вероника рассказала подруге о своих сомнениях, но та только смеялась в ответ.
- Задача журналистики ставить проблемы перед обществом, а не решать их.
- Я не хочу больше здесь оставаться, - заявила Вероника. - Во всяком случае, играть в настоящую жизнь этих людей не желаю.
- Ладно, завтра мы покинем гостеприимные цеха родного завода. А сегодня, пожалуйста, помоги мне, ладно?
- Что будем делать? - Вероника уселась на свою кровать. Только сейчас она заметила, что подруга нанесла на лицо огромное количество косметики - из запасов, закупленных вместе с дешевой одеждой. - Куда это ты собралась?
- Не я, а мы! - Яна высыпала на кровать содержимое косметички. - Мы идем на дискотеку в Дом культуры. Наноси боевой раскрас.
Вероника и Яна шли по вечерней улице в толпе молодых людей и девушек. В этом окружении их лица не казались так оголтело размалеванными, напротив, они совершенно сливались с толпой. Безвкусно одетые, полупьяные ребята гуляли свой выходной.
- Понимаешь, Ника, - говорила Яна, - это мой последний эксперимент. Хочу на себе испытать рабоче-крестьянское ухаживание. Ну как у них это происходит.
- Да, думаю, так же, как у нас. Хватит изображать из себя белую кость, а их считать за быдло. Просто нам повезло родиться в лучших условиях. И потом, ты уверена, что справишься с ситуацией?
- Абсолютно! - сказала Яна и потянула подругу к дверям, где мелькали разноцветные огни и грохотала музыка.
В свою комнату они вернулись в сопровождении двух парней. Те тащили пакеты со снедью и напитками. Оглядев комнату, один из них сказал:
- Хорошо живете, девушки, - и подмигнул приятелю. - Нормально, Григорий?
- Отлично, Константин, - заученно пробубнил второй, выкладывая и выставляя на стол содержимое пакетов.
- Ой, ну прямо как в анекдоте! - пропищала вошедшая в роль Яна и засмеялась визгливым смехом.
Вероника с удивлением посмотрела на подругу, а та подмигнула ей.
На столе стояли две бутылки водки, бутылка дешевого ликера, закуску изображали несколько подозрительного вида шоколадок и полбатона колбасы.
- Хлебушек найдется, девчонки, к нашему изобилию? - спросил Константин, оглядывая купленные деликатесы. Он был явно доволен.
Вероника едва не расхохоталась, глядя на "ухажеров", и, чтобы скрыть иронию, ушла к шкафу за хлебом.
- А сейчас - внимание! - Константин извлек из пакета бутылку шампанского. - Дамский напиток специально для красивых девчонок. Вы небось и не пробовали такого, а?
- Где уж нам уж… - Вероника поставила на стол тарелку с аккуратно нарезанным хлебом.
- А что это твоя подруга как будто насмехается над нами? - пробубнил Григорий, наливая себе и приятелю по полстакана водки.
- Да это она от смущения, - нашлась Яна и выразительно посмотрела на Веронику: мол, не ломай игры.
Все шло своим чередом. Парни выпили по бутылке водки, почти не закусывая, как сказал Константин, "не жрать же сюда пришли". Потом допили почти не тронутый девушками ликер и "полирнули" все это шампанским. Григорий и Константин становились все пьянее и уже слабо скрывали свои намерения в отношении "девчонок".
- Ну, ребята, вам пора, - поднялась из-за стола Яна. - Спасибо за компанию.
- Спасибо на хлеб не намажешь. - Константин ухватил девушку за талию. - И под себя не положишь.
- Ну вот что, - Яна вырвалась из объятий, а Константин едва не грохнулся на пол. - Выметайтесь-ка отсюда.
- Ах ты сука! - Григорий медленно поднялся из-за стола.
- Спокойно, Гриша, - остановил друга Константин. - Мы, девчонки, ребята простые. Вечер губить не можем. Так что соглашайтесь по-хорошему.
Яна метнулась к двери, но упала, сбитая с ног сильным ударом Григория.
Вероника попыталась закричать, но Константин зажал ей рот и выкрутил руку.
- Ишь, шалавы, продинамить захотели? - прошипел он на ухо девушке. - Займись той, Гриша. А эту малышку я уж как-нибудь сам одолею!
Он повалил девушку на ближайшую кровать, а его приятель легко, как пушинку, подхватил с пола бесчувственное тело Яны.
Последующие события навсегда отпечатались в памяти Вероники, преследуя липким кошмаром. Острая боль во всем теле, давящая пульсирующая тяжесть, хриплое, вонючее дыхание у лица и намертво запечатавшая рот липкая ладонь, не дающая вырваться крику. Последнее, что видела Вероника, было лицо маленькой девочки, заглянувшей в дверь комнаты…
Очнулась Вероника уже в больнице. Рядом с ее кроватью сидела на стуле мама. Увидев, что дочь очнулась, Екатерина Львовна заплакала.
Первое время Вероника не хотела видеть никого, кроме матери. От нее узнала, что спасла ее от насильников та самая девочка. Она подняла тревогу, но для Яны все окончилось трагически: от того страшного удара она не смогла оправиться и умерла в больнице. Насильников задержать не сумели: те скрылись до приезда милиции.
Весть о смерти подруги потрясла Веронику, она впала в депрессию, все на свете стало ей безразлично…
Через несколько дней в палату к ней пришел Виталий Стальевич, он принес цветы и между делом спросил, как звали тех двух подонков. Вероника назвала имена, он записал их в книжечку, попрощался и ушел. А еще через пару дней на стол Сергею Валентиновичу легла газета, где в разделе криминальной хроники было опубликовано сообщение о двойном убийстве. В одном из подмосковных городков были застрелены неразлучные приятели Григорий К. и Константин Г.
Сергей Валентинович хорошенько подумал и решил, что такая услуга должна быть оценена по достоинству.
Весть о происшедшем облетела всех знакомых в их кругу, и теперь, понимал он, ему вряд ли удалось бы выдать дочь за равного ей по положению. А Виталий Стальевич стал просто необходим в решении многих проблем…
Словом, когда Вероника вышла из больницы, все было заранее решено.
Девушка отнеслась совершенно безразлично к тому, как жить дальше, и теперь безропотно согласилась исполнить отцовскую волю. Однако вскоре после весьма пышной свадьбы Веронике пришлось сделать аборт. Точнее, это она настояла, а молодой супруг согласился. И много позже она узнала, что теперь не сможет иметь детей.
Для Виталия Стальевича эта новость не стала трагической. Как и предполагал Сергей Валентинович, главной для зятя была работа, и с помощью и при умелой поддержке именитого тестя Бритвин мог значительно расширить сферы своей деятельности, что в конце концов и произошло…
А Вероника замкнулась в себе и стала вести жизнь скучающей домохозяйки.
Так продолжалось до тех пор, пока в ее жизни не появилась маленькая Соня.
12
"И все-таки не все продавщицы такие грубые, - думал Саша Покромкин, отходя от ларька с хлебом. - К ним подход нужен, соответствующее обращение. Ведь казалось бы, совсем молоденькая девочка, на вид вообще лет семнадцать, но, наверное, все же постарше, раз работает. Хотя, что с нее взять, мать у нее наверняка алкоголичка, отца она, поди, вообще никогда не знала, хорошо, еще хоть хлебом торгует, а не в каком-нибудь массажном салоне. Аля… Красивое имя. Да и сама она в общем-то ничего. Надо будет ей позвонить, как и обещал… Тем более причина у меня есть - выявляю свидетелей".
Он нащупал в кармане бумажку, на которой записал Алин телефон, и улыбнулся.
Саша недавно был принят на работу в агентство "Глория". За плечами у него только школа да армия. Поэтому он хоть и очень старался, но на новой работе чувствовал себя не слишком уверенно. Впрочем, Демидов, который послал его на задание, считал Покромкина юношей толковым и сообразительным.
- Результат, - напутствовал его Демидов, - главное, Саша, - это результат. Если нет результата, то вся наша работа насмарку, вне зависимости от того, сколько мы усилий затратили. Платят нам не за усилия, а за результат. Ясно?
- Ясно… - ответствовал Саша, отправляясь за требуемым "результатом".
"Сейчас, конечно, чаще встречаются обходительные продавщицы, но все они в основном в дорогих магазинах. Хотя им, конечно, и платят гораздо больше", - с этим вздохом Саша закончил свои нехитрые рассуждения о сфере торговли и продолжил расспросы населения.
Район метро "Филевский парк" изобиловал всевозможными палатками, киосками и передвижными прилавками. Это был обычный набор торговых точек, которые привычно теснятся в местах скопления пассажиров, - цветы, мороженое, хот-доги, киоски с разнообразным пивом-водой-шоколадом, "Русские блины", "Крошка-картошка", опять мороженое, опять хот-доги… Удивляло только, что, например, у второго выхода на другую сторону улицы ларьков уже почти не наблюдалось. Это было ужасно неудобно - ведь чтобы купить себе воды или пива, надо переходить на другую сторону, а это иногда так лень делать! Да и разнообразие ларьков не гарантировало наличия всех товаров, которые могут понадобиться проходящему мимо человеку. Это был какой-то элементарный закон подлости - когда очень чего-то хочется, ничего подходящего поблизости не встречается. Вот сейчас бы Саша, к примеру, не отказался от большого, сочного яблока, так ведь нигде на этой стороне улицы не торговали фруктами. Или вот еще почему-то в последнее время в Москве куда-то исчез напиток "Севен ап". Казалось бы, был постоянно перед глазами, а вот поди найди его. Везде есть "Спрайт", а "Севен апа" нет, хоть тресни! А
Саша любил как раз "Севен ап", а не "Спрайт" и не "Фанту". Если говорить о безалкогольных напитках, конечно… Впрочем, никакого отношения к его работе это не имело.
Ладно, пора продолжать опрос населения.
Саша начал с выхода из метро, где стояли две торговки цветами и вовсю болтали. Но, едва завидев Сашу, они сразу переключили все внимание на него:
- Цветы, цветы, вот розы, пожалуйста, вон букет отличный!
- Да нет, нет, - улыбался Саша. - Мне нужно у вас всего один вопрос выяснить.
Торговки замерли почти в идентичных позах, изобразив напряженное внимание.
- Кто-нибудь из вас работал здесь в среду?
Цветочницы закивали:
- Да-да, работали.
- Вы случайно не заметили здесь такого высокого лысого мужчину? - Саша попытался руками изобразить этого мужика, которого, признаться, и сам довольно плохо себе представлял.
- Молодой человек, здесь за день знаете сколько высоких и лысых проходит? - покачала головой одна.
- А тем более что это в среду было… Разве вспомнишь? - подтвердила другая.
- Возможно, с ним была еще вот эта девочка, может, ее вспомните? - Саша показал фотографию, которую только что показывал Але.
- Нет. - Женщины по очереди рассмотрели изображение. - Если и видели, то не помним.
- Ну если вы вдруг увидите здесь высокого и лысого, который будет при вас знакомиться с девочками лет пятнадцати, позвоните, пожалуйста, вот по этому телефону, - Саша, как и было велено, протянул им визитку.
- Хорошо, а он что, маньяк, да?
- Да нет… Просто от алиментов скрывается, - хохотнул Саша и, поблагодарив, направился к следующей торговой точке. Тетки с цветами ему не поверили и теперь принялись шумно обсуждать Сашины слова, тем более что тема для обсуждения сейчас у них появилась новая, да еще такая животрепещущая - страшный маньяк-убийца, который пожирает маленьких девочек на завтрак.
С мороженщицей у Саши вышел не более содержательный разговор. Та оказалась абсолютна индифферентна к маньякам, девочкам и следствиям. Не индифферентна она оказалась только к Саше.
- Что, молодой человек, ищете кого-то? - спросила она сама, как только тот подошел к ней. - Я давно за вами наблюдаю.
- Да-да, - с надеждой подтвердил Саша. - Вот, - он опять полез за фотографией Сони, - где-то в этом районе в среду мог проходить такой высокий лысый тип. Возможно, он был с этой вот девочкой.
Мороженщица равнодушно скользнула взглядом по фотографии и вновь обратила свой томный взор на Сашу, медленно рассмотрев его с головы до ног. Вернее, с ног до головы. От этого Саша почувствовал, как у него начали полыхать уши.
- Скажите, молодой человек, как вас зовут? - чуть наклонившись в его сторону, повела плечами мороженщица.
- Саша.
- Знаете, Сашенька, я не очень интересуюсь лысыми и девочками-подростками. Они не в моем вкусе. В моем вкусе такие крепкие, голубоглазые, рыженькие…
Рыжий и коренастый Саша попытался улыбнуться, но, не выдержав открытого взгляда мороженщицы, опустил свои голубые глаза в землю.
- То есть вы не видели лысого с девочкой? - проговорил он.
- Нет, Саша. А ты приходи еще. Может, и увижу твоего лысого… Меня Оксаной зовут.
Оксане было уже за тридцать, и, возможно, на чей-нибудь не слишком взыскательный вкус она была очень даже ничего, ягодкой. Но молодому человеку Оксана казалась староватой. Ее это, однако, совсем не смущало.
- Ты подходи прямо сюда к восьми часам, у меня как раз рабочий день заканчивается. Ну как, придешь? Ты не смотри, что я тебя слегка старше, зато опытней. - И Оксана улыбнулась самой обворожительной улыбкой из своего богатого запаса (презрительная, оценивающая, наглая, ласковая, выдавленная, дежурная и т. д.).
Саша взял себя в руки, кивнул и нащупал в кармане визитку. Но потом почему-то раздумал давать ее мороженщице.
- Не обещаю, - сказал он сугубо деловым тоном, - но постараюсь.
- Постарайся, красавчик, - проворковала мороженщинца, глядя вслед Саше. Потом тяжко вздохнула, поправила на голове нечто вроде кокошника и вынула из холодильника брикет мороженого, с явным намерением полакомиться…
Между тем Саша направился к следующему ларьку.
"Одинокая женщина, наверное, - размышлял он. - Мужа нет, вот и пытается хоть с кем-то познакомиться. А с кем тут познакомишься, если круглый день с ящиком мороженого стоишь?"
"Вот поганец, - в свою очередь думала Оксана, глядя ему вслед и облизывая мороженое. - Думает, поди, что старуха уже? Как же домой-то не хочется, а!"
Дома Оксану обычно ждал выпивший муж, ему было сорок, но выглядел он уже лет на пятьдесят как минимум. Сначала он набрасывался на Оксану с побоями по какому-нибудь надуманному поводу, а потом валил на постель, но почти сразу засыпал, так и не успев выполнить то, что собирался. Поэтому мороженщица предпочитала приходить домой поздно, когда муж уже храпел вовсю. А что еще оставалось делать вечером, как не развлекаться? Тем более что и страстная женская натура Оксаны требовала мужской силы.
И только минут через пять Оксана вспомнила, что на самом деле видела недавно лысого мужика с какой-то девчонкой. Мало того, она уже рассказывала об этом мужике какой-то дамочке в цветастом халате. Оксана даже хотела окликнуть юного красавчика, который, кажется, решил опросить всех, кто находился на площади перед метро. Но тут же забыла - подошли покупатели, потом еще… Рабочий день продолжался.
13
Соня окончательно перестала что-либо понимать. Ее успокаивало только одно: кажется, этот дядька действительно не собирается сделать с ней что-то плохое. Таких страшных историй Соня была наслышана и боялась именно этого. Но что же тогда надо странному человеку, который притащил ее сюда? Для чего он похитил ее? И чего, собственно говоря, ему надо? Соня не могла ответить ни на один из этих вопросов. Но одно было совершенно очевидно - он ненормальный. Хорошенько подумав над этим, Соня решила изменить тактику.
- Хорошо, - сказала она, - если вы не сделаете мне ничего плохого, пожалуй, мы сможем подружиться.
- Ну вот и слава богу! - Он по-женски всплеснул руками. - Я знал, что ты умная девочка.
- Только, - продолжала Соня, - вы не должны меня больше запирать здесь, потому что друзья так не поступают.
- У-у, какая ты хитренькая, - совсем по-детски сказал мужчина, - конечно, я перестану тебя запирать, когда буду убежден, что ты меня не обманываешь.
- Ну ладно. Но маме-то вы мне позвонить дадите? Я скажу, что я у хорошего знакомого, чтобы она не волновалась.
- Что ты, глупенькая, взрослые - они же ничего не понимают. - Он понизил голос до шепота. - Мама просто увезет тебя отсюда, а меня в тюрьму посадят, ты же этого не хочешь.
"Конечно, хочу, старый придурок", - подумала Соня, но вслух сказала:
- Нет, моя мама не такая, она все поймет, я объясню ей, что вы хороший.
- Ладно, я над этим подумаю. А теперь ты завтракай, а я с тобой посижу.