- Двадцать один пятьдесят, - ответила Аля, положив товар возле окошка и пробивая чек.
- Хлеб-то вчерашний, - поморщилась тетка, помяв батон сквозь пакет своими толстыми пальцами.
- Другого нет, - устало ответила Аля.
- Ладно, не надо хлеба, только соломку.
- Вы ж его руками трогали! - возмутилась Аля.
- Подумаешь, он же в пакете. И вообще, надо было предупреждать, что вчерашний, - упрямо возразила тетка. Аля уже знала, что спорить тут бесполезно, - навязывать товар она так и не научилась.
- Тогда четырнадцать, - пришлось перебивать чек. Аля ждала, тетка, сложив соломку в сумку, тоже ждала. - Четырнадцать рублей, - повторила Аля.
- Я же дала вам деньги, девушка, сдачу жду, - мерзким голосом сообщила тетка. - Сто рублей вот сюда положила.
- Ничего вы не клали, да я и не беру, пока чек не пробью, - стала спорить Аля.
- Клала, клала она сюда деньги, - вмешался в спор стоявший следующим в очереди мужчина. - Девушка, давайте скорее, я опаздываю.
Аля растерялась и автоматически отсчитала сдачу со ста рублей. Нахмурившись, продала черный хлеб нетерпеливому мужчине и только потом поняла, что ее просто обманули, а этот мужчина - явно сообщник толстой тетки, сразу юркнувшей в подошедший троллейбус. Едва сдерживая мгновенно подступившие слезы обиды и беспомощной злости, Аля обслужила оставшуюся часть очереди.
Вот так запросто потерять сто рублей! Это была ее зарплата за день! И зачем она вообще пошла в эту торговлю, ведь здесь явно не ее место. Теперь понятно, почему в иной день она недосчитывается то пятидесяти, а то и двухсот рублей. И ведь все это вычтут из ее зарплаты.
Она с ненавистью взглянула на очередного покупателя, подходившего к ее ларьку.
- Девушка, скажите, пожалуйста, вы работали здесь в среду? Не заметили ли вы тут случайно такого лысого высокого мужчину, возможно, он мог быть с девочкой пятнадцати лет, вот этой. - Покупатель показал фото девочки.
- Не видела я никого, - довольно грубо ответила Аля. - И вообще, в среду не моя смена была.
Молодой человек вежливо поблагодарил и отошел от тонара. И правильно - нечего товар загораживать!
Правда, потом Аля вспомнила, что как раз в среду она работала вне графика, подменяя Надежду Ивановну - вторую продавщицу. И даже, кажется, видела какого-то лысого - тот подходил к ней и чуть ли не пытался познакомиться, но Але он не понравился. Правда, девочки с ним не было…
Она уже хотела позвать этого вежливого молодого человека, а потом решила, что не стоит. У нее и своих проблем хватает. К тому же стоило вспомнить о собственных обидах, как на глаза вновь набежали слезы.
Аля отвернулась и всхлипнула. Потом пошарила по карманам… Носового платка не было. А глаза уже, кажется, начали течь. Что делать? Оставалось одно - закрывать окошко и срочно приводить себя в порядок.
"Ну почему, почем у я такая невезучая!" - думала Аля, разыскивая пудреницу, чтобы осмотреть свои глаза.
- Девушка… - вдруг послышался почти знакомый голос.
Аля резко обернулась с намерением на этот раз не дать спуску покупателю. Но в окошке был молодой человек, который только что расспрашивал о лысом мужчине с девочкой. Молодой человек протягивал ей белый, аккуратно сложенный ровным прямоугольником носовой платок. Аля хотела сказать что-то грубое, но слова застряли у нее в горле - очень уж кротко и доброжелательно улыбался юноша.
- Возьмите, - сказал он.
И Аля взяла. А потом, все-таки закрыв тонар, они довольно долго сидели на скамейке и Аля рассказала Саше (юношу звали именно так) все подробности того, что она помнила. К сожалению, помнила она немного.
- Ходил тут время от времени такой…
- Приметы, - настаивал Саша, - какие у него были особые приметы?
- Да никаких… Лицо самое обычное…
- Ну, может быть, шрам или нос какой-то особой формы?
Аля только качала головой:
- Обычный нос.
Минут через двадцать Саша, записав ее телефон, ушел.
- Я позвоню… Как-нибудь, - сказал он на прощание.
Аля продолжала торговать хлебом. Теперь жизнь почему-то не казалась ей такой уж безнадежной.
10
На следующее утро Бритвина прослушала записи своих вчерашних бесед и, систематизировав их, поняла, что во всем этом потоке пересказов одного и того же факта присутствует главное и весьма ценное сведение. Практически все говорившие утверждали, что уже видели этого мужчину раньше. Это могло быть заблуждением: не такие уж особенные приметы - высокий рост и лысина во всю голову, да и плащи, несмотря на лето, в Москве носят многие, но, может статься, ей удастся напасть на след похитителя, если тот появится в парке еще раз.
Вероника тщательно подготовила аппаратуру к работе, позвонила Денису Грязнову и, убедившись, что у него никаких новостей пока нет, вышла из дома. По дороге к парку купила кипу газет и, остановив машину в удобном для наблюдения месте, просмотрела раздел объявлений во всех изданиях.
Верный Максим не подвел, заметки были напечатаны во многих газетах. Теперь оставалось только ждать и рассчитывать на удачу.
Она довольно долго наблюдала за парком через объектив своей фотокамеры. Спустя пару часов Вероника поймала себя на том, что становится параноиком - теперь любое общение взрослых с детьми старшего школьного возраста вызывало у нее подозрение. Она постаралась справиться с этим, сосредоточив внимание на приметах преступника и отыскивая среди прохожих высоких и лысых.
Скоро Вероника стала проникать в повседневные тайны и заботы обитателей парка. Они открывались ей сами собой, как бывает всегда, когда внимательно за чем-то наблюдаешь. Она узнала, например, что местный милиционер неравнодушен к продавщице хот-догов и часами простаивает возле ее лотка, вызывая отчаянную и бурную ревность у ее мужа, торгующего водой в большом киоске напротив. Следила за тем, как постепенно пьянеет молодая мамаша, гуляющая с ребенком в коляске по окружности парка и отмечающая каждый круг бутылкой крепкого пива. Видела, как подростки ловко и быстро обшарили карманы хорошо одетого мужчины, уснувшего на скамейке. Она многое узнала за день, но так и не заметила никого похожего по приметам на похитителя.
А ближе к вечеру, когда у Вероники уже невыносимо болели спина и глаза, она вдруг почувствовала сильный запах мужского одеколона. Совсем рядом с ее машиной о чем-то разговаривали высокий мужчина и девушка одного возраста с ее дочерью. Та все время игриво поглядывала на мужчину, кокетливо поводила плечами… Мужчина что-то втолковывал девчонке, время от времени касаясь рукой ее спины, волос, коленок. Наконец, приобняв девочку за плечи и наклонившись к ней, мужчина повел ее дальше. Они обходили машину…
Вероника быстро подняла тонированное стекло автомобиля и, стараясь унять бешеное биение собственного сердца, стала наблюдать за этой парой. Мужчину нельзя было назвать лысым, скорее наоборот, копна русых волос украшала его голову. Но почему-то Вероника решила, что это тот, кого она ищет, может быть, из-за его странной повадки в обращении с девочкой, а может, показалось странным сочетание такой гривы без единого седого волоска со стареющим лицом.
Мужчина пропустил девочку вперед, а сам, семеня, пошел следом, придерживая ее за плечи. При этом он что-то говорил, а девочка улыбалась. Таким "паровозиком" они прошли мимо машины, и, когда отошли на приличное расстояние, Вероника направилась за ними следом. Она шла, на ходу незаметно фотографируя мужчину.
У троллейбусной остановки напротив парка те остановились. Девочка поцеловала мужчину в щеку, он подсадил ее в троллейбус и на прощание церемонно поцеловал ей руку.
Троллейбус уехал, "похититель" перешел улицу и двинулся по другой стороне. Вероника следовала за ним. Через квартал мужчина вдруг резко свернул и юркнул в один из подъездов. Вероника подбежала к двери и, осторожно приоткрыв ее, вошла следом. Она услышала мужской голос, раздающийся наверху. Он напевал мелодию какого-то вальса.
Стараясь заглушить гулкие шаги, Вероника поднялась на один пролет. Голос звучал совсем близко.
Она осторожно заглянула в проем между перилами и увидела мужчину, стоящего к ней спиной в ярком свете окна. В руке он держал свернутый вдвое платок. И вдруг перестал петь. А Вероника увидела, как, приподняв свою шевелюру спереди, он запустил под нее руку с платком.
Это было смешно и страшно одновременно, но главное - Вероники теперь точно знала, что на самом деле этот человек носил парик…
Несколькими этажами выше хлопнула дверь. Мужчина быстро достал из кармана зеркальце и начал поспешно поправлять парик. Солнечный зайчик скользнул по глазам Вероники, она спряталась и тут же услышала торопливые шаги спускающегося человека. Быстро и бесшумно, насколько это было возможно, она выскочила из подъезда и, прижав руку к колотящемуся сердцу, стала ждать появления мужчины. Но через некоторое время из дверей вышла женщина и, подозрительно посмотрев на Веронику, пошла вдоль по улице. Вероника забежала в подъезд, пересекла площадку, увидев дневной свет под лестницей. Там оказался второй выход.
Она выскочила через него, бегом пересекла двор и увидела преследуемого, который покупал газету, оглядываясь на подходящий троллейбус. Вероника метнулась было следом, но поняла, что ей не успеть. Отчаяние на мгновение охватило ее, но тут ей пришла в голову спасительная мысль. Она уже могла различить номер маршрута троллейбуса и его собственный номер на корпусе. Запомнив эти два числа, Вероника опрометью бросилась назад к машине, повторяя весь свой путь.
Сев в машину, она резко рванула с места и, нарушая все правила, игнорируя "кирпичи" и ежесекундно рискуя жизнью, переулками выехала на нужную улицу. Она неслась по ней, притормаживая у остановок троллейбусов и как молитву повторяя два числа.
Наконец она увидела эти цифры и поехала следом за троллейбусом, внимательно разглядывая выходящих на остановках пассажиров. Таким черепашьим ходом Вероника Сергеевна добралась до конечной остановки.
Мужчина так и не появился.
Наблюдая за тем, как водитель в оранжевом жилете опускает и привязывает бугеля троллейбуса к его корпусу, Бритвина обдумывала положение.
Если мужчина не сошел с троллейбуса при ней, значит, успел выйти где-то на остановке, которую троллейбус миновал до того, как она нагнала его. Визуально Бритвина помнила это место, осталось вернуться и сузить район поисков. Дай бог, чтобы мужчина заехал в это место надолго, иначе она может никогда его не найти.
Машина развернулась и помчалась в обратную сторону.
Вероника быстро определила, что троллейбус без ее опеки миновал всего только одну остановку. Но, несмотря на это, район поисков казался огромным, а времени было мало. Она начала объезжать улицы, разглядывая прохожих, кружа среди домов. Нет, второй удачи за день быть не может. У нее появился шанс - и она его упустила. От досады Вероника до боли в пальцах вцепилась в руль. И едва не врезалась в припаркованный, затянутый в брезент автомобиль.
"Надо держаться, продолжать поиски, несмотря ни на что", - билась у нее в голове мысль…
Машина свернула за угол, и Бритвина увидела в торце дома обветшалую вывеску с надписью "Фотоателье".
Через пять минут двое работников этого заведения - отец и сын - метались по своей конторе, выполняя чрезвычайно срочный заказ.
Вероника стояла у окна и щелкала выключателем пыльного бра, а на столике под вспыхивающей и гаснущей лампой лежали сложенные уголком две стодолларовые купюры.
Через двадцать пять минут фотографы разложили на заднем сиденье машины мокрые снимки улыбающегося светло-русого мужчины, повернувшегося к камере в три четверти.
И вновь Вероника проехала по улицам, но теперь уже не торопясь. Она останавливала прохожих и показывала им влажные фотографии, а люди, удивленно глядя на нее, отрицательно качали головами…
Минут через сорок на заднем сиденье все так же лежали две искореженные, высохшие уже фотографии. Вероника остановилась у магазина, едва ли не первого, который встретился ей на пути в этом районе.
"Если он живет поблизости, то должен сюда захаживать", - думала она и про себя порадовалась такой неразвитой инфраструктуре района. Однако немногочисленные продавцы не могли ей помочь: сколько народу ходит, разве всех упомнишь…
Оставался еще кондитерский отдел. Вероника подошла к дородной женщине за прилавком, которая беседовала с подругой.
- Простите, пожалуйста, вы не знаете случайно этого человека?
- Поглядим, - сказала женщина, всматриваясь в карточку. - Смотри-ка, Лида, Тик-так наш, по-моему. Нет?
- Точно Тик-так, - подтвердила подруга.
- Почему вы его так называете? - не веря в свою удачу, спросила Вероника.
- А он по три коробки этих таблеток ментоловых в день покупает, - пояснила дородная продавщица.
Вероника вспомнила, что ей уже говорили о том, что похититель пользовался мятными таблетками, видимо желая освежить свое тяжелое дыхание.
- А где он живет, не знаете случайно?
- Он здесь не живет, работает только, ^сообщила Лида. - Где - примерно могу показать.
- Пожалуйста! - взмолилась Вероника. - Он мне так нужен!
С важным видом Лида вывела ее на крыльцо магазина и показала на три одинаковых дома, стоящих неподалеку. От избытка чувств Вероника поцеловала продавщицу в щеку.
- Ну уж ладно вам. - Лида была смущена таким проявлением благодарности. - Только вы его сейчас там не застанете, он заходил сегодня уже два раза, - значит, уехал домой.
Вероника купила женщинам в подарок торт в их же отделе и вышла к машине. Она остановилась рядом, глядя на три освещенных вечерним солнцем дома. Только сейчас она почувствовала, как устала за день.
Но едва она успела сесть за руль, как зазвонил мобильник. Максим сообщал, что какой-то человек недавно позвонил в редакцию и сказал, что ему известно местонахождение девочки. И назначил встречу в кафе возле Казанского вокзала.
- Надо сообщить об этом Грязнову, - сказала Вероника.
- Нет, - ответил Максим, - он сказал, чтобы мы не сообщали никому.
- Но как же так? Ведь Денис сказал, что надо сообщать ему обо всем, что происходит!
- Понимаешь, если мы его спугнем, второго шанса может не быть. И потом, это ведь не похититель. Справимся своими силами. Не волнуйся…
Она ехала по московским улицам и вспоминала. Ей совершенно не хотелось вспоминать, но Вероника ничего не могла с собой поделать…
11
После Вильнюса она не возвращалась в Москву целый месяц. За это время она побывала в разных городах. Родители узнавали о ее перемещениях из редких телефонных звонков, во время которых мама, глотая валидол, пыталась выяснить, что, собственно, происходит. В ответ Вероника твердила, что все в порядке, что ей очень интересно и что она все объяснит, когда вернется. И еще просила прислать денег.
Все участие отца в этом процессе сводилось к безропотной финансовой поддержке. Он нетерпеливо выслушивал слезные причитания жены, ожидая, когда она назовет очередную сумму. Деньги, которые просила прислать Вероника, обычно не превышали разумных пределов.
Вероника вернулась домой в конце июня. Она очень изменилась, в движениях появилась уверенная небрежность, исчезла некоторая детская угловатость - словом, перед родителями предстала молодая, целеустремленная женщина.
Отец конечно же не заметил этих перемен, да и мама по-прежнему смотрела на дочь как на вытянувшегося за лето подростка.
Однажды вечером, когда у Сергея Валентиновича было свободное время, Вероника пришла к нему в кабинет. Обстановка тут не менялась годами - все тот же огромный стол, покрытый сукном, та же "ленинская" лампа с абажуром зеленого стекла, те же вечно не читанные книги в шкафах вдоль стен. И как всегда, у противоположной от Сергея Валентиновича стороны стола сидел его помощник в неизменном, поношенном костюме.
- Ну здравствуй, дочка! - протянул отец. - Утром, извини, некогда было послушать тебя. Да и сейчас не особо много времени. Сама знаешь: и вечный бой, покой нам только снится…
- Я ухожу из института, папа, - сообщила ему Вероника, едва кивнув на приветствие Виталия Стальевича. - Хочу поступать на журфак и работать в газете. Это не тема для обсуждения, я просто ставлю тебя в известность.
- Та-ак. - Отец поднялся из-за стола. - Большие перемены, значит, докатились уже и до нас? И
что же сподвигло тебя на такое решение, позволь полюбопытствовать? Спросить-то не запрещаешь?
- Я встретила одного человека, он журналист, хороший журналист, и он показал мне эту профессию, я увидела, как это интересно, и поняла, что хочу заниматься только этим.
- Профессию он тебе показал?! А заодно и пожил за твой счет, так? Как зовут этого щелкопера? - Сергей Валентинович не на шутку разозлился.
- Он журналист. А его фамилию я называть не стану.
- Ах вот как!.. - почти задохнулся от гнева отец.
- Я думаю, Сергей Валентинович, - тихо сказал его "серый" помощник, - Вероника достаточно взрослый человек, чтобы решать, как ей жить дальше. В конце концов, не на завод же она поступить собралась.
Мужчины обменялись друг с другом взглядами. Сергей Валентинович сразу успокоился и сел за стол.
- Ладно, делай как знаешь, - сказал он. - Иди, у нас дела.
Вероника с удивлением посмотрела на Виталия. Так легко усмирить гнев отца не могла даже мама. И опять она встретилась взглядом с пронзительными глазами этого человека.
- До свидания, - сказала она и вышла из кабинета.
Едва за ней закрылась дверь, как Виталий Стальевич обратился к шефу:
- И это тоже пройдет, перебесится и вернется. А про журналиста этого мы и сами все выясним, пусть поработают люди.
Сергей Валентинович молча кивнул, в очередной раз про себя подивившись оперативности и догадливости своего зама.
Вероника снова поступила в МГУ, на этот раз на факультет журналистики, и начала работать внештатным корреспондентом одной из популярнейших перестроечных газет. Здесь же работал и тот, чье имя девушка отказалась называть отцу. Конечно, Виталий Стальевич быстро вычислил этого субъекта. Его пригласили на беседу, и скоро он получил должность в зарубежном представительстве своей газеты, куда и уехал, не простившись с Вероникой.
Но, вопреки ожиданиям, эта потеря не отвратила девушку от занятия журналистикой. Она продолжала сотрудничать с газетой. Ее материалы нравились, потому что в них встречалась эксклюзивная информация. Ведь те сферы, куда была вхожа Вероника в силу своего положения, были недоступны простым смертным. Однако роль ведущей светской хроники быстро наскучила девушке, тот мир, который она описывала в своих заметках, был ей хорошо знаком и потому неинтересен.
Скоро она нашла себе новую тему: стала писать о детях. О появившихся беспризорниках, о детской преступности, о сиротских домах, о спецприемниках для подкидышей. Вероника с головой погрузилась в эти проблемы. Она открыла для себя целый мир, пусть порой страшный и отталкивающий, но новый и безумно интересный. Она узнала, что такое метро, как выглядит зал ожидания большого московского вокзала ночью, как встречают "гостей" в обычном отделении милиции и многое-многое другое.