- Я не мог не смотреть на тебя, пока ты открывал дверь, - продолжал Боб. - Ты меня не видел, но старик, владелец магазина, спросил, почему я так удивлен. Я ответил, что мне показалось, будто я узнал тебя… будто ты похож на моего дядю. Не знаю почему, но я почувствовал, что не должен говорить ему правду. Он сказал, что ты уже много лет снимаешь здесь квартиру…
Я не мог говорить.
- Он… он мне сказал, что ты редко приходишь днем, - добавил Роберт. - Он мне заявил, что ему абсолютно безразлично, чем ты занимаешься, зачем тебе эта квартира и когда ты в нее приходишь, лишь бы своевременно получать плату за нее.
- Значит, ты разговаривал с домовладельцем, - с трудом произнес я.
Было трудно поверить, что это происходит на самом деле, а еще труднее осознать, что мой собственный сын много месяцев знал о моем укрытии. Я говорил себе, что если это обнаружил Роберт, то же самое могли сделать и другие. Например, Плейделл или другие полицейские, знающие меня, или коллеги. Было нетрудно предположить, что другие тоже в курсе и думают точно так же, как Роберт.
- С тех пор… с тех пор я больше не приходил в этот магазин, - пробормотал Роберт.
- Гм… А как ты думал, зачем я прихожу сюда?
- Я… я ничего не думал.
- Боб, - произнес я, стараясь говорить спокойно, - скажи мне всю правду. Нельзя, чтобы что-то однажды могло обернуться против нас. О чем ты думал?
- Я… думал, что у тебя… у тебя есть любовница, - ответил он глухим голосом.
Какова мать, таков и сын!
- Так вот, у меня ее нет, - ответил я бесстрастным тоном.
Мне требовалось время на раздумья, на то, чтобы оценить все происшедшее. Я с горестью думал, что это обрушилось на меня сразу после убийства Маллена, когда я еще не успел убедиться, что не разоблачен и даже не под подозрением.
- Я… я знал, что мама…
- Что ты знал? - спросил я.
- Ты сам сказал, что я не должен ничего от тебя скрывать, - сказал Роберт энергичным тоном, понравившимся мне. - Мама несколько лет считала… что в твоей жизни есть другая женщина, так? Она этого не говорила, но Джу и я иногда слышали, как вы руга… спорили. Нам это было неприятно, и мы раза два говорили между собой об этом…
- Ты и Джулия?
- Да.
- Господи!
- Это ужасно, - согласился Роберт. - Я хочу сказать, любой мог видеть, что вы совершенно счастливы… и ссоры происходят, только когда ты уезжаешь на несколько дней, как сейчас. О чем еще мы могли подумать? Я решил, что нашел… нашел…
Он замолчал, очевидно подбирая подходящее слово. Я мог лучше контролировать свои реакции и уже не чувствовал необходимости опираться на подушку. Я наклонился вперед и спросил резким тоном:
- Любовное гнездышко, так?
- Полагаю… да, так.
- Ты ошибся, - быстро сказал я. - И твоя мать тоже ошибалась, Боб. В моей жизни никогда не было и не будет другой женщины… И не смотри на меня так, словно не веришь, - добавил я после короткой паузы. - Это чистая правда. Подростку это может показаться странным, но я до сих пор влюблен в твою мать.
- О, в это я верю! - воскликнул Роберт. Его вдруг повеселевшее лицо показывало, что он забыл о своих неприятностях. - Но если эта квартира нужна не для… не для того, о чем я думал, то зачем она, папа? Я хочу сказать, почему ты много лет снимаешь ее для себя одного? Мне это совершенно непонятно.
9
Двести одиннадцать
Конечно, это было совершенно непонятно для него и для любого другого. Объяснить это было трудно. Однако я должен был найти удовлетворительный ответ. Врать было нельзя потому, что он мог это понять и связывавшие нас нити оборвались бы. Впрочем, у меня было ощущение, что после сегодняшнего вечера эти нити должны стать прочнее, чем когда бы то ни было.
- Все просто, - ответил я, - даже очень.
- Как? Зачем нужно приходить в подобное место?
Роберт обернулся и осмотрел дешевую мебель, весьма посредственный ковер, стершийся паркет у двери. Он явно сравнивал это с хорошей мебелью нашего дома и изысканным вкусом Лилиан.
- То, что кажется логичным одному человеку, совершенно необязательно будет казаться таким же другому, - сказал я. - Много лет назад, Роберт, я решил, что это может мне потребоваться…
Я замолчал, стараясь четко выстроить свои мысли.
- Предположим, - добавил я более сердечным тоном, - ты хотел поговорить со мной наедине, но не имел возможности… Ведь так?
- Да, конечно, но…
- Это примерно тот же самый случай, - перебил я его. - Только мне в некотором смысле хотелось поговорить с самим собой. Подумай, Боб, когда я бываю дома по вечерам или в выходные, в любой момент можете зайти ты или Джулия. Что бы ты сказал, если бы я послал тебя подальше, потому что хотел подумать? А если не ты или твоя сестра, то приходит твоя мать. Я тебе уже сказал, что люблю ее, как в первые дни нашего брака, но было бы смешно утверждать, что наши вкусы во всем совпадают и нет риска вызвать друг у друга раздражение. Кроме того, Боб, я отношусь к своей работе серьезно… очень серьезно. Я тебе всегда говорил, что успех дела основывается на предварительном его изучении, длительном и тщательном. Нет нужды напоминать тебе, что было бы, если бы ты подумал, прежде чем спереть деньги в первый раз, не так ли?
- Угу, - угрюмо ответил он.
- Так вот, мне было нужно время подумать - над работой, над семейными делами и о жизни вообще. Я методичный по природе человек. Еще задолго до женитьбы я в одиночестве бродил по холмам Суррея или Сассекса, чтобы что-то обдумать… или просто дать свободу своим мыслям. Это примерно то же самое, как в хороший день выйти на сильный ветер. Возникает ощущение, что ветер проходит сквозь тебя, чувствуешь себя посвежевшим, тело и мозг как бы очищаются, снова открываешь для себя радость жизни. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
- Да, конечно! - воскликнул он.
- Вот объяснение этой квартиры и моих отлучек. Этот принцип приняли и у меня на работе: они никогда не задают мне вопросов, если я исчезаю на несколько дней. Иногда я провожу день за городом, а бывает, что остаюсь в Лондоне, но тоща я рискую встретиться с кем-нибудь из знакомых. Я всегда провожу ночь здесь. У меня тут есть проигрыватель, радио и мои любимые книги. Это как отдых после борьбы. Впрочем, при моей работе и моем складе ума я действительно постоянно веду борьбу. Но если бы твоя мать узнала об этом, думаю, она была бы так же оскорблена, как если бы я имел любовницу! - воскликнул я и даже сумел засмеяться. - У нее возникло бы чувство, что она не может дать мне все, что нужно. Я сильно сомневаюсь, что женщины, во всяком случае замужние, могут понять эту потребность в одиночестве. Ты понимаешь, что я хочу сказать? - спросил я после короткой паузы.
Его взгляд был чистым, и он казался менее смущенным. Я понял, что его настроение и нервозность шли от того, что он ожидал здесь найти. Я спрашивал себя, как у него хватило смелости прийти сюда, думая застать меня в постели с чужой женщиной.
- Да, - ответил он. - Иногда я чувствую то же самое. Я готов заорать, если Джулия скажет лишнее слово, или даже встать и уйти из дома, например, когда мама начинает петь.
- По крайней мере в этом вопросе наши мнения совпали, - сказал я.
"Каков отец, таков и сын", - вдруг всплыло у меня в голове. Я встал, положил правую руку на плечо Роберта и с силой сжал его.
- Пойду налить себе еще стакан, - сказал я. - Хочешь? Или лучше кофе или чай?
- По правде говоря, я бы с удовольствием съел одну из твоих шоколадок. Можно?
Я как бы впервые увидел этого мальчика. Никогда не замечал, как мы похожи, сколько у нас общего.
- Да, разумеется, - ответил я. - В холодильнике есть сидр… или ты предпочитаешь фруктовый сок?
- Лучше сок.
- Хорошо, - сказал я, - сейчас принесу. А пока, Боб, ответь мне еще на пару вопросов… Например, как ты смог войти в дом?
Он ничего не сказал, и я отпустил его, когда он потянулся за шоколадкой. Я наполнил стаканы и добавил во фруктовый сок немного минералки. Хорошо хоть, я знал, что он любит эти напитки. Когда я вернулся в комнату, он медленно ел шоколад.
- Так вот, - начал он, беря стакан, который я ему протягивал, - я знал, что ты не откроешь, а мне обязательно нужно было поговорить с тобой. В конце концов, ты сам научил меня этому.
Я так сильно вздрогнул, что пролил немного виски.
- Я научил тебя взламывать дверь дома? Что за чушь?
Тон моего голоса удивил его, и он помолчал, прежде чем ответить:
- Ты не помнишь? Однажды мы ушли из дома без ключей, и ты отпер кухонную дверь инструментами для машины. Думаю, это было года три назад. Я держал инструменты и был просто зачарован. Я восхищался тем, как ты работаешь, но в тот день… Вспомнил?
Теперь я вспомнил и увидел сцену такой, как он мне описывал. Это произошло в прекрасный летний день. Мы ездили на побережье Сассекса и вернулись как раз перед наступлением темноты. Лилиан и Джулия отправились навестить больную подругу и должны были вернуться не раньше чем через два часа. У Лилиан была привычка все запирать, когда мы уходили. Меня эта мания веселила, но я никогда не возражал против таких предосторожностей. В тот вечер передо мной и Робертом были три выхода: ждать два часа, разбить стекло или открыть замок. Помню, я старался действовать неловко, чтобы не показаться слишком опытным.
- …Думаю, тебе понадобилось не больше пяти минут, - заявил Роберт.
Я сказал себе, что мне было нужно две-три минуты, чтобы открыть этот замок; пять минут показались мне тогда очень долгими.
- Может быть, - сухо отозвался я. - И сколько раз ты занимался этим с тех пор?
- Думаю, раз шесть, - ответил Роберт.
- Что? - воскликнул я.
- Ты не волнуйся, - поспешил он добавить, - я никогда не залезал в дома. Однажды заблокировалась дверь раздевалки клуба, еще раз то же самое случилось в школе, но я сумел их открыть. Я много раз упражнялся на боковой двери гаража. Механика всегда меня интересовала, но ты это знаешь, папа. Сегодня вечером… я впервые так вошел в дом. Признаюсь тебе, я жутко боялся, что кто-нибудь появится.
- Пусть это будет первый и последний раз, - велел я. - Никогда не знаешь, куда могут завести привычки такого рода. Тебе и так хватает неприятностей.
Его лицо мгновенно покраснело.
- Да, я знаю, - сказал он, - но прошу тебя, не думай, что я взломал… замок… сделал что-то в этом роде, чтобы взять те деньги. Я не…
- Закон назвал бы тебя вором, и не будем играть словами, - возразил я. - Не убаюкивай себя иллюзиями, Боб.
Я осушил свой стакан и бросил взгляд на стоявшие на камине часы.
- Господи, твоя мать будет в пацике! - воскликнул я. - Уже половина двенадцатого, и ты вернешься домой после полуночи.
- Я ее предупредил, что вернусь поздно, так как в клубе будет нечто особенное, - поспешил он объяснить. - Я… приходил в начале вечера, но ты не ответил, и я не знал, здесь ты или нет. Понимаешь, я был уверен, что, когда ты уезжаешь на несколько дней, ты приходишь сюда. Я просидел два часа в кино, а когда вернулся, заметил свет на верхнем этаже и понял, что ты точно здесь. Я думал… Но это не имеет значения, правда?
Он облизал губы, потом поднес руку ко лбу. Лилиан делала тот же жест, когда была расстроена.
- Папа, ты думаешь, что сумеешь выручить меня? Я найду способ вернуть тебе деньги, клянусь. Я сделаю это, но… я не могу сказать, в каком я отчаянии. Мне жутко неприятно, что я тебя расстроил, но… у меня было чувство, что ты поймешь, когда я все расскажу. У меня бы не хватило смелости рассказать маме.
Я прекрасно понимал его.
- Да, я думаю, что смогу тебе помочь, - сказал я. - И думаю, ты прав. Лучше замять это дело, чтобы никто о нем не узнал. Когда тебя ждет этот Чим?
- У него квартира в клубе, - сообщил Роберт. - Он мне сказал, что было бы прекрасно, если бы я пришел с деньгами до десяти часов… Он вел себя просто здорово.
- Он знает, что должен был раньше это обнаружить и рискует быть обвиненным в пособничестве или по меньшей мере в крайней небрежности. У него есть работа, и он не хочет ее потерять. Ладно, Боб, я найду эту сумму. У меня есть друг, который обычно держит в доме крупные суммы наличными, во всяком случае, я так считаю. Думаю, я смогу взять у него взаймы. Ты хочешь, чтобы с Чимом встретился я?
- Я… я предпочитаю отдать ему деньги сам.
- Как хочешь, - согласился я. - Возвращайся домой. Завтра утром, в половине десятого, я буду на станции метро "Суисс-Коттедж". У тебя еще будет время доехать до клуба на велосипеде?
- Да, времени вполне достаточно!
- Ну ладно, Боб. - Я остановился, не решаясь продолжить.
Я смотрел ему прямо в глаза, как делал, когда он был маленьким, а я хотел заставить его признаться, что он соврал или сделал что-то нехорошее.
- Ладно, Боб, - повторил я, - но не строй иллюзий. Это должен быть последний раз. Никогда не бери чужие деньги, даже если думаешь, что только одалживаешь их на несколько часов. Не бери ни у кого деньги. Ты понял?
- Да, папа, - послушно сказал он.
- Никогда не забывай об этом.
- Обещаю.
Роберт облизал губы, когда понял, что я ничего не добавлю. Он явно набирался смелости что-то сказать мне.
- Папа, мне… мне очень стыдно, что я так поступил. После всего, что ты и мама сделали для меня, я… Господи, я настоящий мерзавец!
- Боб, - произнес я очень мягким голосом, - мы все имеем право на ошибки. Не повторяй этого больше, вот и все.
- Обещаю, - прошептал он сдавленным голосом, стараясь сдержать подступившие к глазам слезы.
Роберт больше ничего не сказал, пока не вышел на лестницу. Он остановился в распахнутом пальто, с беретом в руке. Свет падал на его лицо.
- Я очень рад и насчет другого дела. Я хочу, чтобы ты знал, что я понимаю.
- Тогда возвращайся домой, - сказал я.
Он повернулся и быстро спустился по лестнице. Я подождал, пока звякнет звонок, когда сын наступит на коврик, и закроется дверь, потом медленно вернулся в квартиру и бросился к окну на площадке. Роберт, выпрямившись, шел по другой стороне улицы. Полы его расстегнутого пальто развевались. Он снова был полон жизни. Если бы он шел так же в первый раз, когда я увидел его сегодня, я бы его моментально узнал.
Наконец невероятный кошмар закончился. Может быть, узы, связывавшие меня с сыном, сегодня невероятно укрепились. Однако в тот момент это казалось мне неважным, потому что я думал о том, как легко меня было разоблачить. Я спрашивал себя, что будет с Лилиан и детьми, если раскроется правда обо мне.
Я понимал, что никогда не буду испытывать угрызения совести из-за того, что убил Маллена. Если бы я снова оказался в той же ситуации, я бы действовал точно так же. Не было смысла искать себе оправдание. Мне оставалось одно: сохранить эту тайну в себе.
В эту ночь я решил никогда больше не совершать преступлений. Я дошел до последнего поворота, крайнего предела. Достаточно пережить ближайшие дни, и никакой опасности не будет. Денег у меня много. Я могу еще несколько лет поработать в "Уэдлейке", а потом уйти на пенсию. Я не должен больше подвергаться риску и опасностям прошлой ночи и этого вечера.
Но все же оставались другие проблемы.
Прежде всего, двести одиннадцать фунтов для Боба. Хотя я сказал ему, что могу взять их в долг, я не знал никого, кто мог бы одолжить их мне в столь короткий срок. В моем бумажнике было всего фунтов двадцать. Приходилось брать из тайника в полу, а это было рискованно. Я скатал ковер и взялся за работу, понимая опасность: если в банке были номера банкнотов, однажды их след найдут в клубе. Этот след выведет полицию на Боба, а потом на меня.
Настоящая опасность таилась в пятифунтовых билетах. Сначала я взял однофунтовые и стал их пересчитывать, не обращая внимания на усталость и время, которое потребовалось для выполнения этой работы. Мое настроение немного поднялось, поскольку вместе с деньгами, что были у меня в кармане, набралось на семь фунтов больше нужной суммы. Риск по-прежнему сохранялся, но был не так велик, как я боялся.
Однако в том, что касалось Маллена, ситуация не изменилась. Оставались тайна его характера и загадка пятифунтовых купюр. Ничего не изменилось… но я теперь понял значение фразы "со смертью в душе".
"В конце концов, ты сам научил меня этому!" - сказал Боб.
- Этот поход должен стать последним, - хмуро проворчал я. - Так надо.
Готовясь ко сну, я был просто болен от тревоги. Я боялся, что этот "последний поход" выведет полицию на мой след.
Потом я сказал себе: "Никакой опасности быть не может".
Через несколько минут, в крохотной ванной, держа в руке зубную щетку, я посмотрел в зеркало и увидел царапину на лбу. Пройдет много дней, прежде чем она исчезнет окончательно, зато вторую, в углу глаза, почти не было видно. Да, опасность существовала, и не маленькая: однофунтовые банкноты могли попасть в сейф миссис Клайтон прямо из банка, где был список их номеров.
Такого рода случайности могли привести меня на эшафот.
10
В конторе
Я заснул сильно за полночь. Я провел очень плохую ночь и проснулся сразу после шести с ясной мыслью, что в половине десятого должен быть на "Суисс-Коттедж". Больше всего прочего меня беспокоили однофунтовые купюры. Я снова ломал себе голову, кто бы мог одолжить мне деньги или принять чек в такой ранний час, но никого не нашел. Мне оставалось пойти на риск: я не мог бросить Боба.
Пока я ехал в метро, я постоянно видел перед собой сына и, казалось, слышал, как он повторяет: "В конце концов, ты сам научил меня этому". Я чувствовал, как мое тело холодело до дрожи. Я многому научил его, а еще больше он унаследовал. Боб занимал мои мысли гораздо больше, чем майор Тимоти Маллен, чья фотография была на первой странице большинства газет. Были также фотографии миссис Клайтон и жены Маллена, хотя в статьях о ней ничего не говорилось. Я старался думать о майоре и о том, что должен узнать о нем побольше, но то обстоятельство, что Боб нашел мою квартиру, и мои тревоги о нем прогнали все остальные мысли, на которых я пытался сосредоточиться. Я знал, что это безумие, что я должен заниматься этим делом больше, чем всем остальным, но это было невозможно.
Боб ждал на станции, возле сигаретного киоска. Когда он заметил меня, его глаза загорелись. Я обратил внимание на женщину средних лет, заинтригованно смотревшую на меня. Она слегка улыбалась, как будто догадывалась, что происходит что-то необычное.
- Здравствуй, Боб, - сказал я. - Как дела дома?
Он приглушенно хохотнул, прежде чем ответить:
- Мама не верила своим глазам… Я встал так рано!
Это рассмешило и меня тоже.
- Может быть, это хороший случай избавиться от всех недостатков, - усмехнулся я. - У Джулии вчера все прошло хорошо?
- Она пошла на работу очень рано, и, кажется, у нее был отличный день, - ответил Боб.
После нескольких секунд молчания я протянул ему пакет. Он взял его левой рукой, а правой сжал мою так сильно, что мне показалось, он раздавит ее. Потом, когда слезы начали туманить его взгляд, он вдруг развернулся и быстро ушел. Я подождал несколько минут, купил "Таймс" и медленно спустился на платформу. Час пик прошел, и мне было легко найти сидячее место.
Лицо Боба долго преследовало меня… до тех пор, пока я не увидел фото Маллена в "Таймс".