- Богдан твой - это ладно, с ним разберемся, - продолжал он. - А вот с Померанцевым - проблема. Копает, как крот. Еле успели из-под него Осокина утащить. Уже расколол, можно сказать, хорошо - Илюха проследил. Что теперь делать, прямо не знаю… А ты как считаешь?
И выразительно посмотрел на Сабурова.
- Не понял! - удивился тот. - Хочешь и меня в это вмазать? Ты, Ген, кончай! Я же говорил: не губернаторское это дело! Ты меня, Гена, извини, но если не можешь одному проку роришке баки залить…
- Кстати, звонил он мне сегодня, - неохотно сказал Тихонов. - Просил меня и нашего прокурора о срочной встрече. Понятно, по какой причине…
- И что? - спросил Сабуров.
- А ничего. Буду там валить на плохое финансирование, типа, разбегаются опытные кадры… Вот и Осокин куда-то пропал. - Он снова посмотрел на часы. - Кстати, этот покойник, уходя от нас, говорил, будто Померанцев этот - пиявка. Или бульдог. Вцепится, и не оторвешь.
Трофим понимающе крякнул, потом сочувственно вздохнул.
- А я вот не знаю, что мне с журналистом делать, - пожаловался Сабуров Тихонову, когда тот встал из-за стола, чтобы уйти. - С этой Прошиной о чем-то говорил и в номер ее к себе приводил, Сема докладывал.
- А Сема всем докладывает, - пожал плечами Тихонов. - Да что она-то, Прошина, могла знать? Настоящие бумаги были у Треневой. У нас в управлении сперли, ей передали…
- И даже знаешь, кто спер? - спросил Саба.
- Знаю, - мотнул тот головой. - Но я ж не буду сейчас хипеж поднимать, ах, мол, украли компромат на нашего уважаемого кандидата в губернаторы… - Он подмигнул Сабурову. - Меня твои почитатели разорвут. Вот выборы пройдут, я со всеми разберусь… Ну я пошел, да?
- Слушай… - Сабуров тоже встал, чтобы проводить его до двери. - А может, они вовсе пропали, а? Бумажки эти. Что-то нигде не всплывают. Вроде пора уже.
- Запомни: такие бумажки не пропадают, - сказал Тихонов. - Они обязательно всплывут. Рано или поздно. До выборов или после. Для тебя лучше - поздно. И после.
- Ну дай-то Бог, дай-то Бог… - Сабуров истово перекрестился на икону.
- Лучше скажи: не дай Бог, если я получу санкцию на твой арест, - негромко сказал Тихонов, наклонившись к его уху. И засмеялся, хлопнув будущего губернатора по плечу. - Это я пошутил… Слушай, а пусть твои пацаны подкатятся к журналюге, типа, как там со статьей, и пусть он им про свои творческие планы по-хорошему расскажет. А они ему срок - до вторника. А?
- Да надо бы… - вздохнул Сабуров, прикрыл дверь и сел на место.
- Тебе, кстати, на телевидение пора собираться, - напомнил Трофим, взглянув лишний раз на свои швейцарские, что доставляло ему удовольствие. - Там как раз наш мордодел ошивается, тебя ждет. Ты выступишь, а мы посмотрим. Галстук, слышь, не забудь. И сначала посмотри, что он там тебе на бумажке написал. Все-таки молодой, первый раз, особенностей нашей краевой демократии пока не знает.
Сабуров вышел из соседней комнаты одетый в серый костюм, который едва на нем сходился, а пестрый галстук съехал в сторону.
- М-м? - Он вопросительно посмотрел на Трофима. - Чего уставился? Что не так? Да ты говори, не бойсь.
- Все б ничего, но больно у тебя морда испитая, - честно признался Трофим. - Кирпича пока не требует, но тебе бы сделать хороший массаж после ванной. Светка нашим пацанам морды как утюг разглаживает.
- И часто она этим занимается? - подозрительно спросил Сабуров.
- Кончай, - сказал Трофим. - Отелло, мать твою так. Другим свою девку подкладываешь, а своим жалко?
- И что еще она им массирует? - продолжал допрашивать Саба, поглядывая на с<?бя в зеркало и поправляя галстук. Потом цокнул языком и поковырял мизинцем в зубах возле золотой фиксы.
- Зря намекаешь, - сказал Трофим. - Светка себя блюдет. А если какой пацан попросит сделать перед свиданкой эротический массаж, посылает его куда подальше.
- Некогда мне массаж устраивать… - сурово сказал Саба, надевая свой длинный кожаный плащ. - Пошли.
Они вышли из здания, и сразу же их окружила толпа с плакатами и лозунгами: "Сабурова - в губернаторы!"
- Коля! - кричали ему с разных сторон. - Держись, мы с тобой!
- Вот он, молодец наш! Вот кто наведет порядок! - кричали какие-то старички, увешанные орденами и медалями. Некоторые вытирали слезы.
Одна старуха всех растолкала и прорвалась к народному любимцу и будущему губернатору, не выпуская из рук грязных матерчатых сумок, набитых пустыми бутылками.
- Коля! Родной! Дай я тебя расцелую! - заорала она. - Горюнова я, Клавдия Васильевна! Не узнал? Христом Богом за тебя молюсь каждый день!
И бросилась к нему на шею, попытавшись обхватить руками, но поскользнулась, взмахнула руками, отчего Сабуров получил сильный удар сумкой по виску. Он охнул, присел, схватившись за скулу, и подоспевшие телохранители тут же отшвырнули ее в сторону, так что она грохнулась на ступеньки, разбив все банки и бутылки, какие у нее там были, потом упали еще чьи-то сумки с бутылками и банками, и смесь постного масла и варенья стала растекаться у всех под ногами, и люди, скользя, хватались друг за друга, чтобы не упасть.
- Тебя кто подослал! - орал над виновницей какой-то старик, размахивая палкой. - Ты на кого руку подняла, соображаешь?
- Ермилыч! - чуть не плакала она. - Совсем ослеп? Да это ж я, Горюнова Клава, про Москву вам рассказывала, когда ночью здесь дежурили… А после меня муж сменил. Петр Прохорович!
- Ты. Клавдя, что ли? - удивился старик. - Ты ж покалечить могла, дура старая…
Она ответила ему что-то, причитая от боли, и он наклонился, чтобы помочь ей подняться. Сабуров сделал еще несколько шагов вниз, и вскоре толпа закрыла ее, сидевшую на ступенях, и старика, ее поднимавшего, так что будущий губернатор больше ее не видел.
Теперь другие совали своему избраннику книжки и листки бумаги, прося автографы, но Сабуров, морщась от боли, только мотал головой, пробираясь к машине.
- Психи! - выдавил из себя, сев наконец в машину. - Уроды…
- Уродами будут после выборов, - уточнил Трофим, севший рядом. - А сейчас это твои голоса.
- Откуда только взялись! Посмотри, что там у меня? - Он повернулся к Трофиму разбитой скулой.
Тот присвистнул, потрогал, вздохнул.
- Шишка будет, это как пить дать… И синяк, нарочно не придумаешь. А телевизоры теперь у всех цветные, могут не так понять.
- И чего теперь делать? - спросил, почти простонал Сабуров. - Может, не ехать на телевидение?
- Ты чего, в натуре, прямая трансляция! - сделал страшные глаза Трофим. - Такие бабки уплачены! Там придумают что-нибудь. Мордодел этот… Или гримершу привлекут. Он попудрит тебе>мозги, а она- морду… Голова-то не болит?
- Есть немного, - сказал Саба. - Гудит прямо. Ну, сука, откуда только взялась?
- Может, ее подослали? - спросил Трофим, когда "БМВ" тронулся с места.
- А чего ты вообще за мной увязался, - вдруг спросил Сабуров. - Тебе где надо бкть? Богдан твой где?
- Ты ж сам объявил всеобщую мобилизацию! - удивился Трофим. - Я галстук сроду не носил, а теперь пришлось… А за Богдана не сомневайся, мне там делать нечего. Сема говорит, к нему опять стюардесса из Москвы прилетела. Теперь Богдана не кантуй до завтрашнего утра. Телефон включает, только чтоб из буфета заказать чего пожрать или шампанское. И бирку на двери уже повесил, чтоб не беспокоили… Интуристы, пожилые люди, слышь, остановились там под его номером, жалуются, мол, ночью люстра раскачивается, потолок осыпается… И требуют, чтоб им номер сменили. Администрация пошла навстречу, и Сема подсуетился, чтоб чемоданы вынести.
- Чемоданчик-то он притырил? - усмехнулся водитель.
- Нельзя, - серьезно сказал Трофим. - Они-то сначала думали, мол, землетрясение началось, хотя оно в контракте не предусмотрено, а это Богдан в койке наяривает.
- Черт с тобой, - сказал Сабуров, по-прежнему морщась от боли. - Только сиди там смирно, не вылезай со своими приколами. Дайте что-нибудь холодное приложить… Есть что-нибудь?
Они переглянулись, один из телохранителей достал свою "беретту" и протянул боссу.
- Годится, - сказал Сабуров и приложил пистолет стволом к виску.
- До первого мента, - хохотнул Трофим. - Будешь в отделении рассказывать, мол стреляться решил из-за несчастной любви.
- Помолчи, а! - простонал Сабуров.
В здание телевидения он так и прошел, придерживая пистолет у виска. От него шарахались, смотрели вслед. Охранники было спохватились, но их прыть охладили встречавшие кандидата в губернаторы губастый продюсер и присутствовавший при сем администратор, у которого губы были, напротив, втянуты и сжаты в тонкую нить.
- Это что такое? - грозно прошипел Вадик, увидев издали Сабурова.
- Шишка, не видишь? - Саба отнял "беретту" от виска и протянул пистолет назад телохранителю.
- Это точно найденный образ, - громко сказал Вадик охране и администрации - Человек готов в любой момент пожертвовать собой ради гражданского мира и согласия. Скажите, чтоб нас немедленно пропустили.
- Оружие, кстати, придется сдать, - подал голос администратор, но на него не обратили внимания.
- Через пять минут начало передачи, - подошел губастый продюсер. - Вы готовы? О боже… Как это получилось? - спросил он, увидев лиловую шишку на скуле будущего губернатора.
- Одна старушка кинулась Коле на шею, - пояснил Трофим. - Сбрендила от такого счастья. А сумка в руках. А в ней бутылка. Вроде кистеня. Могла и убить.
- Это ж минус десять процентов голосов, - упавшим голосом сказал Вадик. - Если станем объяснять таким образом, обыватель ухмыльнется и решит, что претендент подрался по пьянке. А если наш потенциальный противник этим грамотно воспользуется, это, считай, все двадцать пять.
- Передача уже начинается, - напомнил продюсер, взглянув на электрические часы, висевшие на стене.
- Срывать или откладывать нельзя, хуже некуда, - размышлял Вадик вслух. - Этот скандал опять же на руку нашим конкурентам. Пойдут слухи и измышления. Черт-те что ведь могут придумать.
- Типа, не уважает избирателей, - поддакнул Трофим.
- Помолчи, а! - свирепо сказал ему Сабуров.
- Может, наш гример успеет что-нибудь сделать? - спросил продюсер.
- Обойдемся, - решил Вадик. - Оставим как есть. Пусть все видят, как нелегка ответственность, которую берет на себя наш претендент. Идемте!
И он решительно распахнул перед Сабуровым стеклянную дверь в студию, где уже сидели зрители, в основном братва Сабы со своими марухами. Ну и рожи, простонал про себя Вадик. Но делать нечего… Хоть вопросы будут задавать, какие я для них составил.
- А вы пройдите вон туда. - Продюсер указал замешкавшемуся Трофиму и обоим телохранителям на незанятые места.
Присутствующие сразу притихли и уставились на налившуюся фиолетовую шишку их нынешнего авторитета и будущего губернатора.
- Нормально, - громко сказал какой-то парень своему соседу. - У меня такой же фингал был, помнишь? Когда нас из Танькиной комнаты выгоняли.
- Начинаем? - спросила у Вадика субтильная ассистентка в очках, с ужасом и восторгом глядя на лидера предвыборной гонки.
- Да, - кивнул тот. - Все оставим как есть, нам нечего скрывать перед лицом широкой общественности. Но предварительно дадите мне слово.
С этими словами Вадик бесцеремонно застегнул пиджак на будущем губернаторе, поправил ему галстук и прикрепил микрофон к лацкану.
- Расстегнете пуговицы, когда будете садиться в кресло, и не забудьте улыбнуться в камеру… - сказал он. - И непринужденно, пожалуйста, как будто вы делаете это по нескольку раз в день.
Сабуров зло посмотрел, но промолчал. Когда они сели, под аплодисменты присутствующих, за стол, Вадик проследил за Церемонией расстегивания пиджака на претенденте, потом встал и, прокашлявшись, заговорил трагическим голосом в камеру:
- Я, как представитель нашего претендента на должность губернатора, вынужден нарушить принятый здесь ритуал представления общественности претендентов на должность губернатора, чтобы извиниться за задержку и сделать небольшое вступление. Дело в том, что только что, по дороге сюда, прямо возле входа своей штаб-квартиры Николай Викторович подвергся организованному нападению неизвестных личностей.
Аудитория согласованно охнула.
- В результате, как вы сами видите, он получил ушиб головы в районе левого виска. Мы предложили ему последовать в больницу, но господин Сабуров мужественно отказался, сославшись на то, что его ждут зрители и он не может их подвести!
На это собравшиеся бурно зааплодировали, некоторые закричали: вау! Кажется, сойдет, подумал Вадик. Главное, чтобы Сашок с Ленчиком все правильно поняли.
- … И потребовал, чтобы его немедленно доставили сюда, на телестудию! - сказал он, переждав, пока смолкнут аплодисменты. - Поэтому я попросил бы всех присутствующих, без различия их позиции, в своих выступлениях учитывать состояние Николая Викторовича… - Вадик сделал театральный жест в сторону претендента.
Будущий губернатор немного приосанился и одновременно скромно потупился.
- Может, расскажете, как это было? - спросил ведущий.
- Сам не заметил, как получилось, - сказал он. - Вдруг налетели со всех сторон… Пришлось отбиваться. Троих сбил, а одна бабка сбоку бутылкой врезала… А милиции нашей, как всегда, не видно. Когда она нужна, ее не найдешь. Когда не нужна - вот она, рядом!
Эти слова были встречены бурной овацией аудитории.
- Вы собираетесь навести в этом порядок, чтобы не только будущий губернатор, но и простые граждане чувствовали себя защищекными? - спросил ведущий.
- Это первым делом, - мотнул головой Сабуров. - Чтоб менты, милиЦИя, словом, место свое знали.
- Нельзя ли поподробнее о случившемся? - спросил ведущий, преданно глядя в глаза будущего начальства.
- Ну а что тут еще скажешь? - пожал плечами претендент. - Еле отмахался от них.
- Много их было?
- Не считал. Думал, уже отбился, но по голове вот досталось… - Он потрогал шишку. - Да ладно, чего об этом много говорить, может, у кого вопросы есть?
8
- …да он чокнулся! - присвистнул Ленчик, глядя на экран телевизора. - Он что там несет? Вадик нынче за кого? За большевиков или за коммунистов?
- Наоборот, все даже очень грамотно, - сказал Саша, не отрывая взгляда от экрана. - Он же его идиотом выставил! Не ожидал… Вот это Вадик. Откуда что берется! Растет прямо на глазах… Неужели ты не понял? Не могло такого быть! А Вадик сознательно гонит пену. Он же обратился прямо к нам, чтобы мы тут же, бегом, последовали на Почтовую, к этой самой штаб-квартире Сабурова! Там всегда толкутся его сторонники, эти бешеные бабки с плакатами!
- Бешеные бабки, хм… Нельзя ли обыграть этот каламбур? - почесал у себя в затылке Ленчик. - Типа, Сабуров потребовал у спонсоров больших бабок на свои выборы, и те прислали толпу сумасшедших старух с плакатами в его поддержку.
- Все потом… - озабоченно сказал Саша. - Если это было организованное нападение, там должна была быть грандиозная потасовка, понимаешь? А я что-то о ней не слышал, давно бы передали… Саба наверняка по пьянке ушибся, а Вадик постарался это использовать на все сто! И посадил его на крючок, и тому ничего не остается, как это публично признать и пойти у Вадика на поводу… Понял наконец? А послезавтра у них, у Солодухина и Сабурова, - диалог на телевидении, неужели не понимаешь? Да Солод размажет его по стенке, когда публично обвинит Сабу в фальсификации факта с целью разжалобить избирателя и обвинить конкурента путем создания дешевой сенсации. Дошло теперь?
В голосе Саши было нетерпение.
- Я готов, - поджал плечами Ленчик, поднявшись с кресла. - Звучит заманчиво, но уж больно фантастично, чтобы наш Вадик до этого додумался… Может, я съезжу туда один? А ты оставайся здесь, кому-то надо быть на телефоне, тебе не кажется?
- На всех телефонах, - усмехнулся Саша. - Ты давай, двигай! И будь аккуратен, ни к кому не подсаживайся! Только общественным транспортом. А оттуда - позвонишь. Незамедлительно, ты понял? Кстати, забыл сказать: вчера наша Светочка радостно докладывала своему сутенеру, а по совместительству кандидату в губернаторы, что она успешно избавилась от мондавошек. Обхохочешься! Интересно, от кого она их подцепила?
- А чего ты на меня смотришь? - обиделся Ленчик. - Не от меня же.
- После нас, - кивнул Саша.
- Так что напрасно Вадик от нее гордо отказался, - добавил Ленчик.
- Кстати, давай договоримся, чтоб мне было все известно… - сказал Саша, наблюдая, как Ленчик одевается.
Он взял сотовый и сунул его Ленчику во внутренний карман куртки.
- Это зачем? - удивился тот. - А если моя мать позвонит?
- На всякий случай, - сказал Саша. - Всего можно ожидать. Все-таки на финишную прямую выходим. По своему опыту знаю. Сейчас все пойдут на всё. Наступает цейтнот, и обеим сторонам терять уже нечего. Ладно, давай, топай, чтоб там все-все узнал…И сразу назад.
…-…все слышал? - Тихонов поднял глаза на Илюхина. - Вот такие дела… Представляешь? Этот мордодел у Сабурова работает на Солода!
Илюхин пожал плечами:
- Кто б сомневался. Они там, в Москве, все одной веревкой…
- Ладно, гадать не будем. Ты слышал, этот шибздик сейчас выезжает на Почтовую. Перехвати его где-нибудь пораньше, и чтоб без шума и пыли.
- А журналист? - спросил Илюхин. - Ты ж говорил, чтоб сначала его?
- Обстановка меняется каждую минуту, - сказал Тихонов, выключив магнитофон. - Этот пацан все правильно сказал насчет цейтнота. Некогда рассусоливать… Хоть знаешь, что такое цейтнот?
Илюхин промолчал, глядя в сторону и переступая с ноги на ногу.
- Все, раздумывать некогда, - махнул рукой Тихонов. - Журналист остается за тобой.
- Почему за мной? Договорились же… - недовольно буркнул Илюхин. - Вроде распределили обязанности. Саба взял его на себя.
Он кивнул на телевизор, где собравшиеся в очередной раз аплодировали будущему губернатору.
- Ну ты ж видишь, что там делается… - сказал Тихонов. - Надо ж такое придумать: всех своих пацанов согнал на телевидение. Слушай, а Трофим, оказывается, там тоже торчит? - Он присвистнул, глядя на экран. - Он где сейчас должен быть? Богдана, выходит, тоже никто не пасет?
- Это не моя проблема… Ну я пошел? - спросил Илюхин.
- Одна нога там, другая - тоже там, - сказал Тихонов, не оборачиваясь от экрана, где Трофим с важным видом посматривал на свои часы, блеснувшие при свете "юпитеров".
… - Эти часы и вправду золотые? - спросила Зина, прильнув подбородком к плечу Анатолия. Они вместе смотрели телевизор у него в номере.
- Еще чего. - Анатолий осторожно ее отстранил и стал быстро одеваться. - Чтоб я своему соглядатаю подарил золотые часы? Это специальное покрытие под золото, забыл, как называется. И какая разница, если такие, как он, клюют? Для меня главное, чтоб там механизм работал исправно… И я тогда могу контролировать тех, кто думает, будто контролирует меня.