Но это была лишь половина правды. С Лейни Росс я встретился в реабилитационном центре на занятиях групповой терапией. Наши отношения продолжались и после лечения, хотя их трудно назвать романом: вряд ли мы могли испытывать какие-либо чувства. Пристрастие к наркотикам подавляет нервную систему, и ей нужно долго восстанавливаться. В центре мы часто проводили время вместе и старались помогать друг другу: это было нечто вроде группы поддержки из двух человек. Но в реальном мире я сразу почувствовал слабость Лейни. Понял, что она не сможет довести дело до конца и мне с ней не по пути. У человека в подобной ситуации два пути: абсолютная трезвость или рецидив. Есть еще третий - самоубийство. Когда больной понимает, что, вернувшись к наркотикам, он медленно убивает себя и нет смысла тянуть время. Я не знал, какой из двух последних путей выберет Лейни, но не собирался следовать за ней. Буквально на следующий день после ее встречи с Хейли наши дороги разошлись.
- Не забывай, Хейли, если тебе что-нибудь не нравится, ты всегда можешь мне сказать.
- Да.
Минуту мы помолчали, и мне показалось, что дочь хочет что-то добавить. Я дал ей время собраться с мыслями.
- Папа?
- Да, малыш?
- Если та женщина не была твоей девушкой, может, вы с мамой снова станете жить вместе?
От вопроса у меня сжалось горло, и я не мог произнести ни слова. Во взгляде Хейли сквозила надежда. Мне хотелось, чтобы то же самое она увидела в моем.
- Не знаю, Хей. Когда мы пытались сделать это в последний раз, то ничего не получилось.
В ее глазах мелькнула боль - словно туча нашла на солнце.
- Но я над этим работаю, милая, - быстро проговорил я. - Просто такие вещи не делаются второпях. Я пытаюсь показать ей, что мы опять можем быть семьей.
Дочка молча смотрела в свою тарелку.
- Понимаешь, девочка моя?
- Понимаю.
- Ты решила, чем мы займемся?
- Наверное, лучше поехать домой и посмотреть телевизор.
- Хорошо. Как раз то, что я хотел.
Мы собрали ее тетради, и я положил деньги на принесенный счет. Когда мы двигались по склону холма, Хейли сообщила, что мама сказала ей про мою новую работу. Приятный сюрприз.
- Ну, работа не совсем новая. Я просто вернулся к тому, чем занимался раньше. Но у меня много новых дел и одно очень крупное. Мама тебе рассказывала?
- Да, у тебя важное дело, и все будут тебе завидовать, но ты отлично справишься.
Пока мы ехали дальше, я размышлял над ее словами и над тем, что они означают. Может, я не совсем упустил свой шанс с Мэгги? Если она сохранила ко мне какое-то уважение, это чего-нибудь да стоит. Я взглянул на дочку в зеркальце заднего обзора. На улице темнело, но я видел, что она смотрит в окно, а не на меня. Дети часто ведут себя бесхитростно. Жаль, того же нельзя сказать о взрослых.
- В чем дело, Хей?
- Э… я вот подумала, почему ты не можешь делать то же, что и мама?
- Ты о чем?
- Например, отправлять плохих людей в тюрьму. Она говорила, что в большом деле ты защищаешь какого-то преступника, он убил двух человек. Получается, ты всегда работаешь на плохих людей.
Я помолчал, стараясь подобрать нужные слова.
- Хейли, человека, которого я защищаю, действительно обвинили в убийстве двух людей. Но никто еще не доказал, что он это совершил. Пока он ни в чем не виноват.
Она не ответила, но я почувствовал, как меня буквально обдает скептицизмом. Вот тебе и детская доверчивость.
- Послушай, Хей, то, чем я занимаюсь, так же важно, как и то, что делает твоя мама. В нашей стране, если человека обвиняют, он имеет право защищаться. Представь, если в школе про тебя скажут, будто ты списываешь? Разве ты не стала бы оправдываться и говорить, что это не так?
- Наверное.
- Вот и я так думаю. То же самое происходит в суде. Если тебя обвинили в преступлении, ты можешь попросить адвоката встать на твою защиту. У нас очень сложные законы, и человеку часто бывает трудно сделать это самому, потому что он не знает правила, как вести дела и все такое. А я им помогаю. Это не значит, что я согласен с тем, что они сделали, если они вообще что-либо сделали. Но так работает правосудие. Без защиты его просто нет.
Мне казалось, что все это звучит не очень убедительно. Нет, я верил в то, что говорил, и мог бы подписаться под каждым словом. Но когда я объяснял дочери, у меня возникло такое чувство, точно меня допрашивают в суде. Как я мог заставить ее поверить в то, во что уже не верил сам?
- Ты когда-нибудь помогал тем, кто ничего не сделал? - спросила дочка.
Я отвел взгляд.
- Случалось.
Честнее не скажешь.
- Мама посадила в тюрьму много плохих людей.
Я кивнул.
- Да, я знаю. Между нами существует нечто вроде баланса. Мы уравновешиваем друг друга. В общем…
Продолжения не требовалось. Я включил радио и нажал кнопку, настроенную на музыкальный канал Диснея.
По дороге домой я думал о том, что порой взрослых "читать" так же легко, как их детей.
21
В четверг утром, подбросив дочь до школы, я отправился в офис Джерри Винсента. Из-за раннего часа машин на дороге было мало. В гараже возле Юридического центра оказалось много места - большинство адвокатов приезжали сюда ближе к девяти, когда открывался суд, и я опередил их почти на час. Я решил подняться на второй этаж, чтобы попасть на один уровень с офисом Винсента. С каждого этажа имелся свой проход в главное здание.
Миновав место, где убили Джерри, я проехал чуть дальше и остановил автомобиль. Уже шагая в сторону галереи, соединявшей гараж с центром, я заметил припаркованный фургон "субару" со снаряжением для серфинга на крыше. На заднем стекле красовалась наклейка, изображавшая силуэт серфингиста на гребне волны. Внизу надпись: "Один мир".
Сзади стекло было темным, и я зашел сбоку, чтобы заглянуть внутрь. Заднее сиденье разложено как диванчик. На нем врассыпную лежали картонные коробки с одеждой и другими вещами. Оставшаяся часть служила кроватью Патрику Хенсону. Понять это было нетрудно, потому что он сам лежал здесь - спал, забравшись в спальный мешок и отвернув лицо от света. Я вспомнил наш первый разговор, когда предложил ему поработать у меня водителем. Тогда он сказал, что живет в своей машине, а спит в будке охранника.
Я мог постучать в стекло, но решил дать Патрику поспать. Все равно я пока не собирался никуда ехать - значит, не имело смысла его будить. Я прошел в офисное здание, свернул в коридор и направился к двери офиса Джерри Винсента. Там уже стоял детектив Босх - слушал музыку и ждал меня. Руки в карманах, лицо задумчивое, даже расстроенное. Я не назначал ему встречу и не мог понять, чем он так озабочен. Музыкой? Когда я приблизился, он вынул из ушей наушники и спрятал в карман.
- А где же кофе? - спросил я вместо приветствия.
- Сегодня без него. Вчера тоже было ни к чему.
Босх шагнул в сторону, чтобы я мог вставить ключ в замок.
- Можно вас кое о чем спросить? - произнес я.
- Если я отвечу "нет", вы все равно спросите.
- Пожалуй.
Я открыл дверь.
- Ну так спрашивайте.
- Вы не похожи на парня, помешанного на айподах. Кого вы сейчас слушали?
- Вы его не знаете.
- А, понял. Это Тони Роббинс, гений аутотренинга.
Детектив покачал головой, не клюнув на мою шутку.
- Фрэнк Морган, - проговорил он.
Я кивнул.
- Саксофонист? Да, я знаю Фрэнка.
Босх поднял брови и вошел со мной в приемную.
- Вы его знаете? - удивился он.
- Ну да, иногда захожу к нему переброситься парой слов, если он играет в "Каталине" или "Джаз бейкери". Мой отец обожал джаз; в пятидесятых - шестидесятых годах он был адвокатом Моргана. Тогда у Фрэнка настала черная полоса. Он кончил тем, что стал играть в тюрьме "Сан-Квентин" с Артом Пеппером - слышали когда-нибудь о таком? Но когда я встретился с Фрэнком, он уже не нуждался в услугах адвоката. Теперь у него все хорошо.
Босх еще не отошел от шока, что я знаком с Фрэнком Морганом - малоизвестным последователем Чарли Паркера, который двадцать лет просидел на героине. Мы прошли через приемную в главный офис.
- Как идет расследование? - поинтересовался я.
- Нормально.
- Я слышал, вчера перед визитом ко мне вы всю ночь допрашивали подозреваемого в Паркер-центре. Он так и не был арестован?
Я обошел вокруг стола Винсента и, усевшись в кресло, стал разбирать папки с бумагами. Босх остался стоять.
- Кто вам это сказал? - спросил он.
По интонации это больше смахивало на допрос. Я пожал плечами.
- Не помню, - небрежно ответил я. - Где-то слышал. Может, от какого-то репортера. Кто подозреваемый?
- Не ваше дело.
- А что мое дело, детектив? Зачем вы сюда явились?
- Мне нужны от вас новые фамилии.
- А что случилось с теми, которые я предоставил вам вчера?
- Я их проверил.
- Как вы ухитрились пройти по всему списку за день?
Он подался вперед и оперся ладонями на стол.
- Я работаю не один. У меня есть помощники, и мы проверили все фамилии. Каждый из этих людей, сидит в тюрьме, или умер, или давно забыл про Джерри Винсента. Заодно мы пощупали тех, кого Винсент отправил за решетку, когда работал прокурором. Пустой номер.
Я вдруг почувствовал острое разочарование. Видимо, в глубине души я рассчитывал на то, что один из кандидатов окажется убийцей и после его ареста мне будет уже нечего бояться.
- А как насчет торговца оружием Демарко?
- Им я занимался лично и быстро вычеркнул из списка. Он мертв, Холлер. Умер два года назад в камере, в тюрьме "Коркоран". Внутреннее кровотечение. Когда его вскрыли, в прямой кишке нашли заточку из зубной щетки. Неизвестно, хранил ли он ее там в качестве оружия или кто-то ему туда ее засунул, но для всех заключенных это стало неплохим уроком. Можно даже сказать, наглядной агитацией. Никогда не суй себе в задницу острые предметы.
Я откинулся на спинку кресла, подавленный отвратительной историей и неудачей с поимкой преступника. Наконец, взяв себя в руки, я снова заговорил небрежным тоном:
- Что я могу поделать, детектив? Демарко был моей лучшей кандидатурой. Я назвал вам все фамилии, какие мог. Раньше я говорил, что не имею права разглашать сведения из текущих дел, но проблема в ином: мне просто нечего сказать.
Босх с недоверчивым видом покачал головой.
- Честное слово, детектив. Я просмотрел все нынешние дела. Там нет ничего похожего на угрозу или хотя бы на причины, по которым Винсенту могли угрожать. Связи с ФБР я тоже не заметил. Нет следов того, что Джерри обладал какой-то важной информацией, грозившей ему смертью. И вообще, когда адвокат узнает о своих клиентах что-нибудь компрометирующие, он не имеет права об этом говорить. Так что тут вам нечего ловить. В конце концов, он никогда не защищал гангстеров или наркодилеров. Здесь нет ни…
- Он защищал убийц.
- Да, но уже разоблаченных. К тому же перед смертью он вел только одно дело об убийстве, Уолтера Эллиота, и там ничего нет. Поверьте, я все смотрел.
Я и сам не очень-то верил своим словам, но надеялся, что Босх не заметит. Он присел на краешек стула, его лицо потемнело. Мне показалось, будто на нем отразилось что-то вроде отчаяния.
- Джерри был в разводе, - напомнил я. - Вы проверили его бывшую жену?
- Они развелись девять лет назад. С тех пор она вторично вышла замуж, у нее все хорошо, ждет второго ребенка. Сомневаюсь, что женщина на седьмом месяце беременности станет стрелять в бывшего мужа, с которым не общалась девять лет.
- У него есть родственники?
- Мать живет в Питсбурге. Ничего подозрительного.
- Подружка?
- Он спал со своей секретаршей, но серьезным романом тут не пахнет. Кроме того, у нее есть алиби. Она встречалась с его детективом. В тот вечер они были вместе.
Я почувствовал, что краснею. Скверный треугольник напоминал мою собственную ситуацию. По крайней мере я и Циско в разное время были с Лорной в близких отношениях. Я протер ладонями лицо, сделав вид, будто устал, и надеясь этим оправдать внезапный прилив крови.
- Очень удобно, - заметил я. - Он дает алиби ей, а она - ему.
- Подтверждено другими свидетелями. Они были с друзьями на просмотре в "Арчуэй пикчерс". Хозяин студии, ваш клиент, прислал им приглашение.
Я сопоставил факты и закинул крючок Босху.
- Парень, которого вы допрашивали прошлой ночью, - детектив Винсента, Брюс Карлин.
- Кто вам сказал?
- Вы сами. Это был классический любовный треугольник. С кого же начать, как не с него?
- Сообразительный. Но ничего не вышло. Мы бились с ним всю ночь, но к утру так и не сдвинулись с места. Расскажите мне про деньги.
Теперь он закинул мне крючок.
- Какие деньги?
- На счету Винсента. Или это тоже адвокатская тайна?
- Вообще-то в подобных случаях следует консультироваться с судьей, но я не станут зря тратить время. Моя помощница - один из лучших бухгалтеров, каких я когда-либо встречал. Она просмотрела финансовые документы и сообщила мне, что все в порядке. Каждый цент проверен и учтен. Позвольте мне вам кое-что объяснить, детектив. Если у адвоката возникают проблемы, дело почти всегда в деньгах. Точнее, в его отчетах. Здесь не должно оставаться белых пятен. Именно сюда любят совать нос инспекторы из адвокатской коллегии. Мои бухгалтерские книги в идеальном порядке, поскольку я не хочу давать повода для проверок. Если бы в этих книгах хоть что-то было не так, я бы знал, и Лорна тоже. Но там абсолютно чисто. Вероятно, Джерри очень торопился использовать деньги, но правил не нарушал.
Я заметил, что глаза Босха блеснули.
- В чем дело?
- Что значит - очень торопился использовать деньги?
- Это значит… ну, тут надо объяснять сначала. Схема работает так: ты берешь клиента и получаешь от него аванс. Деньги поступают на трастовый счет. Это деньги клиента, но ты держишь их при себе, желая быть уверенным, что сумеешь оплатить свою работу.
- Ясно. Вы не можете верить клиентам, поскольку они уголовники. Вы берете деньги вперед и кладете на трастовый счет. А потом платите сами себе.
- Примерно. Пока деньги лежат в банке, ты работаешь, ходишь в суд и готовишься к процессу, а гонорар списываешь с трастового счета. Для этого надо перевести их на оперативный счет. С него ты уже можешь снимать деньги для себя и своих сотрудников. Так ты компенсируешь арендную плату, затраты на машину, услуги секретарши и детектива. Включая личные расходы.
- И на что Винсент "поторопился" использовать деньги?
- Ну, вообще-то я говорил предположительно. Тут каждый поступает по-своему. Судя по книгам, Джерри предпочитал работать с небольшим балансом средств. Он брал какого-нибудь богатого клиента, который выдавал ему большой аванс, и быстро пропускал всю сумму через трастовый и оперативный счета. После покрытия издержек остаток шел в его карман.
Судя по виду Босха, я затронул какой-то важный момент, совпавший с уже известными ему фактами. Он подался вперед, вытянув шею.
- Уолтер Эллиот, - пробормотал детектив. - Богатый клиент - это он?
- Я не могу вам ничего сказать, но, думаю, вы сами догадаетесь.
Босх кивнул, словно что-то взвешивая. Я ждал, но он молчал.
- Вам это чем-то помогло, детектив? - поинтересовался я.
- Я не могу вам сказать, но, думаю, вы сами догадаетесь.
Один - один.
- У каждого свои правила, - заметил я. - Мы как две стороны одной монеты. Я просто выполняю свою работу. И если я больше ничем не могу вам помочь, позвольте мне к ней вернуться.
Босх взглянул на меня. Похоже, он принял какое-то решение.
- Кого Джерри Винсент подкупил для Эллиота? - спросил он.
Неожиданный поворот. Вопрос застал меня врасплох, но я сразу сообразил, что именно ради него пришел ко мне Босх. Все остальное было лишь отвлекающим маневром.
- Вам на это намекнули в ФБР?
- Я с ними не общался.
- Тогда о чем вы?
- О взятке.
- Кому?
- Это я вас хочу спросить.
Я покачал головой и улыбнулся.
- В книгах все чисто. Существуют…
- Если бы вы решили дать кому-то взятку в сто тысяч долларов, то стали бы писать об этом в книгу?
Я вспомнил дело Барнетта Вудсона и маленькую сделку, которую предложил мне Джерри Винсент. Тогда я отказался и добился оправдательного приговора. Мой поступок изменил жизнь Винсента, и с тех пор он не переставал меня благодарить за это. Но кто знает, не сохранил ли он свою прежнюю манеру вести дела?
- Видимо, вы правы, - произнес я. - Я бы так не сделал. Почему бы вам обо всем не рассказать?
- Вообще-то это конфиденциальная информация, адвокат. Но мне нужна ваша помощь, так что, пожалуй, я могу вам это рассказать.
- Отлично.
- Тогда прошу вас держать эти сведения в тайне.
- Разумеется.
- Никому ни слова, даже своим сотрудникам. Только вы и я.
- Да, только вы и я. Говорите.
- У вас есть рабочие счета Винсента. А у меня - его личные. Вы упомянули, что Винсент быстро брал деньги из аванса Эллиота. Он…
- Я не говорил про Эллиота. Это вы сказали.
- Не важно. Суть в том, что пять месяцев назад он положил сотню тысяч долларов на свой инвестиционный счет. А неделю спустя позвонил брокеру и сообщил, что желает забрать деньги.
- Винсент взял сто тысяч наличными?
- Вот именно.
- И на что он их потратил?
- Не знаю. Но нельзя просто так позвонить брокеру и сообщить, что желаешь получить сто тысяч штук. Большие суммы надо заказывать заранее. Пара дней уходит на сбор денег, только после этого их можно взять. Брокер задал ему несколько вопросов, чтобы убедиться, что тут все чисто. Знаете, иногда людей берут в заложники, а затем приходят за деньгами. Винсент сказал, что все в порядке, просто ему нужны деньги - он хочет купить лодку, и ему обещали большую скидку, если он заплатит наличными.
- И где эта лодка?
- Нет никакой лодки. Он все придумал.
- Вы уверены?
- Мы проверили все местные сделки купли-продажи и расспросили людей по побережью. Никто не слышал о лодке. Дважды обыскали его дом и просмотрели покупки по кредитной карте. Нет никаких платежей и переводов, связанных с лодкой. Нет фотографий, ключей и удочек. Нет регистрации в береговой охране - а она нужна при подобных сделках. Он не покупал лодку.
- Как насчет Мексики?
- Винсент уже девять месяцев не покидал Лос-Анджелес. Он не ездил в Мексику или куда-либо еще. Он не покупал лодку. Иначе мы бы нашли ее. Винсент купил кое-что другое, и ваш клиент Уолтер Эллиот наверняка об этом знает.
Я мысленно проследил логическую цепочку и сообразил, что она тянется к дому Эллиота. Но я не хотел туда входить, пока Босх маячит за моей спиной.
- Думаю, вы ошибаетесь, детектив.
- А мне так не кажется.
- В любом случае я ничем не могу вам помочь. Я понятия не имею, о чем вы говорите, а в доступных мне отчетах об этом нет ни слова. Если хотите, можете обвинить моего клиента в подкупе, арестовать и допросить. Если нет, прямо сейчас заявляю вам, что это дохлый номер. Он не станет с вами говорить ни о данном деле, ни о любом другом.