- Конечно, оправдают. Я невиновен.
- Это еще ничего не значит. Невинных людей порой сажают за решетку; к сожалению, это факт. Даже невиновные боятся правосудия. Считают, что в системе произойдет какой-то сбой, она сработает как машина, которая находит вину во всех подряд, виновных или нет. А вы не боитесь, Уолтер. Вот что странно.
- Не понимаю, на что вы намекаете. Почему я должен бояться?
Я смотрел на него через стол, пытаясь по лицу прочесть, о чем он думает. Существовала какая-то деталь, пропущенная мной в документах или находившаяся только в голове Винсента. Но Эллиот предпочитал о ней молчать.
На данный момент меня это устраивало. Иногда лучше не знать то, что знает твой клиент, - ведь если выпустить джинна из бутылки, обратно его уже не затолкнешь.
- Ладно, Уолтер, - кивнул я. - Поговорим об этом позже. А теперь начнем работать.
Не дожидаясь ответа, я открыл папку с бумагами и пробежал взглядом по своим заметкам, набросанным на внутренней стороне обложки.
- Версия обвинения имеет четкую стратегию, построенную на уликах и свидетельствах. К сожалению, этого нельзя сказать о версии защиты.
- Что вы имеете в виду? Джерри говорил, что мы готовы.
- Боюсь, что нет, Уолтер. Вам не хочется это слышать, но документы свидетельствуют об ином.
Я перебросил ему через стол пару листочков. Он взглянул на них, но не стал читать.
- Что это?
- Ходатайство об отсрочке дела. Джерри написал его, но не успел отправить. Совершенно ясно, что он хотел отложить начало слушаний. На документе стоят время и дата - это произошло за несколько часов до его гибели.
Эллиот покачал головой и отодвинул от себя бумаги.
- Нет, мы все обсудили, и он сказал, что дело будет рассматриваться в срок.
- Это случилось в тот понедельник?
- Да, в понедельник. В последний раз, когда я с ним общался.
Итак, один из моих вопросов прояснился. Винсент фиксировал все свои разговоры с клиентами и отметил, что беседа с Эллиотом в день убийства длилась целый час.
- Вы беседовали в вашем офисе или у него?
- По телефону. В понедельник днем. С утра он оставил мне сообщение, и я ему перезвонил. Нина может назвать вам точное время, если желаете.
- Это было в три часа. Он беседовал с вами об отсрочке?
- Да, но я заявил - никаких отсрочек.
Разговор длился час. Интересно, как долго Винсент и Эллиот спорили на эту тему?
- Почему он собирался отложить слушания?
- Ему было нужно время, чтобы лучше подготовиться и, вероятно, оплатить свои счета. Но я сказал ему то же, что и вам. Мы готовы!
Я усмехнулся и покачал головой.
- Уолтер, не вы здесь адвокат, а я. Я просто пытаюсь объяснить, что не вижу в вашем деле надежной стратегии защиты. Мне кажется, именно поэтому Винсент намеревался отложить дело. У него не было своей версии.
- Это у обвинения нет своей версии.
Меня начал раздражать Эллиот и его попытки изображать юриста.
- Давайте я вам расскажу, как это работает, - вздохнул я. - И простите, если вам все известно. Судебные слушания состоят из двух частей. Сначала выходит обвинитель и представляет свою версию. Мы можем ее оспаривать и возражать. Затем эстафета переходит к нам, и тут мы должны выставить своих свидетелей и нарисовать альтернативную картину преступления.
- Ясно.
- Изучив материалы дела, я понял, что Джерри Винсент полагался больше на первую часть процесса, чем на вторую. Существуют…
- Постойте, это как?
- Джерри сосредоточился исключительно на версии прокуратуры. У него имелся подробный план насчет опровержения ее улик и ведения перекрестных допросов по всем пунктам обвинения. Но в адвокатской части дела ничего похожего я не обнаружил. У нас нет ни алиби, ни других подозреваемых, ни собственной картины убийства - ничего. По крайней мере на бумаге. Вот почему я сказал, что у Винсента не было своей версии. Он когда-нибудь говорил, как намерен строить линию защиты?
- Нет. Мы собирались это обсудить, но его убили. Джерри уверял, что он над ней работает. У него есть какая-то "волшебная пуля", и чем меньше я буду знать, тем лучше. Он хотел рассказать обо всем ближе к суду, но не успел.
Я знал это выражение. "Волшебная пуля" равносильна билету на свободу. Она означает, что у защиты есть важный свидетель или улика, которые выскочат в нужный момент на суде и гарантируют оправдательный приговор. Но если у Винсента имелась подобная "пуля", почему ее не было в досье? И почему в тот понедельник он собирался просить об отсрочке?
- А вы не догадываетесь, что это за "волшебная пуля"?
- Джерри лишь упомянул, что у него есть нечто такое, что сотрет прокуратуру в порошок.
- Тогда не ясно, зачем он хотел отложить дело.
- Я уже объяснял - ему нужно было время для подготовки. А может, он надеялся вытянуть из меня побольше денег. Но я ему заявил: когда мы делаем фильм, то назначаем дату и фильм выходит в срок при любых обстоятельствах. И суд тоже должен начаться без отсрочек.
Я сидел и кивал, слушая слова Эллиота насчет невозможности отсрочки. Но мои мысли крутились вокруг пропавшего ноутбука Винсента. Может, "пуля" там? Или Джерри записал свой план в компьютер, ничего не оставив на бумаге? И не из-за этой ли "волшебной пули" его убили? Не обнаружил ли он нечто такое, из-за чего его решили устранить?
Но сейчас было время работать с Эллиотом, раз уж он сидел передо мной.
- Что ж, Уолтер, у меня пока нет "волшебной пули". Но если ее нашел Джерри, то найду и я. Обещаю.
Я небрежно взглянул на часы, стараясь показать, что незнание ключевого момента в деле Эллиота меня не беспокоит.
- Хорошо. Давайте перейдем к альтернативной версии.
- В смысле?
- В том смысле, что у прокуратуры есть своя версия, а у нас должна существовать своя. По мнению обвинения, вы были расстроены неверностью жены и грядущими финансовыми убытками при разводе. Поэтому вы поехали в Малибу и убили жену и ее любовника. Затем вы избавились от орудия преступления - спрятали или выбросили в океан - и позвонили в Службу спасения о найденных трупах. Благодаря данной версии прокуратура получает все, что ей нужно, - мотивы и возможность преступления. Однако, если не считать СПЧ, подкрепить данную версию им нечем.
- СПЧ?
- Следы пороховых частиц. В плане улик это самый важный аргумент.
- Но тест дал ложный результат! - резко возразил Эллиот. - Я не стрелял ни из какого оружия. Джерри сказал, что привлечет к делу известного эксперта, который камня на камне не оставит от их доказательств. Какую-то женщину из Джона Джея в Нью-Йорке. Она даст показания, что анализы в лаборатории провели плохо и неточно, поэтому и результат был неверный.
Я кивнул. Мне нравился его уверенный тон. В суде пригодится.
- Да, доктора Арсланьян, - подтвердил я. - Она собирается приехать. Но это не "волшебная пуля", Уолтер. Обвинение выставит своих экспертов, и они заявят, что лаборатория сработала отлично и тесты абсолютно правильны. В лучшем случае мы добьемся ничьей. А мотивы и возможность останутся на месте.
- Какие мотивы? Я любил жену и ничего не знал про Рилца. Я считал, он педик.
Я предупреждающе вскинул руку.
- Сделайте одолжение, Уолтер, никогда не называйте его так. Ни в суде, ни где-либо еще. Если хотите сказать про его сексуальную ориентацию, говорите "гей". Хорошо?
- Да.
- Так вот, обвинение заявит, будто вы знали про Йохана Рилца, и предъявит множество доказательств и свидетельств, что развод с женой мог стоить вам ста миллиона долларов и даже потери контроля над студией. Оно вобьет это в головы присяжных, и они решат, что у вас имелись очень веские мотивы для убийства.
- Чушь.
- Да, и я надеюсь это доказать. Все черное можно сделать белым, и наоборот. Нас ждет жаркая схватка, Уолтер. Начнется перестрелка, удары посыплются на них и на нас. Мы постараемся отразить все выпады, но их наверняка окажется слишком много, и тогда нам придется прибегнуть к альтернативной версии. Надо дать присяжным четкое объяснение, почему убили этих двоих. Следует отвлечь подозрение от вас и перенести его на другого.
- Как тот однорукий парень в "Беглеце"?
Я покачал головой.
- Не совсем.
Я вспомнил фильм и телесериал, который показывали позже. Но там действительно присутствовал однорукий. А я говорил об отвлекающем маневре, о фальшивой версии, от начала до конца выдуманной защитой. Ведь все клятвенные уверения Эллиота в невиновности меня не убеждали, по крайней мере пока.
Раздался звонок. Эллиот достал из кармана телефон и взглянул на экран.
- Уолтер, мы работаем, - заметил я.
Он молча убрал телефон. Я продолжил:
- Итак, во время первой части судебных слушаний мы проведем серию перекрестных допросов, чтобы внушить присяжным одну важную мысль. Когда тест на СПЧ оказался положительным…
- Ошибочно!
- Пусть так. Как только в полиции решили, что тест оказался положительным, все остальные версии отбросили. Следствие сфокусировалось на одном-единственном подозреваемом - на вас. Полномасштабное расследование превратилось в узконаправленное. В результате многие аспекты остались без внимания. Например, Рилц жил в нашей стране всего четыре года. Ни один детектив не отправился в Германию и не выяснил, чем он там занимался и не было ли у него врагов, которые желали его смерти. Другой момент. Никто не проверил его прошлое здесь, в Лос-Анджелесе. Рилц был вхож в дома самых богатых женщин Голливуда. Простите за грубость, но разве он не мог трахать других замужних клиенток так же, как вашу жену? А значит, нажить себе врагов среди богатых и влиятельных людей в городе?
Эллиот промолчал. Я нарочно задал вопрос в грубой форме, чтобы посмотреть, как он на него отреагирует и будет ли это вязаться с его уверениями в том, будто он любил жену. Но Эллиот его просто проигнорировал.
- Понимаете, к чему я веду, Уолтер? Практически с самого начала подозревали только вас. А мы перенесем внимание на Рилца. И сомнения станут расти как грибы после дождя.
Эллиот задумчиво кивнул, глядя на свое отражение в полированном столе.
- Но это не та "волшебная пуля", о которой говорил Джерри, - произнес я. - К тому же напирать на Рилца довольно рискованно.
Уолтер вопросительно поднял брови.
- Прокуратура знает, чего им не хватает. Обвинитель уже пять месяцев назад понял, что мы можем повернуть в данную сторону, и, если у него есть мозги - а я уверен, что есть, - давно успел к этому подготовиться.
- Но ведь все можно найти в материалах следствия?
- Не всегда. Подача материалов - особое искусство. В бумагах редко можно отыскать то, что имеет важное значение и на что следует обратить внимание. Джеффри Голанц - профессионал. Он знает, что нужно показать публике, а что лучше оставить при себе.
- Вы знакомы с Голанцем? Работали с ним в суде?
- Не знаком и никогда не выступал против него. Но мне известна его репутация. Он не проиграл ни одного процесса. Счет примерно двадцать семь - ноль в его пользу.
Я взглянул на часы. Время шло быстро, и мне следовало поторопиться, если я хотел успеть к дочери.
- Надо обсудить еще пару вопросов, - сказал я. - Вы собираетесь давать показания?
- Разумеется. Как же иначе. Я должен очистить свое имя. Пусть присяжные услышат, что я невиновен.
- Понимаю и ценю ваш пыл. Однако выступление в суде - нечто большее. Вам придется объяснить, что произошло, и тут у нас серьезные проблемы.
- Плевать!
- Вы убили жену и ее любовника?
- Нет!
- Тогда зачем поехали в дом?
- Я ее подозревал. Хотел вывести на чистую воду, а парню дать пинка под зад.
- И вы думаете, присяжные поверят, будто владелец огромной киностудии вдруг решил все бросить и отправиться в Малибу, чтобы шпионить за женой?
- Я не шпионил. Просто у меня имелись подозрения, и я решил их проверить.
- С оружием в руках?
Эллиот хотел что-то ответить, но осекся и промолчал.
- Видите, Уолтер? Едва начав говорить, вы поставили себя в уязвимое положение, а это нам ни к чему.
Он покачал головой.
- Я все уже решил. Преступники не дают показаний. А я выступлю и брошу им в лицо - я невиновен!
Последнюю фразу Эллиот отчеканил, рубя ладонью воздух. Мне нравилась его решительность. Это выглядело убедительно. Вероятно, он произведет впечатление на суд.
- Ладно, - сказал я. - Мы подготовим вас к выступлению, но подождем до адвокатского этапа слушаний, а там посмотрим.
- Все уже решено. Я выступлю.
Его лицо начало наливаться кровью. Я сообразил, что надо сбавить тон. Мне не хотелось, чтобы Эллиот давал показания, но запрещать я не имел права. Решение должен принимать клиент, и если Эллиот потом заявит, что я не позволил ему выступить, то адвокатская коллегия набросится на меня как рой разъяренных пчел.
- Послушайте, Уолтер, вы влиятельный человек. У вас своя студия, вы делаете фильмы и ворочаете миллионами долларов. Я все это прекрасно понимаю. Вы привыкли, что все ваши приказы принимаются без разговоров. Но когда дело касается суда, босс - я, а не вы. Решения по-прежнему за вами, но я должен быть уверен, что вы меня слышите и относитесь к моим советам серьезно. Иначе говорить дальше не имеет смысла.
Эллиот с силой протер ладонями лицо. Ему было нелегко.
- Хорошо. Я понял. Мы обсудим это позже.
В его голосе звучало недовольство. Ему не хотелось идти на уступки. Никто не любит делиться властью.
- Прекрасно, Уолтер, - кивнул я. - Надеюсь, мы больше не будем возвращаться к этой теме.
Я снова взглянул на часы. Осталось прояснить еще несколько вопросов.
- Я хочу добавить пару людей в нашу команду. Это…
- Нет. Я уже сказал - чем больше адвокатов, тем хуже. Посмотрите на Бэрри Бондса. Есть кто-нибудь, кто сомневается в его виновности? А группа поддержки у него больше, чем у футбольной команды.
- Уолтер, вы не дали мне договорить. Адвокаты тут ни при чем. Обещаю, что в суде за столом будут сидеть только двое - вы и я.
- Тогда о ком вы?
- О консультанте по отбору присяжных и о человеке, который поработает над вашим имиджем во время выступления.
- Не нужен мне консультант. Похоже, вы просто хотите раздуть свой штат.
- Женщина, которую я найму, будет сидеть на галерее. Никто ее не заметит. Она профессионально играет в покер и умеет читать по лицам. Ее помощь нам пригодится.
- Нет, все это ни к чему.
- Вы уверены, Уолтер?
Я потратил минут пять, пытаясь его переубедить и растолковать, что отбор присяжных - важнейшая часть процесса. При наличии только косвенных улик надо брать людей непредвзятых и с широким кругозором. Для них то, что говорит прокуратура и полиция, не является чем-то заведомо правильным и неоспоримым. Я добавил, что и сам имею большой опыт в отборе присяжных, но все-таки лучше обратиться к помощи эксперта, умеющего оценивать людей по лицам и жестам. В ответ Эллиот лишь покачал головой.
- Ерунда. Я целиком полагаюсь на вас.
Я смотрел на него еще несколько секунд, а потом решил, что на сегодня хватит. Остальное можно обсудить позднее. Ясно, что Эллиот для виду признает меня боссом в юридических вопросах, а сам намерен жестко гнуть свою линию.
Проблема заключалась в том, что подобное отношение вело его прямиком в тюрьму.
20
Когда я подкинул Патрика до его машины и двинулся сквозь плотный трафик к выезду из города, уже было ясно, что я опоздаю и меня ждет новая стычка с бывшей женой. Позвонил ей, но она не взяла трубку, и я оставил сообщение. Возле ее дома в Шерман-Окс часы показывали семь сорок, а мать с дочерью стояли на обочине и ждали меня. Хейли, опустив голову, смотрела на тротуар. Я заметил, что она всегда принимала эту позу, если мы с Мэгги оказывались рядом. Вид у нее был такой, словно она стояла на движущемся эскалаторе и ждала, когда он увезет ее от нас.
Я открыл дверцу, и Мэгги помогла дочери забраться на заднее сиденье вместе с ее школьным рюкзачком и чемоданчиком с вещами.
- Спасибо, что вовремя! - бросила она.
- Без проблем, - произнес я, чтобы увидеть, как вспыхнет раздражение в ее глазах. - Наверное, тебе не терпится на свидание, если даже на улицу выскочила.
- Вообще-то я иду на школьное собрание.
Я почувствовал, как почва ушла у меня из-под ног.
- Надо было мне сообщить. Мы могли бы вызвать няню и пойти вместе.
- Я не маленькая, - подала голос Хейли.
- Мы уже пытались, - отозвалась Мэгги. - Помнишь? Ты тогда так грубо набросился на учительницу по математике из-за плохих оценок Хейли - хотя даже не разобрался, в чем дело, - что они попросили меня впредь приходить одной.
Я смутно помнил, о чем она говорит. Воспоминание было наглухо погребено в моем оксиконтиновом прошлом. Но я чувствовал, как у меня пылают щеки. Возразить было нечего.
- Мне пора, - быстро сказала Мэгги. - Хейли, я люблю тебя. Хорошо веди себя с отцом. До завтра.
- До завтра, мама.
Перед тем как отъехать, я взглянул на нее через открытое окно.
- Задай им жару, Мэгги Кулак.
Я вырулил на дорогу и опустил окно. Дочь спросила, почему ее мать прозвали Кулак.
- Потому что она всегда готова к битве.
- К какой битве?
- К любой.
Мы молча проехали по бульвару Вентура и остановились перекусить в "Дюпар". Дочка обожала здесь ужинать, потому что я всегда заказывал ей утреннее блюдо - блинчики. Ей казалось, что если она ест на ужин то, что предназначено для завтрака, то нарушает правила и становится независимой и храброй.
Себе я заказал сандвич с соусом "Тысяча островов": учитывая содержание в нем холестерина, для меня это было так же смело, как блинчики для Хейли. Мы вместе сделали ее уроки - мне они давались тяжелее, чем ей, - и я спросил, чем займемся дальше. Я был не против отправиться в кино или торговый центр, куда она захочет, хотя сам предпочел бы поехать ко мне домой и полистать старые фотоальбомы.
Хейли замялась с ответом, и я догадался, что ее смущает.
- У меня дома никого не будет, Хей, если тебя это беспокоит. Лейни, та дама, которую ты видела, ко мне больше не приходит.
- Значит, она уже не твоя девушка?
- Она никогда не была моей девушкой. Просто подруга. Помнишь, в прошлом году я лежал в больнице? Там я с ней познакомился, и мы стали друзьями. Мы стараемся заботиться друг о друге, и иногда она приезжает ко мне, если ей не хочется ночевать дома.