- Кто-нибудь из них интересовался вашим расследованием?
- Пока нет.
- Что ж, очевидно, скоро они с вами свяжутся и вы все узнаете.
- Не исключено. Вообще это не в их стиле, если уж на то пошло. Ладно, теперь ваш ход. Что у вас есть на федеральном уровне?
- Ничего. Я еще раз проверил - Винсент не вел подобных дел.
Босх побагровел, осознав, что я его провел.
- Совсем ничего? Даже визитной карточки федералов в вашем офисе?
- Ничего.
- Не так давно ходили слухи, будто большое жюри собирается расследовать случаи коррупции в судах штата. Вам об этом что-нибудь известно?
Я покачал головой.
- Меня год не было в бизнесе.
- Что ж, спасибо за помощь.
- Послушайте, детектив, я не понимаю, в чем проблема. Почему бы вам просто не позвонить туда и не спросить, кто разговаривал с Винсентом? Разве не так ведется расследование?
Босх улыбнулся так, словно говорил с ребенком.
- Если федералы пожелают, чтобы я что-то знал, то сообщат сами. А если я буду им звонить, меня просто отфутболят. Шансы, что они станут беседовать с местным копом о коррупции в суде или о чем-либо подобном, близки к нулю. А если они сами виноваты в его смерти…
- Что значит "виноваты в его смерти"?
- Я уже сказал - они ему звонили. Им было что-то нужно. На него давили. Вероятно, кто-нибудь узнал об этом и решил, что не стоит рисковать.
- Из-за пяти звонков, длившихся не более пяти минут? Пустые домыслы.
Детектив поднял мой блокнот.
- Так же, как ваш список.
- Как насчет ноутбука?
- А что с ним?
- Может, там совершалось нечто важное?
- Я думал, вы мне скажете.
- Как я могу это сказать, если понятия не имею, что там было?
Босх пожал плечами и встал.
- Удачного дня.
Он вышел, помахивая блокнотом. Я смотрел ему вслед, удивляясь, чего он, собственно, добивался разговором: пытался меня одурачить или хотел предупредить?
16
Вскоре после ухода Босха появились Циско и Лорна, и мы собрались в кабинете Винсента. Я сел за стол покойного адвоката, они устроились напротив. Надо было провести обычный разбор полетов, подвести итоги и наметить планы на будущее.
Пока мы с Циско разъезжали вечером по городу, я успел посетить одиннадцать клиентов, подписать восемь контрактов и отказаться от трех. Это были первоочередные дела, самые важные клиенты, они могли мне заплатить или так или иначе оправдать мою работу. Дела, за которые стоило браться и которые я мог выиграть.
В общем, вчерашний вечер удался. Я даже убедил остаться женщину, привлекавшуюся за непристойное поведение. И, разумеется, главной изюминкой был Уолтер Эллиот. Лорна доложила, что отправила ему контракт и он уже вернул его с подписью. Начало неплохое. Я мог располагать сотней тысяч на трастовом фонде.
Мы составили распорядок дня. Я хотел, чтобы Лорна и Рен Уильямс - если последняя все-таки появится, - прошлись по оставшимся клиентам, известили их о смерти Винсента и назначили время, когда мы сможем обсудить вопрос о продлении контрактов. Кроме того, Лорне следовало продолжить составление календаря и поближе познакомиться с делами и финансовыми документами Джерри.
Циско я велел сфокусировать внимание на деле Эллиота, особенно на свидетельских показаниях. Конкретно - надо взять предварительный список свидетелей со стороны защиты, составленный Джерри Винсентом, и подготовить повестки в суд для представителей органов правопорядка и других свидетелей, враждебно настроенных против клиента. Платным экспертам и тем, кто собирается свидетельствовать на суде в пользу защиты, следует сообщить, что все идет по графику и я буду вести дело вместо Винсента.
- Понял, - отозвался Циско. - А как насчет расследования по делу Винсента? Продолжать за ним следить?
- Да, делай заметки и сообщай, что нового.
- Новое то, что сегодня ночью они допрашивали какого-то бедолагу, но утром отправили домой.
- Кто это был?
- Не знаю.
- Подозреваемый?
- Если его освободили - значит, он чистый. По крайней мере пока.
Я кивнул. Вот почему у Босха был измученный вид.
- А у тебя какие планы на сегодня? - поинтересовалась Лорна.
- Займусь Эллиотом. Есть еще кое-какие мелочи по другим делам, но Эллиот на первом месте. Через восемь дней отбор присяжных. А сегодня надо осмотреть место преступления.
- Я поеду с тобой, - предложил Циско.
- Нет, я просто хочу взглянуть, как там и что. Позже ты съездишь туда с камерой и рулеткой.
- Микки, есть шансы уговорить Эллиота на отсрочку? - спросила Лорна. - Неужели он не понимает, что тебе нужно время, чтобы как следует вникнуть в дело?
- Я уже говорил, но он против. Эллиот поставил это условием заключения контракта. Если я не соглашусь продолжить суд на следующей неделе, он найдет другого адвоката. Заявляет, что невиновен и ждет не дождется, когда его оправдают.
- И ты ему веришь?
Я пожал плечами.
- Какая разница? Главное, он сам верит. Вообще Эллиот считает, что все должны плясать под его дудку и приносить награды и призы на блюдечке. Так что у меня есть выбор - подготовиться к выступлению на следующей неделе или потерять клиента.
Дверь в комнату открылась, и на пороге нерешительно застыла Рен Уильямс.
- Простите, - пробормотала она.
- Привет, Рен, - произнес я. - Рад, что вы пришли. Можете подождать пока в приемной? Лорна потом расскажет, что надо делать.
- Хорошо. Кстати, вас ждет клиент. Патрик Хенсон. Он уже сидел в приемной, когда я пришла.
Я взглянул на часы. Без пяти девять. Очко в пользу Патрика Хенсона.
- Пусть войдет.
Молодой человек оказался ниже ростом, чем я думал, хотя низкий центр тяжести для серфингистов, возможно, только плюс. Отменный загар, короткая стрижка. Никаких серег, бус из белых раковин или зубов акулы. Ни одной татуировки. Одет в мешковатые черные штаны и то, что называют "лучшая рубашка". По крайней мере она была с воротничком.
- Патрик, мы вчера беседовали по телефону. Я Микки Холлер, это моя помощница Лорна Тейлор. Вон тот верзила - Циско, мой детектив.
Спортсмен шагнул к столу и протянул нам руку. У него было крепкое рукопожатие.
- Рад вас видеть. Это ваша рыба висит на стене?
Не двигаясь с места, Хенсон легко развернулся и взглянул на стену.
- Да, ее зовут Бетти.
- Вы дали имя рыбьему чучелу? - удивилась Лорна. - Она что, ваш домашний питомец?
Хенсон улыбнулся, словно что-то припомнив.
- Нет, я поймал рыбу в море, давным-давно. Во Флориде. Мы повесили ее у входной двери, когда я жил в Малибу. При входе мои друзья всегда с ней здоровались: "Привет, Бетти". Так, дурачились.
Снова легкий разворот ко мне.
- Кстати об именах - нам называть вас Трик?
- Нет, это прозвище придумал мой спортивный агент. Теперь его нет. Зовите меня просто Патрик.
- Ладно. У вас есть водительские права?
- Конечно.
Он сунул руку в карман, достал толстый бумажник и протянул мне права. Я мельком взглянул на документ и передал Циско. Тот изучил его более внимательно и кивком дал "добро".
- Отлично, Патрик, мне нужен водитель, - сказал я. - Машина, бензин и страховка - все мое, вам надо только являться сюда ровно в девять и возить меня куда скажу. Насчет оплаты мы вроде договорились. Вас устраивает?
- Вполне.
- А вы хорошо водите? - поинтересовалась Лорна.
- У меня не было ни одной аварии.
Я искал в Хенсоне следы наркотической зависимости: тяжелые веки, замедленная речь, бегающий взгляд, - но ничего такого не наблюдалось.
- Когда начнем?
Он пожал плечами.
- В любое время.
- Может, прямо сейчас? Устроим пробную поездку. Посмотрим, как вы справитесь, и обсудим это в конце дня.
- Ладно.
- Тогда не будем терять времени. По дороге я расскажу вам, какие у меня требования к работе.
- Идет.
Патрик сунул руки в карманы, ожидая дальнейших указаний. Он выглядел лет на тридцать, но его старил сильный загар. Из досье я знал, что ему всего двадцать четыре. Почти школьный возраст.
Настало время преподать ему несколько уроков.
17
В центре мы свернули на автомагистраль и двинулись на запад, в сторону Малибу. Я сидел сзади, положив компьютер на откидной столик. Пока он загружался, я рассказал Хенсону о своей работе.
- Кабинета у меня нет уже лет двенадцать, с тех пор как ушел с госслужбы. Сейчас мой офис - автомобиль. У меня есть еще два "линкольна", точь-в-точь как этот. Пользуюсь ими по очереди. В каждом имеются факс, принтер и беспроводная связь. Все, что люди обычно делают в офисе, я могу делать по дороге. В округе Лос-Анджелес более сорока судебных зданий. Быть мобильным - лучший способ вести бизнес.
- Круто, - кивнул Патрик. - Я тоже не люблю офисы.
- И правильно делаешь. Мало воздуха.
Компьютер загрузился. Я открыл файл с шаблонами документов и стал составлять ходатайство о досудебном исследовании доказательств.
- Я как раз работаю над твоим делом, Патрик.
Он взглянул в зеркальце заднего обзора.
- То есть?
- Просмотрев твои материалы, я решил сделать одну вещь, которую упустил Винсент. Полагаю, она нам поможет.
- Что именно?
- Надо провести независимую экспертизу украденного ожерелья. Его оценили в двадцать пять тысяч, что попадает в категорию крупных краж. Но можно оспорить правильность оценки.
- Выходит, если бриллианты фальшивые, это уже мелкая кража?
- Да. Но я подумал о другом.
- О чем?
Я достал из сумки папку и полистал ее в поисках фамилии.
- Ответь мне на один вопрос, Патрик. Что ты делал в том доме, где произошла кража?
Он пожал плечами.
- Встречался с младшей дочерью хозяйки. Мы познакомились на пляже, я давал ей уроки серфинга. Потом у нас было несколько свиданий, мы гуляли вместе. Как-то у них в доме устроили вечеринку в честь дня рождения, меня тоже пригласили, и там мать подарила дочке ожерелье.
- Ты знал, что оно дорогое?
- Да, отец сообщил, что в нем бриллианты. Он очень гордился подарком.
- И придя в дом в следующий раз, ты украл ожерелье.
Хенсон промолчал.
- Это не вопрос, Патрик, а факт. Я твой адвокат, и мы должны обсудить детали. Но не вздумай мне врать, иначе я не стану защищать тебя.
- Ладно.
- Значит, придя в дом в следующий раз, ты украл ожерелье?
- Да.
- Расскажи мне об этом.
- Мы находились у бассейна, и я сказал, что мне надо в туалет, а сам хотел найти аптечку. Меня мучила боль. В туалете аптечки не оказалось, и я поднялся наверх. Там лежала коробочка для драгоценностей, я заглянул в нее и увидел ожерелье. Ну… и взял его.
Он сокрушенно покачал головой, и я догадался, о чем он думает. Ему было стыдно - стыдно за все, что натворил. Я сам побывал в его шкуре и знал, что на трезвую голову смотреть в свое прошлое порой так же жутко, как и в будущее.
- Все нормально, Патрик. Спасибо за честность. Что тебе сказали в ломбарде?
- Оценщик заявил, что даст мне только четыре сотни, поскольку цепь золотая, а бриллианты фальшивые. Я обозвал его идиотом, но что я мог поделать? Забрал деньги и поехал в "Тиджей". Мне нужны были таблетки, поэтому я взял то, что дали. История так выбила меня из колеи, что мне было все равно.
- Как зовут девушку? В досье нет сведений.
- Мандолина - как музыкальный инструмент. Родители называют ее Мэнди.
- Ты встречался с ней после ареста?
- Нет, какое там. Мы расстались.
Я заметил в его глазах уныние и боль.
- Дурак, - пробормотал Хенсон. - Я вел себя очень глупо.
Помолчав немного, я достал из кармана полароидный снимок. Протянув его через сиденье, я постучал им по плечу Патрика.
- Посмотри.
Он взял фото и положил его перед собой на руль, чтобы разглядеть получше.
- О Боже, что с вами случилось? - спросил он.
- Я споткнулся о порог дома и расквасил себе лицо. Сломал нос и зуб, чуть не раскроил череп. В "неотложке" мне сделали снимок на память.
- На память? О чем?
- За минуту до падения я вышел из машины, на которой вез свою одиннадцатилетнюю дочь. В то время я ежедневно принимал по триста двадцать миллиграмм оксиконтина. Собственно, с этого начиналось мое утро, вернее, день, потому что вставал я к обеду.
Я помолчал, чтобы он как следует усвоил информацию.
- Ты говоришь, что сделал глупость, Патрик? А как назвать то, что я вез свою дочку, по уши нагрузившись героином? - Я покачал головой. - С прошлым ничего нельзя поделать, Патрик. Его надо просто помнить.
Хенсон внимательно смотрел на меня в зеркало.
- Я собираюсь помочь тебе в суде, - продолжил я. - Но остальное зависит от тебя. Тебе будет очень нелегко. Впрочем, ты уже понял.
Он кивнул.
- Так или иначе, я вижу в твоем деле луч надежды. Нечто такое, чего не видел Джерри Винсент.
- И что же?
- Ожерелье жертвы было куплено ее мужем. Его зовут Роджер Воглер, он поддерживает избирательные кампании многих важных людей в нашем округе.
- Ну да, он крутой политикан. Мандолина мне рассказывала. Устраивает благотворительные акции и все такое.
- Если бриллианты в ожерелье - подделка, то Воглер не захочет доводить дело до суда. Особенно если его жена не в курсе.
- Но как он это сделает?
- Воглер - спонсор. На его деньги избраны по меньшей мере четыре члена окружного совета. Окружной совет контролирует бюджет окружной прокуратуры. А прокуратура занимается твоим делом. Как видишь, все взаимосвязано. Если Воглер решит вмешаться, то можно не сомневаться, что у него все получится.
Хенсон кивнул. Он тоже увидел луч надежды.
- Ходатайство, которое я сейчас составляю, позволит нам пригласить независимого эксперта и провести оценку вещественных доказательств - точнее, ожерелья. Слово "оценка" иногда способно творить чудеса. Все, что нам останется, это сидеть и ждать последствий.
- Мы поедем в суд и подадим ходатайство?
- Нет, я напишу его на компьютере и отправлю по электронной почте.
- Круто!
- Преимущества Интернета.
- Спасибо, мистер Холлер.
- Не за что, Патрик. А теперь верни мне фото.
Он протянул мне снимок через плечо, и я взглянул на фото. Нос у меня торчал куда-то набок, губа неестественно раздулась. На лбу чернела кровавая ссадина. Но хуже всего были глаза - пустые, мутные, тупо вытаращенные в камеру. Ниже этого я никогда не падал.
Я аккуратно убрал фотографию в карман.
Следующие пятнадцать минут мы провели в молчании; я написал ходатайство, подключился к Интернету и отправил его в суд. Это был сильный удар по обвинению, и я чувствовал заслуженное удовлетворение. "Лимузинный адвокат" вышел на тропу войны. Одинокий Рейнджер снова в седле.
Когда мы въехали в туннель, выходивший на Тихоокеанскую магистраль, я поднял голову от компьютера и опустил стекло. Мне всегда нравился тот момент, когда вылетаешь из туннеля на свет и полной грудью вдыхаешь свежесть моря.
Магистраль вела на север в Малибу. Ослепительная синева за окном "офиса" мешала мне сосредоточиться. В конце концов я сдался и выключил компьютер.
Проезжая мимо Топанга-каньон, я увидел на волнах серфингистов. Патрик тоже посматривал в их сторону.
- В досье сказано, что ты лечился в центре "Кроссроудс" на Антигуа, - заметил я.
- Да. Его основал Эрик Клэптон.
- Хорошее место?
- Пожалуй, хотя они все примерно одинаковы.
- Как там насчет волн?
- Ничего особенного. В любом случае доски у меня не было. А вы где лечились?
- Лорел-каньон.
- Местечко для звезд?
- И недалеко от дома.
- Ну, я поступил как раз наоборот. Уехал подальше от дома, от друзей. Сработало.
- Собираешься вернуться в серфинг?
Он снова бросил взгляд в окно. По берегу бродили десятки мокрых серфингистов и готовили свои доски к новому заплыву.
- Вряд ли. По крайней мере не в профессионалы. Плечо болит.
Я хотел спросить, при чем тут плечо, но Патрик объяснил сам:
- На доске надо грести, но самое важное - вставать. Из-за плеча я потерял ловкость. К тому же я следую правилу "маленьких шагов". Вас этому учили?
- Да. Но серфинг - это как раз маленький шаг, или, скорее, маленькая волна, разве нет?
Хенсон кивнул, и я заметил, что он смотрит на меня.
- Хочешь о чем-нибудь спросить, Патрик?
- Э-э… ну да, у меня есть вопрос. Вы видели мою рыбу, которую Винсент повесил на стене?
- Да.
- Я вот думаю, может, он и одну из моих досок куда-нибудь пристроил?
Я открыл папку и поискал отчет о распродаже. Там упоминались двенадцать досок и полученные за них суммы.
- Ты отдал двенадцать досок?
- Да, все, что были.
- Ими занимался ликвидатор.
- Кто это?
- Парень, который продает имущество клиента, чтобы оплатить адвокатские услуги: драгоценности, недвижимость, машины. В отчете сказано, что ликвидатор продал все двенадцать досок, взял себе двадцать процентов и вручил Винсенту четыре тысячи восемьсот долларов.
Патрик кивнул, но промолчал. Немного поразмыслив, я опять заглянул в досье. Во время нашего первого разговора по телефону Патрик говорил, что две длинные доски стоят больше остальных. Действительно, в списке значились две доски длиной десять футов. Обе изготовлены фирмой "Один мир" в Сарасоте, штат Флорида. Одну продали коллекционеру за тысячу двести долларов, вторую - на интернет-аукционе за четыреста. Разница бросалась в глаза, и я сообразил, что на аукционе ее купило подставное лицо. Скорее всего ликвидатор продал доску самому себе. Затем он перепродаст ее втридорога и получит навар. У каждого свои маленькие хитрости. У меня тоже. Я знал, что, если он еще не продал доску, у меня есть шанс вернуть ее.
- А если я достану тебе одну из длинных досок? - спросил я.
- Это было бы здорово! Вернуть хотя бы одну.
- Ничего не обещаю, но попробую.
Я решил заняться этим делом позже, подключив к нему своего детектива. Если Циско появится у ликвидатора и начнет задавать вопросы, тот наверняка станет сговорчивее.
Оставшуюся часть поездки мы почти не разговаривали. Минут через двадцать Хенсон свернул к дому Уолтера Эллиота. Это было большое здание в мавританском стиле, с белыми стенами и коричневыми ставнями на окнах. Над фасадом, четко вырисовываясь в синем небе, поднималась высокая надстройка в виде башни. На брусчатке перед входом стоял серебристый "мерседес". Мы поставили автомобиль рядом.
- Мне подождать вас здесь? - спросил Патрик.
- Да. Думаю, я ненадолго.
- А я знаю этот дом. Сзади он весь из стекла. Пару раз я катался в бухте позади него, но там сильное течение и здорово штормит.
- Открой багажник.
Выйдя из машины, я обошел ее сзади и взял свою цифровую камеру. Включив аппарат, проверил уровень зарядки и заодно щелкнул фасад дома. Камера работала исправно - значит, можно было идти в дом.
Я поднялся на крыльцо, но дверь открылась раньше, чем я успел нажать кнопку звонка. На пороге, сияя приветливой улыбкой, стояла миссис Альбрехт.