Да что же за напасти обрушились на голову Любы Платовой! Какие-то отморозки шарахнули ее по голове, настоящий бандит гоняется за ней с ножом, все машины на улице норовят сбить, а отвратительный маньяк, что регулярно названивает Любе по телефону, кажется, знает о ней все... И к тому же на работе, куда она устроилась по большому блату, твориться что-то запредельное. Тайной и круговой порукой охвачена деятельность медицинского центра... И все-таки Люба разгадала его жуткую криминальную загадку - а потому церемониться с ней не собираются. И только ставший родным и близким телефонный маньяк предлагает ей свою помощь...
Да что же за напасти обрушились на голову Любы Платовой! Какие -то отморозки шарахнули ее по голове, настоящий бандит гоняется за ней с ножом, все машины на улице норовят сбить, а отвратительный маньяк, что регулярно названивает Любе по телефону, кажется, знает о ней все... И к тому же на работе, куда она устроилась по большому блату, творится что-то запредельное. Тайной и круговой порукой охвачена деятельность медицинского центра... И все-таки Люба разгадала его жуткую криминальную загадку - а потому церемониться с ней не собираются. И только ставший родным и близким телефонный маньяк предлагает ей свою помощь...
Я сцепила пальцы и поежилась. В горле прочно обосновался горький пульсирующий комок. Стащив с плиты остывший чайник, я налила в чашку воды и, с трудом сделав глоток, всхлипнула:
- Не могу больше... У меня нет сил... Когда только это все кончится?!
В коридоре послышались шаги. В проеме кухонной двери образовался красавец-мужчина. Дипломированный адвокат и по совместительству мой супруг. Одарив меня сверкающей презрительной улыбкой, он поправил воротничок белоснежной рубашки и усмехнулся:
- Хоть сию же секунду... Что, поискать свидетельство о браке?
Глядя в умопомрачительные сливовые глаза, я судорожно сглотнула, с превеликим трудом удерживаясь от слез. Их супруг не выносил. Однако веки предательски набухали, пришлось опустить голову и начать разглядывать дрожащие пальцы.
- Ой! - гнусаво протянул Олег, застегивая манжеты. - Что тут у нас? Снова трясемся, поджав облезлый хвост? И перестань качаться, как припадочная! - заорал он, и стеклянный плафон под потолком отозвался глухим дребезжанием. - Хватит сырость разводить! Только и можешь, что рыдать! Смотреть противно... Не баба, а черт знает что!
Сдерживаться далее не хватило сил, я взвыла и заплакала, давясь слезами. Олег с отвращением смотрел несколько секунд, злобно шарахнул кулаком о стену и выскочил в прихожую.
- Чтоб ты сдохла... - услышала я, потом громко хлопнула входная дверь, и все стихло.
Стиснув руками голову, я привалилась к холодной стене и сползла на пол. Мне и правда захотелось умереть.
Самое обидное, что я снова не успела понять, из-за чего же мы сегодня поссорились. Хотя наш брак длился всего два года, эта милая забава прочно вошла в привычку, которую мало кто решился бы назвать хорошей. Однако муж всем способам выяснения отношений предпо-читал именно этот, и поделать с этим я ничего не могла.
Первый скандал, расставивший все точки над "i", произошел месяцев через семь после свадьбы, когда я, вернувшись с работы в неурочное время, застала любимого супруга в обществе весьма привлекательной блондинки. Муж пришел в сильнейшее негодование, блондинка молча удалилась, красиво виляя крутыми бедрами, а я, наивно предположив, что имею полное право узнать, что происходит в моей собственной квартире, заработала в глаз, после чего целую неделю ходила на работу в темных очках. Вы когда-нибудь видели кардиолога в черных очках? Если видели, значит, были у меня на приеме...
Через неделю последовало бурное примирение, клятвы в вечной любви и голубиное счастье. Но где-то глубоко, на самом донышке хрупкой семейной вазы, уже появилась чуть заметная трещинка...
Держась за стенку, я осторожно поднялась. Голова кружилась, и мысли путались. Добравшись до окна, рывком распахнула обе створки. В лицо пахнул свежий весенний ветер. Закрыв глаза, я глубоко вздохнула. Вдох... выдох... вдох... Сердце, послушно подлаживаясь под ритм дыхания, постепенно начинало биться ровнее.
"Господи, зачем я это делаю? - пришло вдруг в голову. - Глупая привычка: "вдох-выдох, вдох-выдох!" Кому это нужно?"
. Я перегнулась через подоконник и открыла глаза. Третий этаж. Смешно... Мне ли не знать: счастливцы, которым не довелось свалиться с такой высоты вниз головой, потом месяцами лежат в гипсе, терпеливо сращивая покрошенные в винегрет кости. А заботливые родственники тычут им в рот ложки с манной кашей... Но кто будет кормить меня? Олег? Ха-ха... Представляю...
"Ну-ка, отойди от окна! Ты же врач! Не смеши людей..." - скомандовала я сама себе. Развернулась и, стиснув кулаки, оглядела кухню. На столе стояла чашка с водой.
- Конечно! - я даже рассмеялась. И бросилась к висящей на стене аптечке. - Я же врач!
Рванула хлипкие пластмассовые дверцы - на руки посещался целый ворох разноцветных упаковок. Схватив, сколько могла удержать, я вывалила лекарства на стол. Шаря трясущимися пальцами по гладким бокам коробок, долго не могла найти то, что искала.
Наконец под руку попалась плоская красно-белая упаковка, и я, вытащив блистер, принялась торопливо выдавливать таблетки.
Маленькие плоские колесики со стуком падали на стол, составляя причудливую белую мозаику. Я аккуратно убрала остальные лекарства и села, неотрывно глядя на пугающе-манящую белоснежную россыпь. Придвинула чашку. Легонько придавив указательным пальцем, потянула к себе ближний кружочек.
Ничего страшного... Не будет ничего страшного... Просто все закончится: тоска, унижение, боль... И никогда не повторится. Потому что терпеть я больше не в силах. Потому что все равно люблю этого бездушного мерзавца. Который, к сожалению, любит только одно - втаптывать меня в грязь...
Да, я врач. И знаю все симптомы. Просто сердце начнет биться сильнее. Но ему это не привыкать, так что ничего... Потом заложит уши, и ледяной холод, сковывающий ноги, потечет вверх по жилам, стремительно превращаясь в расплавленный огонь...
Я закрыла глаза, и в следующее мгновение таблетка оказалась во рту. Горькая, словно моя жизнь...
Гром телефонного звонка, раздавшийся из прихожей, заставил меня вскочить на ноги. От испуга чашка выскользнула из пальцев и опрокинулась, заливая рассыпанные по столу лекарства. В замешательстве я кинулась за тряпкой, потом бросила ее и принялась судорожно собирать враз размякшие таблетки.
Руки тряслись и не хотели слушаться. А телефон звонил и звонил, будто издевался, разрывая мой и без того закипающий мозг.
- Ненавижу! - в отчаянии крикнула я в сторону
прихожей. Тут ноги подкосились, и я упала на табурет. - Господи... а вдруг это он?
Мысль пронзила, словно током. Если это Олег звонит, чтобы извиниться, сказать, что любит только меня и что никогда больше... Я вскочила и, путаясь в неверных ногах, бросилась к телефону.
- Да?! -закричала, срывая трубку. - Я слушаю!
- Здравствуйте! - немного растерянно произнес высокий женский голос. После секундной паузы женщина осторожно поинтересовалась: - Медведева... это ты?
Стиснув свободной рукой лоб, я зажмурилась. Не понимаю, в чем дело... Это не Олег. Кто это? Спрашивают какую-то Медведеву... Боже мой, да ведь Медведева - моя девичья фамилия!
- Кто вы? Что вам нужно? - Странный звонок заставил меня очнуться.
- Ну, это точно ты, Медведева! - удовлетворенно протянула женщина. - Я уж подумала, что не туда попала! Это Зотова... Вера. Ну, вспомнила?
"Вера Зотова...- забормотала я. В имени было что-то невероятно знакомое. - Вера Зотова..."
- Верка, ты, что ли?
- Я! - радостно подтвердила моя. рывшая одноклассница и засмеялась. - Вечно, Медведева, до тебя как до жирафа!
.. Схватив трубку обеими руками, я закричала, дрожа от нервного возбуждения:
- Верка! Верка! Я узнала! Конечно, узнала! Господи... Зотова, здравствуй! -
- Ну, здравствуй еще раз! - хихикнула подруга. - Как дела? Я тебя не отвлекаю?
Разом сбившись с дыхания, я торопливо забормотала:
- Нет, нет, Верочка! Что ты...
Взбодрившись ответом, одноклассница пустилась в пространные воспоминания о далеком отрочестве, дав мне тем самым несколько минут, чтобы прийти в себя.
Слушая заразительное хихиканье Верки, с самого детства слывшей невероятной болтушкой, я испытывала довольно странное чувство, словно только что вынырнула с огромной глубины и глотнула воздуха.
Не прошло и получаса, как мне удалось выяснить, чего ради она вдруг позвонила: в нашей школе намечается встреча одноклассников.
- В субботу, двадцать третьего... - трещала Верка. - В шесть... Встречаемся у крыльца. Ну что, Медведева, сможешь?
- Смогу, - кивнула я, разглядывая настенный календарь. - Приду обязательно! Спасибо тебе, Зотова!
Если бы Зотова догадалась, что сегодня для меня сделала, то могла бы быть уверена, что где-то там, наверху, в небесной канцелярии, в списке совершенных добрых дел напротив ее имени поставили большой жирный крестик...
Застегнув пуговицы халата, я вскинула вверх руки и потянулась. Будем считать это утренней зарядкой. Отодвинув занавеску, выглянула в окно. Воскресное утро выглядело весьма многообещающе. Солнышко, птички, первая робкая мать-и-мачеха... Похоже, будет отличный день. Не у меня, конечно. Лично мне радоваться было не с чего: муж, исчезнувший вчера вечером после скандала, не появлялся и не звонил.
Я включила музыку й направилась на кухню. Машинально поглядывая в окно, сварила кофе, сделала бутерброд с сыром. Потом села, отрешенно глядя на свой легкий завтрак. Невеселые мысли прервал звонок в дверь. Я вздрогнула. У Олега ключи...
Приоткрыв дверь, украдкой вздохнула.
- Доброе утро, Любовь Петровна... - с чувством приветствовал меня молодой высокий парень по имени Коля, наш сосед слева, и печально вздохнул.
- Здравствуй, Коля! - обреченно кивнула я и отступила назад. - Проходи.
Деваться было некуда. Ведь Коля пришел лечиться. А я врач...
- Вот, - смущенно сказал сосед и стал косить в сторону, - болею...
Я посмотрела на него укоризненно. Он смотрел на календарь.
Николай Ферапонтов здоров как бык. Однако вече-рами,имеет большую слабость к чрезмерному потреблению горячительных напитков, отчего по утрам частенько страдает и мается.
- Сердце, Любовь Петровна... Щемит, щемит... Терпенья нет!
Коля взглянул на меня с надеждой. Я жестом приказала ему задрать рубашку и пошла за стетоскопом.
Могучее сердце соседа исправно перегоняло по сосудам слегка разбавленную кровью водку и никаких нарушений в работе не предвещало. В очередной раз изумившись, я сообщила, что он совершенно здоров, и прочитала небольшую лекцию о правильном питании и здоровом образе жизни. Сосед огорчился.
- Тебе, Коля, жениться надо, - сказала я, - и перестать глупости выдумывать.
Чтобы совсем не добивать парня, я сжалилась и выписала ему витамины. Получив рецепт, он повеселел и поинтересовался:
- Любовь Петровна, я сейчас на рынок смотыляюсь, может, вам чего надо?
' Я задумалась, потом кивнула:
- Картошки... Килограмма три. Можешь?
Коля посмотрел на меня снисходительно и кивнул.
Выпроводив Колю, я вернулась на кухню. Кое-как запихнув в себя бутерброд, распахнула окно и уселась на широкий подоконник.
Одуревшие от бурного наступления припозднившейся весны почки на ветках бухли и лопались прямо на глазах. Распоясавшиеся воробьи бесчинствовали, затевая бесконечные потасовки на глазах млеющих от героизма кавалеров воробьих. Прижавшись виском к оконной раме, я жадно разглядывала бурлящую жизнью улицу, забывая вытирать катящиеся по щекам слезы.
Зазвонил телефон. Может, это... На ходу ловя соскакивающие тапочки, я торопливо прошаркала в прихожую.
- Слушаю!
- Привет! - раздался голос Лидки Вельниченко, моей подружки.
- Привет, - вяло отозвалась я.
Лидка многозначительно хмыкнула:
- И что у нас с голосом?
Я замялась. Мне рассказывать, так же как ей слушать, одно и то же в сто первый раз едва ли нужно.
Так... Настроение ни к черту.
- Ясно! - Она протяжно вздохнула. - Опять любезный супруг мастер-класс показывал? Что на этот раз?
- Как всегда...
- A-а! Не там сидишь, не так свистишь?
- Ну да...
Пару минут Лидка с чувством поясняла, что думает об Олеге, потом внесла свежую идею:
- Я бы на твоем месте давно бледных поганок намариновала и суженого накормила...
Идея имела свои плюсы, но носила явно выраженный криминальный оттенок. Характер у подружки не чета моему. Будь Олег женат на ней - прыгал бы возле плиты с поварешкой и добровольно мечтал бы о банке маринованных поганок.
- Чем думаешь заняться? - спросила Лидка, выпустив пар. - Неужели будешь дожидаться?
Именно это я и собиралась делать, но признаться Лидке язык не повернулся.
- Да мне постирать кое-чего нужно...
- К черту! - отрезала она. - Мне Галька Степанова звонила. У нее муж простудился, теперь два билета в кино пропадают. В четыре жду тебя на остановке. Пока!
- А-а-а... - собралась было отказаться я, но в трубке уже жизнерадостно пикали короткие гудки.
Я положила трубку на рычаг, посмотрела в зеркало на свои заплаканные опухшие глаза и сказала: .
- Что ж... Только если билеты пропадают...
. Лидка окинула взглядом уже почти опустевшее фойе кинотеатра и заторопила:
- Давай быстрее! Опаздываем...
По счастью, опоздали мы совсем чуть-чуть и к концу фильма я смогла понять, за что же все-таки придушили главную героиню.
- Как тебе? - поинтересовалась я.
Пробираясь между рядами кресел к выходу, подруга
пожала плечами:
- Никак... Она - дура, он - козел, а все остальные - настоящие придурки!
Исчерпывающее резюме. В этом - вся Вельниченко Лидия Максимовна.
Оказавшись на улице, мы вдвоем синхронно вдохнули полной грудью весеннего воздуха и посмотрели друг на друга. -
- Ну? - сурово спросила Лидка, поймав мой тоскливый взгляд, брошенный на ближайший таксофон. - Если ты сейчас скажешь, что тебе пора...
- Нет! - перебила я. - Мы вполне можем прогуляться... Погода хорошая...
Подруга удовлетворенно кивнула, я быстренько уцепила ее под локоток, и мы неторопливо двинулись по узкому замусоренному переулку в сторону бульвара.
- А тебе Зотова дозвонилась? - вдруг вспомнила я.
- Дозвонилась. Ты как?
- Пойду, - заторопилась я, - с удовольствием... Интересно на наших посмотреть.
Сразу вспомнились беззаботные школьные годы. Весело хихикая, мы неторопливо брели по мокрому асфальту, кое-где еще покрытому тонким слоем льда. Льдинки звонко хрумкали под каблуками, загадочным образом поднимая настроение. Мне вдруг захотелось попрыгать на одной ножке.
- Все-таки здорово, да, Лид? Весна всегда...
Я умолкла, поскольку услышала за спиной хруст льда под чьими-то торопливыми тяжелыми шагами. Переулок глухой и безлюдный, и по спине отчего-то побежали мурашки. Я оглянулась, и...
И больше ничего не помню...
- Ну, что? - словно сквозь вату, услышала я незнакомый мужской голос. - Все нормально?
- Да... - Женский голос звучал взволнованно и, видимо, оттого казался невыносимо высоким. -Кажется.... Она жива...
Голоса тонули в каком-то странном гудении, словно где-то поблизости находился улей. Чрезмерно удивленная, я попыталась принять участие в разговоре, но сумела произвести только стон.
- Люба! Люба! - испуганно запричитал женский голос, и я вдруг сообразила, что это меня зовет Лидка. - Любочка, ну очнись же!
Господи, да у меня еще и глаза закрыты... Совершив невероятное усилие, я шевельнулась, чуть приоткрыв веки. Надо мной маячило какое-то мутное облако, в середине которого темнели два размазанных силуэта.
- Слава богу, Любонька... - Лидка начала дышать все чаще и наконец заплакала.
Тут кто-то осторожно приподнял меня за плечи. Я снова услышала мужской голос:
- Люба! Вы меня слышите?
-.Угу..тихо сказала я.
Гул вокруг усилился, и я поняла, что шумит у меня в голове. Беспомощно распластавшись на чьих-то руках, я закрыла глаза. "Бред какой-то..." Тот, кто держал меня за плечи, вдруг осторожно наклонился и тихо шепнул на ухо:
- Не бойся... Все будет в порядке...
Что.происходило дальше, я помню частично. Но одно знаю наверняка - Лидка все время была рядом, держала меня за руку и всхлипывала. Приезд "Скорой помощи" я пропустила, очнувшись лишь в тот момент, когда санитары грузили носилки в машину.
По дороге мне стало лучше. Захотелось сесть, однако молоденькая докторша сердито хмурилась, не позволяя подниматься. Я знала, что она права, поэтому не спорила. Лидка сидела рядом, губы у нее дрожали, и она глядела так испуганно, что я не выдержала.
- Доктор, - окликнула я, - пожалуйста, накапайте ей валерьянки!
В больнице мы долго не задержались. Когда вышли на улицу, было уже совсем темно. Лидка быстро поймала такси и, осторожненько придерживая меня под локоть, усадила в салон.
- Шеф! - выразительно посмотрела на водителя подруга. - Пожалуйста, помедленнее и без кочек... Договорились?
Водитель, взяв пассажирок возле лечебного учреждения, сразу проникся пониманием, поэтому по дороге нас не обогнали только хромые и безногие.
- Культурно отдохнули! - с вполне понятным сарказмом протянула Лидка, глядя в окошко. - Я чуть богу душу не отдала со страху!
Стараясь особо не напрягаться, я поинтересовалась:
- Слушай, а в чем вообще дело-то было? Я упала... или как?
Подруга покосилась в мою сторону и хмыкнула:
- Или как.
За ее "или как" скрывались вещи совершенно удивительные.
Как объяснила Лидка, мое легкое, как сказали в больнице, сотрясение мозга произошло вовсе не от самопроизвольного падения на льду. Оказывается, в то самое мгновение, когда я оглянулась на звук раздавшихся сзади шагов, из-за ближайшего угла выскочил какой-то парень и ни с того ни с сего взял да и огрел меня по затылку.
- Какой парень? - не поверила я своим ушам. - Из-за какого угла? Почему меня?
- Видишь ли, он не комментировал. Так вот, слушай дальше! Ты рухнула, как береза под топором. И к стеночке привалилась. Я перепугалась насмерть... А тут еще двое подскакивают! Морды бандитские, головы бритые... Я уж со всеми родными своими попрощалась! Ну, думаю, вот и смерть твоя пришла, Лидия Максимовна! Надругаются сейчас изверги над телом белым, сахарным...
- Не отвлекайся! - по возможности строго оборвала я, заметив, что непосредственно дорога нашему шоферу стала не слишком интересна. . Красочное повествование занимало его гораздо больше.
- Короче говоря, обступают нас эти ханурики с трех сторон... Тебе-то хорошо было, - вдруг сердито надулась подруга, - ты уже валялась и ничего не видела! А я в трезвом уме и твердой памяти.
- Трезвого ума у тебя сроду не бывало! - разозлилась я. - Хватит резину тянуть!
Судя по всему, и водитель был со мной полностью согласен.