– Когда вы в последний раз ее видели, она шла по улице Ябру в сторону Холмлиа?
– Да.
– Но ведь по пути к Холмлиа ей пришлось пройти довольно длинный туннель, верно?
Крамер поднял голову. Недолго подумав, медленно кивнул:
– Да, наверное.
Франк поерзал на месте.
– Оттуда до Холмлиа путь неблизкий. Ей нужно было пройти туннель и идти дальше, по Холмлиавей. Не помню, есть ли в туннеле пешеходная дорожка, но, во всяком случае, по-моему, очень неудобно выходить из машины перед туннелем…
– Я плохо знаю тот район, – перебил его Хеннинг Крамер.
– И тем не менее, – сказал Фрёлик. – От перекрестка с круговым движением до Холмлиа километра два, а то и три. Почему вы не подвезли ее поближе?
– Она сама попросила, чтобы я высадил ее на перекрестке.
Фрёлик довольно долго молчал, глядя на Крамера в упор. Крамер не отвел взгляда в сторону.
– А может, она пошла через рощу? – предположил он. – Решила срезать путь.
– Кажется, вы сказали, что она шла по улице Ябру?
– Да, но, наверное, там где-то можно пробежать через рощу и сократить дорогу.
– Возможно, однако вы видели, как она свернула в рощу?
– Нет, я только помню, что она несколько раз попросила высадить ее у перекрестка с круговым движением.
Фрёлик решил сменить тему и посмотрел в свои записи.
– Когда вы приехали в Ингирстранд, следом за вами приехала еще одна машина, так?
– Нет.
– По-моему, вы говорили, что в Ингирстранде у вас не получилось остаться наедине.
– Ну да, на парковку заехала еще одна машина, но не за нами, а просто… Наверное, тоже парочка вроде нас решила уединиться.
– Значит, в той машине сидели двое?
– Нет. Понятия не имею. Я не видел, сколько народу сидит в той машине – двое или пятеро. Я туда не смотрел.
– Вы запомнили марку той машины?
– Не помню. Самая обычная машина, седан, японка, "форд" или "опель"… таких миллионы!
– Какого цвета?
Крамер пожал плечами:
– Понятия не имею… темная. Ночь, света почти не было.
– Та машина не ехала за вами из Ингирстранда?
– Нет, вряд ли. И вообще, кроме нас, на парковке никого не было.
Фрёлик снова обдумал все, что услышал.
– О чем вы разговаривали, когда уехали с того места, где занимались сексом?
– Ни о чем.
– Совсем ни о чем?
– Да.
– Даже не обсуждали, куда она собирается пойти и что скажет бойфренду, если он спросит, где она пропадала?
– Нет.
Фрёлик кивнул. Жаль, что приходится допрашивать Крамера в одиночку. Он глубоко вздохнул.
– В чем дело? – поинтересовался Крамер.
– Мне очень жаль, но должен сообщить, что из разряда свидетелей вы переходите в разряд подозреваемых.
Хеннинг Крамер ничего не ответил.
– Вы слышали, что я сказал? – спросил Фрёлик.
– Катрине была единственной, кого я любил…
– Все равно, – возразил усталый Фрёлик. – Катрине нашли убитой, причем состояние ее тела намекает на наличие у убийцы сексуального мотива. В девяти из десяти подобных случаев убийство совершается с целью скрыть другое преступление… иными словами, изнасилование. А вы утверждаете, что занимались сексом по взаимному согласию за несколько часов до того, как ее нашли убитой.
– Так и было.
– Все возможно, конечно, но обвинитель, судья и присяжные, скорее всего, истолкуют произошедшее по-другому.
– Но что же мне делать?
– Сейчас вы подпишете протокол и сдадите анализ ДНК-А потом вам придется еще раз подумать над тем, что и когда выделали. Постарайтесь вспомнить все как можно лучше, потому что нам придется перепроверять ваши показания. Так что, если сумеете вспомнить людей или машины с пассажирами – словом, свидетелей, которые могут подтвердить то, что вы мне рассказали, вам будет легче.
Крамер мрачно уставился перед собой.
– Куда вы поехали после того, как высадили ее?
– Домой.
– Где вы живете?
– В Холмене, на Стасьонвей.
– Там квартира вашего брата?
– Нет, я живу там с матерью.
– Квартира матери или ваша?
– Матери.
Фрёлик кивнул и сделал пометку в блокноте.
– Говорила ли вам Катрине в ту ночь что-нибудь такое… все равно что… отчего вам стало не по себе, или вы потом долго размышляли над ее словами, или не поняли…
Крамер закрыл глаза. У него на лбу выступила испарина.
Фрёлик снова пожалел, что допрашивает его в одиночку.
– Да, кое-что… – ответил Крамер.
– Что?
– Она сказала, что у нее есть тайна.
– Ага!
– Я стараюсь вспомнить. Когда мы встретились, она… мне показалось, что она совершенно счастлива…
– Когда вы за ней заехали?
– Ну да. Я спросил, что случилось, не выиграла ли она в лотерею. Виду нее был совершенно счастливый и такой… как будто она под кайфом. Она ответила, что не выиграла, но случилось настоящее чудо.
– Настоящее чудо?
– Да, и я спросил что, а она покачала головой и обещала, что потом расскажет.
– Потом?
Крамер кивнул.
– У вас сложилось впечатление, что ее тайна как-то связана со званым ужином?
Крамер покачал головой.
– Что она могла иметь в виду? У вас есть предположения, догадки?
– Ни малейшего понятия.
Фрёлик повелительно протянул руку.
– А? Что?
– Ключи от машины, – пояснил Фрёлик. – Возможно, вы и не запомнили никаких свидетелей, но один свидетель у вас есть, причем такой, который в подобных случаях часто бывает самым главным. Я имею в виду автомобиль.
Глава 11
Как зовут хулигана
Остановившись на пороге, Элизе Хермансен принялась взволнованно озираться по сторонам.
– Я еще ни разу в жизни не была в полицейском управлении, – словно извиняясь, пояснила она, проводя ладонью по коротко стриженным волосам.
– Все будет хорошо, – ответил Гунарстранна. Он взял ее под локоть и повел к среднему столу. – Садитесь, пожалуйста. Хотите чего-нибудь? Например, кофе?
– Нет, спасибо, – ответила она, садясь. – А мне обязательно надо на них смотреть?
– Нет, не обязательно, и все же будет хорошо, если вы сделаете над собой усилие, – не сразу ответил Гунарстранна. Он выдвинул ящик стола и достал оттуда стопку фотографий. Несколько минут выжидал, но, поняв, что Элизе не собирается отвечать, продолжал: – Судя по вашим словам, мужчине, который в тот день вломился в бюро путешествий, около сорока лет, ростом он примерно метр восемьдесят, в одном ухе серьга. Крепкого телосложения, но не толстый.
Элизе Хермансен кивнула.
– Крепкого телосложения, но не толстый, – повторил Гунарстранна, глядя свидетельнице в глаза. – Скажите, он такой же, как Франк Фрёлик, детектив, который первым беседовал с вами? – Он жестом показал на только что вошедшего Фрёлика.
Элизе Хермансен вспыхнула, испуганно улыбнулась, заморгала глазами.
Фрёлик закрыл за собой дверь и широко улыбнулся:
– Вы считаете, что я… скорее толстый, чем крепкого телосложения? Тот тип был стройнее меня?
Ободренная улыбкой Фрёлика, Элизе Хермансен сказала:
– Мне нравится, когда у мужчин не только кожа да кости. – Она немного успокоилась. – Скажем, талия у него поуже, чем у вас.
– Отлично! – Фрёлик подмигнул ей и повернулся к Гунарстранне: – Мне нужно кое-что сообщить тебе об одном свидетеле. Жду тебя снаружи. – Он снова собрался выйти.
– На самом деле по сравнению с вами он был стройный, – сказала Элизе Хермансен в спину Фрёлику.
Фрёлик закрыл дверь, и свидетельница повернулась к Гунарстранне:
– Я имела в виду совсем другое…
– "Он был по-своему привлекателен… красив грубой мужской красотой", – вслух прочел Гунарстранна.
Элизе снова кивнула.
– Когда вас спросили, что вы имели в виду, говоря "красив грубой мужской красотой", вы ответили, что его лицо немного похоже на лицо какого-нибудь актера-итальянца, вроде Марчелло Мастроянни или Сильвестра Сталлоне.
Элизе кивнула.
– Не могли бы вы поподробнее остановиться на его внешности?
– У него… такие своеобразные рот и подбородок. Но вам ведь нужно точнее…
Гунарстранна кивнул.
– В нем угадывается что-то порочное… мужское.
– Ясно. Когда вас спросили, какого цвета у него глаза, вы ответили, что не можете вспомнить. А теперь можете?
Элизе с сожалением покачала головой.
– По вашим словам, у него волосы цвета соли с перцем, конский хвост и уродливый шрам на правой руке.
Элизе кивнула.
– А имени его вы вспомнить не можете? Катрине Браттеруд упоминала его имя?
– Я не уверена.
– Что значит "не уверена"?
– По-моему, она говорила, как его зовут.
– Вы обсуждали его?
– Нет, но потом я начала ее расспрашивать, и, кажется, она упомянула его имя… вот только я его забыла.
– Не важно, – дружелюбно заметил Гунарстранна. – Я передал ваше описание того человека в отдел особо тяжких преступлений криминальной полиции и попросил сотрудников архива подобрать снимки мужчин, родившихся с 1955 по 1964 год, то есть тех, кому сейчас от тридцати пяти до сорока пяти лет. Бывает, человек выглядит старше или моложе своего возраста, верно? Все зависит от прически, одежды и так далее…
– Его имя было похоже на какую-то бандитскую кличку, – перебила его Элизе.
– На бандитскую кличку? – Гунарстранна поправил очки.
– Да, такие имена часто бывают у головорезов в кино: Стиг, Ронни…
– Борд? Роджер? Джим? – предположил Гунарстранна.
Элизе в отчаянии покачала головой:
– Может, я еще вспомню…
– А пока, – сказал инспектор, – пожалуйста, не спешите и внимательно взгляните на эти снимки. Не волнуйтесь, если не будете уверены на сто процентов. Скажите, если заметите какую-то знакомую черту, а потом мы с Франком Фрёликом с вами побеседуем. Кстати, не бойтесь очернить невинного человека… Если вам покажется, что вы кого-то узнали, мы вызовем того человека к себе и постараемся выяснить, был ли он знаком с Катрине. Если он ни при чем, мы, разумеется, не будем ни в чем его подозревать. Вы согласны?
Элизе кивнула.
Гунарстранна с трудом подавил приступ кашля, улыбнулся, словно извиняясь, и продолжал:
– Кроме того, учтите: наличие чьего-то снимка в полицейских архивах не обязательно означает, что тот или иной человек – преступник. Я специально подчеркиваю это, чтобы вы не делали скоропалительных выводов, если увидите среди снимков знакомое лицо. Вы меня понимаете?
Элизе Хермансен кивнула.
– Тогда поехали. – Гунарстранна положил перед ней на стол стопку фотографий.
– Вот интересно, повезет ли нам, – сказал Гунарстранна, закрывая за собой дверь. – Похоже, провалами в памяти дамочка не страдает… Так о чем ты хотел со мной поговорить?
– О парне с эспаньолкой. Хеннинга Крамера можно считать подозреваемым! – ответил Фрёлик, разворачиваясь на стуле.
– Понятно, – кивнул Гунарстранна, взял отчет Фрёлика и начал с интересом его читать.
– По его словам, он заехал за Катрине к дому Аннабет Ос, они немного покатались, а потом поехали в Оппегорд. Остановились недалеко от парка развлечений Тюсенфрюд. Там, на автостоянке, они занялись любовью. Он уверяет, что по взаимному согласию.
– Ясно. – Гунарстранна читал не отрываясь.
Фрёлик покачивался на стуле и ждал.
Наконец Гунарстранна поднял голову и спросил:
– Ну и что ты думаешь?
– По-моему, я… – начал Фрёлик, но замолчал, потому что на Гунарстранну напал очередной ужасный приступ кашля. – По-моему… – Фрёлик снова замолчал.
Тщедушное тело Гунарстранны сотрясалось от приступа. Инспектор пытался подавить кашель, но безуспешно. "Нет, это не простуда", – подумал Фрёлик. Кашель у его босса сухой, лающий… Он пробирает до самых пяток. Как лавина в горах… Фрёлик старался не обращать внимания на то, как дергается лицо Гунарстранны. Глаза у инспектора вылезли из орбит, губы плотно сжались. Инспектор побагровел и раздулся, став похожим на жабу. Фрёлик представил, что в легких у инспектора громоздятся огромные валуны. Они только и ждут, когда можно будет с грохотом покатиться вниз по склону. Достаточно подтолкнуть первый камень…
– Тебе надо к врачу, – сказал Фрёлик, когда понял, что больше не в силах выносить.
– Кх… кх… почему?
– Возможно, у тебя эмфизема. У курильщиков со стажем такое бывает.
Приступ заканчивался. Инспектор сурово посмотрел на своего помощника. Он дышал ровнее. Валуны у него внутри улеглись.
– Нет у меня никакой эмфиземы, – буркнул он, почти не скрывая злости, и кашлянул, словно демонстрируя, что приступ прошел. – У меня кашель курильщика, самый обыкновенный кашель курильщика!
– Так говорит врач?
– Да.
– Бросай курить!
– Обязательно брошу… когда-нибудь. Кстати, я умею справляться с кашлем… Надо делать неглубокие вдохи. – Гунарстранна уже доставал из кармана очередную самодельную сигарету. – И потом, курение – одно из того немногого, что доставляет мне удовольствие.
– Но…
– Хватит о моем курении! – рявкнул Гунарстранна.
Фрёлик даже поежился. Он не ожидал такой вспышки.
– Лучше расскажи о Хеннинге Крамере. По-твоему, он – паршивая овца?
– Возможно, – быстро ответил Фрёлик. – В его показаниях много нестыковок. То есть вначале все довольно складно – до того места, как они трахались в машине. Но потом… по его словам, он якобы высадил ее у перекрестка с круговым движением – совсем рядом с местом преступления.
– По-твоему, он лжет?
– Не знаю. Возможно, у него просто нервы не в порядке. Допустим, в первой части он говорит правду, то есть он действительно отвез ее в красивое место и предложил перепихнуться в машине, но потом…
– По-твоему, она не захотела? – Гунарстранна кивнул и продолжал: – Допустим, он к ней приставал, она отказала – в конце концов, у нее был постоянный приятель. Он ее изнасиловал, и на ее одежде остались следы спермы. Она сопротивлялась, вырывала ему волосы, царапалась. Все вполне логично. – Он кивнул.
Фрёлик молчал.
Гунарстранна разминал сигарету.
– Жаль, что мне пришлось допрашивать его в одиночку, – признался Фрёлик.
Гунарстранна поморщился:
– Что сделано, то сделано!
– Но возможно, он убийца.
Гунарстранна глубоко вздохнул и неожиданно улыбнулся.
– В его рассказе есть кое-что по-настоящему любопытное! – Он ткнул сигаретой в воздух и стал наблюдать за мерцающим огоньком. – Допустим, Крамер изнасиловал и убил ее. И что же он сделал потом?
Фрёлик наклонился вперед:
– Ты сам сказал… Он руководствовался логикой. Раздел ее, потому что на одежде остались его волосы, следы спермы, волокна от его одежды. Он понимает, что одного пятна, одного волоска достаточно, чтобы по анализу ДНК опознать насильника. Вполне понятно, почему дальше он путается… Он ведь должен был сочинить что-то правдоподобное. Возможно, он действительно высадил ее в Мастемюре… Только не живую, а мертвую. Он остановился, выволок из машины труп и перебросил его через заграждение.
Гунарстранна молча ждал продолжения.
– Наверное, именно так все и было, – закончил Фрёлик.
– И что же нам делать? – спросил Гунарстранна.
– Ты о чем?
– Его нужно арестовать?
– Как раз этого я и не знаю, – вздохнул Фрёлик. – Вот почему я все время жалел, что со мной нет тебя. Кстати, сейчас эксперты осматривают его машину. Так что придется подождать. Там видно будет.
– Тебе не кажется, что он успел уничтожить улики?
– Конечно, все возможно. Он мог спрятать ее одежду и…
– У тебя есть веский повод для подозрения?
Фрёлик замялся.
– С твоего разрешения, я повторю вопрос. Его нужно арестовать?
– Если хочешь его арестовать – да ради всего святого, поезжай и надень на него наручники! – Раздосадованный Фрёлик встал.
– А ты бы его арестовал?
– Что значит "я бы"?
– Ты бы арестовал его или нет?
– Тебе решать!
– Я могу опираться только на твой отчет. – Гунарстранна выпустил дым, помахав недавно прочитанными бумагами.
– По-твоему, отчета недостаточно?
– Этого я не сказал. Но от того, чтобы арестовать Крамера, меня удерживают два фактора! – Гунарстранна тоже встал и рявкнул: – Прежде всего, нужно проверить его показания! Сейчас же. Ничего нельзя исключать, особенно из-за одной вещи, которую сказал Крамер… Странно, что ты сам за нее не ухватился!
– Ты о чем? – удивился Фрёлик.
– Да ведь он сам признался, что вступал в сексуальные отношения с жертвой убийства!
Когда до Фрёлика наконец дошло, что имел в виду Гунарстранна, он устало ссутулился и буркнул:
– Ладно, считай, что я увлекся.
– Должно быть, Крамер не врет, – сухо продолжал Гунарстранна. – Потому что признался, что вступал с ней в половую связь. Обычно насильники уверяют, что жертва занималась с ними сексом добровольно… но такая стратегия оправданна только в том случае, если обвиняемый и потерпевшая должны встретиться в суде. Там вопрос вины зависит от того, насколько можно верить заинтересованным сторонам. Но в нашем случае все по-другому. Катрине Браттеруд умерла. Если мотивом к убийству Катрине Браттеруд было желание заткнуть жертве рот, то зачем ему признаваться, что они занимались сексом? Ведь он все равно что сам подставил голову под топор!
– Значит, ты не считаешь, что ее убил Крамер?
– Этого я не сказал. Но если он все же убил ее, то, скорее всего, не потому, что пытался скрыть изнасилование.
Фрёлик вздохнул.
– С его стороны, – продолжал Гунарстранна, – совершенно нелогично признаваться в сексе с Катрине, если он убил ее для того, чтобы скрыть факт изнасилования.
– Значит, мы его не арестуем, – легко согласился Фрёлик.
– Что нам вообще известно на сегодняшний день? – Гунарстранна начал демонстрировать нетерпение.
– Мы знаем, что в три часа ночи она была жива.
– Если Крамер говорит правду.
Фрёлик кивнул:
– Если он говорит правду, она была жива в три часа ночи. Придется предположить, что ее убили вскоре после того, потому что труп нашли в пятистах – шестистах метрах от того места, где Крамер в последний раз видел ее.
– Но ведь убили ее не там, где нашли, – возразил Гунарстранна. – Ее перетащили.
– Возможно, она стала случайной жертвой, – предположил Фрёлик. – Она вполне могла столкнуться с каким-нибудь психом. В туннеле, например, ведь ей пришлось бы пройти его из конца в конец, чтобы попасть к дому своего бойфренда. В туннеле ее мог подкараулить кто угодно… А потом псих оттащил ее подальше и задушил.
– Где же место преступления?
– Его еще нужно найти.
– Вот именно! Мы обязаны проверить все места, о которых упоминает Крамер, пройти по тому маршруту, по какому она предположительно двигалась в сторону Холмлиа, и прочесать весь район в поисках места преступления. Кроме того, придется проверить алиби Крамера. Найди свидетелей, способных подтвердить его слова. Однако нам также известно, что группа гостей покинула дом Аннабет Ос примерно в то же время, что и Катрине. Мы также знаем, что на стоянку в Ингирстранде за Крамером и Катрине приехала другая машина – кажется, так?
– Крамер не считает, что другая машина ехала за ними.