Последний расчет - Хьелль Ола Даль 30 стр.


– Да.

– Зачем?

– Как вы не понимаете? Я хотела, чтобы она умерла.

– Неужели этого нельзя было избежать – ее смерти?

– Не знаю… может быть, будь я другой, воспринимай я по-другому… жизнь…

– Вы с ней говорили?

– Конечно.

– Но почему вы ее убили?

– Потому что она была моей лучшей подругой.

– И что?

– Моя лучшая подруга! Как вы не понимаете? – устало улыбнулась Сигри. – Нет, конечно, куда вам! Мне почти нечего сказать в свое оправдание. Я себя знаю…

– Когда вы оттуда ушли?

– Когда она затихла. Она не произносила ни звука. Все, что могла, она выкричала там, с ним. Вот что меня особенно бесило. Для меня у нее даже крика не осталось!

– Что вы делали потом?

– Вернулась в Шотландию. В тот же день. Купила "горящий" билет.

– И вас не вызывали на допрос в полицию?

– Нет.

– Значит, никто не знал, что вы приезжали в Норвегию?

– Никто.

– А Катрине о чем-нибудь догадывалась?

– Нет, – ответила Сигри.

– Но она позвонила вам и сообщила, что узнала имя своей матери. Ведь именно это она сказала вам, когда звонила в субботу, да?

Сигри кивнула.

– Она сама сказала, что Буэнг живет в доме престарелых?

Сигри покачала головой:

– Нет. О Рейдаре Буэнге Катрине вообще не знала. Как и обо мне. От ее слов я испытала потрясение… Тот разговор был ужасным. Когда она поделилась со мной тем, что ей удалось выяснить, я думала, что меня хватит инфаркт. Я знала, где живет Рейдар. С тех самых пор, с того самого дня я не упускала его из виду.

– Чего вы от него хотели, когда пришли к нему на следующий день после звонка Катрине?

– Хотела убедиться, что Рейдар не рассказал ей обо мне, то есть об отношениях между Хелене и мной. Я знала, что Катрине рано или поздно найдет его. И если она найдет Рейдара, то всплывет мое имя. Настоящая катастрофа для нас обеих. Мне нужно было сначала поговорить с Рейдаром. Нужно было уговорить его ничего не рассказывать Катрине обо мне.

– По-вашему, Буэнг знал, что Хелене убили вы?

– Конечно.

– Но он вас не выдал.

– Нет, не выдал.

– Вот и мне он ничего про вас не сказал. Вы до сих пор любите Рейдара Буэнга?

Сигри Хёугом растянула губы и рассмеялась таким же леденящим смехом, как недавно.

– "Вы до сих пор любите его?" – передразнила она. – Старый дурак, ханжа проклятый! – Она стиснула кулаки. – Что вас интересует на самом деле? Какого дьявола вы пристаете ко мне с вопросами? Хотите знать, не скучаю ли я по старику, который не может ходить без посторонней помощи? Скучаю ли я по физической близости с таким человеком?

– Я спросил, любите ли вы его, – невозмутимо, как и прежде, ответил инспектор.

Они устроили дуэль взглядов. Наконец Сигри Хёугом ответила:

– Какая разница? Я разрушила свою жизнь. Полжизни я живу с человеком, который считает любовь просто мышечными сокращениями и обменом физиологическими жидкостями. – Она посмотрела в потолок и глубоко вздохнула. – А знаете, я понятия не имею, любила я Рейдара или нет. Понятия не имею! Я давно не испытываю по поводу любви никаких иллюзий. Наверное, тогда… в молодости, я еще верила в любовь… Мне показалось, что я выбыла из игры… Вам бывало так плохо, с похмелья или от болезни, что хотелось умереть, лишь бы избавиться от мучений? Примерно так я себя чувствовала. Но похмелье быстро проходит, а мое состояние не проходило. По вечерам я отправлялась гулять. Забиралась в безлюдные места и колола себя булавками… и визжала, стараясь избавиться от своих мучений… такая была любовь. А сейчас? Я уже не знаю. Не знаю, что важно, а что нет. И хуже всего то, что я уже не помню, какая я была раньше… я утратила часть души, которую считала самой драгоценной. – Сигри стиснула зубы и процедила с ненавистью – в углах губ выступила слюна: – Только одно с тех пор не изменилось и уже не изменится никогда… Ненависть к Хелене!

– Сейчас вы ненавидите ее так же сильно, как тогда?

– Ну вот, вы опять за свое, – вздохнула она и закрыла глаза. – Иногда – да. Но чаще – нет.

– Ничего не выйдет, – вдруг сказал Гунарстранна.

– Что не выйдет?

– Вам не удастся свалить все на мертвую Хелене.

– Что вы имеете в виду?

– По-моему, вы приберегаете ненависть и горечь для кого-то другого.

Сигри медленно покачала головой.

– Сигри, до меня вы ведь рассказывали о том, что было, кому-то еще?

Сигри метнула на него настороженный взгляд:

– С какой стати вы вдруг обращаетесь ко мне так фамильярно? Чего вы сейчас хотите? – спросила она, но быстро закрыла рот, словно боясь наговорить лишнего.

– Я знаю, кто убил Катрине, – тихо сказал инспектор. – И вы тоже знаете.

Ее серебристые волосы блестели на солнце.

– Я понятия не имею, о чем вы говорите. Кроме того, у меня раскалывается голова. Пожалуйста, уходите.

– В субботу Катрине вам позвонила, – продолжал Гунарстранна, продвигаясь на шаг ближе к ней. – Она рассказала вам о Стамнесе. Рассказала, кто ее мать, и о Реймонде Скёу, который вломился к ней в офисе и потребовал денег. Представляю, какое потрясение вы пережили… Но вы не имели права никому рассказывать о звонке Катрине! Рассказав обо всем ему, вы подписали ей смертный приговор. Вы ведь догадывались, не так ли?

Сигри закрыла глаза.

– Ни о чем я не догадывалась… В воскресенье я пошла навестить Рейдара, чтобы подготовить его к визиту Катрине. Мне даже в голову не приходило, что Катрине уже нет в живых.

– Но вы должны были знать об этом!

– Вы дьявол! – сказала она и повторила: – Вы дьявол.

– Вы отправились к Буэнгу, хотя знали, что она мертва.

Сигри молчала.

– Может быть, он убил Катрине, защищая вас? И наверняка считает себя настоящим рыцарем… Только все напрасно. Вы так же хорошо, как и я, знаете, что ее убил он.

– Допустим, я все знала, – с горечью проговорила она. – И что? Ее можно воскресить? Тогда какой смысл жалеть? Значит, по-вашему, он стремился меня защитить? Ха! – Она хрипло расхохоталась и прищурилась. – Вам не приходило в голову, что он хотел защитить себя?

На несколько секунд он замер, потом глубоко вздохнул и сделал два шага вперед. Она повернула к нему голову, как будто удивляясь, как ему хватает наглости до сих пор оставаться в ее доме.

– Да вы подумайте, только представьте себе на минуту. – Ее рот скривился в презрительной гримасе. – Вы только представьте! Правда вам и в голову не приходила!

– Сигри Хёугом, – произнес инспектор полиции Гунарстранна, – вы арестованы за убийство Хелене Локерт. Будьте добры, идите со мной добровольно.

Глава 44
Больно

Трамвай оказался набит битком. Ни одного сидячего места. У дверей и в проходе пассажиры стояли прижавшись друг к другу вплотную. Его притиснуло к девице в красной майке без рукавов. Она высоко подняла руку, вцепившись в петлю на металлической штанге. Волосы под мышками завивались и были влажными от пота. Он посмотрел ей в лицо. Под глазами она нарисовала некрасивую желтую полосу. Волосы обесцвечены, но темные корни выдают их истинный цвет. На повороте он заглядывал в вырез ее майки, в котором виднелись две маленькие грудки с огромными, раздутыми сосками. Он невольно вспомнил ту, другую девушку и как она билась и дергалась под ним – все слабее и слабее, как пойманная рыба на дне лодки. Он посильнее придавил ее коленом, и она наконец затихла.

Какой-то звук. Он вздрогнул, заметив, как смотрит на него крашеная блондинка. Наверное, звук издал он. Он кашлянул и отвернулся, чтобы его не запомнили.

Снаружи оказалось так же жарко, как и в трамвае. И даже еще жарче, только не так душно; дышалось легче. Стоя на тротуаре и глядя трамваю вслед, он вновь почувствовал на себе взгляд блондинки. Вот почему всегда нужно учитывать непредвиденные обстоятельства – например, выходить из трамвая на две остановки раньше.

В такие дни, как сегодня, горожане спешат насладиться чудесной погодой. Зато старики в жару предпочитают посидеть в теньке. Первый раз, проходя мимо, он попытался заглянуть в приемную. Ему показалось, что там почти никого нет. Он прошел один перекресток, потом другой, чувствуя, как учащается дыхание. По спине пробежали мурашки. Он остановился, вытянул руку с растопыренными пальцами. Нет, не дрожит. Просто он напряжен. Напряжение – хороший признак. Совсем скоро, через полчаса, ему придется проявить самообладание. Операция, которая ему предстоит, будет самой легкой из всех и одновременно самой сложной… Впервые у него засосало под ложечкой от предвкушения. Он точно знал, что исходом операции будет смерть.

На следующем перекрестке он повернул налево и прошел еще один квартал. Потом снова повернул налево и направился назад, к дому престарелых.

Сигри Хёугом торопливо прошла к двери, что находилась слева. Гунарстранна последовал за ней. Они очутились в столовой, обставленной в традиционном норвежском стиле: буфет у стены, посередине большой обеденный стол с восемью стульями… У следующей двери она остановилась и обернулась с удивленным видом.

– Вы что же, идете за мной?

Гунарстранна кивнул.

– Ясно. – Она направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. На полпути притормозила и посмотрела на него сверху вниз. На белой стене над ее головой висела картина – современный пейзаж, написанный в ярких синих и желтых мазках – небо. – То, что он сделал, он сделал точно не ради меня! Его заботят только он сам и его потребности.

– По-вашему, он ее изнасиловал?

– Он? – Она хмыкнула. – Нет, что вы! Он ни за что не поступит так банально. Его действия пронизаны единственной целью: избежать скандала, который неизбежно возникнет после того, как я дам показания в суде…

– Скандала? – удивился Гунарстранна. – Какого скандала? Ведь ваш муж не был вашим соучастником!

Она покровительственно улыбнулась:

– Вы неправильно меня поняли, умник! Он боится не наказания, которое ждет меня за то, что я сделала с Хелене. Он боится наказания за свои поступки! Боится, что на суде всплывет правда о нем… что я расскажу, как он полжизни издевался надо мной! – Заметив непонимающее выражение на лице Гунарстранны, она в отчаянии тряхнула головой. – Ну что, дошло до вас, наконец? Эрик не тот, за кого его все принимают! Он настоящее животное…

Услышав последнее слово, Гунарстранна недоверчиво поморщился. Сигри сделала шаг вниз. Он поднялся на одну ступеньку ей навстречу. Она крепко ухватилась за перила.

– Презирайте меня, – прошептала она. – Смейтесь надо мной. Вы ведь не знаете, что чувствуешь, когда лежишь на кровати голая, связанная по рукам и ногам… а в соседней комнате спит ребенок! Вы не знаете, что значит служить денно и нощно человеку, который получает удовольствие, причиняя вам боль… а потом нужно одеваться и сопровождать своего мучителя на ужин в какой-нибудь великосветский клуб, выбирая такие платья, под которыми не видно синяков и ссадин! При людях нужно улыбаться и шептать нежности в ухо того же человека, чтобы не привлекать к себе внимания и сохранять видимость благородства его облика. Что, трудно? Вашего скудного умишки на такое не хватит! И все же подумайте, каково мне жилось все эти годы! Я вынуждена была пресмыкаться перед этим недостойным существом, потому что когда-то по глупости рассказала ему о самой большой ошибке в своей жизни – о единственной ошибке!

– Почему вы от него не ушли?

– Вы еще спрашиваете!

Гунарстранна протянул к ней руки:

– Он угрожал вас выдать? Угрожал пойти в полицию и рассказать, что ему известно об убийстве Хелене Локерт?

– Уже теплее, умник!

– Значит, выходит, он убил бедную девушку, чтобы… – Гунарстранна задумался, выбирая нужное слово, – чтобы сохранить тайну?

– Он задушил Катрине, чтобы никто не узнал, кто убил ее мать! Как только станет известно, кто убил Хелене, он утратит свою власть надо мной. И уже не помешает мне рассказать, что он со мной вытворял!

– Помогите мне его схватить, – попросил Гунарстранна.

Сигри Хёугом покачала головой.

– Нет, вы меня ни на что не уговорите! – обреченно произнесла она. – Гунарстранна, давайте будем честными друг с другом. У вас ведь практически нет улик!

– Вы правы, – согласился Гунарстранна. – Улик у меня нет и не будет… если вы мне не поможете.

Она расхохоталась:

– Господи спаси! Почему я должна вам помогать?

Гунарстранна отмолчался. Сигри Хёугом метнула на него презрительный взгляд.

– Потому что так больше продолжаться не может, – ответил наконец Гунарстранна.

Она снова расхохоталась – холодно и грубо.

– Да неужели? – Вытянув губы, она передразнила его: – "Так больше продолжаться не может!" – Она сделала еще шаг вниз. – А вы подумали, что я больше двадцати лет живу с окровавленными руками? Вам не приходило в голову, что наконец сбылось то, о чем я мечтала двадцать лет? Наконец-то у меня появилась власть над ним! Наконец, наконец, наконец сила на моей стороне!

– Неужели вы в самом деле этого хотите?

– Ничего на свете я не хочу больше! – закричала Сигри.

Она наклонилась вперед, тяжело дыша. Волосы ее растрепались, лицо, на котором ненависть и ярость прорезали глубокие морщины, как будто постарело на много лет. На губах выступила пена.

– Тогда помогите мне не ради себя, – взмолился Гунарстранна. – Ради нее! Возможно, вам представилась возможность хоть что-то исправить… Вам ведь и этого хотелось, да? Вам хотелось справедливости для Катрине?

Сигри глубоко вздохнула, как будто сдерживая очередную вспышку. Закрыла глаза и решительно покачала головой.

– Нет так нет, – сказал Гунарстранна. – И тем не менее вам придется пойти со мной.

Когда она наконец открыла глаза, в них стояли слезы.

– Существует срок давности. – Она развернулась и снова принялась подниматься по лестнице.

Гунарстранна шел за ней по пятам.

– Это мы еще посмотрим, – сказал он ей в спину. – К счастью, не я решаю, есть ли срок давности для таких преступлений, как убийство Хелене Локерт.

Она резко остановилась.

– Я полицейский, а не судья, – продолжал Гунарстранна. – Но, надеюсь, вы не станете оказывать сопротивление при аресте. Тогда мы оба окажемся в неудобном положении. – Он криво усмехнулся.

– Нет, конечно, – удивленно ответила она, проводя руками по платью, как будто стряхивала с себя что-то неприятное. – Мы взрослые люди. – Она схватилась за дверную ручку. – Мне нужно переодеться. Чего вы от меня хотели?

– Позвоните ему и скажите, что вы побывали в доме престарелых в воскресенье.

– Сказать, что я была у Рейдара, навещала его?

– Да.

– И больше ничего?

Гунарстранна закашлялся, глядя ей в лицо, – она улыбалась.

– В чем дело?

– Да мне просто смешно, – ответила она. – Я уже все ему сказала!

– Вы сказали ему?.. Когда? – Гунарстранна дернулся. Подбежал к ней. Его губы дрожали. – Хватит блефовать! Когда вы ему сказали?

– Сегодня рано утром.

– Вы лжете.

Она покачала головой:

– Я столько лгала самой себе, что больше не могу.

– Но почему именно сегодня?

– Потому что сегодня я… – Она вздохнула и снова закрыла глаза. – Сегодня… когда я проснулась… – Она запнулась.

– Что сегодня? – Гунарстранна не сводил с нее глаз. – О чем вы?

Равнодушно улыбнувшись, Сигри ответила:

– С чего вы взяли, что поймете, если я честно отвечу на ваш вопрос?

Инспектор уже выхватывал из кармана мобильный. Он покосился на нее с озабоченным видом, потом прижал трубку к уху.

– Никуда не уходите! – тихо велел он, с нетерпением дожидаясь, когда ответит Фрёлик. И еще тише добавил: – Вы, конечно, понимаете, что поступили безрассудно, рассказав ему о визите к Буэнгу?

– Я уже ничего не понимаю.

– Надеюсь, еще не поздно, – ответил Гунарстранна и выругался. – Где у вас зубная щетка и туалетные принадлежности? В ванной? Пошли туда!

Следом за ней он прошел по коридору, не отнимая мобильного от уха. Он следил за каждым ее шагом. Что-то подсказывало ему: эту женщину нельзя оставлять одну ни на секунду.

Глава 45
Телефонный звонок

Из-за угла уже в третий раз вышел тщедушный молодой человек в синем костюме. Из-за пышных волос его голова казалась огромной. Он покосился на Франка Фрёлика. Тот живо вскочил.

– Герхардсен у себя или нет? – спросил раздраженный Фрёлик, просидевший в коридоре уже три четверти часа. Он заметил, что глаза у юнца навыкате, а на щеке зреет вулканический прыщ.

– Он на совещании, – невозмутимо ответил юнец.

– Вы сказали, что я его жду?

Молодой человек кивнул. Его темно-синяя рубашка была того же цвета, что и ковровое покрытие на полу. На шее он носил коричневый шелковый галстук. Узел был слишком свободным. "Не следует принимать на работу молодых людей с раздражающей внешностью", – подумал Фрёлик, в нетерпении переминаясь с ноги на ногу.

– Совещание закончится еще не скоро, – с ухмылкой сообщил молодой человек.

"Таким, как ты, пахать надо", – с ненавистью подумал Фрёлик, а вслух сказал:

– Значит, ваш босс считает, что может меня пересидеть, верно? – Он снова сел на стул.

Молодой человек стоял, безвольно опустив руки. Фрёлик вспомнил одно из любимых изречений Евы-Бритт: "Некоторым мужчинам смокинги очень идут, но Джеймсу Бонду следует понять раз и навсегда, что бегать в такой одежде неудобно". Фрёлик подался вперед и пристально посмотрел на молодого человека. "Молодые люди в костюмах не должны стоять так прямо, словно аршин проглотили, – подумал он. – От этого они становятся похожими на торшеры".

– Да будет свет! – невольно воскликнул он.

В этот миг зазвонил его мобильный.

Глава 46
Теплее

То, что он идет к пациенту, облегчает дело. Он посмотрел на свои ноги. Мягкие светло-коричневые туфли, свободные брюки. Ноги вполне нормальные, походка расслабленная. Самое главное – как все выглядит извне, а не что чувствуешь внутри. Тяжесть – чистой воды воображение.

Он еще раз повернул налево и уже быстрее направился к дому престарелых. Из-за ограды не доносилось ни звука. Правда, у входа стояло такси. Водитель ждал; скорее всего, приехал за кем-то. Он прошел мимо такси и поднялся на крыльцо к парадному входу. Как только он распахнул дверь, в ноздри ему ударил знакомый запах старости – его составляющими служили моча, грязь, пыль, спертый воздух и гниющая плоть. Как будто потянуло из разверстой могилы. Он невольно улыбнулся своему каламбуру. За низкой стеклянной перегородкой сидела молодая женщина в ярко-желтом свитере; она говорила по телефону. Он вежливо постучал.

– Рейдар Буэнг, – сказал он, прислоняясь к стене.

Молодая женщина положила трубку и подняла на него удивленные глаза.

– Я здесь временно, поэтому не очень хорошо знаю, кто где…

– Студентка? – улыбнулся он. – У вас ведь, наверное, есть список подопечных – кто в какой комнате?

– Да, список есть. – Она положила трубку на стол и стала рыться в бумагах. От волнения она не сразу нашла, что искала. Наконец она вскинула голову: – Комната сто четыре!

Назад Дальше