- Совершенно верно, Ватсон, совершенно верно. Не удовлетворило! - ответил Холмс мрачно. - Хотя никаких оснований считать происшедшее чем-то иным у меня не было. Собственно, только одно обстоятельство было несколько странным - обилие каменной крошки, слетевшей со склона горы, нависшей как раз над перевалом. Вы ведь помните, Ватсон, я никогда не пренебрегал занятиями альпинизмом.
Я утвердительно кивнул, а жадно слушавший Питерс восхищенно вздохнул.
- С помощью шерпов, - продолжил Шерлок Холмс, - я начал исследовать гору, с которой сошла лавина, и обнаружил… Угадайте что?
Мы с Питерсом одновременно пожали плечами.
- Глубокие выбоины, дорогой Ватсон, вот что! Как будто над перевалом был взорван динамитный заряд.
Мне это показалось немыслимым. У Питерса тоже выражение восхищения сменилось скептическим, хотя он и не произнес ни слова.
- Извините, Холмс, - сказал я. - Но подготовка взрыва требует времени. То есть человек должен был абсолютно точно рассчитать, когда вышел караван, да еще и взорвать заряды с таким расчетом, чтобы люди, услышав взрыв, не успели повернуть обратно. Мне это кажется слишком сложным замыслом для примитивного населения Тибета - даже если учесть, что они могли похитить динамитные заряды у какой-то экспедиции, да еще и научиться ими пользоваться.
- Именно так, сэр, - робко заметил сержант. - Это ведь не Европа. Да и зачем этим горцам понадобилось уничтожать караван?
- Ну, население Тибета я бы не рискнул назвать примитивным, - возразил великий сыщик. - Они создали высочайшую культуру - правда, весьма своеобразную. Впрочем, я и сам был озадачен собственными выводами. Нет-нет, никаких сомнений относительно искусственности лавины у меня не было. Но кому понадобилось совершить столь ужасное преступление? Буддисты никогда не проливают крови. Но убийство людей, тем более массовое? Кто мог это сделать? В Тибете - только приверженец религии бон.
- Или какой-нибудь иностранец, - подсказал я.
- Ватсон, иностранцы в Тибете такая же редкость, как тибетцы на улицах Лондона.
При этих словах я вспомнил не так давно застреленного мною мерзавца, которого сам Холмс именовал тибетцем.
- Я опросил местных жителей, и все в один голос говорили - кроме меня и ныне покойного Торстейна Робю в этой местности уже много лет не видели иностранцев. Потом учтите: если иностранцы все на виду, а загримироваться под тибетца белому человеку никогда не удастся в силу совершенно неподходящей внешности, то кто еще мог совершить это преступление, кроме аборигена? Хотя, возможно, и наущаемого кем-то со стороны (при этом учтите, что пока я не находил никаких причин, чтобы кто-то желал смерти норвежского студента).
У меня никаких предположений не было. У сержанта Питерса тоже, что до инспектора Лестрейда, то он по-прежнему сладко спал, уткнувшись в угол.
- Я предположил, что, возможно, что-то произошло ЗА перевалом, - сказал Холмс. - Я ведь вам не сказал сразу, Ватсон, что это был не тот караван, с которым Робю УШЕЛ из монастыря. Этот караван шел ОБРАТНО, из-за перевала… Раскопав завал и отправив гонца в монастырь, чтобы оттуда прибыли люди позаботиться о трупах, мы отправились дальше, к перевалу Шанг-Шунг. Здесь уже точно не ступала нога белого человека - кроме разве Торстейна Робю…
- Постойте! - воскликнул я. - Вы ведь недавно сказали, что одного из напавших сегодня на нас вы встречали именно на перевале Шанг-Шунг!
- Верно. И, кстати, появившись там, я почти сразу нашел кое-что весьма любопытное. На самом перевале, где такая высота, что почти нечем дышать, стоит огромный чор-тен - ступа, возле которой приносят подарки духам перевала. Религия бон считает, что все вещи на Земле полны духов - добрых или злых, и главная забота человека - не раздражать этих духов без нужды. Кусты и специально воткнутые в землю палки возле чортена увешаны шарфами, кусками ткани, просто веревочками… Все это должно привести в хорошее настроение духов перевала. Я же сразу заметил кое-что подозрительное. Одна из веревок была не местного производства. Это был особый, прочный шпагат, которым перевязывают в Европе ящики с динамитом…
При этих словах Лестрейд открыл глаза.
- Динамит? - спросил он. - Где динамит?
- Успокойтесь, инспектор, этот динамит уже был использован. Двадцать лет назад, - невозмутимо ответил Холмс.
Лестрейд некоторое время смотрел на нас, переводя взгляд с одного на другого, потом махнул рукой. В эту минуту кэб остановился.
- Мы на месте, - шепнул инспектор. - Выходим. И как можно тише.
Выбравшись из кэба, мы оказались в относительной близости от большого старого дома, казавшегося совершенно безжизненным. Лишь вглядевшись, можно было заметить слабый свет в одном из окон. На мой вопросительный взгляд инспектор Лестрейд утвердительно кивнул и шепнул еле слышно: "Он там".
Дом стоял на пустыре, так что приблизиться к нему незаметно было трудно. Только справа росли достаточно высокие кусты, почти в рост человека. При нашем появлении от них отделилось несколько фигур и неслышно приблизилось к нам. Это оказались констебли, следившие за домом по распоряжению инспектора Лестрейда. Вряд ли кто-нибудь мог выскользнуть из одиноко стоявшего у дороги старого дома, не обратив на себя внимания.
Среди полицейских я заметил женскую фигуру и вспомнил о некоей мисс Энн, освобожденной моим другом из тайной комнаты в китайской опиумокурильне.
- Надеюсь, вы не забыли револьвер, доктор? - вполголоса спросил Лестрейд. - Если верить мистеру Холмсу, нам предстоит иметь дело с весьма опасным противником.
По совету Холмса двое констеблей перекрыли второй выход, еще четверо держали под прицелом окна. Мы же с Лестрейдом, Питерсом и мисс Энн, ведомые самим Холмсом, поднялись по ступеням к входной двери. Лицо мисс Энн было прикрыто темной вуалью, хотя на какое-то мгновение ее тонкая фигура напомнила мне о безвременно ушедшей жене. Впрочем, я тут же вспомнил, что эта женщина совсем недавно участвовала в жестоком убийстве.
- Он всегда ночует в доме один? - тихо спросил Холмс.
Мисс Энн утвердительно кивнула.
- Иногда с ним остается один из двух слуг-тибетцев, но сегодня… - Она запнулась. Холмс многозначительно взглянул на меня, и я вспомнил о человеке, которого уложил при недавнем нападении. Второй был обезврежен Холмсом в опиумокурильне.
По знаку Холмса женщина постучала в дверь, а мы с Лестрейдом и Питерсом приготовили револьверы. Послышались шаги, потом низкий мужской голос настороженно спросил:
- Кто там?
- Это я, - ответила женщина. - Я, Энн Грин. Откройте скорее, Вернер, меня преследуют, я чудом вырвалась.
Человек за дверью некоторое время медлил. Потом раздался звук отодвигаемого засова, и дверь распахнулась. В то же мгновение хозяин оказался перед направленными на него тремя револьверами.
Следует отдать ему должное: он быстро оценил ситуацию и, отступив на шаг, пригласил незваных пришельцев в дом легким ироничным полупоклоном.
Питерс ловко застегнул на его руках наручники, а инспектор Лестрейд заявил официальным тоном:
- Вернер фон Бокк, я арестовываю вас по обвинению в шпионаже и убийстве Григория Раковски.
Фон Бокк еле заметно пожал плечами. Ни одна черточка не дрогнула на его суровом бесстрастном лице. Неторопливо пройдя в глубь комнаты, он опустился в глубокое кожаное кресло, стоявшее у письменного стола.
Питерс последовал за ним, продолжая держать его под прицелом, а Лестрейд вышел на крыльцо и вскоре вернулся с тремя полицейскими, которые тотчас принялись за тщательный обыск всех помещений. Идеальный порядок, напомнивший мне о квартире на Тотенхейм Корт-роуд, был немедленно нарушен.
Я с вполне естественным любопытством разглядывал того, за кем мы с Холмсом гонялись последние дни.
Ему было около шестидесяти, он обладал спортивной фигурой и, несмотря на невысокий рост, производил впечатление человека огромной физической силы. Обыск, похоже, ничуть его не беспокоил. Попросив разрешения закурить, он с насмешливым интересом наблюдал за полицейскими, выдвигавшими ящики стола и шкафов, просматривавшими клочки бумаги в корзинах. Только однажды фон Бокк чуть нахмурился. Это случилось, когда толстый констебль с рыжими усами обнаружил в самом низу платяного шкафа маленькую записную книжку. Констебль вручил ее Лестрейду, а инспектор передал Холмсу. Мой друг быстро пролистал ее.
- Обратите внимание, Ватсон. Видите эту запись?
Заглянув в книжку, я увидел столбик цифр и какие-то сокращения.
- Ваши расходы в последнее время? - спросил Холмс наклоняясь к фон Бокку. - Вот это "Т.К.Р." - не что иное, как Тотенхейм Корт-роуд, улица, на которой был убит Раковски. Номер дома, в котором снимал квартиру убитый. Номер дома, в котором снимали квартиру вы. И стоимость, разумеется… - он выпрямился, вернул книжку Лестрейду. - Важная улика, Лестрейд, очень важная. Здесь вы найдете немало интересного. В том числе, на последней странице: "Э.Г., 8.09.16". И крестик. Энн Грин, - Холмс взглянул на соучастницу немецкого разведчика. - Сегодняшнее число. Ну, а крестик - это ведь Requiet in расе? Покойся с миром?
Вернер фон Бокк улыбнулся.
- Таковы жестокие законы разведки… Я, право же, польщен тем, что сам Шерлок Холмс счел меня достойным своего внимания, - сказал он безмятежно. - Мы ведь с вами встречались однажды. Не так ли?
- Если это можно назвать встречей, - сухо заметил мой друг. Остановившись напротив фон Бокка, он неожиданно спросил: - Кстати, о той давней встрече… Все-таки за что вы убили Торстейна Робю - тогда, в Тибете, двадцать лет назад?
Фон Бокк удивленно поднял брови:
- Вас все еще интересует древняя история? Извольте, отвечу. Я полагал, что вы и сами все поняли, мистер Холмс! Молодой человек узнал меня. Правда, я сам виноват. Тем не менее инкогнито было раскрыто, а этого я ни в коем случае допустить не мог. Пришлось принять надлежащие меры.
- Устроить искусственный камнепад, - закончил Холмс. - С помощью направленного взрыва.
- Именно. Никто и не заметил подвоха - вплоть до вашего появления на перевале Шанг-Шунг, - с самодовольной улыбкой сказал фон Бокк.
- Каким же образом Торстейн Робю раскрыл ваше инкогнито? - поинтересовался Холмс.
Фон Бокк коротко рассмеялся.
- Увы, мистер Холмс, сколько бы ни прожил европеец среди дикарей, он никогда не избавится от некоторых привычек. Меня подвело пристрастие к чистоте. Я приучил своих помощников регулярно собирать мусор вокруг моей пещеры, тщательно его запаковывать и уносить подальше. Робю обратил на это внимание и пожелал со мной встретиться. Я навел о нем справки и выяснил, что он путешествует под покровительством английских властей. Что бы вы подумали на моем месте?
Шерлок Холмс молча пожал плечами.
- А я решил, что норвежец - агент британской разведки, появившийся на Шанг-Шунг не случайно, а из-за моей скромной особы. Проверять не было времени. Я воспользовался запасом динамита. И обезопасил себя.
- Убив ни в чем не повинного путешественника и еще несколько человек, - сказал Холмс.
Вернер фон Бокк попытался сделать пренебрежительный жест скованными руками.
- Неужели эта старая история вызвала ваш внезапный интерес к моей персоне?
- Разумеется, нет, - ответил Холмс. - Мое внимание привлекла смерть Раковски, которую вы попытались представить как несчастный случай.
Фон Бокк кивнул головой, словно принимая это объяснение, и вдруг спросил:
- А как вам удалось раскрыть меня в Тибете? Неужели Торстейн Робю успел что-то сообщить?
Великий сыщик улыбнулся.
- Вовсе нет. Я просто обратил внимание на то, что покупали ваши помощники на рынке. Из тех снадобий получались превосходные симпатические чернила.
Немецкий разведчик откинул голову и громко захохотал:
- Ах, вот оно что!
- К сожалению, мне не удалось схватить вас тогда. Я не подумал, что такой осторожный человек непременно предусмотрит второй ход из пещеры…
Лестрейд, нетерпеливо ожидавший окончания этого разговора, вмешался:
- Мистер Холмс, все это произошло давно и к делу не относится, - он повернулся к Вернеру фон Бокку: - Думаю, вам следовало бы самому выдать нам бумаги, похищенные у русского изобретателя. Ваша участь…
- Участь моя решена, - бесцеремонно перебил инспектора немец. - Законы военного времени мне хорошо известны. Так что не стоит терять времени на то, чтобы склонить меня к сотрудничеству, - и, обращаясь к Холмсу, сообщил: - В знак уважения к вам, мистер Холмс, как противнику достойному и благородному, я бы, возможно, сказал, где находятся интересующие вас документы. Если бы…
- Если бы что? - требовательно спросил инспектор Лестрейд.
- Если бы знал это, - он поднялся из кресла. - Честно говоря, я и сам не уверен в том, что они вообще существуют… Инспектор, я в вашем распоряжении, - бросил он через плечо и направился к двери, у которой его ждали четыре констебля. На бывшую сообщницу, приговоренную им к смерти и ставшую орудием его врагов, он так ни разу и не взглянул. Инспектор махнул рукой, и Энн Грин вывели следом. Мы остались втроем.
- Я все-таки прикажу обыскать дом, - неуверенно предложил Лестрейд. Холмс медленно покачал головой.
- Нет, - задумчиво сказал он. - Думаю, он сказал правду. Документов Раковски здесь нет.
Маленький инспектор растерянно посмотрел на сыщика.
- Что же нам делать? - спросил он.
- Думать, инспектор, думать, - ответил Холмс. - Именно этим мы и займемся с доктором. Вы ведь не откажетесь отвезти нас домой? Мне кажется, тут задача на две трубки.
Полагаю, читатель поймет, если я скажу, что, едва добравшись до кресла в нашей гостиной, я уснул - сказались бурные события нескольких последних часов. Последнее, что мне запомнилось прежде, чем Морфей принял меня в свои объятия, была неподвижная фигура Холмса, погруженного в глубокую задумчивость.
Глава 4
Тайник русского эмигранта
Мне показалось, что я лишь на мгновение сомкнул глаза, но, проснувшись, обнаружил струившийся из окна пасмурный свет. Комната была окутана ядовитыми клубами табачного дыма, от которого першило в горле и резало глаза.
- Холмс, вы всю ночь провели в кресле! - я поднялся, подошел к окну и распахнул его. - Это и есть ваши две трубки?
Влажный свежий воздух ворвался в комнату, и Холмс наконец соизволил взглянуть на меня - не выпуская, впрочем, изо рта дымящуюся трубку.
- Ватсон, - сказал он. - Задача оказалась еще проще. Но вы так сладко спали, друг мой, что я не решился вас будить. Именно поэтому две трубки превратились в четыре… - он с хрустом потянулся, подошел ко мне, выглянул в окно. - Прекрасная погода для прогулки, не правда ли?
Я не разделял его мнения - тяжелые тучи, висевшие над Лондоном, грозили вот-вот пролиться сильнейшим ливнем - что, кстати говоря, подтверждал и наш старый барометр. Впрочем, я прекрасно понимал, что Холмс имеет в виду отнюдь не обычную прогулку. Поэтому вместо возражений я молча удалился к себе, быстро переоделся и вернулся в гостиную. Шерлок Холмс одобрительно кивнул, и мы молча вышли на Бейкер-стрит. По-прежнему ничего не объясняя, Холмс подозвал кэб и коротко приказал: "В Британский музей".
Только после этого он наконец соизволил обратиться ко мне:
- Полагаю, вы уже поняли, где хранятся бумаги погибшего?
- Поскольку вы только что назвали адрес, - ответил я, - постольку я могу предположить - в Британском музее. Но каким образом…
- Ватсон, Ватсон! - нетерпеливо перебил меня Холмс. - Вы же помните, что именно в Британском музее в последние годы работал господин Раковски. Если документы, за которыми охотилась германская разведка, не обнаружены ни дома, ни в русском консульстве, они могут быть только на работе. К тому же Британский музей, при том количестве документов и предметов, чье назначение непонятно постороннему, - идеальный тайник… К тому же он химик, - добавил он, как мне показалось, вне всякой связи с предыдущими словами.
В музее Холмс быстро прошел в отдел Ассирии и Вавилона, где до самой смерти работал в качестве смотрителя покойный Раковски. Подойдя к витрине с глиняными табличками, мой друг принялся внимательно рассматривать темные квадраты, покрытые причудливой клинописью и изображениями фигурок.
- Холмс, - удивленно спросил я, - вы полагаете…
Великий сыщик сделал нетерпеливый жест. Пройдя несколько раз вдоль застекленного стенда, он задумался. Неожиданно лицо его прояснилось.
- Ага, вот!
Оглянувшись по сторонам, он нашел нового смотрителя - пожилого джентльмена в пенсне, давно уже наблюдавшего за нами с подозрением. Увидев, что Холмс смотрит на него, он поспешно приблизился к нам:
- Чем могу служить, господа?
- Не могли бы вы отпереть эту витрину? - Холмс указал на стенд с табличками. - Мне кажется, тут не все в порядке с экспонатами.
Изумлению смотрителя не было границ.
- Открыть витрину?! Господа, вы, наверное, шутите! Разумеется, я не могу!
- У вас нет ключа?
- Есть, но…
- В таком случае отпирайте! - решительно потребовал Холмс. Смотритель, после мучительных колебаний, склонился над маленьким замочком. Видимо, грозный вид моего друга убедил его в необходимости подчиниться.
- Обратите внимание, Ватсон, и вы, мистер, - сказал Холмс, - вот на эти три таблички, - мой друг кончиком трости указал на таблички в первом ряду. - Неужели вы не видите, что они отличаются от остальных?
Смотритель поправил пенсне.
- Но… - он вдруг замолчал, потом растерянно повернулся к нам. - Действительно, такое впечатление, что кто-то перевернул их вверх ногами… И на них отсутствуют регистрационные номера.
- То есть никакого отношения к подлинным древностям они не имеют? - подхватил мой друг торжествующе. - Очень хорошо. В таком случае… - он снял со стенда подозрительные таблички и разломил их с такой легкостью, словно это были обыкновенные сухари.
- Что вы делаете?! - с ужасом вскричал смотритель. Но тут же замолк, увидев среди глиняных обломков мелко исписанные листки тонкой бумаги.
- Вот, дорогой Ватсон, позвольте вручить вам исчезнувшие бумаги господина Раковски, - с некоторой торжественностью в голосе заявил Холмс.
- Как вы догадались? - спросил я уже после того, как мы покинули музей. - Как вам пришло в голову искать среди табличек? И почему вы решили, что именно эти три - фальшивые?
- Все очень просто, - ответил мой друг. - Как я уже объяснял, музей, в котором работал смотрителем покойный изобретатель, - идеальное место для сокрытия документов от чужих глаз. Спрятать же документы можно было лишь там, где существует достаточно много предметов, похожих друг на друга. В данном случае такими предметами явились клинописные таблички ассирийских царей - на стенде их несколько десятков. Я обратил внимание, что в первом ряду табличек больше, чем в остальных четырех. Кто-то чуть сдвинул бывшие там ранее и поместил еще три таблички, чуть отличавшиеся по цвету от прочих. К тому же Раковски повесил их вверх ногами - это видно по рисункам, на них нацарапанным. Как видите, мое предположение оказалось верным. Теперь осталось завезти документы Майкрофту.