- Если бы вы не были братом господина Майкрофта Холмса… - он взмахнул рукой, посерьезнел. - Что же, действительно, занятия господина Раковски, как вы выразились, действительно чрезвычайно важны - именно сейчас, во время войны. Как вам известно, Раковски был эмигрантом, государственным преступником. Однако после начала войны он сам явился в консульство, заявил о своем патриотическом долге. Учитывая все обстоятельства, ему было возвращено российское подданство. Он горел желанием оказать действенную помощь своей родине в тяжелой борьбе с германскими варварами. Вскоре господин Раковски сообщил, что химические исследования, над которыми он столь долго трудился, близки к завершению, что его изобретение имеет колоссальное военное значение и что он желает передать его российскому правительству.
- И что это за изобретение? Он говорил? - Холмс чуть подался вперед.
- Разумеется. Господин Раковски сообщил, что раскрыл секрет изготовления так называемого греческого огня.
Холмс откинулся на спинку стула. Судя по виду, он был весьма разочарован.
- Греческий огонь? - великий сыщик пожал плечами. - Что же в нем тайного? Если я не ошибаюсь, впервые его состав был описан в трактате некоего Марка Грека, относящемся к IX веку и известном всем европейским химикам. Помнится, я интересовался этим вопросом несколько лет назад, - пояснил он, обращаясь ко мне и Майкрофту. Повернувшись вновь к вице-консулу, он добавил: - Ничего нового в составе греческого огня нет. Смесь ископаемой серы, древесного угля и селитры в хорошо известных пропорциях. Примитивная взрывчатка.
Вице-консул вскинул руки:
- Вы совершенно правы, мистер Холмс! Именно так я и ответил Раковски. Но он сказал, что состав Марка Грека ничего общего с подлинным греческим огнем не имеет, что секрет его гораздо глубже. И предложил убедиться в ходе испытаний, которые намеревался произвести в присутствии нашего представителя и, - граф перевел взгляд на Майкрофта, - представителя британской стороны.
Майкрофт кивнул. Вице-консул сделал нетерпеливый жест в сторону секретаря: "Прошу вас, Михаил Афанасьевич". Молодой человек тотчас вышел из тени, раскрыл свою папку и зачитал ровным, лишенным эмоциональной окраски голосом:
- Отчет об испытании установки, именуемой установкой сгущенного огня, разработанной и построенной господином Раковски, подданным Его Императорского Величества. Дата проведения - 6 июля 1916 года. Место - Лондон…
- Вы не могли бы точнее указать место? - перебил Холмс.
- В интересах соблюдения секретности мы не указали его в документе, - объяснил вице-консул. - Испытания проводились в старых доках. С разрешения британского правительства, разумеется.
Секретарь продолжил:
- Присутствовали: автор изобретения господин Раковски, помощник военного атташе России подполковник Муромцев, представитель Адмиралтейства капитан первого ранга Чандлер…
На этот раз секретаря перебил сам вице-консул:
- По просьбе вашего брата мы приготовили копию этого отчета. Прошу вас, - он протянул Холмсу лист бумаги.
Мой друг быстро пробежал глазами отчет, спрятал лист в карман и поспешно поднялся.
- Мы вам очень признательны, ваша светлость, - сказал он. - Нам пора. Время крайне ограниченно.
Граф тоже поднялся.
- Напротив, это мы признательны вам. Господин Раковски был русским подданным. Надеюсь, вы будете держать нас в курсе расследования, мистер Холмс.
Покинув консульство, мы с Холмсом (Майкрофт остался в кабинете вице-консула) наняли кэб и отправились в сторону старых доков. Но добраться нам не удалось. На одном из поворотов я вдруг услышал неясное восклицание, донесшееся с козел, и кэб остановился. Не успев сообразить, в чем дело, я почувствовал, как чьи-то сильные руки пытаются вытащить меня наружу. Мне удалось освободиться и выхватить револьвер.
Нападавшие - несколько отталкивающего вида китайцев в лохмотьях, вооруженные мощными дубинками, при виде револьвера остановились. Тут я услышал шум с другой стороны и, обернувшись, увидел, как такие же китайцы, но в большем количестве напали на моего друга. Один из них, подкравшись сзади, уже заносил дубинку. Я выстрелил в негодяя, но тут страшной силы удар обрушился на меня, и все погрузилось в темноту.
Я пришел в себя в нашей квартире на Бейкер-стрит. Вскоре сознание вернулось ко мне настолько, что я узнал свою спальню, расположенную во втором этаже, письменный стол, уставленный рукописями и медицинскими инструментами. На голове моей лежал пузырь со льдом, а рядом хлопотала верная миссис Хадсон, подсовывая под нос флакончик с нюхательной солью. Я осторожно, но решительно отвел ее руку и сказал:
- Миссис Хадсон, нюхательная соль больше подходит для нервных барышень, симулирующих обмороки…
Вышло не очень убедительно, потому что я едва ворочал языком, голос мой был слаб и голова болела, но во всем остальном я чувствовал себя не так плохо для человека, получившего хороший удар дубинкой по затылку.
Наша добрая хозяйка помогла мне приподняться и сесть на кровати. Глядя на озабоченное лицо миссис Хадсон, я улыбнулся и сказал - на этот раз почти нормальным голосом:
- А для мужчины, дорогая миссис Хадсон, лучше всякой нюхательной соли подойдет стаканчик вашего доброго виски! Или бренди.
Лицо миссис Хадсон прояснилось. Нюхательная соль тотчас была отставлена в сторону, пузырь со льдом тоже, и наша замечательная хозяйка почти бегом отправилась выполнять мою просьбу.
- Вам принести в спальню, доктор? - крикнула она снизу. - Или вы спуститесь?
- Спущусь, конечно, спущусь! - откликнулся я. - Я прекрасно себя чувствую!
В действительности мои слова были некоторым преувеличением - головокружение заставляло меня двигаться медленнее и осторожнее, а в области затылочной опухоли пульсировала тупая ноющая боль. Но мне совсем не улыбалось валяться в постели в такое время.
- Мистер Холмс очень беспокоился о вашем состоянии, - сообщила миссис Хадсон, когда я появился на лестнице. - Только убедившись, что с вашей головой все в порядке и никаких следов, кроме большой шишки, не осталось, он отправился по своим делам.
"Это расследование такое же сумасшедшее, как погода нынешней осенью, - подумал я. - Холмсу уже приходится брать на себя роль врача и оценивать мое состояние".
На улице становилось пасмурно, от окон тянуло сыростью - явный признак очередного изменения погоды. Я устроился в кресле у камина. Миссис Хадсон поставила на столике рядом крохотный поднос с большой рюмкой, до половины наполненной золотистой жидкостью, и удалилась к себе.
Первый же глоток маслянистой жидкости окончательно вернул мне нормальное самочувствие. Я задумался о своем друге и об этом расследовании, нарушившем размеренный ритм нашей жизни последних лет.
На лестнице послышались шаги, и в комнату не вошел, а буквально ворвался Шерлок Холмс. Его костюм превратился в какие-то невообразимые лохмотья, на щеке красовался свежий кровоподтек, но он даже не замечал этого.
- А, вы уже пришли в себя, Ватсон! - воскликнул он. - Слава Богу, мой друг, я очень рад, что ничего серьезного не случилось… - заметив мой удивленный взгляд, он на минуту остановился и быстро осмотрел свой наряд. - Ерунда, Ватсон, небольшой обмен любезностями со старым знакомым… Но вы совершенно правы: следует переодеться. Тем более что сейчас нам предстоит нанести визит даме, - он быстро прошел к себе и уже оттуда крикнул:
- Вы хорошо запомнили того типа, который неосторожно подставил себя под ваш выстрел? Между прочим, я очень благодарен, мерзавец раскроил бы мне голову, а я, признаться, дорожу ее содержимым.
- Этого китайца? - откликнулся я. - Конечно, помню! Если хотя бы раз взглянешь на человека через прицел, то уж запомнишь его на всю жизнь.
- Не китайца, дорогой друг, в том-то и дело, что не китайца! - Холмс вышел в гостиную и остановился в центре, возбужденно потирая руки. - Это ошибка, Ватсон, впрочем, весьма простительная для европейца.
- Не китайца? - видимо, от удара я все еще плохо соображал. - Кем же он был, в таком случае?
Холмс нахмурился.
- Помните о несчастном Торстейне Робю? - неожиданно спросил он. - В монастыре мне сообщили, что он ушел с караваном к перевалу Шанг-Шунг и больше ни его, ни каравана никто не видел.
Я кивнул.
- Как вы понимаете, Ватсон, мне также пришлось отправиться в Шанг-Шунг. И там я познакомился с этим негодяем. Если бы вы чуть лучше разбирались в антропологии, Ватсон, то сразу поняли, что это был не китаец, а тибетец.
Пока я переваривал услышанное (честно признаюсь, мне это давалось с трудом), Холмс налил себе немного портвейна. Сделав несколько глотков, он сказал:
- Черт возьми, я почти раскрыл это дело. Осталось несколько штрихов.
- А где это вас так недружелюбно встретили? - спросил я, имея в виду превратившийся в лохмотья костюм и ссадины, украсившие лицо и, как я успел заметить, руки моего друга.
- Старые знакомые, Ватсон, старые знакомые. Вы же знаете, в Лондоне не так мало мест, где мне не рекомендуется появляться. - Он пренебрежительно махнул рукой. - Пустяки, несколько царапин… Убедившись, что с вами все в порядке, я отправился в доки один - сам факт нападения свидетельствовал о том, что времени у нас в обрез, - Холмс сел в соседнее кресло, предварительно бросив взгляд на часы. - В доках я встретился со сторожем, который присутствовал там во время испытаний. Помните?
- Испытаний установки, построенной покойным Раковски? - переспросил я.
- Да-да. Так вот, меня интересовал вопрос: не присутствовал ли там кто-нибудь еще? Если вы вспомните газеты, найденные в квартире организатора этого убийства (теперь мы можем называть его именно так), то убедитесь, что за несчастным изобретателем начали следить через день после испытания. Более того: именно это испытание и вызвало внезапный интерес к персоне русского эмигранта…
- Вы сказали: организатор. Но кто он? Вы уже знаете? - нетерпеливо спросил я.
- Не торопитесь, Ватсон, скоро все узнаете, - Холмс улыбнулся. - Так вот, сторож вспомнил, что в тот день недалеко от места испытаний ошивалось двое китайцев. Сторож принял их за посетителей опиумокурильни, находящейся неподалеку от доков. Я тотчас отправился туда…
- Холмс! - воскликнул я. - Но ведь хозяин опиумокурильни, если не ошибаюсь, - тот самый китаец, который на днях следил за нами! Вы сказали, что он вас хорошо знает. Отправляться туда в одиночку было, по меньшей мере, опрометчиво.
- Ну что вы, доктор, я, разумеется, тщательно загримировался - у меня ведь всегда с собой необходимый комплект театрального грима. Да не так уж много и требовалось - тени под глазами, желтизна кожи, темные очки, лихорадочный румянец. Словом, я выглядел как один из опустившихся несчастных, которых не интересует ничего, кроме опиумных видений…
Я покачал головой. Мой друг смущенно кашлянул и продолжил:
- Да-да, вы правы, Ватсон, хозяин меня узнал. До сих пор не могу понять, чем я себя выдал. Во всяком случае, мне не удалось найти того, кого искал. Зато я нашел совершенно другого человека, весьма нам полезного! Вырвавшись от проклятого китайца и его подручных, я постарался пробраться наружу черным ходом. И тут, Ватсон, глазам моим предстала запертая дверь!
Холмс вскочил с места и нервно забегал по нашей маленькой гостиной.
- По состоянию замка было ясно, что заперли ее совсем недавно, и при этом очень торопились. А судя по следам, за эту дверь втащили какой-то тяжелый груз, - Холмс остановился напротив меня. - Нечего и говорить, что я мгновенно забыл и о погоне, и о хозяине курильни, который с удовольствием отправил бы меня на дно Темзы с парой кирпичей в ногах… С помощью отмычки я вскрыл дверь и обнаружил там…
- Что? - в нетерпении спросил я. - Что вы там обнаружили?
- Женщину, - ответил Холмс неожиданно спокойным голосом. - Очаровательное создание лет двадцати трех. Она была без сознания, к тому же тщательно связанная. Мне удалось привести ее в чувство и без особого шума вынести из этой трущобы.
Тут уж я окончательно перестал понимать что бы то ни было. Тибет… Монастырь… Тибетец, которого я принял за китайца, и китаец, который держал под замком женщину… Опиумокурильня неподалеку от доков…
- Да, вы говорили о визите к даме, - вспомнил я.
- Именно так, дорогой Ватсон. Эта женщина - назовем ее Энн, хотя я не уверен, что это ее настоящее имя, - была сообщницей преступника.
- Бутыль с оливковым маслом! - воскликнул я.
- Совершенно верно. Но у них произошел конфликт, она пригрозила преступнику разоблачением и в итоге оказалась запертой в каморке старого китайца, - Холмс вновь посмотрел на часы.
- Вы ожидаете кого-то? - спросил я.
- Я доставил Энн в полицию - по крайней мере, под присмотром Скотланд-Ярда она будет в безопасности, - объяснил Холмс. - Она указала адрес, по которому обычно встречалась с преступником. По моей просьбе Лестрейд (надеюсь, вы не забыли старину Лестрейда?) организовал там засаду… Должен вам сказать, что маленький инспектор помолодел прямо на глазах: война и его заставила сидеть в углу и читать хронику вместо того, чтобы, как встарь, охотиться за опытными и опасными преступниками, - Холмс подошел к окну. - По-моему, самое время… - пробормотал сыщик. Лицо его прояснилось, и он воскликнул: - Ага, Ватсон, а вот и Лестрейд со своим молодым помощником! Что скажете? Состояние позволит вам принять участие в развязке?
- Даже если бы я был разбит параличом, и то не упустил бы такого момента! - я резво поднялся на ноги. - Разумеется, я с вами, Холмс!
Выйдя на улицу, мы едва не столкнулись с инспектором Лестрейдом, вышедшим из кэба и направлявшимся навстречу нам.
- А, наконец-то, мистер Холмс! Здравствуйте, доктор Ватсон! Очень рад, что с вами все в порядке, мистер Холмс мне кое-что рассказал, - от возбуждения маленький инспектор едва не подпрыгивал на месте. - Ну что, доктор? Как в старые добрые времена, верно? Я, мистер Холмс и вы!
Тут за его спиной раздалось негромкое покашливание.
- Ах да, - вспомнил он. - И мой помощник сержант Питерс. Что вы стоите столбом, сержант? Садитесь в кэб, время не ждет!
Лестрейд почти не изменился - чувствовалось, что маленький инспектор полон азарта, словно скотчтерьер. Он никогда не страдал недостатком энергии, а тут ему пришлось долгое время оставаться в вынужденном бездействии.
- Все в порядке, инспектор? - спросил Холмс.
- Конечно, мистер Холмс, как же иначе! Наши люди окружили дом, оттуда не выберется даже мышь! - хвастливо заявил Лестрейд. - Право же, беспокоиться не о чем, мне просто очень хочется поскорее закончить это дело.
Мы погрузились в кэб, кэбмен стегнул лошадей.
- Ах, мистер Холмс, - укоризненно заметил Лестрейд. - Вы не удосужились привлечь меня к расследованию с самого начала, но для финала вам все-таки оказалась необходима старая ищейка! - при этом он многозначительно подмигнул Питерсу. Думаю, тот не заметил этого, ибо во все глаза рассматривал знаменитого сыщика, о котором в Скотланд-Ярде ходили легенды.
- Дорогой Лестрейд, я очень ценю вашу помощь, в этом вы могли убедиться неоднократно, - возразил Холмс, - но поверьте: вначале у меня и мыслей не было, что дело примет серьезный оборот. Доктор может подтвердить - я всего лишь заинтересовался жертвой несчастного случая. Все остальное произошло совсем недавно! И уж никак я не ожидал, что столкнусь в Лондоне с некоторыми делами, начавшимися двадцать лет назад в Тибете.
- В Тибете? - спросил Лестрейд изумленно. - При чем здесь Тибет?
- Узнаете, дорогой инспектор. Все узнаете. Ехать нам не менее сорока минут, я посвящу вас во все детали, а заодно и закончу рассказ для доктора.
Шерлок Холмс вкратце поведал полицейским об исчезновении норвежского путешественника и о некоторых странностях, раскрывшихся при расследовании последнего дела. Упоминание о тибетском узле, обнаруженном в квартире предполагаемого убийцы, заставило инспектора недоверчиво пожать плечами; зато испытание русского изобретения заставило его задуматься.
- Ну, а сейчас я перейду к тому, о чем и вы, друг мой, еще не знаете, - произнес Холмс. - Итак, мне предстояло отправиться в небольшой городок, расположенный за перевалом Шанг-Шунг - туда же, куда отправился Торстейн Робю. Вперед меня монахи послали скорохода - так называемого "лунггом-па". Это одно из чудес Тибета, Ватсон. Монаха особым образом вводят в транс, после чего он в таком состоянии преодолевает десятки миль в лютую стужу, через горы и ущелья, в условиях отчаянного недостатка кислорода! Кстати, Ватсон, в Тибете очень тяжело спится - сказывается нехватка кислорода…
Я покосился на инспектора. Лестрейд дремал, чуть похрапывая. Его рука с револьвером свесилась почти до пола. Похоже, инспектор прекрасно спал бы и при нехватке кислорода. Питерс же слушал, что называется, во все уши.
Холмс между тем продолжил:
- Собирался я, учитывая необходимые покупки, два дня - за это время скороход успел добраться до перевала и вернуться обратно! Он сообщил, что часть дороги испорчена лавиной, поэтому идти придется очень осторожно. "Не стоило посылать лунггом-па из-за таких пустяков, - вмешался присутствовавший при разговоре старый монах, - о лавине мне и так было известно от местных крестьян, она сошла уже полгода назад. Еще они рассказывали, что духи гор гневались". - "В чем это выражалось?" - спросил я. Как вы знаете, Ватсон, нашим английским привидениям тоже случается гневаться, и мне хотелось по возвращении поделиться информацией с некоторыми знакомыми спиритами. "Шумели, - коротко ответил монах. - Вроде как гром - только в это время грома не бывает…" - Холмс покачал головой и, чуть понизив голос, прибавил: - Не буду перед вами разыгрывать комедию, Ватсон, - признаться, меня эти слова сразу насторожили, и я заподозрил, что лавина была вызвана искусственно. Чтобы разобраться в этом, я нанял нескольких шерпов - жителей Непала, подрабатывающих в этом городке. Надо сказать, что коренные тибетцы не слишком любят утруждать себя работой… До места схода лавины мы добрались только через три дня. Конечно, мы ехали на яках, а это животное медлительное, но все-таки нельзя не поразиться быстроте тибетских скороходов - лунггом-па проделал этот путь за один день. Лавину - точнее, это была смесь щебня, камней и снега - мы раскапывали два дня. К исходу второго из-под месива показались трупы людей и яков… Среди трупов я нашел несчастного Торстейна Робю - опознать тело удалось только по личным бумагам, хранившимся в сумке… - Холмс нахмурился. - Таким образом, я мог считать свою миссию выполненной. Оставалось известить родных и близких о том, что путешественник никогда не вернется домой и что причиной его кончины стало стихийное бедствие, природный катаклизм, - он некоторое время молчал, глядя в окошко на малолюдные улицы. Судя по всему, мы уже миновали центр Лондона, и теперь наш кэб направлялся в сторону доков.
После небольшой паузы я сказал:
- Насколько я могу понять, Холмс, вас такое объяснение не удовлетворило.