- Вот именно! - воскликнул Камельков и так брякнул чашкой об стол, что обрызгал себе рукав. - О черт! - проворчал он, хватая салфетку и пытаясь затереть кофейное пятно на рукаве рубашки. - Все у меня не слава богу.
- Это точно, - кивнула молчавшая до сих пор Алена. - Владимир Дмитриевич, мне кажется, было бы полезно… да нет, просто необходимо побеседовать с Голубевым. С тем, кого двигала кипрская офшорка и кто, по вашим словам, имел серьезную поддержку в генералитете Министерства обороны.
- И, несмотря на это, слетел с должности, - вставил свое слово Камельков, продолжая промокать салфеткой испорченный рукав.
Поремский посмотрел на ребят и нахмурился.
- Я узнавал насчет этого Голубева, - сказал он. - Мы не сможем с ним поговорить.
- Почему? - удивилась Алена. - Он что, слинял за рубеж?
- Еще хуже. У Голубева случился инсульт. Он уже месяц лежит в коме.
Алена вздохнула:
- Н-да… Одно другого не лучше. Значит, Голубев не имеет отношения к убийству Бойко. Если только он не морочит голову врачам.
Поремский попробовал губами кофе - не горячий ли, отпил немного и покачал головой:
- Нет, Алена, не морочит. Я заезжал в больницу. Голубев - овощ. Подсоединен к системе искусственного жизнеобеспечения. Пребывает в царстве сновидений и грез.
- Значит, придется искать дальше, - философски сказал Камельков. - Ну да не беда. Узнали про Голубева, узнаем и про другое. Правильно я говорю, Владимир Дмитриевич?
- Абсолютно, Миша, абсолютно.
- Хотите по этому поводу анекдот?
- Давай.
Однако рассказать анекдот Камельков не успел. Поремскому позвонил Меркулов и вызвал к себе.
- Ни пуха ни пера! - пожелали Поремскому Алена и Мишаня.
Поремский вздохнул и с удовольствием послал их к черту.
Глава 18
В КРЕМЛЕ
- А, Володя, здравствуй еще раз. Проходи.
Поремский прошел в кабинет и сел на предложенный Меркуловым стул.
- Ты сейчас очень занят? - поинтересовался Меркулов.
- Вообще-то да. Сами знаете, три убийства плюс экономический беспредел.
Меркулов посмотрел на часы:
- Думаю, много времени это не займет. Тут кое-кто
хочет с тобой поговорить.
- О чем?
- О твоем расследовании. И о том, что тебе удалось узнать за эти дни.
- Ясно. Так кто же хочет со мной обо всем этом поговорить?
Меркулов внимательно посмотрел на Поремского и сказал:
- Сам. Собственной персоной. Так что ноги в руки - ив машину. Я еду с тобой.
Лицо Поремского вытянулось.
- Но… - начал было он, однако Меркулов махнул рукой и перебил его:
- Расскажешь мне обо всем в машине. Все равно я ждал тебя сегодня с докладом. - Меркулов сунул сигареты в карман и поднялся со стула. - Ну! - сверкнул он глазами на Поремского. - Чего сидишь? Ждешь особого приглашения?
- Да нет… - промямлил Поремский, вставая со стула. - Вот только… мне бы набросать конспектик на бумажке. Чтобы ничего не забыть. Опять же цифры…
- Цифры возьми с собой. А "конспектик" набросаешь в машине.
Дорога в Кремль заняла в общей сложности полчаса. За это время Поремский успел рассказать Меркулову о том, что сумел узнать сам.
- Значит, Бойко ухлопали за то, что он не захотел отдать "Ракету" врагу.
- Вероятней всего, так, Константин Дмитриевич. Плюс- в назидание другим. Чтобы не кочевряжились и были посговорчивей.
- Действительно, беспредел. Вот и перескажешь все это президенту. А забудешь что-то - я подскажу. Не робей.
Поремский взволнованно заерзал на сиденье.
- Но в таком разговоре не обойтись без резких высказываний, - заметил он. - Ведь в деле замешаны гос-чиновники. Наверняка многих из тех, к кому ведет ниточка, президент знает лично.
Меркулов кивнул:
- Так. Но по этому поводу не волнуйся. Президент не любит излишне тактичных. Тот, кто юлит, врет. Тот, кто говорит грубо, прямо и по сути, говорит правду. Говори то, что думаешь, но не скатывайся до откровенного хамства.
Вскоре они прибыли на место.
Кабинет, в который завел Меркулова и Поремского безмолвный человек в сером костюме, был небольшим и довольно скромно обставленным.
- А я думал, здесь мраморные столы и позолоченные канделябры, - сказал Поремский, оглядывая кабинет.
Меркулов увидел, как волнуется молодой важняк, и ободряюще ему улыбнулся:
- Да уж не царские хоромы. С другой стороны, у этого кабинета иные функции. Ничто не должно отвлекать от деловой беседы. Поэтому и обставлен кабинет не по-барски.
- Тут даже стульев всего три! - заметил Поремский. - Вы здесь бывали раньше?
- Бывал.
Одна из дверей в стене открылась, и в кабинет вошел невысокий, худощавый человек с рыжеватыми волосами, которого за последние три года узнал весь мир.
- Здравствуйте, Константин Дмитриевич! - сказал он с вежливой улыбкой и протянул руку Меркулову.
- Здравствуйте!
Повернувшись к Поремскому, президент слегка прищурился и окинул молодого важняка внимательным, быстрым взглядом:
- Владимир Дмитриевич, если не ошибаюсь?
- Да, - сказал Поремский и, краснея от волнения, пожал протянутую руку.
Президент заметил смущение Поремского и еле заметно усмехнулся:
- А вы очень молоды, Владимир Дмитриевич. Если помните, меня три года назад тоже называли молодым и энергичным. Уверяю вас, это быстро проходит. Ну что ж, присаживайтесь! У меня есть двадцать минут.
Мужчины сели на стулья.
- Константин Дмитриевич, вы объяснили вашему коллеге цель нашей встречи?
- Так точно.
Президент вновь перевел взгляд на Поремского:
- В таком случае я вас слушаю, Владимир Дмитриевич.
Поремский раскрыл было рот, но, не зная с чего начать, замялся.
- Постарайтесь побыстрее, - попросил президент. - У меня мало времени.
И Поремский приступил к докладу:
- В ходе следствия я и мои коллеги пришли к выводу, что на наших глазах происходит беспрецедентный передел собственности, - начал он. - Наблюдается атака криминала на крупные предприятия. А это явление, как вы понимаете, говорит о неблагополучии в стране в целом. Это свидетельствует о том, что у нас в России очень опасно становиться человеком с большими доходами или доходной фирмой. Опасно открывать предприятие и привлекать инвестиции.
Понимая, что говорит слишком косноязычно, Поремский вновь смутился и сбился с мысли. Однако президент был внимателен и сосредоточен, и Поремский вновь заговорил:
- Не нужно обладать большой фантазией, чтобы понять, как угнетающе это действует на экономику, как препятствует росту инвестиций. Ведь захватываются успешные предприятия. А потом захваченная собственность довольно часто приводится в полную экономическую негодность. Активы выводятся, менеджмент разрушается, собственность распродается. При этом люди теряют работу, а бюджеты разных уровней лишаются налоговых поступлений. Одним словом, последствия захвата бизнеса вполне ясны - как для экономики, так и для социальной сферы.
Поремский перевел дух.
- Продолжайте, - сказал президент.
- Не менее важны политические риски. Нарастает недовольство бизнеса, который в своей массе стремится к цивилизованным методам ведения дел.
- Значит, в России идет война за собственность, - задумчиво повторил за Поремским президент.
- Да. Захватываются не только отдельные предприятия, но и огромные холдинги, контролирующие целые отрасли экономики. На примере убийства Бойко, Рот-кевича и Каленова мы видим, что на этой войне стреляют. Но чаще используются иные меры воздействия: подкуп, шантаж, подлог.
- И насколько часты случаи захвата предприятий?
- За две тысячи второй год в России произошло тысяча восемьсот семьдесят поглощений. Три четверти из них были враждебными. Собственность отбиралась у владельцев вопреки их желанию. Несогласных людей, образно говоря, ставили к стенке. Выражаясь метафорически, можно сказать, что в России происходит "черный передел".
- Или "вторая приватизация", - нахмурившись, сказал президент.
- Совершенно верно. Правда, осуществляется она не государством, а рядом олигархических групп путем изъятия у законных собственников акций приватизируемых компаний.
- Вам известны все механизмы захвата?
- Эксперты рассказали мне о трех способах, но не уверен, что их только три.
- Излагайте.
Поремский пересказал президенту все, что поведал ему профессор.
- Очевидно, что использование любого сценария силового захвата невозможно без непосредственного участия представителей судейского корпуса и государственных чиновников, - закончил он.
- То есть вы хотите сказать, что наряду с "теневой экономикой" в России формируется и "теневая юстиция"?
- К сожалению. Эта "теневая юстиция" специализируется на обслуживании захвата предприятий. Имеется даже своеобразный прейскурант: сколько стоят те или иные услуги правоохранительных, судебных и государственных органов…
Через несколько минут время аудиенции истекло, президент горячо поблагодарил Поремского за проделанную работу и вновь пообещал, что будет следить за этим делом лично.
- А что касается вас, Владимир Дмитриевич… -
президент прищурился. - Мне кажется, что у вас впереди большое будущее. Вам сколько лет?
- Тридцать два, - честно признался Поремский.
- Считай, вся жизнь впереди. Правда, Константин Дмитриевич?
Меркулов кивнул:
- Точно.
- В таком случае… - президент пожал руку сперва Меркулову, затем Поремскому, - не смею вас больше задерживать.
Всемогущий глава государства неожиданно по-детски озорно подмигнул Поремскому, повернулся и вышел из кабинета через ту же дверь, что и вошел.
Глава 19
ИСПЫТАНИЕ НА ВЫДЕРЖКУ
- Вячеслав Иванович, здравствуйте! Это Поремский.
- А, Володя. Привет! Как поживаешь?
- Лучше всех. А вы?
- Тоже ничего. Чего звонишь? По делу или просто захотел услышать мой дивный голос?
- По делу. Хотя голос у вас тоже ничего. Вы сейчас не заняты?
- Не особо, Володь. Излагай.
- Вячеслав Иванович, как вы знаете, я сейчас веду дело о трех убийствах. Мы пришли к выводу, что все они совершены спецами из одной конторы, которая реализует заказы на ликвидацию людей. Заказчик, судя по всему, тоже был один и тот же. Зацепок у нас, к сожалению, почти никаких. Вот я и подумал, может, вы поговорите со своими ребятами? Возможно, кто-нибудь из них даст наводку. Вспомнит что-нибудь. Порекомендует поговорить с кем-нибудь из ваших агентов.
- Наводку, говоришь? - Грязнов в трубке непонятно хмыкнул.
Ожидая ответа, Поремский взглянул на Камелькова. Тот заерзал на стуле и почему-то покраснел.
- Вот что, - заговорил наконец Грязнов. - Есть у меня один знакомый специалист… Он давно в отставке.
Раньше работал в отделе внутренних расследований. Человек, прямо скажем, малоприятный, но башка у него варит неплохо. Очень уж, гад, наблюдательный. Да и память у него феноменальная: раз услышит твое имя и через десять лет повторит. Давай-ка я ему звякну и сведу с тобой. Идет?
- Идет.
- Не уходи далеко от телефона. Пока!
Дожидаясь звонка от Грязнова, Поремский и молодые следователи успели еще раз обсудить дела, попить кофе (а Камельков еще и слопать три бутерброда с ветчиной) и рассказать друг другу пару актуальных анекдотов.
Перезвонив, Грязнов начал сразу с дела:
- В общем, так. Зовут его Виктор Криворукое. Сейчас он у нас что-то вроде вольного консультанта" Мы платим - он… в общем, он советует или делится информацией, которой владеет. Я позвонил ему и сразу договорился о встрече. В том смысле, что через час ты должен быть у него дома. Записывай адрес… - Грязнов продиктовал адрес Криворукова. - Я прикинул - ты должен успеть. Даже минут пятнадцать в запасе останется. Так что ноги в руки - и двигай к нему. Особо с ним не спорь и не груби. Больше слушай, чем говори, понял?
- Так точно.
- Ну все. Если что-то нароешь - расскажи.
Дверь Поремскому открыл высокий, сухопарый мужчина лет шестидесяти. Лицо у мужчины было узкое, губы - тонкие и белесые, уши - большие и оттопыренные, а черные маленькие глазки смотрели испытующе, словно пытались проникнуть внутрь организма гостя и выяснить, какую еще заразную и неизлечимую болезнь принесло ему человеческое стадо.
- Вы вовремя, - сказал мужчина, впуская Поремского в квартиру. - Опоздали бы на пять минут, я бы, пожалуй, и не открыл.
- Это еще почему? - удивился Поремский.
- Опоздать - значит проявить неуважение к человеку, который вас ожидает, - назидательно сказал Криворукое. - А разве стоит ожидать уважительного отношения от человека, с которым сам так по-хамски обошелся?
- Интересная теория. Получается что-то вроде маленькой мести, так?
Криворукое не согласился:
- Нет, не так. Скорее, это воспитательная мера. Ведь правосудие, сажая преступника в тюрьму, не мстит ему за его преступление, а всего лишь дает понять, как жестоко он ошибался в оценке своих сил.
- И только в оценке?
- Разумеется. Быть неуловимым преступником - это талант. И дается он не каждому.
- Кем дается?
- Дьяволом, я полагаю. Ну что ж, Владимир Дмитриевич, давайте попьем кофе?
- Я что-то не очень хочу… - начал было Поремский и, заметив, как посуровело и осунулось лицо Криворукова, поспешно добавил: - Я сегодня уже выпил чашек десять.
- Ну что ж… Тогда чаю. Полагаю, от чая вы не откажетесь?
Криворукое пристально посмотрел на Поремского. Тот с готовностью кивнул:
- Не откажусь. Напротив - буду очень признателен.
- Ну вот и славно. Проходите в комнату и садитесь где вам удобно. А я скоро приду. - Криворукое направился на кухню, но на полпути обернулся и сурово произнес: - Только, пожалуйста, не трогайте ничего руками. Просто сядьте и ждите.
"Н-да… Личность и впрямь в высшей степени неприятная", - подумал Поремский, глядя на тощую спину удаляющегося "консультанта".
Он скинул туфли, подумав секунду, надел мягкие тапочки, которые стояли в прихожей, и потопал в комнату. Едва переступив порог, Поремский замер, открыв от удивления рот.
- Вот это да! - выдохнул он.
Комната была похожа на музей военной техники. Под потолком висели планеры, истребители и бомбардировщики времен двух мировых войн. На широких стеллажах стояли танки, бронетранспортеры, армейские джипы и зенитные установки. Все это было сделано из пластика, картона и жести.
Поремский подошел к висящему на длинной нити самолетику и с улыбкой уставился на маленького пилота, сосредоточенно глядящего прямо перед собой сквозь круглые летные очки.
- Какой ты, брат, серьезный! - усмехнувшись, сказал Поремский. - Интересно, из чего ты сделан?
Он протянул руку, чтобы потрогать голову пилота.
- Не сметь! - визгливо рявкнул у него за спиной Криворукое.
Поремский вздрогнул и поспешно отдернул руку.
- Я же сказал - ничего не трогать! - продолжал кричать Криворукое.
- Извините, пожалуйста. Я не нарочно. - Поремский придал своему взгляду виноватое выражение. - Просто все эти ваши… вещицы настолько искусно сделаны, что невозможно удержаться.
Криворукое поставил на журнальный столик поднос с чашками и сахарницей, поднял голову и, прищурившись, посмотрел на Поремского.
- "Вещицы"? - едко спросил он. - По-вашему, это просто "вещицы"?
- Ну… - Поремский пожал плечами. - Возможно, я просто не так выразился.
- "Возможно". Хотя… - Криворукое грустно усмехнулся. - Что с вас, профанов, возьмешь. Одно слово - плебс.
"А вот это уже оскорбление, - подумал Поремский, хмуря брови. - Ну, Чебурашка, надавать бы тебе за "профана" и "плебс" по твоим широким ушам… Но нельзя".
- Ладно, - милостиво сказал Криворукое. - Не будем ссориться. Садитесь к столу. Если вы не заметили - я принес вам чай и сахар.
- Премного благодарен. - Поремский сел в кресло у столика. Придвинул себе чашку с чаем. Положил сахар и стал размешивать его ложечкой.
Криворукое какое-то время смотрел на мелькающую ложечку Поремского, наконец поморщился и попросил:
- Вы не могли бы перестать делать это? У меня от этого кружится голова.
- Да, конечно. Извините.
Поремский вынул ложку из чашки и рассеянно положил ее на стол.
Криворукое нервно дернул щекой, затем протянул костлявую руку, поднял ложку с полировки стола и переложил ее на поднос.
- Извините, - вновь стушевался Поремский.
- Ничего страшного, - с усилием сказал Криворукое. - Ладно. Давайте не будем больше тянуть кота за хвост. Вы ведь хотели со мной поговорить - так говорите. Только не забывайте про свой чай, иначе получится, что я напрасно тратил на него время.
Поремский, изо всех сил стараясь оставаться вежливым, отпил немного чаю (который оказался слабым и невкусным), поставил чашку на стол (строго на поднос) и заговорил:
- Дело, собственно, вот в чем…
Пока Поремский излагал Криворукову суть дела, тот сидел с апатичным видом, поглядывая на свою чашку, но не притрагиваясь к ней. По виду "консультанта" можно было сделать вывод, что ему давно уже наскучил и этот разговор, и сам Поремский, и весь этот мир в целом.
- Ну вот, - "- закончил Поремский. - Вячеслав Иванович сказал, что вы… можете помочь мне.
- Помочь? - Криворукое криво улыбнулся. - Чем? Если бы я мог помочь каждому следователю, который обращается ко мне за советом, в Москве не осталось бы нераскрытых преступлений. Однако же, насколько вы можете судить по собственному опыту, преступлений в Москве хватает.
- Значит, вы ничем не можете мне помочь? - не скрывая сожаления, спросил Поремский.
Криворукое посмотрел на важняка из-под белесых бровей, вновь ("еще гаже прежнего", - как подумал Поремский) улыбнулся и сказал:
- Ас чего вы вообще решили, что я смогу вам помочь? Я что, по-вашему, член преступного сообщества? Или якшаюсь с бандитами и киллерами?
"Вряд ли, - с усмешкой подумал Поремский. - Уж эти-то ребята давно бы тебя прихлопнули. За одну твою гадкую рожу!"
Криворукое заметил усмешку Поремского, и его тонкие губы обидчиво поджались.
- Вы находите мой вопрос смешным?
- Да нет, не нахожу. А вот ваша физиономия и впрямь кажется мне смешной. - Поремский поднялся с кресла. - Жаль, что потратил время понапрасну, - вздохнул он. - Кстати, дядя, в чай положено класть заварку. Уверен, вы об этом даже не догадывались.
Поремский обошел столик и, не глядя на "консультанта", направился в прихожую.
- Постойте! - рявкнул ему вслед Криворукое.
Однако Поремский не остановился.
В прихожей он быстро снял ненавистные тапочки и влез в свои легкие туфли, сразу почувствовав себя в своей тарелке.
Он уже повернулся у двери, чтобы открыть замок, но тут Криворукое, шаркая ногами по линолеуму, выскочил в прихожую и схватил его за руку:
- Подождите!
Поремский убрал пальцы с замка и повернулся к "консультанту". Медленно посмотрел на тощую руку Криворукова, сжимающую его запястье. Тот поспешно убрал руку и спрятал за спину.