Иными словами, ответы на эти вопросы и есть та самая самоидентификация. Связь со своими корнями, о необходимости которой так долго говорят сторителлеры (особенно в России).
Вспомните уже упомянутых африканцев и кавказцев. Как завороженно мы наблюдаем за их танцами, как тяжело удержаться и не поддаться магии их ритма. Какое вдохновение на нас находит в любом случае…
А теперь вспомним, как эти народы заботятся о своих корнях, поддерживая крепкую связь с ними.
Ответьте себе на вопрос "Кто я такой?" и танцуйте, вовлекая в свой танец окружающих вас зрителей.
Ритуал против страха
Когда меня спрашивают, что есть ритуал в моей формуле правильной и красивой истории (история – миф, ритуал и жертвоприношение), я отвечаю: "Ритуал – набор иррациональных действий, приводящих к состоянию экстатического единения с божественным".
Вот только не думаю, что это определение для всех сразу все определит. Поэтому расскажу историю.
Люди моего возраста помнят, что в школе мы принимали участие в большом количестве театрализованных представлений, посвященных различным советским праздникам. Это были спектакли как таковые, смотры строя и песни, концерты и т. д. и т. п. Причем поскольку проводились эти мероприятия, как правило, на конкурсной основе, то во время подготовки к ним класс, где были свои внутренние конфликты и противоречивые отношения, имел лишний шанс объединиться и сплотиться (но это я опять за коллективизм и объединение).
Так вот, на одном из таких конкурсов наш класс исполнял знаменитую песню "Катюша": "Расцветали яблони и груши, поплыли туманы над рекой…" Всем известная история о девушке, которая, соскучившись по своему молодому человеку, служившему в тот момент на границе, вышла на берег реки и через песню напомнила ему о себе, а также дала наказ, чтобы он стойко охранял нашу землю и ни о чем не беспокоился: "любовь Катюша сбережет".
Я не помню, победили мы в том конкурсе или нет, но помню, что, исполняя вместе с классом эту песню, я как-то очень уж сильно проникся описываемыми в ней событиями. Мне уже не чужими были и Катюша, и ее парень. И я очень хорошо понимал в тот момент, что есть от кого беречь родную землю и как важно для этого парня то, что любви их ничто не угрожает. Будучи младшеклассником, я вдруг почувствовал одновременно и состояние Катюши, и состояние воина-пограничника, и состояние всего советского народа, крепость которого в момент исполнения песни держалась на взаимоотношениях двух молодых людей.
А через год или два (важно, что мне было не больше 12 лет) мне пришлось в первый раз возвращаться очень поздним вечером на дачу одному. Пройти нужно было от станции через не слишком освещенный поселок, но главное, через небольшой перелесок в полной темноте. Вся дорога – минут пятнадцать… Про маньяков мы тогда не слышали, но что существуют в нашем мире деревенские хулиганы, цыгане и бандиты-уголовники, знали прекрасно! А еще лучше мы знали, что существуют они, скорее всего, именно в не слишком освещенных поселках и небольших перелесках, где и вовсе темнота – глаз выколи.
Как только электричка, предательски оставившая меня один на один с этим ужасом, перестала напоминать о себе стуком колес, я понял, что подмоги ждать неоткуда. Тишина, темнота, страх… Фантазия тут же нарисовала образы крадущихся за мной и потирающих в предвкушении легкой добычи руки деревенских хулиганов, цыган и бандитов-уголовников, объединившихся в этот день специально для того, чтобы не оставить мне ни малейших шансов на спасение.
Хотелось противоречивого: бежать что было сили орать что есть мочи и одновременно идти очень медленно, не издавая звуков, чтобы ими не привлекать внимания злодеев, которые только по какой-то необъяснимой случайности на меня еще не набросились. Страх этот сродни тому, что появляется у маленьких детей, боящихся оставаться в темной комнате. В такие моменты ребенок начинает осознавать близость смерти. То есть не понимать, но именно осознавать. Это его первые опыты страха смерти, страха потери себя.
Состояние мое было близким к панике. Что-то должно было произойти… И вдруг я почему-то вспомнил ту самую "Катюшу", а главное, то состояние, которое испытывал, исполняя ее вместе с классом. Я запел, сначала неуверенно, но к третьему куплету мне уже хотелось посмотреть в глаза этим деревенским хулиганам, цыганам и бандитам-уголовникам, и я был уверен, что мне было что сказать им в тот момент. И я даже пожалел о том, что, скорее всего, они – всего лишь моя собственная выдумка.
Вот только останавливаться было нельзя! Весь путь до дачи я безостановочно пел спасительную "Катюшу" и после пятнадцати минут ее исполнения уже сам был готов искать этих, ну, вы поняли, в темных закоулках дачного поселка.
А лет через двадцать мы с моим старшеньким, которому тогда было лет десять, пошли ночью в поле смотреть на звезды. Правда, чтобы от дачи дойти до поля, нужно было довольно долго идти через конкретный глухой лес. На обратном пути я обратил внимание на то, что парень мой как-то не очень уютно себя чувствует – не задает обычных при таких прогулках вопросов, старается не отставать от меня ни на шаг. Думаю, что и мне, доведись вдруг идти по этому лесу одному, было бы не по себе.
Я затянул "Катюшу", потом "По долинам и по взгорьям", а потом "Как при лужке при лужке". Мы добрались домой в прекрасном приподнятом настроении, обсуждая увиденные в чистом поле звезды.
Любые человеческие страхи есть по сути трансформированный страх потери себя, страх смерти. Ритуал же через тот самый набор иррациональных коллективных действий, направленных на достижение состояния экстатического единения с божественным, и именно через это состояние единения помогает побороть этот страх. Иррационально побороть.
Не случайно великий председатель земного шара Велимир Хлебников написал:
Когда умирают кони – дышат,
Когда умирают травы – сохнут,
Когда умирают солнца – они гаснут,
Когда умирают люди – поют песни…
Сказ про то, как Василий Григорьевич всех невестами сделал (история-схватка)
Veni, vidi, vieil (Пришел, увидел, победил).
Юлий Цезарь
Я давно хотел рассказать эту историю, она довольно поучительная. По крайней мере на меня она произвела впечатление. И уж людям, занимающимся сторителлингом, или публичными выступлениями, точно будет полезна.
Эта история о том, как Василий Григорьевич Якеменко (на тот момент руководитель Федерального агентства по делам молодежи) проводил мастер-класс "Как рассказать историю молодому человеку" на первом международном фестивале сторителлинга в России. А надо сказать, что выступление это состоялось 28 ноября 2011 года. Если кто не помнит, 28 ноября обычно бывает за пять дней до 4 декабря. А если сопоставить дату с годом, то… чур угадать с трех раз, что это был за мастер-класс.
Семи пядей во лбу не нужно быть, чтобы понять, что Василий Григорьевич воспользовался еще одним шансом выступить перед молодежной аудиторией за пять дней до выборов в Госдуму.
Чем же мне понравилось выступление, и почему я через столько времени после этого события о нем не забыл? А тем, каковы были предлагаемые условия и как он ими воспользовался.
Аудитория, как я уже говорил, была молодежная и, мягко говоря, не вся симпатизировала партии, апологетом которой был Якеменко, – это показало предварительное голосование в начале выступления. Тем более что люди собрались на мастер-класс, а не на агитацию (назовем вещи своими именами).
Что же Василий Григорьевич? Это был действительно мастер-класс "Оратор и неблагожелательно настроенная аудитория". Причем проведен он был по всем правилам ведения схватки, которым учит Игорь Васильевич Зайчиков в "Реальном мире" (это проект, связанный с изучением рукопашного боя) и с которыми я иногда провожу параллели на своих семинарах по сторителлингу. Схватка должна быть подготовленной и короткой, после чего идет добивание и собственно достижение цели, ради которой схватка и была инициирована.
Началось все так: "Я никогда не вел мастер-классов, поэтому заранее прошу простить, если то, что вы услышите, будет скучно, грустно и неинтересно". Сказано это было действительно очень извиняющимся голосом и сопровождалось рассеянной улыбкой. В "Реальном мире" это называется бутафоркой – на врага вы идете не со злобным лицом и напряженными мышцами, а именно расслабленным, заискивая, улыбаясь или изображая испуг и подчинение.
Продолжение фразы было таким: "И если кому-то станет скучно, он может тихо выйти, никому ничего не говоря. А если будете сидеть тихо и спокойно, очень меня этим обяжете". Ну и про мобильные телефоны было сказано: мол, не то что выключите, а не играйте во время выступления.
А это уже незаметный переход от бутафорки к схватке (и вы чуть позже поймете почему) – от внешней вялости к концентрации на атаке.
Дальше уже совсем завершающие вступление несколько слов по теме доклада в том же благостном, если не сказать заискивающем, тоне.
И вдруг: "Молодой человек!!! Вам неинтересно?!"
Голос и лицо меняются в считаные секунды – тон злобный, выражение строгое. Слова перемежаются паузами, которые усиливают дискомфорт аудитории.
"Мы с вами договаривались! Вам неприемлемы эти условия?" – вот они, незаметно навязанные правила, которые аудитория нарушила, поведясь на первоначальное впечатление от выступающего.
"Выйдите отсюда!!! – голос не слишком громкий, но стальной. – Что непонятно? Вон отсюда пошел!"
Парень и аудитория были раздавлены (надо признаться, и я в этот момент чувствовал себя некомфортно).
А дальше парень был "помилован", но за это сидящие в зале должны была принять новые правила.
Очень скоро всю аудиторию превратили в невесту. И это не только фигура речи. Начав с опроса женской ее половины, Василий Григорьевич предложил присутствующим представить себя невестой, выбирающей мужа. А в качестве кандидатов "под венец" выступали, естественно, лидеры партий. Общение пошло в основном через собравшихся девушек. Да, были юмор, улыбки, но они уже не имели ничего общего с теми, что мы видели поначалу. И голос был вполне уверенный.
В общем, из последующего выступления очень логично выходило (и аудитория не очень этому оппонировала), что единственный достойный муж – это… (догадайтесь сами).
Ради слав Гандапас в своей книге "Камасутра для оратора" очень верно сравнил публичное выступление с занятиями сексом. Лучшей иллюстрации для этой книжки и подобрать сложно!
Все были удовлетворены…
Ритуал. Сила тишины…
То, на что они указывают и о чем молчат, важнее того, что в них говорится.
Экхарт Толе. Тишина говорит
Согласитесь, довольно странно сторителлеру говорить о тишине. Вообще, говорить о тишине – это что-то из "Алисы в Зазеркалье".
……………..(Эти точки обозначают именно ее, тишину.)
(А вот это свободное от букв место – еще и пустоту.)
Как-то в Москву приезжал удивительный сказочник Борис Драгилев.
Мы с ним познакомились еще в Ленинграде. И вот он в Москве, выступает в "Клубе" на Чистых прудах. Мне хотелось с ним поболтать о том о сем (кроме нашей единственной встречи тогда, мы не виделись больше, да и виртуально почти не общались). А встретились и обнялись, как старые друзья. Такое бывает.
Но главное, он предложил мне выступить – воспользоваться случаем и выступить (у него в представлении отведено специальное место для гостей, в котором уже было забронировано пару мест).
Сторителлера выступить уговаривать не надо.
(Вы не забыли, что эти точки означают тишину? Я должен про нее рассказать, и я это помню.)
Я, естественно, не готовился. Да это бы полбеды, но люди пришли послушать Борю, а мы с ним даже внешне несколько различаемся.
Какую историю представить??? Схватился за самое близкое – маму.
……………………………………………………………
И вот Боря объявил меня. Я вышел.
……………………………………………………………
Я начал с того, что спросил: "Есть ли в этом зале мамы?" Несколько женщин подняли руки. Тогда я продолжил: "Есть ли здесь папы?" Тоже были руки. Я выбрал из аудитории двоих – мужчину и женщину.
"А теперь представьте, что я ваш сын и очень вас люблю", – сказал я им.
Я обнял женщину. И обнял мужчину.
………………………………………………………………..
Тут я поделюсь своими ощущениями: женщина обняла тепло, мужчина – несколько настороженно. Когда я спросил у них: "Что вы чувствовали?" – ответы были соответствующими. Мужчина был огорчен тем, что "его сын такой хулиган" (ну, в общем, если бы у меня был такой сын…).
А дальше я стал рассказывать историю о том, как мы с мамой в детстве (только переехав в новую квартиру) катались на автобусе по Ясенево. Я это подробно описал в своей книге "Здравствуй, мама! Здравствуй, папа!", зрителям же обрисовал схематично.
Подведя их к кульминационному моменту: "Когда мы проезжали мимо нашего дома, мама обратила мое внимание на него и произнесла: "Вот на этом доме через какое-то время появится мемориальная доска, на которой будет написано: здесь жил и творил… (тут я затаил дыхание, потому что очень интересно было узнать, с какой знаменитостью нам повезло жить в одном доме) Кирилл Павлович Гопиус!" Она именно так и сказала: Кирилл Павлович".
Тут надо было бы опять "тишину пустить", но я впал в ступор. Я не понимал, что нужно говорить дальше. Возникла пауза, но слова не появлялись. И тут…
То ли от волнения, то ли от куража, то ли от того и от д…р…у…г…о…го… я…в..д..р..у..г… ре…ш…и. л…про….д…
лить…… па………у………..зу……….как…………
мож……………………..но………………………….дольше…
И она выглядела вот так…
……………………………………………………………….
……………………………………………………………….
……………………………………………………………….
……………………………………………………………….
Стоп. Теперь коротко о сути.
В течение паузы мое состояние от волнения, граничащего с паникой, перешло в наслаждение тишиной.
И более того, я чувствовал, как слушателям было неуютно, а от меня, получалось, зависело, когда этот уют вернется. Но мне хотелось еще продлить паузу – не для того, чтобы поиздеваться над зрителями, но чтобы подтянуть их (чуть-чуть) к моему состоянию блаженства.
Не знаю, насколько это получилось.
………………………………………………………………
Дальше я повторил последние три слова и продолжил историю, резюмировав тем, что только мы, родители, можем дать нашим детям силу веры.
………………………………………………………………
Мне похлопали. Я сел на свое место. Но эти переполученные секунды тишины… Я до сих пор о них думаю.
Для сторителлера замолчать равно смерти. Преодолению. Перерождению. Но одновременно, как я почувствовал, это сильное воздействие на слушающих тебя.
………………………………………………………………….
Я до сих пор хожу и думаю о тишине, пустоте, пустыне, посте…
Корни. Проговариваемая память
Картину мне подарила Марина Дикер (точнее, я сам у нее выпросил ее же картину). Она сразу вжилась в интерьер моей ленинградской квартиры. Если взгляд случайно цеплял ее, я останавливался, забывая, что собирался сделать до того, как она попадалась мне на глаза. В нее очень легко погружаться.
Позже я придумал ей название – "Корни". Нет, "придумал" – неправильное слово. Я не думал, оно появилось в один момент. Возникло вдруг и объяснило мне, что заставляет погружаться в нее, отрываться от сиюминутного.
На картине изображены руины советского дачного дома в Ольгино (я даже берусь утверждать, что построен он был в конце 1930-хгодов, когда ответственные партийные и научные работники получили возможность слиться с природой в перерывах между трудовыми коммунистическими буднями). Могучие сосны и липы тоже свидетели досуга советских людей времен великой индустриализации.
Но все проходит. Times they are a-changing. Судя по степени разрушений, хозяев этот дом не видел очень давно. Лет сорок его печку не затапливали в холодные вечера на исходе лета, а на его веранде не пили всей семьей чай. Хотя я не удивлюсь, если под одной из лестниц до сих пор сложены стопки журнала "Огонек" или "Новый мир"…
Корни приобретают магическую силу, когда теряют свою практичность. Уходят под землю. Становятся историей. От них словно начинает исходить энергетическое поле, рожденное той жизненной атмосферой, на которую, как правило, не обращали внимания и которая ушла вместе с покинувшей это место жизнью. Но сила этого поля необычайна!
После того как мы в 1977 году выехали из двухэтажного дома № 26 по 1-му Щипковскому переулку (в котором, кстати, до 1962 года жил режиссер Тарковский, а до означенного года проходило мое детство), дом еще долго принадлежал находящемуся рядом "Гипропищепрому-3". И было прикольно заходить в свою квартиру, в которой уже располагались кабинеты этого института, но магии не было.
И только когда дом стали рушить, готовя к реконструкции, когда от него остались фактически одни стены (низ кирпичный, верх деревянный), приходить к нему стало для меня ритуалом. Часто я специально выбирал путь по центру Москвы так, чтобы проехать мимо дома, остановиться и постоять рядом с ним, посмотрев на разрушенные стены. Это было сравнимо с посещением кладбища.
В одно из таких посещений я выковырял из стены кирпич с прилипшим к нему цементным раствором и отвез в гараж. Прошло уже лет десять с того момента. Не могу сказать, что я часто (даже мысленно) обращался к этому кирпичу. Но узнай я сейчас, что его по какой-то причине больше нет в гараже, я сильно расстроюсь.
Наверняка у каждого из нас есть такие кирпичи в гаражах, листочки в книгах, пуговицы в потайных коробочках. Да и просто воспоминания и истории. У каждого из нас есть родовые, пространственные, временные, ментальные корни, питающие нас чем-то, что нельзя выразить словами и эффективность чего нельзя посчитать. И именно они помогают нам не исчезнуть в небытии, когда "осенние листья… бурей сорвало".
Ухаживайте за своими корнями. Хорошее слово – "мемориал". Проговариваемая память. Рассказанные истории. Проводите службы по прошлому. Вспоминайте о своем будущем.
Письмо к детям. Бояться – глупо
…Чему ты можешь их научить?
Из разговора
Авраам родил Исаака; Исаак
родил Иакова; Иаков родил Иуду
и братьев его;Иуда родил Фареса и Зару от
Фамари; Фарес родил Есрома;
Есром родил Арама…Евангелие от Матфея. Гл. 1
В нашей семье никакие революции
и развалы империй не прерывали
связи времен. Потому что нашу
жизнь сопровождали истории.Кирилл П. Гопиус
Моими предками были… кто золотых дел мастер по имени Абрам, кто архитектор в Оренбурге. Кто-то с Пушкиным знался.