Невзрачную на вид сотрудницу рекламной фирмы Амалию вдруг начали замечать сногсшибательные красавцы. Но общение длилось недолго - первый из них, итальянец Боккаччо, был задушен пестрой тесьмой в номере гостиницы после ухода оттуда Амалии. Девушку спасло то, что позже в номере побывало двое мужчин под видом официантов - все это оказалось записанным на камере слежения. Сосед Амалии, который был в курсе некоторых подробностей случившегося, также оказался задушенным… И тут вдруг она узнает главное - когда-то исчезнувший отец оставил ей в Италии огромное наследство. "Надо ехать!" - решает Амалия. Вместе с очередным красавцем-мужчиной она отправляется в Италию, где их ждут приключения и трупы, трупы, трупы…
Анна Михалева
Мечты серой мыши
Я вытащила руку из-под простыни, откинула прядь со лба и… мать твою, где я?!! Не поверите, но первое, что зазвучало в моей голове, был голос дражайшей родительницы: "Амалия, ты ведешь жалкую, беспутную жизнь. Ты качаешься на волнах жизни, как комок вчерашней газеты. И я даже не знаю, в какую дыру тебя зашвырнет эта волна завтра!" Когда мама меня распекает, она переходит на патетику, как средневековый судья, выносящий приговор особо опасному преступнику. Но сейчас я не в состоянии была думать о маме, так как у меня ужасно болела голова и я не понимала, где нахожусь. Я не без труда скосила глаза вправо, а когда круги перед ними немного рассеялись, удивилась, как, пожалуй, удивлялась довольно редко.
Рядом со мной мирно спал весьма симпатичный субъект. Удивление же мое было вызвано отнюдь не тем, что я, убей меня, не помнила, как его зовут и при каких обстоятельствах судьба зашвырнула нас на одну кровать. На самом деле удивило меня другое: я не помню случая, чтобы ко мне приклеился столь шикарный брюнет (а то, что он приклеился, и весьма успешно, сомневаться не приходилось, поскольку, кроме простыни, на мне ничего не было). Словом, минут пять я ломала голову, что же это за тип и чем я так его околдовала. Ну а потом все испортила проза жизни. Так всегда бывает, один неосторожный взгляд, и сказки как не бывало.
Мой неосторожный взгляд скользнул по противоположной стене, наткнулся на довольно внушительный циферблат часов, и это заставило меня слететь с дивана, нацепить на себя все, что попалось под руку и показалось мне достаточно знакомым, дабы придать мне приличный вид, бросить взгляд сожаления на безмятежно спящего "как его зовут" и выскочить за дверь. Проделала я все это в столь сжатые сроки, что, если бы в "Формуле-1" вручали приз за подобные действия, я бы уже купалась в шампанском.
За дверью я оказалась в длинном, устланном ковром коридоре, сильно смахивающем на гостиничный. Раздумывать мне на эту тему было совершенно некогда, поскольку начальник в нашем агентстве, конечно, не печально известный своей строгостью древнегреческий Дракон, но тоже не подарок. Опоздания он не приветствует. Тут надо бы еще раз напомнить слова моей мамочки, ну… в общем, о волнах жизни, поскольку эти волны довольно часто прибивали меня к рабочему столу с большим опозданием, так раздражавшим моего босса. Так что еще одно мне было бы совсем не на руку.
Утро я провела вполне плодотворно. Я пыталась произвести глубокий анализ деятельности своей памяти. К обеду я сделала вывод, повергший меня в тоску, в коей я пребывала до самого вечера. Вывод вот какой: это до чего же нужно довести девушку, чтобы при отсутствии каких бы то ни было воспоминаний как о человеке, с которым она провела ночь, так и о самой ночи, она твердо помнит, что сегодня понедельник и ей непременно нужно быть на работе в восемь тридцать! Обидно было сознавать, что шикарный брюнет затерялся между извилинами моего мозга и мне уже не суждено познать, каким образом я его зацепила. В конце концов утеря столь полезных сведений - обстоятельство довольно печальное, поскольку в тот момент я надеялась, что живу не последний день и потрясающих брюнетов на мой век еще хватит. Словом, уходила я из агентства в растрепанных чувствах. Уже у вахты зазвонил мой мобильный.
- Ты только подумай! Кое-кто из великих актеров, может быть, всю жизнь мечтал прославиться, сыграв отъявленного злодея. А некоторым подобные роли достаются прямо от рождения. Ну? И что говорить после этого о справедливости.
- Добрый вечер, мама, - успела вякнуть я.
- Да какой там добрый! - фыркнула моя мать. - Этот подлец опять сорвал аплодисменты!
- Ты звонишь из театра?
- Если бы! Подлец Николаев! Ты только подумай, при такой приятной, я бы сказала, музыкально-телевизионной фамилии, какое же это мерзкое существо.
У меня свело скулы в предчувствии изнурительного монолога моей маман. Ее давняя борьба за территориальные права с председателем соседнего кооперативного дома была мне известна во всех деталях. Более коварного и неугомонного врага, чем этот Николаев, у мамы не было. Ну, разве что кое-какие члены отечественного правительства, абсолютно все думские депутаты, сенат США и еще почему-то попавшая в ее черный список ассоциация российских уфологов. Все они были в более выигрышном положении, нежели подлец Николаев, поскольку все территориальные претензии, которые она могла им выдвинуть (за исключением, разумеется, уфологов), - это, во-первых: "Почему до сих пор американцы не вернули России Аляску? Ведь занимали всего на двести лет и уже достаточно обустроили, чтобы отдать владельцу". Во-вторых: "Вместо того чтобы штаны просиживать, лучше бы Крым вернули". А в-третьих: "Что-то мне не нравятся все эти переговоры с Японией относительно Курильских островов".
Впрочем, всеми этими вопросами мамочка по большей части мучила телевизор во время вечерних новостей. Что же касается подлеца Николаева, то тут война велась давно, с переменным успехом, и уже с легкой руки какого-то дворового шутника получила название "сине-коричневой".
Ну, с названием совсем просто: мама была активисткой движения "За права жильцов дома по адресу Бестужевская, 23", облицованного голубой плиткой. Дом, председателем кооператива которого являлся Николаев, был облицован мерзкой, по маминому мнению, коричневой плиткой. Суть теперешнего конфликта сводилась к тому, что Николаев добился от жильцов разрешения огородить вверенный ему дом железным забором. При этом, как считала мама, он захватывал обширные владения двора при доме, за права которого она боролась не покладая рук.
- Ты не поверишь, я выглядела идиоткой в глазах этих тупоголовых коричневых! - громогласно возмутилась мама. - Меня в прямом смысле подняли на смех. И это после того, как я представила им неопровержимые доказательства своей правоты. Да что там план местности и прочие документы, я провела полуторачасовую лекцию, где на исторических примерах доказала, что оккупация еще никого до добра не довела! Помнишь историю Наполеона…
- Мама…
- А Гитлера?
- Мама! Это мобильный телефон…
- А Генриха VIII?
- Господи боже, мама!
- А Карл V из династии Габсбургов?!
- Амалия, ты еще в пятницу забыла. - Протянул мне конверт охранник.
Я сунула конверт в карман и, собравшись с духом, рявкнула в трубку:
- Да плевать мне на Карла V и уж тем более на Генриха VIII!
Скосив глаза на охранника, я поняла, что подобные заявления могут дестабилизировать некоторых современных мужчин. Охранник в прямом смысле слова остолбенел. Но моя родительница не относилась к впечатлительным особам.
- И это плохо, - с жаром заявила она. - Если бы ты хоть немного интересовалась жизнью Генриха VIII , знала бы, до чего может довести девушку твоих лет и твоих ветреных взглядов каждый второй мужик.
- Интересно, до чего же?
- До плахи! - с пафосом заключила моя родная мать.
- А… - без энтузиазма протянула я и отключила телефон.
Понедельник нельзя назвать приятным днем. Достаточно вспомнить то, что все несчастья сваливаются мне на голову именно в понедельник, и станет понятно, почему я так думаю. К примеру, прошлым летом мою только что отремонтированную квартиру залили именно в понедельник, а на прошлой неделе в этот же злосчастный день в мою "девятку" въехал "Мерседес". Так что этот понедельник прошел для меня без особенных потерь, если не считать выволочки от местного агентского Дракона за то, что я якобы по невнимательности упустила какого-то там важного клиента, да маминого телефонного разговора, что уж совсем ерунда в сравнении с катаклизмами мирового масштаба. Так я думала, поднимаясь по лестнице к своей квартире. То, что лифт отказался поднимать меня на родной третий этаж по причине неисправности, я тоже списала на понедельник.
На втором этаже дверь распахнулась, аккурат когда я с ней поравнялась, и в проеме показалась сияющая рождественскими огнями физиономия моего соседа и приятеля Лолы.
- Ну, ты и подцепила! - с некоторой завистью приветствовал он меня.
- Что? - я оглянулась в поисках бог весть чего, что могла подцепить на пуховик или сапоги.
- Парниша что надо!
Жаль, но парниши на моей одежде не было. Поэтому я перевела вопросительный взгляд на Лолу.
- Таких мужиков просто так не отпускают, милая, - заявил он тоном учителя начальных классов. - Нужно было крепче держать.
- Ты о ком? - решила уточнить я.
- Ты давно к зеркалу подходила?
Неожиданный вопрос заставил меня заволноваться.
- Ну… дойду до дома, непременно гляну. А что, уже стоит делать подтяжку?
- Знаешь… - он боком вылез на площадку, прислонился бедром к косяку и за две секунды изучил меня от корней волос до носков ботинок. После чего выдал экспертную оценку: - С твоими нынешними запросами я бы посоветовал тебе сделать радикальную пластическую операцию, включая наращивание длины ног и увеличение объема груди.
- Может, на сей раз я обойдусь парикмахерской? - без надежды на успех предположила я.
- Ха! Таких мужиков, как твой вчерашний, можно встретить разве что под ручку с Синди Кроуфорд. Я вообще не понимаю, как его угораздило прибиться к твоему причалу.
- Спасибо на добром слове.
- Зачем ты так, - тут же обиделся Лола. - Если бы я был лицемером, я бы сказал, что таких, как ты, еще поискать и парнише крупно повезло, раз ему удалось тебя обаять. Но я же твой друг, а потому я честен.
- Ты нас видел вместе? В этом подъезде? - я перевела разговор на более интересующую меня тему.
- А ты думаешь, что раз уж подцепила стоящего мужика, так об этом непременно сообщат в вечерних новостях? Разумеется, я вас встретил. Как раз шел домой, а ты с ним спускалась вниз.
- Я была нормальной?
- Обычной, - он пожал плечами. - Если ты всегда ненормальна, чего большего от тебя ждать в какой-то отдельный момент.
- Подожди! Я имею в виду, я была трезвой?
- Абсолютно. Во всяком случае, от тебя не пахло ничем, кроме твоих отвратительных духов. Понять не могу, как твоего кавалера не мутило от столь мерзкого запаха.
- Какие же духи ты мне посоветуешь?
- Я подарю их тебе на старый Новый год.
- А чем тебе новый Новый год не подходит?
- Не мой праздник, - он мгновенно скуксился, напомнив персик, пролежавший неделю на подоконнике.
- Ладно, извини. - Мне стало стыдно, поскольку я прекрасно знала печальную историю расставания Лолы с мужчиной его мечты, которая произошла три года назад. Да что там знала, я сама его пять раз из петли вытаскивала. Впрочем, вряд ли он тогда серьезно был настроен на повешение. Хотя… человеку редко приходит в голову обвязывать шею веревкой и мотаться с ней по квартире. - А я не называла его по имени?
- Кого? - Лола вздрогнул.
- Ну, того потрясающего мужика, которого я свела с лестницы.
- Вообще-то, это он тебя свел, потому что ты висела на его плече и только что слюни не пускала.
- Н-да…
- Потом он усадил тебя в шикарный белый "Линкольн" и повез к звездам.
- К звездам?
- Да. Он так и сказал водителю: "К звездам". Расскажешь, что потом было?
- Ну… считай, что я спустилась с небес на землю.
- Этого следовало ожидать.
- Наверное. Только жаль, что все так быстро закончилось и я абсолютно ничего не помню.
- В смысле?
- К сожалению, это не имеет смысла. Не помню, и все тут.
- Так, может, вместе что-нибудь вспомним?
- А ты можешь вспомнить?
Он взъерошил волосы и подытожил после некоторого раздумья:
- Печально…
- Еще бы, - кивнула я и пошла вверх по лестнице.
* * *
Как выяснилось, утро вторника может выдаться куда более мерзким, чем вечер понедельника. Во-первых, у меня сломался фен. А во-вторых, намереваясь сварганить на голове хоть что-то мало-мальски приличное, я схватилась за заколку, которая выпала из моих рук и закатилась под ванную. И в-третьих, пытаясь достать эту злосчастную заколку, я порвала единственные целые колготки, и теперь во всю правую голень нагло белела стрелка. Пришлось натянуть брюки, отчего настроение упало на отметку вечной мерзлоты. Объясняется мое состояние весьма просто: наш доморощенный Дракон установил порядок, по которому женщины в агентстве не имеют права носить юбки мини и брюки. На первое я, допустим, и не претендую. А вот по поводу брюк… У меня час дороги, и я успею сочинить стоящее оправдание. А на случай провала я додумалась захватить юбку, подходящую под стандарты Дракона. В конце концов, пока машина в ремонте, я езжу на метро, а это шикарная возможность купить колготки. Но мои сегодняшние неприятности не закончились. Открыв дверь квартиры, я буквально столкнулась с мужчиной, которого Лола назвал бы "моим типом". Ничего примечательного, кроме большого носа формы и вида картофелины, щедро удобренной пестицидами.
- А я хотел вам звонить, - прохрипел он и убрал палец с кнопки звонка.
- Вы подъездный душитель? - хмуро предположила я, вспомнив завет родительницы всегда быть готовой к самому худшему.
- С чего вы взяли? - он покраснел.
- Должна же я знать, кто наведался ко мне в гости.
- И часто к вам заглядывают подобные субъекты? - он потер руки, скорее от смущения.
- Вы первый.
- Да почему вам такое в голову пришло?! - возмутился он.
- Слушайте, кем бы вы ни были, вы явно ошиблись дверью. - Я бесцеремонно подвинула его и, шагнув за порог, захлопнула дверь.
- Вы Амалия Федоровна Кузякина?
- К сожалению, - я накинула капюшон на голову.
- Отчего же? - он попытался заглянуть мне в лицо.
- Странное дело, чем проще у людей фамилии, тем изощреннее они издеваются над своими детьми, давая им совершенно неподходящие имена. Вы не находите? - Я побежала вниз по лестнице. - Я, к примеру, знаю двоих Рональдов - Пыжикова и Севрюкова, Изабеллу Кадушкину и, самое удивительное, Вольфганга Иванова.
Человек с картошкой вместо носа затрусил рядом:
- И что в этом удивительного?
- Почему люди с простой фамилией Ивановы назвали своего сына Вольфгангом? Вас это не удивляет?
- А у вас богатая коллекция, - он, как мне показалось, неприятно хмыкнул. - Что вы можете сказать о Билле Боккаччо?
Я на ходу пожала плечами:
- Только то, что с родителями у него тоже не все в порядке. С какой стати давать младенцу явно американское имя, ведь, судя по фамилии, он чистый итальянец.
- Ну… с родителями у господина Боккаччо уже лет пять как не все в порядке, если можно так выразиться. Я опираюсь на официальные сведения, - выдавил из себя мой спутник. - Однако вчера господин Боккаччо разделил участь своих родителей.
- Что, тоже стал отцом?
- Нет, тоже умер.
Я замерла на последней ступеньке. Почему-то мне показалось, что, по мнению человека с синим в пупырышках носом, я должна знать этого самого нынче покойного господина Боккаччо.
- Странный юмор, - нараспев произнесла я, глядя на типа с носом так же пристально, как гляжу на клиента, когда он начинает лепетать мне о неуместности предоплаты.
- Это не юмор, а жизнь, - вздохнул он.
- А зачем вы мне все это рассказываете?
- Вы-то сами как думаете?
- Если вы хотите знать правду, проконсультируйтесь у психиатра. Я не имею права ставить диагноз, но у меня отнюдь не радужные предположения относительно вашей психики.
- Меня зовут майор Лунин. Василий Григорьевич.
- Странно, но ваши родители прыгнули выше моих, назвав вас Майором Луниным. Мои просто ограничились неподходящим именем.
Он снова смутился. Нос у него при этом побелел.
- Вы меня не поняли, - прохрипел он. - Я майор МВД Василий Григорьевич Лунин.
- Только не говорите, что за углом прячется придурок со скрытой камерой или что-то в этом роде. Терпеть не могу подобных передач! - вспылила я и пошла к двери. - Подлавливают человека тепленьким, дурят как хотят, а потом выставляют на потеху публике. Это низко и даже цинично. У вас грязная работа, и я в ваши игры не играю!
- Послушайте, - он подсуетился и открыл передо мной дверь. Жест достойный, и я посмотрела на майора благосклоннее. - Я должен показать вам удостоверение.
- Зачем?
- Чтобы вы не думали, что это розыгрыш, и поняли наконец, что дело весьма серьезное. Вчера в номере гостиницы "Балчуг-Кемпински" был задушен гражданин Италии господин Билл Боккаччо.
- Послушайте, - я снова остановилась и глянула на него в упор, - в Москве одиннадцать миллионов жителей, почему вы решили обратиться с этим делом ко мне? Я знать не знаю господина Боккаччо, я не принимала участия ни в его жизни, ни в его удушении. И честно говоря, совершенно не сожалею ни о первом, ни о втором, ни о третьем.
- Вот как? - Он склонил голову набок.
- А что, меня должно это сильно озаботить? - Я тоже склонила голову набок. И еще руки в карманы сунула.
- Я бы на вашем месте озаботился.
- Это еще почему?
- Сами посмотрите, - и он раскрыл кожаную папку, которая, оказывается, все время была у него в руках, и, достав лист стандартного формата, протянул его мне.
Снимок на листе меня действительно озаботил, потому что на нем была я, идущая по коридору гостиницы. Видите ли, вчера, выскочив на улицу, я даже не обратила внимания, где поймала такси. Встреча с Драконом волновала меня куда больше, нежели здание, в стенах которого я провела ночь. Оказывается, в понедельник я проснулась в "Балчуге". Наверное, я покраснела. Во всяком случае, мне стало нестерпимо жарко, но скинуть с головы капюшон я не решилась.
- Компания "Оксес" проводит рекламную акцию, целью которой является заинтересовать руководство крупных гостиниц в своем оборудовании. Они поставили камеры слежения в коридорах. Акция продолжается уже неделю. И если бы не она, мы бы вас, разумеется, никогда не вычислили.
- Знаете, что я думаю…
- Весьма интересно.
- Компания "Оксес" - большое дерьмо!
- Может быть, вы и правы, - пожал он плечами. - Вам нужно проехать со мной, - представитель власти наконец осознал свою значимость.
- Куда? - мой голос дрогнул.
Ситуация преломилась не в мою пользу.
- В отделение милиции.