- Мне приказано передать тебе, что через полчаса сюда придет Яков Семенов с переодетыми в милицейскую форму бандитами. Они хотят разыграть арест Капустина. Как войдут, закроешь за ними черный ход. Ключи у тебя?
- У меня, - ответил Корнеев.
- Добре. Потом поможешь задержать бандитов…
Была половина десятого. Леонтий прошел в зал. Брюнет и его дружки сидели на месте. Корнеев повел взглядом в сторону Шатрова. Тот, как ни в чем не бывало, "трудился" над жареной курицей. Грузчики заметно осовели, клевали носами. Кузовлева спустилась с эстрады и пошла между рядами, одаривая посетителей своей обворожительной улыбкой. Остановившись у столика брюнета, она что-то начала говорить. И в это время случилось непредвиденное. Из-за столика, стоявшего в среднем ряду, поднялась красивая женщина с растрепанными волосами. Это была Настя Вострухина, и направилась она прямо в сторону изразцовой печи. Остановившись возле брюнета, Настя сказала, дурашливо кланяясь:
- А, здрасьте, гражданин Сопин! Так, кажется, вас зовут - я не ошиблась?
Разговор за соседними столиками сразу утих. Брюнет подался назад.
- Аль не узнаете, Егор Иванович, Настю Вострухину? Жену Гришки Вострухина, который в банде был с вами?
- Ты что плетешь, дура! - крикнул брюнет. - Швейцар, вывести ее!
- Ну уж нет, - взвизгнула она. - Я вас знаю хорошо, Егор Иванович. Не одну душу вы загубили. И Гришку в тюрьму засадили вы!
Кузовлева схватила Вострухину за руку, но та, набычившись, пошла на нее.
- Ты меня не трогай, - с тихой угрозой проговорила Настя. - Я и о тебе еще скажу.
- Безобразие! - закричал брюнет. - Посидеть не дадут спокойно! Официант, вот расчет, мы уходим.
Шатров сделал Леонтию знак. Тот подбежал к брюнету.
- Не извольте беспокоиться, - торопливо говорил он, усаживая на место компанию. - Мы сейчас выведем эту женщину.
Скосив глаза, он увидел, как Шатров скрылся за входной дверью.
- Все будет в порядке, - бормотал Корнеев. - Это известная в городе спекулянтка, скандальная особа.
- Мы уходим, - снова попробовал подняться брюнет, но Леонтий крепко держал его за плечи.
- Сейчас все уладим… В нашем первоклассном заведении впервые такое. Не извольте…
- Да отпустите же вы меня! - возмутился брюнет.
В это время в зал ворвался наряд милиции.
- Всем сидеть на местах, - скомандовал Шатров.
Один из дружков брюнета выхватила пистолет, но Настя быстро ударила его по руке. Браунинг упал на пол.
- Оружие - на стол! - приказал подбежавший Ягудин. С ним было еще трое милиционеров.
Брюнет и второй его спутник нехотя повиновались. В это время раздался выстрел. Шатров, схватившись за руку, зашатался. Корнеев недоуменно оглянулся, стараясь выяснить, кто же стрелял. И тут он увидел в руке Кузовлевой пистолет. Он схватил ее за запястье, вывернул руку. Артистка вскрикнула.
В зале появился Трегубов. Он скомандовал:
- Леонтий, к черному ходу. Мы справимся здесь сами.
Корнеев подоспел вовремя. С черного входа в коридор уже входили пятеро мужчин в форме милиционеров.
- Нам нужен гражданин Капустин, - строго сказал один из них. Это был Яков Семенов.
- Евстигней Васильевич у себя, - подобострастно изогнулся Леонтий.
- Веди в его квартиру, - приказал Семенов.
- Не велено, - ответил Корнеев.
- Что!? - возмутился Семенов. - Ты за кого нас принимаешь?
- Виноват, пожалуйста.
"Милиционеры" направились к квартире владельца "Парижа". Когда они скрылись за дверью, Корнеев на два оборота закрыл дверь черного хода и вбежал в зал. Там находились Трегубов и несколько сотрудников милиции.
- Где Георгий Иванович? - спросил Леонтий.
- Ранен он, - ответил Трегубов. - В руку угодила, гадина. Как "твои"?
- Уже в квартире.
- Пошли, ребята! - скомандовал Трегубов.
Глава двадцать четвертая
Рубахин уже почти час незаметно шел за Гришиным и железнодорожником. Извилистой тропой они направились в глубь леса. Стало темнеть. Боясь потерять их из виду, Анатолий вынужден был приблизиться, и теперь от Гришина и железнодорожника его отделяли не более двадцати шагов.
Тропа вывела к поляне, на которой стояла небольшая изба. В таких жили обычно углежоги, смолокуры и сборщики живицы. Залаяли собаки. Из избы вышел высокий мужик в ситцевой рубахе без опояски. Он загнал собак под амбар, запер там. Гришин что-то сказал ему. В ответ Рубахин услышал:
- Проходите, вас ждут.
В избе засветился огонь. Ветер донес до Анатолия запах свежеиспеченного хлеба. Он тихо подкрался к избе, глянул в крайнее окно. Там никого, кроме пожилой женщины, не было. Она накладывала в деревянные чашки картошку, огурцы, грибы. Подполз к среднему окну. Приподнявшись, Рубахин чуть не вскрикнул. На него не мигая смотрел Гришин. Но Анатолий тут же понял, что тот его видеть не мог - на улице было уже темно, а в комнате горел яркий свет. Рубахин пробрался к противоположной стороне дома. Здесь часть окна была забита доской. Анатолий заглянул туда.
В комнате находилось четверо. Хозяина дома он уже видел. Запомнилось ему и лицо железнодорожника. А четвертым был… Анатолий сначала не поверил своим глазам: четвертым был известный в городе адвокат Перфильев, участник многих судебных процессов. Рубахин прислушался к разговору. До него доходили лишь обрывки фраз.
- То, что вас разоблачили… теперь вам надо отсиживаться… - сердито говорил адвокат.
- Я до сих пор не знаю, кто… меня… - оправдывался Гришин.
Он ходил по комнате, заложив за спину руки.
- Демьян Прокопьевич сердит, - вмешался в разговор железнодорожник. - В последний момент…
- Где он сейчас? - спросил Гришин.
- В городе у…
"Какая досада - не расслышал", - ругнул себя Рубахин.
- Мне надо… видеть… - продолжал Гришин.
- Не знаю, что у вас получится… - адвокат близко подошел к окну, за которым стоял Рубахин. - Я советую вам не показываться пока ему на глаза.
- А Сопин где? - скорее понял по движению губ Гришина, чем услышал Анатолий.
- Будет брать сегодня Евстигнея Капустина. У Демьяна Прокопьевича свои счеты с этим куркулем.
Хозяйка пригласила гостей к столу. Разговор удалился. Рисковать дальше было нельзя. Анатолий направился к тропе. Сзади заливисто залаяли собаки. Рубахин упал на землю, притаился. Кто-то вышел на крыльцо, постоял. Потом хлопнула дверь. Анатолий саженей тридцать прополз по мокрой от росы траве и только у кромки леса вскочил на ноги. Обратно он шел ощупью, ориентируясь по паровозным гудкам. Лишь часам к восьми Рубахин выбрался, наконец, к разъезду.
В маленьком помещении сидело несколько человек.
- Когда следующий поезд на восток? - спросил Анатолий у дежурного.
- Через три часа.
- А товарный?
- Будет через двадцать пять минут. Но он здесь не остановится.
Рубахин вышел на деревянный перрон. На небе зажглись звезды.
Погромыхивая на стыках, подходил товарный поезд. Вот он вынырнул из-за поворота и ослепил Рубахина светом прожектора. Состав шел с небольшой скоростью.
Видимо, машинист затормозил его бег для взятия жезла. Вот показалась тормозная площадка. Схватившись за поручни, Рубахин вскочил на подножку. Тотчас же за ним метнулась тень.
- Помоги! - хрипло крикнул кто-то снизу.
Рубахин нагнулся, схватил человека за руку, втащил на площадку.
- Спасибо, - поблагодарил тот. - Чуть под вагон не угодил. Тороплюсь в город, вот и рискнул.
Голос Анатолию показался знакомым. И вдруг молнией мелькнуло в голове: "Да это же адвокат!" Повозившись на площадке, Перфильев вдруг спросил:
- А вы-то что прыгали?
- Я из города, сюда ездил к матери. Завтра на работу.
- Где мать-то живет?
- В Соколовке.
- А-а-а…
В темноте адвокат вряд ли мог узнать Рубахина. Анатолий вынул портсигар, закурил.
- Приедем, ни одного извозчика не найдем, - сказал адвокат. - Они прибывают на станцию только к пассажирским поездам.
- Далеко идти?
- Версты три. Я в центре живу, рядом с прокуратурой и милицией. А вам куда?
- В том же направлении. Я комнату снимаю на улице Третьего Интернационала.
- Не будете возражать, если я вздремну немного? - спросил адвокат. - Понимаете, в последнее время урывками сплю.
"Понятное дело", - подумал Рубахин, а вслух сказал:
- Пожалуйста, ехать еще два часа.
Перфильев присел на корточки, завернулся в плащ. По-уральски быстро холодало. Анатолий облокотился о край тормозной площадки, задумался. Надо ли брать адвоката? Арест его может вспугнуть остальных. Но и упускать человека, который близко связан с Волкодавом, нельзя. Незаметно Рубахин, как и его спутник, погрузился в дрему.
Ему снилась река. Вот он сидит на берегу с удочкой. От воды веяло прохладой, но Анатолий не ощущал ее. Все его внимание было сосредоточено на красном поплавке, который начал помаленьку дергаться…
- Рубахин! - крикнул кто-то сзади.
Анатолий оглянулся и от сильного толчка тут же полетел с обрыва.
…Очнулся он под насыпью. Сильно болела спина, на глаза струйками стекала кровь. "Сбросили меня или я сам упал? - думал он, пытаясь встать на ноги. - Неужели адвокатишка узнал меня?" Все тело ныло, но идти было можно. Выломав в защитной полосе палку, Рубахин медленно побрел вдоль насыпи на восток. Через четверть часа он увидел будку путевого обходчика. Дверь ему открыл старик.
- Не бойся, отец, - сказал Анатолий. - Я из милиции. У тебя телефона здесь нет?
- Нет, сыночек, нету. Вот на двести втором разъезде, там есть.
- Далеко до него?
- Километров пять.
- Не успею, - махнул рукой Рубахин. - Давно прошел товарняк?
- Да с полчаса как.
"Значит, через час он будет в городе, - мелькнуло в голове. - Упустил сукина сына, упустил. Задаст мне теперь жару Трегубов".
- А что - шибко надо? - спросил обходчик.
- Преступник может уйти, понимаешь?
- Пойдем, сбоку сарая стоит дрезина, ее путевые рабочие здесь оставляют. Если сможешь поставить ее на рельсы, валяй.
- Спасибо.
Это была небольшая дрезина-качалка. Однако у Рубахина едва хватило сил, чтобы поставить ее на место. - Со мной не сможешь, отец, поехать?
- Пост нельзя мне, сынок, бросать.
Дрезина с трудом набрала скорость. Через несколько минут у Анатолия взмокла рубашка. Однако за поворотом дорога пошла под уклон. Вскоре дрезину пришлось притормаживать. Рубахин взглянул на часы: было без пяти десять. "Только бы успеть позвонить, только бы успеть", - лихорадочно думал он, с нетерпением всматриваясь в чернильную тьму. Наконец вдали мелькнул огонек, другой. Приближался разъезд. Резко затормозив у служебного здания, Рубахин соскочил с дрезины. И тотчас же со стоном упал на землю. К нему подскочили люди.
- К дежурному, - прохрипел он. - Я сотрудник милиции…
Глава двадцать пятая
Сторож кооперативной лавки в селе Озерном Новицкий отлучился на несколько минут, чтобы сбегать домой за забытой трубкой. Когда он возвращался, то увидел мелькнувшую у крыльца лавки тень. Старик притаился. К первой тени присоединились другая, третья…
"Воры", - мелькнуло в голове у старика Он уже хотел дать предупредительный выстрел, когда услышал знакомый голос:
- Выручка-то, наверно, у Дарьи дома? Может подадимся туда?
- Не надо, - ответил ему грубый бас. - Ломай замок.
- Как бы не услышал кто, Кузьма Трифонович?
"Да это же Петруха, сын мельника, - изумился Новицкий. - Вот паршивец! С кем это он связался?"
- Ты же говоришь, сторож домой ушел. Не трясись ради бога, действуй быстрее.
Кто-то вставил в дужку трехфунтового замка ломик, нажал на него. Раздался треск сломанного металла. Новицкий кинулся к дому, где жил начальник милицейского поста Павел Кочергин.
- Паша, вставай, кооператив грабят! - застучал он в ставень.
- Что, где? - в проем рамы высунулась лохматая голова.
- Дарью Макарову обкрадывают, говорю, лавку ее.
- Значит, прибыли дорогие гости.
Натянув брюки, Кочергин выскочил через окно на улицу.
- Бежи, дед, к Ваньке Степанову и Кешке Глухому, я тех пока укараулю.
Это были добровольные помощники Кочергина из местных комсомольцев.
А тем временем воры уже проникли внутрь лавки. Кочергин вплотную подполз к оставленному на страже грабителю и, прыгнув, ударил его рукояткой нагана по голове. Хрюкнув, тот упал как подкошенный на землю. Павел осторожно прикрыл дверь, навесил пробой. Сзади послышался шорох.
- Ванька, ты? - негромко окликнул Кочергин.
- Я, Павел Иванович.
- А Кешка с тобой?
- Со мной. И Сидора Кувшинова прихватили. Где эти?
- Запер голубчиков в магазине. Надо будет подумать, как их выкурить оттуда.
В дверь постучали.
- Эй, кудлатый, - раздался грубый бас, - ты чево запер нас? Слышь, не шуткуй.
- Сейчас будем брать, - предупредил товарищей Кочергин. - Вставайте по бокам двери.
Сняв пробой, он скомандовал.
- А ну, руки кверху, шпана!
Из лавки, подняв руки, вышел Петруха. Однако другой грабитель бросился в глубь помещения.
- Куда же ты, дружок, ведь не уйдешь же? - крикнул ему Павел. - На окнах решетки.
- Не подходи, стрелять буду! - угрожающе прорычал тот.
- Что будем делать, Павел Иванович? - тронул за рукав Кочергина Кешка.
- Закроем магазин, а этих в сельсовет, - кивнул тот на грабителей. Кудлатый, которого Кочергин ударил наганом, уже очнулся.
- Ты, Ванька, останься здесь. Да смотри в оба.
- Есть смотреть в оба! - по-военному ответил Степанов.
Сельсоветовский дом стоял напротив кооператива. Послав за председателем, Кочергин начал допрос грабителей. Сын мельника не выдержал, заплакал.
- Эх, ты, - с издевкой произнес кудлатый, - раскис, как баба.
Хмурый, заросший щетиной, он злобно взглянул на Кочергина.
- Так ведь судить нас будут, - всхлипывал Петруха.
- Конечно, если ты все расскажешь легавым.
- Давай, Петруха, выкладывай, - поторопил его Павел. - Некогда нам с вами тут засиживаться.
- А к стенке не поставите?
- Это уж суд будет решать.
Кочергин с отвращением смотрел на жалкую фигуру парня. Первый деревенский франт, задира, он месяц назад, избив односельчанина-комсомольца, скрылся из Озерной.
- Ну, что ты молчишь, тварь? Говори, кто вас послал грабить кооператив?
- Клементьев.
- Кто такой?
- Н-не знаю, - вызванивал зубами Петруха. - Слыхал, что это помощник Луковина.
- Молчи, гад, задавлю! - закричал кудлатый, вскакивая со скамейки.
- Спокойно, - тряхнув за плечи бандита, сказал Кочергин. - И до тебя очередь дойдет. Дальше, Петруха.
- Потом мы должны были поджечь сельский совет и лавку.
- Кто с вами третий?
- Фамилию его не знаю, кличка - Рябой.
- Ну, хорошо: ограбили бы лавку, сожгли. А что дальше?
- Так ведь по всему уезду задумано такое.
- Вот оно что! - присвистнул Кочергин. - Значит, Луковин с Клементьевым решили прибарахлиться. А вам-то, дураки, что за дело?
Прибежал запыхавшийся председатель. Увидев вооруженных людей, с тревогой спросил:
- Что случилось, Паша?
- Тут такое, Федор Яковлевич, открывается… В общем, запрягай лошадь, я поскачу в уездный центр. И этих двух прихвачу. Там в лавке еще один сидит, так его потом в холодную отправишь.
Глава двадцать шестая
Расчет Трегубова и Шатрова оправдал себя.
После того, как Яков Семенов сообщил, что "арест" Евстигнея Капустина готовится со всей тщательностью, они резонно предположили, что контролировать ход операции будет кто-то из главарей. Для их разоблачения было решено использовать Настю Вострухину. Вызвав ее, Шатров проинструктировал женщину.
- Ты, Настасья Павловна, видела Луковина и его дружков, - говорил он молодой женщине, - тебе же легче опознать, чем нам.
- А вдруг забыла, Георгий Иванович? - Настя испуганно посмотрела на Шатрова.
- Вспомнишь, обязательно вспомнишь. Ты должна помочь нам задержать их. А то они и тебе не дадут жизни.
- Не дадут, это верно, - горестно вздохнула Вострухина. - Что я должна сделать?
- А вот послушай…
И он изложил ей свой план. Он был довольно прост. В ресторане Настя, по знаку Шатрова, поднимется с места и подойдет к столику, за которым наверняка должен будет сидеть кто-либо из вожаков. И громко обратится к ним, называя каждого по имени. На бандитов, как предполагали Шатров и Трегубов, это подействует ошеломляюще. На какое-то время они будут парализованы. Этим моментом и на то воспользоваться…
- Главное, Настасья Павловна, - убеждал Шатров молодую женщину, - создать, суматоху. А там уж дело за нами. Не скрою, что поручение серьезное, поэтому прошу быть осмотрительней…
- Так меня могут убить?
- Не позволим, - уверенно сказал Георгий.
- Ладно, - согласилась Настя.
…Вострухина отменно справилась со своей ролью.
Допрос выловленных бандитов шел сразу в нескольких кабинетах. Его вели Трегубов, Шатров, Василевский и молодой, только что окончивший юридический техникум, следователь Крюкин.
Адвоката Перфильева, снятого с поезда, допрашивал Ягудин.
- А, вот почему вы так мастерски защищали уголовников в суде, - насмешливо сказал он Перфильеву. - Расскажите, Валим Петрович, как давно вы связаны с Луковиным?
Перфильев сидел обрюзгший, с опущенными плечами.
- Что мне вам рассказывать, дорогой, вы сами все прекрасно знаете.
- Через вас Гришин информировал Волкодава?
- Да, через меня.
И вдруг, сорвавшись, истерично закричал:
- Пишите! Я ненавижу вас, я всегда ненавидел!..
- Выпейте воды, Вадим Петрович, - подал ему стакан Ягудин. - И продолжим. Кто был с вами в доме лесника, кроме Гришина?
- Скажите, а что мне будет?
- Вы же юрист, знаете все законы.
- Но за мной мокрых дел не было.
- Не знаем. А вот Рубахина вы чуть-чуть не отправили на тот свет. Так кто был?
Тяжело засопев, Перфильев наконец ответил:
- Железнодорожник - это связной, он приходил ко мне от Луковина. А другой - Клементьев. Он должен организовать нападения на сельские магазины и кассы.
- Когда?
- Сегодня ночью… Чего же вы сидите спокойно? Принимайте меры. Вы знаете, что будет в уезде? Паника.
- Не беспокойтесь, меры уже приняты. Только, признайтесь, Вадим Петрович, главное у вас задумано не там, а в городе?
Перфильев тяжелым взглядом уперся в Ягудина.
- Дознались?
- Дознались. Где вам назначил свидание Луковин?
- Он мне не давал никаких поручений.
- Бросьте, вы не маленький. Наш агент слышал весь разговор у лесника.
- Мы должны были встретиться у Кузовлевой.
- Проверим. Если крутите, Вадим Петрович, то этим самим вы усугубляете свою вину.
Кузовлева сидела перед Трегубовым, закинув ногу на ногу. Она презрительно кривила губы. Но Парфен видел, что держится артистка на пределе.