- Я спрашиваю, где это произошло? На какой улице?
- Так на Космодамианской набережной это, значит… - ответила Клепина. - Вышел во дворик, а там рядом магазинчик маленький. Прямо во дворе. Мы там всегда продукты покупаем. Этот магазинчик с нашего балкона даже видать. Вот он туда и пошел, Илюша. И исчез. Совсем исчез. Я думала, он под деревом спрятался… там под нашими окнами деревья растут, и поэтому не видно из окна, что у подъезда происходит. Спустилась. А его нет. Около подъезда вообще никого не было. Тишина.
- Я-а-асно, - мрачнея, протянул Родион, - значит, по-вашему, мальчик вышел из дому среди бела дня, в центре Москвы, в час пик, когда на улицах полно людей и особенно машин - и пропал? Тем более шел он не куда-нибудь в неопределенном направлении, а в магазинчик, который виден из вашего окна? Куда же он мог деться? Вы знаете, Ноябрина Михайловна, а не склонен ли ваш Илюша к злым шуткам? Как он к вам относится?
Гражданка Клепина потупилась. Она затеребила рукав и стала возить своей растоптанной эрзац-туфлей по нашему многострадальному - недавно купленному и уже помеченному Сванидзе! - ковру.
- Я поняла, что вы имеете в виду, Родион Потапович, - проговорила она, - вы думаете, что мальчик просто над нами подшутил. Я тоже так сначала и подумала, потому что он проказник и некоторые его шутки и выходки очень злые. Видите ли, он, Илюша, из богатой семьи, в то время как я… мы…
"Бедные родственники", - подумала я.
- Бедные родственники, - в такт моим мыслям договорила Ноябрина Михайловна.
Родион не спеша, с достоинством откашлялся и промолвил:
- Видите ли, уважаемая. Боюсь, что у нас не сложится. Дело в том, что за такие дела, что вы сейчас изложили, наша фирма не берется. Это, как говорится, чистая бытовуха, и обращаться за расследованием к нам бессмысленно. Как, скажем, бессмысленно копать огород экскаватором, - подпустил хвастливую метафору Шульгин. - Бессмысленная и чрезмерная трата сил и средств. Видите ли, Ноябрина Михайловна, наша фирма занимается более серьезными делами, и меня удивляет, что наш общий знакомый, Альберт Эдуардович Сванидзе, не предупредил вас об этом. Равно меня удивляет, что он не поставил вас в известность о расценках, которые у нас в ходу. Это довольно приличные суммы, а вы, прошу прощения за откровенность, сами только что сказали, что ваша семья не из состоятельных.
- Но мой сводный брат, Иван… - заикнулась Ноябрина Михайловна. - Он… он - богат.
- Он - быть может. Но почему же в таком случае не пришел он сам? Ведь своими средствами распоряжается он, и никто другой.
- В этом-то и вся проблема, - видя, что Ноябрина Михайловна растерялась, произнес Сванидзе. - Он ничего не знает. Он ничего не знает и не должен знать. В силу тех же причин Ноябрина Михайловна не может обращаться в милицию, потому что, как только там узнают о пропаже Илюши Сереброва, тотчас же сообщат его отцу. Иван Алексеевич - человек известный, влиятельный, водит знакомство с генералами из Московского ГУВД, так что вот такая перечница.
- Если он узнает, то он меня убьет, - пролепетала Ноябрина Михайловна. - Он - такой. Ему все равно, если Илюша не отыщется, то мне - все, конец.
- Понятно, - сказал Родион Потапович, кажется, не особо доверяя на слово ни Сванидзе, ни его рыхлой спутнице. - Сложная ситуация. Но…
- Я готова заплатить любые деньги! - воскликнула Ноябрина Михайловна. - Иван оставил нам довольно крупную сумму, чтобы Илюша ни в чем не нуждался! Я заплачу, я заплачу, сколько попросите… сколько надо! Альберт Эдуардович сказал, что вы одно из лучших частных агентств Москвы, что у вас все конфи-ден-циально, - не без труда выговорила она, - деньги… деньги не проблема!.. Лишь бы только Илюша… лишь бы только!..
- Я понял, - сказал Родион Потапович, переводя взгляд на Сванидзе, - хорошо, Ноябрина Михайловна, мы вас подробно заслушаем. Прежде всего расскажите о семье этого Илюши и о ваших взаимоотношениях с ней. Ведь вы сами сказали, что Илюша злой шутник, а этого не может быть на пустом месте. Ребенок из богатой семьи - это мина замедленного действия. Я по-прежнему оставляю в силе версию, что он вас разыгрывает. Но тем не менее…
- Он не разыгрывает, Родион Потапович! - воскликнула Клепина с жаром, который во всем ее аморфном существе сложно было заподозрить. - Не разыгрывает! Сначала я тоже думала, что это так, а потом… потом!..
- Что - потом?
- Вот это.
И она протянула боссу аккуратно сложенный вдвое лист бумаги. На нем крупными буквами было напечатано: ВАШ РЕБЕНОК ВНЕ ОПАСНОСТИ. ЖДИТЕ.
- Напечатано на хорошем лазерном принтере, - сказал он. - Почти новом, в эксплуатации не больше месяца. Гм… интересно. А сам Илюша не мог?..
- Что вы, он и писать-то толком не умеет, книжки в руках не держал! Все больше за компьютером сидит, всякие ходилки-бродилки…
- Хорошо. Я думаю, Ноябрина Михайловна, нам нужно сразу договориться вот о чем. Если вы все-таки решаете прибегнуть к услугам нашей фирмы, в чем я сам, честно говоря, пока не вижу неизбежной необходимости, то нужно подписать контракт. Это - материальная сторона. Поскольку существует такая неприятная вещь, как договор и смежный с ним аванс. Мария сейчас подготовит документы, и если вас устроят сумма и сроки, то мы возьмемся за это дело. Но я все-таки честно предупреждаю: не вижу необходимости платить такие деньги, если можно обратиться куда следует совершенно бесплатно или найти более дешевую структуру. Впрочем, я готов взять свои слова назад, если вы откроете нам нечто такое, что оправдает затраты.
- Нечто такое есть… по порядку, - пробормотала та и на некоторое время онемела, когда я представила ей контракт со значащимися там суммами. Честно говоря, я ожидала, что Клепина поднимется и молча уйдет, подумав, что над ней издеваются. Аванс в две тысячи долларов - для простого обывателя сумма, слабо укладывающаяся в голове. Особенно если это только аванс.
Но Ноябрина Михайловна неожиданно проявила себя с лучшей стороны. Она взяла контракт и, вдохнув воздуху в грудь, подписала дрожащей рукой. Потом зажмурилась, верно, для того, чтобы не видеть сочетания своей подписи и диких нулей в гонорарной части документа, протянула бумаги мне. Я пожала плечами и аккуратно уложила их в папку.
- Ну что же, - сказал Родион. - Я вас слушаю очень внимательно.
3
- Дело в том, что семья моего сводного брата… - начала Ноябрина Михайловна, - она… она всегда нас использовала. Это всегда так было. Еще когда мой папа женился на матери Ивана и мы стали жить вместе… Иван и его мать на нас ездили. Теперь, когда мой папа и моя мачеха, мать Ивана, давно уже умерли, осталось все то же самое: Иван получает все лучшее, а я… а мне - не везет. Ну вот такая я по жизни. Он так меня и зовет: невезучка. Вот так.
"А что ж, похоже, - думала я, - судя по всему, запас невезучести у этой дамы очень большой, потому как она распространяет его еще и на своего мужа и своего сына. Те тоже какие-то… чахлые".
- Иван быстро заработал большие деньги и выдвинулся, - продолжала посетительница, - он вообще очень… очень расторопный парень. Про таких разные завистники говорят: о-от, наворовал, скотина, народного добра, нахапал, на крови людской нажился-натрескался! А кто говорит? Кто говорит? Кто сам ничего сделать не смог в жизни! Если такой умный - укради, как он, Иван! Но так укради, чтобы тебя не в тюрьму посадили, а в законодательное собрание, да еще почет и уважение оказывали и как мецената и благотворителя хвалили. Вот так. Нет, я Ваню не оправдываю. Он свои деньги недобрым путем заработал. Он и мне предлагал помочь… денег предлагал, чтобы я свое дело открыла… да только я прогорела, долгов только понаделала. Он, Иван, долги, конечно, погасил, то есть… сделал так, чтобы их как бы не было. А мне сказал: эх ты, невезучка. Это все еще до кризиса было. А после кризиса у него у самого не заладилось, только сейчас стал выправляться. А я уж больше и не пыталась. Нет у меня коммерческой жилки, понимаете, - словно оправдываясь, сказала она.
- Ясно. Но это к делу не относится.
- Да, да. Не относится. Так вот, у Вани семья небольшая: он да его сын Илюша, это еще от первого брака, от Таньки. Правда, есть у него еще третья жена, я ее Камиллой Романовной зову, а Саша, мой муж, за глаза Кобылой Барановной… значит.
Я беззвучно засмеялась.
- Иван человек тяжелый, - продолжала Клепина, - он мне так и сказал: "Если, Нонка, с сыном что-нибудь случится, я тебя под асфальт закатаю, так и знай! Сейчас дорог много строится, так что найдут лет через тысячу, при раскопках. Или вообще не найдут".
- И что же?
- Не найдут, - жалобно выговорила Ноябрина Михайловна, и на глазах ее выступили слезы, - он такой… он может. Он да… может.
- Понятно, - в который раз сказал босс, - я наведу более подробные справки о вашем сводном брате, о нем пока что больше не будем. Перейдем к этому вашему Илюше. При каких обстоятельствах он пропал? Расскажите подробнее.
- Он… он сказал, - волнуясь, произнесла Ноябрина Михайловна, - что пойдет в магазин за кефиром. Но это он так, издевался. Он никогда не пьет кефира. Ему подавай что-нибудь дорогущее… новомодное. Избалованный ребенок. Как он ест!.. Поковыряет, расшвыряет по тарелке и уйдет. Мученье с ним! А ничего не сделаешь. С деньгами у нас плохо, а Иван всегда хорошо подкидывает, когда… вот так. Илюша… он над нами постоянно издевается. Особенно над Игнатом. Игнат у нас неразговорчивый, не очень развитый, а Илюшка мальчишка бойкий, хоть ему и всего-то семь лет. Скоро восемь… уже почти восемь, да. Но он хитрый, жестокий… а Игнат - он мягкосердечный, так что ему всегда доставалось от младшенького.
- Доставалось? Ну, например.
- Вам, наверно, будет смешно… - едва не плача, проговорила Ноябрина Михайловна, - но только у этого бесенка фантазия… как фонтан у него фантазия! Чего он только не придумает, чтобы, значит, нас зацепить! То подложит кошку в микроволновую печь, то бросит в уборную петарду, которые на футболе… а то он пару раз Игната пугал… нет, не буду.
- А как относится к Илье ваша семья? - цепко спросил Родион.
Клепина заколебалась. Ее полное лицо пошло волнами.
- Ну… - протянула она. - Ка-ак… я даже не знаю… ребенок он еще… ну и…
- Зато я знаю, как к нему соседи относятся, к этому чудному Илюше, - вдруг подал голос Сванидзе. - Все-таки я сосед этого самого Сереброва. Терпеть они его не могут, вот что. Шкодный мальчонка, каких свет не видывал. Уж как он любит выставиться, так уж хлебом не корми. И еще он страдает пироманией.
- Что? Как? - всполошилась Ноябрина Михайловна. - Какой еще… пиро-ма… кушать, что ли, любит? Так я же говорю - плохо он кушает…
- Пироманией, - до отвращения привычным мне поучительным тоном начал Берт Эдуардович, - называется настойчивое стремление везде и всюду внедрять огненную среду. Поджигать. От греческих слов "пирос" - огонь и "мания"… понимаете. Проще говоря, упрощенно, пироман - это человек, который любит совершать поджоги. Как Герострат.
Судя по ошеломленному лицу гражданки Клепиной, о Герострате ей слыхивать не приходилось, а пироманию она посчитала опасной болезнью - типа ОРЗ, чесотки или краткосрочного запора.
- Так что Илюша Серебров особой любовью двора не пользовался, - продолжал Сванидзе, - все только и ждали, пока Иван Алексеевич Серебров дождется окончания строительства своей новой элитной квартиры в комплексе "Вертикаль" и переедет туда. Боятся его люди, - непривычно коротко закончил он.
- Хорошо. Я вкратце принял к сведению. Значит, вы опасаетесь своего сводного брата и хотите, чтобы Илья был найден до того, как приедет его отец. Куда он уехал, вы говорили?
- В Германию.
- Да, правильно, в Германию. А когда он вернется?
Ноябрина Михайловна бросила растерянный взгляд на Сванидзе, потом медленно развернулась всем телом в нашу с Родионом сторону и ответила:
- Сегодня.
Воцарилось молчание. Наконец босс поднялся из-за стола и отчеканил:
- Значит, так, любезная Ноябрина Михайловна. Если отец мальчика приезжает сегодня, то скрыть от него факт исчезновения Илюши можно только чудом, потому что найти мальчика в течение сегодняшнего дня - это фантастика. Причем ненаучная.
- Но он тотчас же улетает в Италию еще на неделю…
- Так! А сколько он намерен присутствовать в Москве?
- Сегодня… сегодня ночь, а завтра утром у него самолет до Милана…
- Сегодняшняя ночь. То есть, вы хотите сказать, вам стоит протянуть ночь, как-то утаив от Ивана Алексеевича факт пропажи сына, - и дальше вы будете иметь недельную передышку, не так ли?
- Да… вы правильно сказали. Мне лишь бы… лишь бы он сегодня не узнал, а дальше я заплачу, сколько надо… чтобы Илюшу…
- Это я уже слышал. Что скажешь, Мария?
- А что я могу сказать? - подала голос я. - Исчез мальчик. Судя по тому, что я тут услышала, он сам мог подшутить над своими опекунами, и эту версию тоже можно отработать. Но не как основную, а как одну из теоретически вероятных. Но главное, как я поняла, - это не допустить, чтобы этот милый Иван Алексеевич Серебров узнал о пропаже сына.
- Совершенно верно, - кивнул босс. - Вот что, Октябрина Михайловна, вы можете пока ехать домой, мы свяжемся с вами в самом скором времени и уведомим, как нужно себя вести. Эдуард Альбертович вас довезет.
То, что босс начал путать имена и отчества, могло свидетельствовать только об одном: Шульгин уже включился в дело, сколь бы банальным и малоинтересным оно ни представлялось.
Услышав свое переставленное местами имя-отчество в сочетании с глаголом "довезет", изгоняющим его из нашего офиса, Сванидзе недоуменно поднял брови и проговорил:
- Поясню свою мысль. Тут какая штука. Я, Родион, хотел поговорить насчет того, что…
- Господин Сванидзе! Я вас прошу, - сухо произнес Родион Потапович, - проводите Ноябрину Михайловну. Она разволновалась. Тем более вам по пути. А возможность изложить свои соображения вам еще представится. И ты, Мария, пока иди к Валентине. Она, кстати, сегодня уезжает в Тверь к родственникам.
- И пса заберет? - обрадованно воскликнула я.
- И пса. Ну, идите, Альберт Эдуардович.
Сванидзе неодобрительно пробурчал что-то под нос, но был вынужден подчиниться…
Босс хотел остаться один.
* * *
Ровно через час я вошла в кабинет Родиона Потаповича. Он сидел в привычной корявой позе, плечом одной руки прижимая к правому уху телефонную трубку, а пальцы левой плотно уложив на клавиатуру ноутбука. При моем появлении он буркнул в трубку что-то вроде "благодарю", водрузил ее на аппарат, а левую кисть перебросил с клавиатуры на затылок.
- Веселый человек, - сказал он.
- Кто? Ваш собеседник, с которым вы только что рассоединились?
- И он тоже. Но в данном случае речь не о нем. Я тут посмотрел по своим базам данных, порыл по каналам… одним словом, вырисовался достаточно полный портрет господина Сереброва Ивана Алексеевича. Чудесный человек, могу я тебе сказать. Достаточно упомянуть, что еще несколько лет назад он был приличным таким криминальным авторитетом по кличке Сильвер.
- Сильвер?
- Ну да, Сильвер. Угадай, почему Сильвер?
- Наверно, от фамилии Серебров, - предположила я. - Silver по-английски - "серебро".
Родион раздумчиво качнул кучерявой головой:
- Ну что ж… быть может, и это. Но в данном случае повод для погоняла несколько другой. Ты читала Стивенсона - "Остров сокровищ"?
- Читала. И еще мультфильм смотрела. - Я не стала говорить, что смотрела забавный мультфильм "Остров сокровищ" только позавчера и хохотала, как в первый раз, - иначе босс счел бы меня за двинувшуюся в детство особу. - И что?
- Так вот, там был пират Джон Сильвер. И у него был некий физический дефект…
- Постойте, босс, - медленно выговорила я, - так что же, выходит, Серебров - одноногий? Как пират Стивенсона?
- Совершенно верно. Только у того пирата, если мне не изменяет память, нога была отнята по самое бедро, а у Ивана Алексеевича - поменьше. У него нет ступни и полголени. А как он потерял ногу… о, примечательная история. Несколько лет назад, а именно в августе девяносто шестого года, Иван Алексеевич попал в пренеприятнейшую историю. Ехал он на своем джипе, никому практически не мешал, но в один прекрасный момент с машиной Ивана Алексеевича поравнялся некий автомобиль, из которого джип Сереброва был расстрелян в упор. Погибли тогда водитель и компаньон нашего героя. Лишившись управления, джип съехал с трассы, перевернулся и въехал в столб. А те добрые души, что расстреляли машину, совершили контрольный маневр. Нет, они не стали стрелять в голову каждому из пассажиров - слишком уж утомительно. Они просто подъехали к перевернутому джипу и бросили туда динамитную шашку.
- Милые люди! - выдохнула я.
- И я о том же. Динамитная шашка была, разумеется, зажжена. У Сереброва было около десяти секунд, чтобы выбраться из салона джипа. Но, как на грех, салон машины деформировался при падении, и Сереброву зажало ногу. Зажало так, что безо всяких шансов высвободиться. Что же сделал этот достойный джентльмен?
- Догадываюсь… - тихо сказала я.
- Да! Серебров - бывший спецназовец, он всегда имел при себе так называемый "нож выживания" - боевой НРС. Этим ножом он в считанные секунды оттяпал себе ногу и выполз из салона джипа за пару мгновений до того, как тот превратился в пылающий факел. Ему тогда удалось выжить, как ты сама понимаешь. Да, кстати: тех, кто на него покушался, так и не нашли.
- Ну, это как раз неудивительно.
- Словом, Иван Алексеевич - человек примечательный и, что называется, с боевыми традициями. С ним мне сталкиваться никогда не приходилось, но кое-что нарыть удалось. Немного, но нам больше и не надо, тем более если учесть, что мы будем заниматься не им, а его сыном.
- А чем занимается сам Серебров?
- Вполне легальным бизнесом. Сейчас все легализировались, даже те, что раньше промышляли похищением людей и рассылали по почте отрезанные части тела. Теперь они, вероятно, открыли колбасные цеха и торгуют сырокопчеными колбасами. Что касается Сереброва, то он промышляет золотишком. Под его крылышком - два ювелирных магазина. Кроме того, он держит платную автостоянку и, кажется, имеет свой кус в автосалоне "Родео", дилере БМВ, что около метро "Крестьянская застава". Платит налоги. Добрый семьянин. Вполне. Жен меняет, как перчатки. Если качество сообщается количеством, то лучшим, чем наш Сильвер, семьянином был разве что английский король Генрих VIII, у которого было шесть жен, да наш доморощенный Иоанн Васильевич Грозный, у которого было, по различным историческим данным, то ли шесть, то ли восемь жен, да еще Федька Басманов в придачу. А вот Иван Алексеевич женат четвертым браком, вопреки утверждению Ноябрины Михайловны, что он женился только в третий раз. Впрочем, гражданку Клепину можно простить: уследить за всеми бабами господина Сереброва - тяжкий труд. Эта Камилла, которую супруг Ноябрины Михайловны за глаза именует Кобылой Барановной, довольно известная персона. Бывшая манекенщица агентства "Ред старз". Вице-мисс Москва-1997. Образование, как ни странно, очень солидное - иняз МГУ. "Француженка". Диплом, конечно, куплен. В общем, достаточно стандартная биография супруги "нового русского".
- Ясно. А этот Илюша, значит, от первого брака?