***
Я шел вдоль забора, тянувшегося до самого берега. Заметив кривую раздвоенную рябину, я забрался на нее и заглянул во двор.
На небольшом участке стоял заброшенный темный домик, ставни заколочены, тропинка к крыльцу притоптана, справа от дома небольшой сарайчик, дверь которого забита крест-накрест. Я посмотрел на крышу - труба не дымилась. Дом выглядел абсолютно нежилым.
Все было так, как и описывал старик.
Я спустился и пошел вдоль забора. На калитке висел новенький замок и сверкали крепкие недавно смазанные петли. В этом не было ничего странного, тем более преступного, и я еще раз подумал, что сейчас развернусь и уеду домой. Но тут, как на грех, мне на глаза попался крепкий чурбан, валявшийся под кустами. Я подкатил его к калитке и встал на него, взявшись руками за доски. Заглянув во двор, я заорал что есть мочи:
- Есть кто-нибудь?
Тишина. Я огляделся по сторонам, встал ногой на замок и перебрался через калитку.
Еще раз оглянувшись, спрыгнул. Фиг его знает, зачем.
Подойдя к дому, я громко постучал в дверь.
- Есть тут кто живой? Ау!
Снова никто не отозвался, и я несколько раз подергал дверь. Она была закрыта. Я спустился с крыльца и попытался заглянуть в наглухо забитые окна - ничего.
Я направился к сарайчику, с трудом пробираясь по заброшенным грядкам. Подойдя, я посмотрел в щелку. Из забитого окошечка под потолком в сарайчик пробивалось немного света - были видны лопаты, грабли, мешки с песком. Короче, ничего необычного.
Можно было ехать домой. Я выпрямился, и в этот момент началась гроза. Мне не повезло - молния угодила прямо в меня, да так, что из глаз посыпались искры, и я даже не успел удивиться самому факту этого природного явления в столь позднее время года. Короче говоря, я просто отключился. А может быть, и умер - какая разница…
***
Башка болела так, что, казалось, разорвется на части. Открыть глаза было очень трудно, на них кто-то приклеил по килограммовой гирьке. А когда я их все-таки открыл, то выяснилось, что прямо передо мной стоит человек в камуфляже, черной, надвинутой на глаза, шапочке и темных очках. Лица его не было видно из-за очков, поднятого воротника ватника и не желающего нормально работать зрения.
- Что вам тут надо? Кто вы? - почти вежливо спросил он. Звуки его голоса бухали по моим барабанным перепонкам, как фанфары военного оркестра.
- А… Я…- Мой мозг потихоньку идентифицировал этого мужика с "молнией" и искрами из глаз. Жаль, что это была не гроза. - Я из риэлтерской фирмы "Фазенда"…
Кажется, этот участок продается… Мне соседи сказали…
- Документы есть?
Я попытался пошевелиться, но у меня ничего не получилось - эта очкастая сволочь успела меня связать. "А то ты не проверил!" - подумал я и на всякий случай замямлил:
- У меня нет… Я дома оставил. У меня тут дача недалеко, на Широкой улице…
А вы кто - хозяин?
- Риэлтеры через забор не лезут…- мудро заметил очкарик и, словно прочитав в моих глазах упрек насчет проверки документов, полез в мой карман. - Сейчас разберемся…
В его руках появились мой мобильный телефон и портмоне. Открыв его, он достал удостоверение и присвистнул:
- Риэлтер, значит… Из Агентства журналистских расследований? - Он смачно сплюнул на пол. - Твою же душу мать…
Я прикрыл глаза, пока он смотрел на меня, играя желваками.
- Что дальше? - обратился он то ли ко мне, то ли к себе.
- Был у меня знакомый, - сказал я невинно, - промышлял по молодости скромным разбоем. Ходил вечерами на плохо освещенную платформу станции "Пискаревка" и вырывал из рук зазевавшихся дачниц хозяйственные сумки. Все было хорошо, и он даже ни разу не попался, но однажды в такой вот выхваченной сумке он нашел запечатанную папку с грифом "Совершенно секретно". "Что дальше?!" - спросил он таким же тоном, как и вы, любезный…- Мужик посмотрел на меня с изумлением. - Кстати, в КГБ, куда он отнес свою страшную находку, рассчитывая на серьезное поощрение, его сильно побили, а потом сказал и, что это - все шифры Северного флота. Долго он искал впоследствии ту злосчастную "дачницу", но это уже совсем другая история… Вам солнце глаза слепит, что вы в очках?
Мужик мотнул головой и, сорвав с себя шапку, быстро затолкал ее мне в рот. Потом вылетел из комнаты, крепко заперев дверь и прихватив мой мобильник. Я решил осмотреться. В доме было темно, сквозь заколоченные ставни пробивались узкие полоски света. Остатки обоев, полуразваленная печка, под которой сиротливо краснел спиралью доисторический рефлектор, да сломанный стул - вот и вся обстановка, не считая пружинной солдатской койки, к которой я был привязан. Причем привязан так себе - руки стянуты нешироким ремнем и прикручены к хлипкой спинке, ноги связаны моим же шарфом, один конец которого примотан к сетке.
Послышались какие-то звуки, будто кто-то звенит ключами или бряцает кандалами.
А потом под полом что-то бухнуло, и оттуда донесся загробный голос:
- Иваныч? Заводи свой драндулет и срочно сюда!.. Случилось! Спалились мы, вот что случилось!.. Как же, блядь, он выключается?..
Я был очень горд, что мой старенький "Сименс" работает даже в подполе, а в том, что незнакомец воспользовался именно им, я не сомневался - последняя его фраза могла относиться только к моему непокорному телефону.
Однако пора было прощаться с этим гостеприимным домом, и я стал принимать меры. Обернувшись, я увидел металлические шарики на спинке кровати. На одном из штырьков шарика не было - торчал только штырек с резьбой.
Я выгнулся, насколько возможно, стараясь зацепить кляп за этот штырек. После нескольких неудачных попыток шапка наконец зацепилась, и я смог отдышаться, а также прошептать несколько приличествующих случаю слов. После пяти-шести рывков мне удалось отодрать шарф, связывающий мои ноги, от сетки. Теперь нужно было дотянуться до рефлектора.
Сам себе напоминая Бонивура, я сполз с кровати, сильно рискуя вывихнуть плечо, но другого выхода у меня не было. Мужик пока что глухо бряцал в подвале чем-то металлическим, но я прекрасно понимал, что он вот-вот вернется.
Наконец мне удалось задеть рефлектор носком ботинка и немного подвинуть его к себе. Шарфик был уже и так безнадежно испорчен, поэтому, прислоняя его к раскаленной спирали, я думал только о джинсах. Шарф меня не подвел и быстро стал тлеть - через несколько мгновений я освободил ноги.
С грацией беременной каракатицы (которую я, кстати, никогда не видел, но почему-то ярко себе представлял) я взгромоздился обратно на кровать. В прихожей что-то грохнуло. Отчаянно спеша, я совершил какой-то невероятный кульбит, кувырнувшись вперед и пропустив ноги между связанных рук. Труднее всего проходила задница, но дверь уже открывалась, и я прибавил темп. Пытаясь отдышаться, я стал грызть ремень, связывающий руки, но дверь уже открылась, и мужик удивленно протянул:
- Прям Давид Копперфильд какой-то!
Ну сейчас мы тебя покрепче прикрутим…
Он вытянул руки вперед, видимо, опасаясь, что я двину его свободной ногой, но я неожиданно обнаружил, что, благодаря моим усилиям, спинка кровати совершенно расшаталась, и в моих связанных руках, откуда ни возьмись, появился выскочивший из нее прут.
Нужно ли говорить, что я вложил в этот удар всю силу, на которую был способен.
Он пришелся прямо по очкам, которые разлетелись на кусочки с таким хрустом, что я даже немного пожалел нос, на котором они сидели.
Мужик рухнул на пол, обливаясь кровью, а я помчался к дверям, разыскивая по дороге что-нибудь, обо что можно было бы разрезать ремень.
Выскочив в предбанник, я тут же наткнулся на топор, который после недолгой борьбы согласился укрепиться между моими дрожащими коленями лезвием кверху.
Через пару минут руки оказались на свободе. И первое, что они сделали, это торопливо забили крест-накрест свою несостоявшуюся темницу с пленником внутри.
Вогнав по самую шляпку последний здоровенный гвоздь, больше напоминающий сваю, я вспомнил, что вместе с мужиком замуровал и мобильник. Я был сильно разочарован своими умственными способностями, но сил на его извлечение у меня уже не было.
Я бросился к входной двери и попытался ее распахнуть, но тут меня ждало еще одно разочарование. Она была заперта, причем с моей стороны не было замка - просто замочная скважина и никакого ключа…
Пришлось вернуться за топором.
Но только я как следует размахнулся - за дверью послышались голоса.
- Может, там уже засада, а, Иваныч? - услышал я молодой срывающийся голос.
Я замер, а невидимый Иваныч рявкнул:
- Тихо ты! Старый, у тебя ключи?
Нужно было убираться. Но куда? Снаружи зазвенели ключи, и я попятился назад. Слава Богу, Старый не помнил, какой именно ключ подходит к этому замку. Поэтому у меня было несколько лишних секунд на исчезновение. Продолжая пятиться, я лихорадочно осматривал все щели, куда можно было бы запихнуться. Но все имеющиеся в наличии были для этого непригодны. Вдруг моя нога запнулась обо что-то, и я, невольно вскрикнув, повалился на пол, как куль с дерьмом. Перед моим носом оказалась щеколда на крышке подпола. Снаружи все затихло, и третий голос осторожно сказал:
- Вроде ноет кто-то…
- Открывай! Быстро! - скомандовал Иваныч.
Совершенно не соображая, что делаю, я откинул крышку подвала, швырнул туда топор и скользнул следом, больно ударившись обо что-то большое и остроугольное.
***
Задержав дыхание, я прижался к какой-то стенке - на ощупь казалось, что она сложена из деревянных или фанерных панелей.
Мне приходилось сдерживаться, чтобы не застонать, - нога болела страшно, и штанина, насколько я мог убедиться, основательно намокла от крови.
Дрожа от напряжения, я отыскал на земляном полу топор и попытался нащупать какую-нибудь скобу на внутренней стороне крышки, чтобы запереть ее изнутри. Но ничего такого мне не попалось, и я просто сжал топор покрепче и прислушался.
Наверху топтались несколько человек.
Пару раз они наступали на крышку, не пытаясь ее поднять, но я понимал, что рано или поздно они ее все-таки поднимут.
И что тогда будет…
Шаги удалились куда-то влево, и голоса принялись негромко переговариваться.
Я осторожно провел ладонью по стенке и обнаружил, что по высоте она заканчивается чуть ниже моего роста. Нагнувшись и пошарив руками по сторонам, я определил, что стою в узком проходе между штабелями каких-то ящиков. Вспомнив рассказ пчеловода, я понял, что это те самые ящики с оружием. Такое соседство подействовало на меня угнетающе. Зато обрадовало другое - на крышке одного из ящиков я нащупал что-то продолговатое и шершавое. Какая удача - это был фонарик! Есть Бог на свете!
Включив фонарик, я мгновенно оценил обстановочку - этот подпол был полноценным филиалом главного оружейного склада ЛенВО, на котором мне как-то приходилось бывать. Обширная, метров на тридцать квадратных, площадь была битком забита ящиками с гранатами, запалами, автоматами Калашникова и запчастями к ним. Между ящиками были оставлены узкие проходы, что меня несколько обнадежило, - здесь можно было держать оборону и с одним топором. Даже если у них было огнестрельное оружие, вряд ли они рискнули бы его применить, учитывая начинку подвала. Подумав об этом, я поостерегся осматривать подробно весь арсенал, поскольку был не очень-то опытен в отношении оружия.
Сориентировавшись, я понял, в каком месте подпола находился Очкарик, когда звонил по моему мобильному, и осторожно двинулся в сторону приглушенных голосов, зная на практике, какова акустика в этом домишке.
Тем временем наверху все затихло. Я уже успел испугаться, что меня открыли, но тут послышался тихий стон. Доносился он, естественно, из забитой мной комнатки. Шаги загрохали в ту сторону, и после паузы раздался сухой треск. Видимо, кто-то из новоприбывших засадил ногой по забитой двери.
Определив на слух, куда она распахнулась после этого удара, я снова назвал себя полным мудаком, поскольку понял, что десять минут назад забивал снаружи дверь, которая открывается вовнутрь…
- Лысый?! Ты чего?.. - заревел уже знакомый мне голос Иваныча.
***
В голове у меня так шумело от напряжения, что я слышал отнюдь не все, о чем разговаривали эти засранцы. Обливаясь потом, я как можно тише вскрывал ящики, понимая, что их содержимое - мой, возможно, единственный шанс. А наверху с пристрастием допрашивали успевшего прийти в себя Очкарика, которого они называли Лысым.
- Где же эта сука теперь? - недоумевал Иваныч.
- В ментовку бежит, как пить дать…- хрипел Лысый.
- А где тут ментовка-то?
- На станции есть менты, - вступил в разговор Старый.
- Что-то мы никого по дороге от станции не видели…- засомневался третий голос.
- Да они бы давно уже здесь были, - возразил Иваныч, и я понял, что он у них за старшего. - Ты не бил его, случаем?
- Не успел особенно. Сейчас - убил бы, падлу.
- Убил бы…- передразнил Иваныч. - Убийца хуев! Как же ты ключи-то ему просрал?
- Что, он у меня и ключи спер, паскуда?! - простонал Лысый. Я похолодел. - Не, ключи на месте…
- А кто ж тогда двери-то запер? А?.. - хохотнул третий и осекся.
"А вот это уже конец", - подумал я и услышал, как наверху кто-то вскочил.
- Старый, на чердак, быстро! - стал командовать Иваныч. - Васька, чулан проверь! Найдете - бейте сразу! Но без мокрухи, поняли?
Шаги загрохотали по всему дому.
- Вот дурак…- сказал Лысый.
- Ты-то умный, - оборвал его Иваныч. - Чего с товаром будем делать?
- Вывозить надо срочно.
- На чем, блядь, вывозить? Мы тут и за десять ходок все не вывезем!
- Главное, волыны вывезти и гранаты.
Остальное - как получится.
- Как полу-у-чится… Твою мать!
Тут "поисковая группа" вернулась в комнату, и я утроил усилия. Мне кое-что удалось отыскать, и теперь я лихорадочно соображал, что же мне с этим делать - времени у меня оставалось минуты две по самым оптимистичным расчетам…
- Нет нигде, - спокойно сказал Старый.
- Что же он, сквозь землю?.. - взвился Иваныч и замолк. - Ну, бля-а-а…
Я прямо-таки увидел, как он выскочил из комнаты и, остановившись перед крышкой подпола, присел на корточки.
За ним прибежали остальные, и даже, судя по кряхтению и стонам, притащился Лысый.
- Ты что, мудила, замок открывал? - близко-близко прошипел Иваныч, обращаясь, видимо, к Лысому.
- Хотел волын взять, припугнуть гандона…- заныл Лысый. - А он там греметь стал, ну я пошел проверять и…
- Кино…- хихикнул Иваныч и постучал в крышку подпола. - Эй, красавец!
Таиться дальше было ни к чему, и я сказал как можно спокойнее:
- Открывать не советую, я растяжку поставил…
- Молодец! - похвалил Иваныч. - Кто ж тебя научил?.. Ты что там, ящики какие-нибудь открывал?
Я промолчал, и правильно, поскольку вопрос, оказывается, адресовался Лысому.
- Всю последнюю партию…- прогнусавил тот. - Сам же сказал - пересчитать…
Иваныч тихо выматерился и снова обратился ко мне:
- Не темно тебе там, сынок, не холодно?
- Нет, спасибо, твой дебил мне тут фонарь оставил! Так что я и запалы нашел, и патроны, и рожки!.. Не извольте беспокоиться!
Руки затекли, но я должен был это сделать. Укрепив фонарь между ящиками, я тупо смотрел на автомат Калашникова с коротким прикладом, который положил перед собой на ящик с патронами. Рядом лежали затвор и заряженный магазин. Но я ни хрена не помнил, что куда вставляется.
"Ну давай, Леха, вспоминай военрука, двоечник хренов!" - я ругал себя последними словами, но толку от этого было немного. А Иваныч уже собирался поднять крышку… "Газоотводная… Так… Затвор…
Рычажок… Пружина…" Пальцы дрожали, пот заливал мне глаза. Чтобы потянуть время, я безостановочно тарахтел:
- Один мой знакомый служил в Чечне. И там его научили ставить растяжки.
Так после возвращения он всю квартиру оборудовал этими растяжками, говорил, что надежней любой сигнализации. Правда, вместо гранат он использовал другие устройства - то водой обольет, то краской заляпает… Первой, кстати, подорвалась теща. И все быстро пришлось свернуть.
- Не верится мне что-то, сынок, насчет растяжек…- подтвердил мои худшие ожидания Иваныч. - Да и оружие надо сначала к бою приготовить, а?
И тут у меня получилось! Я неожиданно ловко справился с газоотводной трубкой, влепил куда надо затвор и прищелкнул крышку.
- Так попробуй, чего там? - гостеприимно предложил я, воткнув рожок.
- Попробую, пожалуй…- добродушно сказал Иваныч.
Я передернул затвор, почти физически почувствовав, как патрон ушел в патронник.
- Будешь пролетать над Питером, не обосрись! - посоветовал я, сняв автомат с предохранителя и поставив его на автоматическую стрельбу (уроки нашего военрука вдруг всплыли в голове с предельной четкостью). - Город культуры все-таки!
- Слышь, Иваныч, он же бешеный, - зашептал Лысый. - Хрен его знает, чему их там в "расследованиях" этих учат?
- А, блефует, сука, - уверенно возразил Иваныч. - Умирать-то никому не хочется. Эх, етит твою мать…
Услышав, что он пытается поднять крышку, я что есть силы нажал на курок.
В крышке появилась дыра, и я на секунду увидел очумелое лицо Иваныча - худое, бородатое и до смешного испуганное. Он рухнул на пол, и я почувствовал себя каким-то Рэмбо и сдуру шмальнул еще разок в образовавшуюся дыру.
- Ты что, гнида, делаешь?!! - завизжал Лысый. - Там гранат штук триста, мы ж на воздух взлетим!
- Я и говорю - будете лететь, не срите, где попало!
- Эй, слышь? Чего ты хочешь? - торопливо заговорил Иваныч, по-прежнему уткнувшись мордой в пол.
Я сидел на земле с автоматом в трясущихся руках и тяжело дышал.
- Вызывайте УБОП! заорал я и вспомнил рассказы Обнорского, замуровавшегося как-то в подвале у одной сволочи, - к нему тогда привели подставного мента. - Они мне сунут три удостоверения, и я их впущу. А сами можете валить!
- Срываться надо, пусть пыхтит там, захлопнутый…- заговорил откуда-то издалека осторожный Старый, и по его говору стало понятно, что он блатной. - От этого погреба уже тайгой пахнуло.
- А ты за товар жопой своей расплачиваться будешь, придурок? - шумно отползая, прокряхтел Иваныч.
- Язык не бережешь, - спокойно ответил Старый, полностью оправдывая мои предположения. - Хлопотно жить будешь.
А на это я не подписывался. И работу свою сделал. Так что гони долю, я теряюсь!
- Вали! - зло крикнул Иваныч. - Бабки получишь завтра, как договаривались.
Вали отсюда!!!
- Мальчики, не ссорьтесь! - томным пидорским голосом пропел я. - И звоните в УБОП наконец. Я уже соскучился.
Наверху сплюнули, и раздался голос Старого: "Васек, теряемся!" Хлопнула дверь.
Я облегченно вздохнул - только блатных мне не хватало!
- Сынок, послушай, - после паузы заговорил Иваныч. - Там, где ты засел, - товар. Лимона на два баксов… Хочешь в долю?
- Хочу в УБОП! Там такие мальчики…