Но как раз с информацией у Эдварда обстояло неважно, как относительно рынка (помоги ему Боже, если Фабрикант заговорит о лондонских процентных ставках, он уже неделю не интересовался ими), так и насчет тех туманных сфер, где обитали герцог и герцогиня. Если то, что говорил Зеф, правда и Фабрикант действительно хочет сделать герцога своим инвестором, то интересы Джо лежат в обоих областях. Это еще больше усложняло ситуацию, в которой Эдвард и без того боялся запутаться. В последние дни он забросил свою столь тщательно культивируемую прежде сферу влияния, и ему стоило усилий вернуться в мир, где жил Фабрикант, в мир банковской работы. В этом мире, как ему туманно помнилось, жил когда-то и он. Высокий бокал для шампанского с "мимозой", стоя в солнечном луче, светился гипнотической желтизной.
- Ты мне скажи, что ты знаешь, а я тебе скажу, что знаю я, - точно ребенку, сказал ему Фабрикант. - Как тебе это?
- Слушай, перевес будет не в твою пользу. Я не знаю ничего, чего не знал бы ты.
- Питер говорил, что ты делал для него какую-то работу, - вот и расскажи про нее.
- Питер? Ты имеешь в виду герцога Бомри?
- Ну да. А ты как его называешь?
- Никак. Я с ним вообще не знаком.
- Еще познакомишься. - Фабрикант стал методически уничтожать многоэтажный французский тост. - Когда он начнет тебе звонить, от него уже не отвяжешься.
- А тебе он что, среди ночи звонит?
- Он вообще не спит никогда, по-моему. Погоди, и до тебя дойдет очередь.
Эдвард осторожно пригубил "мимозу".
- Какой у тебя, собственно, бизнес с Уэнтами? - спросил он, делая боковой финт. - Мы, случайно, не конкуренты?
- Ничего похожего. У "Интеха" своя ниша. Чистая техника. Мы подрабатываем бэби-ситтерами в некоторых их холдингах. Чуток биотехнологии, чуток Интернета. Ничего, о чем бы тебе стоило беспокоиться.
- О’кей.
- Насколько мне известно, мы имеем дело только с крохотной частицей уэнтовского портфолио. Вряд ли даже твои коллеги от "Эсслина и Харта" в курсе всего, что у них есть.
Эдвард уже позабыл, как обезоруживает собеседника внешность этого красавца. Симметричные ямочки на щеках и раздвоенный подбородок придавали ему облик героя, почти что рыцаря. Костюм из тонкой серо-зеленой шерсти, казалось, впитывал в себя свет со всего зала.
- А что он за человек, герцог?
- Герцог-то? - Фабрикант глубокомысленно жевал свой сандвич. - Полный засранец. Пойми меня правильно, так-то у него все как следует - он вежливый, щедрый, хороший профессионал, только… - В словаре Фабриканта явно недоставало нужного слова. - Короче, говнюк он. Знаешь, что про него в Лондоне говорят? Что его собаки боятся.
- Гм… - Эдвард не считал себя выше того, чтобы выудить кое-какие полезные сведения. - А какая у них семья? Дети есть?
- Сын был, единственный. Ты об этом слыхал? Жуть. - Фабрикант передернулся и откусил новый кусок. - С женой я не встречался ни разу.
С минуту они ели молча. Одна из вилок Эдварда соскользнула со стола, и официант, материализовавшись, унес ее чуть ли не раньше, чем она легла на палас.
- Один раз это чуть было не случилось, - заговорил опять Фабрикант, глядя на Эдварда до ненормальности светлыми голубыми глазами. - Я хочу сказать, что чуть не познакомился с ней. В самом начале нашего совместного бизнеса он пригласил меня к себе, в загородный дом. Я уж и в Лондон прилетел за его счет, но потом все поломалось. Что-то стряслось - кажется, он опять заболел. В гостинице была комната видеосвязи - ты, значит, сидишь на одном конце стола, а твой абонент на экране сидит как бы на другом конце. У герцога в доме тоже имелось такое устройство.
- В Уэймарше?
- У них много домов, - пожал плечами Фабрикант. - Смешно, честное слово. Мы вроде как обедаем вместе, и у него за спиной висит Констебл, а у меня - кич с собаками-картежниками. Он пьет скотч за сто долларов, я - гостиничное красненькое. Он ест… короче, ты представляешь. Один раз я увлекся и попросил его передать соль.
Фабрикант, не стесняясь, рыгнул.
- Я слышал, что у него неважно со здоровьем, - заметил Эдвард. Джозеф ответил кивком.
- Сейчас он в Лондоне. Какая-то клиника на Харли-стрит, новые методы. - Лицо Фабриканта, на удивление простодушное, сделалось серьезным, как у обеспокоенного ребенка. - Теперь ты расскажи, что творится в их здешней квартире.
Эдвард едва удержался, чтобы не брякнуть "в какой квартире?". Фабрикант явно зашел в своих откровениях дальше задуманного и не отпустит его, не получив чего-то взамен. Эдвард не имел понятия, о чем можно говорить, а о чем нет, не знал, насколько Фабрикант близок к герцогу и имеет ли это вообще какое-то значение. Правила приходилось усваивать в процессе игры. Ясно было одно: герцогиню из всего этого следует исключить. Эдвард, сам не зная когда, успел сделаться ее преданным сторонником. Ничем не лучше Лоры Краулик, скривившись, заметил он про себя.
Со всей доступной ему невинностью он рассказал Фабриканту все, что тот, вероятно, и так уже знал: Лора, мол, попросила его сделать то-то и то-то, затем герцог велел остановить работу, он и остановил. О Маргарет, о телефонном звонке герцогини и о своем повторном визите в квартиру Эдвард не сказал ничего.
Фабрикант смотрел на него скептически.
- И ты больше не ищешь ее?
- Не ищу что?
- Эту книгу.
Эдвард медленно и серьезно покачал головой. Фабрикант не сводил с него глаз, но он выдержал взгляд как ни в чем не бывало. Наконец Фабрикант кивнул, без особой, впрочем, убежденности, и медленно произнес:
- Ну, оно, пожалуй, и к лучшему.
Теперь все ясно, подумал Эдвард. Фабрикант здесь не по собственной инициативе, а по поручению герцога. Эдварда прощупывали, и не так чтобы очень деликатно, с целью узнать, выполнил ли он запрет герцога.
- Знаешь, он иногда заговаривает об этом, - сказал Фабрикант.
- Кто, герцог?
- Он был здесь пару недель назад. Пришел в офис, встретился с персоналом, всех обаял, вывалил целый самосвал британского шарма. Что ни слово, то "видите ли" да "мой дорогой мальчик". - Фабрикант неудачно сымитировал великосветский акцент герцога. - Ты ж его знаешь - хотя, может, и нет. В общем, мы все купились. Потом я прихожу к нему домой, мы сидим с ним вдвоем, пьем бренди из здоровенных рюмок, курим сигары, кругом слуги снуют. Я его ублажаю - мы ведь собираемся договор заключить. Он много говорит о своих предках, у него сдвиг на генеалогии.
Потом он упомянул о тебе - не помню, в какой связи, тогда это показалось естественным. Сказал, что нанять тебя придумала его жена, что ты - один из ее проектов.
Эдвард замер и поднял глаза от тарелки.
- Я что-то не совсем понял.
- Он сказал, что ты ее новейшее хобби. Очередная фаза. И что если ты когда-нибудь найдешь эту книгу, он порвет ее у нее на глазах.
Страх неизвестно перед чем сковал ледяными кристаллами мозг Эдварда. Он попытался небрежно хмыкнуть, но произведенный им звук больше смахивал на истерический смешок.
- Смешно. Я с герцогиней вообще не имел дела, только с ее секретаршей, Краулик.
Это было не совсем правдой, но звучало правдоподобно. Фабрикант сочувственно кивнул.
- Мне, по правде сказать, стало за него неудобно. Почти все время он классический джентльмен и карты держит вплотную к орденам. У него есть чему поучиться, - простодушно добавил он, и Эдвард внутренне поморщился. - Не знаю, к чему он вел, но такие высказывания совершенно не в его стиле. Я даже подумал, что тут дело не только в деньгах.
- Не в деньгах? А в чем же еще?
- Я не спрашивал. Может, он выпил лишнего или каких-то лекарств перебрал. Но разговор был не из тех, которые хочется продолжать, если ты понимаешь, о чем я.
Фабрикант говорил много - гораздо больше, чем было необходимо. С чего бы? Ясно, что он действовал в интересах герцога, которые совпадали с интересами его компании, но кое-что его определенно смущало, и он искренне беспокоился о том, какую роль во всем этом мог играть Эдвард. Герцог был его клиентом, но это не мешало Фабриканту думать своей головой. Возможно, они с Эдвардом смогли бы помочь друг другу, не слишком уж открыто закладывая своих принципалов. Фабрикант, очевидно, знал о делах Эдварда больше, чем давал понять, а о делах герцога - меньше, чем требовалось для его спокойствия. Быть может, он, не высказывая этого вслух, хочет заключить перемирие? Союз между двумя пешками?
- В ту пору мне очень смутно помнилось, кто ты такой, но герцог откуда-то узнал, что мы вместе учились в колледже, и вообразил, что мы были кореши не разлей вода. Короче, он сказал, что Бланш наняла тебя искать эту книгу, и попросил пригласить тебя на вечеринку, которую я устраивал. Подчеркивал, чтобы ты пришел обязательно. Кто-то должен был встретиться там с тобой, но ты так и не появился.
- Да, извини. Мне слишком поздно сказали.
Фабрикант отодвинул тарелку и конфиденциально наклонился вперед.
- Он очень странный тип, Эдвард. Я бы с удовольствием избавился от такого клиента, но он уж больно богат, а нам нужны деньги. - Облако тревоги прошло по его свежему, без единой морщинки лицу. - Я пытаюсь поднять "Интех" с земли, а ничего, хоть убей, не подворачивается. Еще два месяца, и мне нечем будет платить зарплату. Но тебе-то он зачем? Ты у нас в полном шоколаде - и ввязываешься в дело, которое очень серьезно может повредить всей твоей карьере. Я просто смысла в этом не вижу.
- Да из-за чего шум? - увернулся Эдвард. - Подумаешь книги.
- Вот и я о том же. Ты подумай, так ли уж тебе нужна эта книга и не лучше ли с этим завязать.
- Я уже завязал. Чего он еще от меня хочет? - В голосе Эдварда прорезалось раздражение. - Чтобы я завязал двойным узлом?
- Угу. Тройным. Ты просто подумай, и все. Больше я ни о чем не прошу.
Минуту Эдвард молчал, потирая подбородок и упрямо отказываясь думать. Предмет разговора отчаянно сопротивлялся всякой серьезной, трезвой, аналитической мысли. У него сложилось впечатление, что Фабриканта не настолько уж беспокоит его судьба. Просто сам факт того, что кто-то действует вопреки своим профессиональным интересам, оскорбляет его, кощунственно подрывая его финансистское кредо.
Проходивший мимо официант, правильно рассчитав момент, умыкнул их тарелки. Когда прибыл счет, невероятно большой, они поспорили, кто будет платить, и Эдвард, к своему удивлению, победил. Он оставил себе корешок с мыслью возместить убыток как-нибудь после, и они вместе вышли из ресторана.
Ряды завтракающих силовиков слегка поредели. Мимо, опустив головы, двигались представители младшего персонала (того, что с девяти до пяти) и покупатели, уже навьюченные пакетами от Барниса, Блумингдейла, Крейта и Баррела. Заурядная коммерция заурядных людей. Эдвард всерьез подумывал, не завалиться ли снова спать, когда придет домой. Они с Фабрикантом оценивающе посмотрели друг на друга при ярком свете - солнце отражалось от полированных ручек автомобилей и металлических оконных переплетов "Ресторейшн Хардвэр" и "Уильямс-Сонома".
- Ты правда не знаешь, в чем тут фишка? - спросил Фабрикант. - Чего он так бесится из-за этой книги?
- Она, возможно, больших денег стоит, - пожал плечами Эдвард.
- Ну да?
- А что?
- Тогда она должна стоить чертовски много, иначе трудно понять.
- Шесть цифр, а может, и больше.
Фабрикант презрительно фыркнул.
- Ты меня удивляешь. - Эдварду пришло в голову, что Фабрикант, возможно, в самом деле жалеет его. - Это действительно все, что тебе известно? Я думал, ты в этом деле профи, а ты просто любитель. Ты еще хуже, чем я.
Он печально покачал головой. Он сказал это без намерения оскорбить, и Эдвард в общем-то не обиделся.
- Будь поосторожнее, вот что. И в любом случае держись подальше от герцогини.
- Ты ж вроде говорил, что не знаешь ее.
- Да, не знаю. И знать не хочу. Тебе известно, какая у нее репутация?
- Какая? - Эдвард все больше проникался чувством, что он не узнал ничего путного, упустил нить и теперь движется вслепую.
- Парней вроде нас она ест живьем, - подмигнул Фабрикант. - На завтрак.
Он зашагал прочь, расправив широкие плечи и сунув руки в карманы, что делало его еще потряснее, если такое возможно.
14
На следующий день Эдвард и Маргарет отправились в путь.
Вест-Сайд-хайвэй, по которому они ехали, постепенно перешел в дорогу 9А, ведущую из Манхэттена на север, вдоль реки Гудзон. По мере их удаления от города машин становилось все меньше, а движение ускорялось. Они промчались мимо монументальных многоквартирных домов на Риверсайд-драйв и мимо мавзолея Гранта, миновав две клеверные развязки - на восток, в Гарлем, и на север, в Бронкс. Под мостом Джорджа Вашингтона покачивался красный буксирчик, очень похожий на пластмассовую игрушку для ванны.
Машину взяли напрокат - зеленый "форд-контур", дешевку с шикарными обводами, этакое стерео на колесах, - но Эдвард любил сидеть за рулем, а делать это ему доводилось не часто. Опустив окно, он жестами изъяснялся с другими водителями и ровно ни о чем не думал. Уехать из города было для него облегчением. Завтрак с Фабрикантом бестактно напомнил ему о не выполненных обязательствах и бросил тень на ближайшее будущее, но теперь ему удалось снова забыть обо всех этих неприятностях - или по крайней мере загнать их в карантин, откуда ни одна мысль не могла выйти без строжайшего досмотра.
Это был чудесный золотой летний день, сухой и жаркий. Дорога словно качели ныряла вниз и взлетала вверх вдоль высокой стороны долины Гудзона. Эдвард гнал, как на состязаниях, но Маргарет как будто не возражала. Они пролетели Ван-Кортленд-парк по трехполосному шоссе, скользкому и лоснящемуся от старости. Утреннее солнце просвечивало сквозь висящую в воздухе пыльцу и листья гигантских доисторических деревьев - те, сходя с холма к дороге, насыщались углекислотой, выдыхаемой миллионами живущих поблизости человеческих особей.
Маргарет молчала и смотрела в окно, погруженная в собственные мысли. После времени, проведенного в квартире Уэнтов, враждебности между ними поубавилось. Оба как будто поняли, что, хотя ничего общего у них нет, их временному партнерству это не помешает. Маргарет надела сегодня плиссированную юбку, зеленую с голубым, и голубые чулки. Ее длинные ноги плохо помещались под приборной доской.
- Кому это пришло в голову назвать город Фреш-Киллс? - заметил Эдвард, проехав мимо дорожного указателя.
- "Килл" по-голландски "ручей". Чистые Ручьи.
- А зачем они загнали свой филиал в такую даль?
- Не знаю.
- Вы туда часто ездите?
Она потрясла головой.
- Там нет ничего, что меня бы интересовало, - никаких значительных средневековых фондов. В основном филиал служит хранилищем для статей Хэзлита - там газет на несколько сотен футов в вышину - и для излишков комплектования. Я ездила туда пару раз по делу, когда работала в библиотеке.
Она снова отвернулась к окну. Эдвард думал, что теперь она замолчала надолго, но ошибся.
- Хочу вам что-то сказать. Я проделала кое-какую работу с индексами герцогской библиотеки.
- С индексами?
- Большинство частных библиотек не пользуется стандартной классификацией вроде десятичной системы Дьюи. У них свой порядок расстановки книг, более или менее произвольный. Библиотекари называют это полочными индексами. Каждый стеллаж или полка обозначается определенной буквой, или именем римского императора, или частью тела - что кому в голову придет. Иногда такое выдумывают… Вы читали "Имя Розы"?
- Кино смотрел. С Шоном Коннери и Кристианом Слэйтером.
Маргарет воздержалась от комментариев.
- В системе Уэнтов каждая полка носит имя Артуровского рыцаря: Ланселот, Галахад, Гавейн, Боре и так далее. Теперь я представляю себе, как книги стояли первоначально, но есть любопытные пробелы.
Она протянула Эдварду листок бумаги. Он бросил взгляд на ужасно сложную диаграмму, вычерченную цветными карандашами, и вернул ее Маргарет.
- Верю вам на слово.
- Это приблизительная схема расположения библиотеки. Недостающие книги отмечены красным. Нет почти целой полки - вот здесь, - а тут и тут отсутствуют разрозненные тома. Вот об этих двух можно будет узнать по тем книгам, что стояли по соседству с ними, - возможно, на их переплетах остались какие-то следы. Кроме того, я перечитала текст "Странствия" - тот, что опубликован в восемнадцатом веке…
- Ну и?.. - глядя на дорогу, подбодрил ее Эдвард.
- Есть там кое-что… - Последовал момент ожесточенной внутренней борьбы, в которой Маргарет понесла тихое, но решительное поражение. - Имеются свидетельства, как лингвистические, так и исторические, позволяющие предположить - если толковать их таким образом, - предположить существование более старого текста, предшествовавшего форсайтовскому "Странствию".
Закончив эту краткую речь, она чопорно выпрямилась на сиденье, как монахиня, которую, хотя и эвфемистически, вынудили рассказать о чем-то непристойном. Смотрела она прямо перед собой. По этому признаку Эдвард догадался, что она собирается прочесть лекцию, и оказался прав.
- С лингвистической точки зрения текст выглядит как подделка. Почему, спросите вы? Потому, что он написан не среднеанглийским языком, на котором писали Чосер и Жемчужный Поэт. Английский четырнадцатого века в каждой местности был немного иным, но в "Странствии" не встречается ни одного из знакомых мне средневековых вариантов. Дело скорее выглядит так, будто полуобразованный фальсификатор восемнадцатого века пытался подделаться под язык четырнадцатого в своем понимании.
Но это еще не означает, что издатель, Форсайт, не имел в своем распоряжении оригинального текста четырнадцатого века. Таковой мог существовать, однако Форсайт не слишком близко его придерживался. Скорее всего он кое-как перевел источник на современный язык, а затем добавил архаизмы, чтобы придать тексту "подлинное" звучание - более подлинное, по его мнению, чем обеспечивал настоящий среднеанглийский. Прямо как сценарист, переделывающий роман для кино.
- Вы хотите сказать, что доказать это невозможно.
- Ничего подобного я сказать не хотела.
Маргарет взяла свою сумку с заднего сиденья и вытащила толстую книгу в простой зеленой обложке с белым библиотечным шифром на корешке. Страницы щетинились желтыми липкими листками.