* * *
Катя, услышав, как у забора остановилась машина, выбежала на крыльцо.
- Константин Николаевич, Дина, Топик! Господи боже мой, какие гости! Прямо праздник. А это что за чернобурка с вами? Наверное, тот щенок, о котором Дина говорила? Чарли. Ой, как он на меня посмотрел. Как будто представился: "Я Чарли. Я хороший".
- Хороший - не то слово, - Дина обняла Катю. - Он обычный гений. Скажи, мы тебе не помешали? Ты не отдыхала? Здесь так тихо и здорово.
- Хижина старого русского, - извиняющимся голосом сказал Константин Николаевич. - Места мало, а поводов для аварийных ситуаций много.
- Вот это и прекрасно, - воодушевленно заявила Дина. - Старый домик настоящего интеллигента. А с аварийными ситуациями мы справимся. Вы теперь от нас не избавитесь. Вы нам понравились.
- А уж как он понравился мне! - улыбнулась Катя. - Я сразу поняла, что именно здесь вернусь к себе. Что касается моего отдыха, так мне именно вас и не хватало. Ты не поверишь, полчаса назад я затеяла печь оладьи. Знаешь, такие толстые, пышные, которые тебе есть нельзя.
- Какая прелесть. Я от них оторваться не могу, - призналась Дина. - Меня можно оттащить, только привязав к трактору.
- Вот и хорошо, - сказал Константин Николаевич. - Трактора у нас нет, а хороший чай, клубнику и варенье мы привезли. Праздник получается.
Вскоре все сидели как дружное семейство за большим круглым столом, покрытым кремовой кружевной скатертью. Катя посмотрела на двух собак, которые устроились каждая на своем стуле и ели оладьи со сметаной, порезанные на кусочки, из тарелок от старинного сервиза.
- Дина, - вспомнила она, - ты говорила, что хочешь найти бомжа, который Чарлика спас. Не нашла?
- Как всегда, вся надежда на Сережу и на то, что у него для меня найдется свободная минута.
- Он найдет. А я, знаешь, кого все время вспоминаю? Девушку одну. Обычную, с короткими волосами, в пушистом полушубке. Когда я бродила раздетая, без денег, документов и даже адреса своего не помнила, эта девушка ко мне подошла. Помощь предложила. Она вышла из одного дома, я помню его, и ее ждал в машине мужчина. Я отказалась, потому что даже не знала, что мне нужно. Но меня это очень тронуло. Понимаешь, на улице было полно народу, и только она одна поняла, что мне плохо. Мужчина ее назвал Дашей. Я бы очень хотела ее увидеть.
- Вот девушку в полушубке, пожалуй, тяжелее найти, чем бомжа, которые, по определению Сережи, публичнее и консервативнее, чем депутаты Госдумы. Девушки иногда выходят из домов и никогда в них больше не возвращаются.
- Я понимаю. Но, мне кажется, мы однажды просто встретимся, и я ее узнаю. Мне везет на хороших людей.
Дина и Константин Николаевич посмотрели на Катю задумчиво и внимательно. В их взглядах была чуть заметна доля сомнения.
После обеда Топик уснул на диване, а вся остальная компания пошла дышать свежим воздухом.
- Я нашла вашу Оболенскую, - тихо сказала Дина, когда Катя ушла немного вперед.
- Серьезно? И как она?
- Странно. Немыслимо. Она - самая востребованная в светских кругах колдунья.
- Черт знает что! - пробормотал профессор и вдруг воскликнул: - Ой! Я забыл дома трость!
- Нет! - звонко рассмеялась Катя. - Оглянитесь.
Они оглянулись и увидели Чарли с тростью в зубах, пес приветливо смотрел на профессора шоколадными глазами.
- Спасибо, - Константин Николаевич взял трость и серьезно сказал псу: - Ты по-собачьи дьявольски красив.
Катя поежилась.
- Я замерзла. Вы погуляйте, а я в дом пойду, камин растоплю. Можно, Константин Николаевич?
- Катюша! Зачем вы спрашиваете? Вы же здесь хозяйка.
Он посмотрел ей вслед с бесконечной нежностью и повернулся к Дине:
- Ну, и как она колдует, эта Оболенская?
- Неплохо. Я бы даже сказала, хорошо. Она - сталкер.
Катя вбежала в дом, разожгла в камине дрова, втянула носом их свежий пряный запах и от избытка беспричинного счастья громко вздохнула. И тут услышала рядом такой же вздох, словно эхо. Она повернула голову и встретилась взглядом с Чарли. Катя тихонько засмеялась, прижалась лицом к лохматой голове с холодным носом и прошептала:
- Мы с тобой бродяжки. Бродяжки-дворняжки. Я люблю тебя. Ты по-собачьи дьявольски красив.
* * *
Бесплодный разговор, измучивший всех его участников, длился больше часа. Ирина велела отменить прием и назначить клиентам другое время. Сергей и Слава чувствовали себя уже не идиотами, а использованными футлярами от идиотов. Их знание законов, методов ведения следствия, способы допросов - все это вдруг оказалось танцами не под ту музыку. Ирина ничего не отрицала. Она сама показала фотографию Галины Ивановой, объяснила, в чем состояло ее вмешательство.
- Ее муж был мерзавцем. Он истязал и насиловал ребенка несколько лет. Девочка жаловалась матери. Но та от ужаса и страха перед общественным мнением подавила в себе те центры мозга, которые помогли бы ей оценить ситуацию. Я их просто оживила.
- Но вы передавали ей этим… телепатическим способом, чтобы она пошла домой и убила мужа? - строго спрашивал Слава.
- Конечно, нет, - пожимала плечами Ирина. - А если бы внушение было, вы что, можете это проверить, предоставить суду доказательства, найти улики? Я буду откровенной. Я всего лишь женщина, мать, и какие-то события вызывают у меня достаточно сильные эмоции, вот они в некоторой степени, вероятно, могут передаться клиенту.
- Вероятно! - воскликнул Слава. - Да если вам захочется мочить всех подряд, из вашего предбанника выйдут ряды домохозяек, которые натворят такого, что профессиональным террористам и не снилось.
- Слава, не увлекайся, - прошептал Сергей.
Ирина покачала головой.
- Нет. Никаких преступлений против жизни и здоровья граждан. У экстрасенсов есть кодекс чести, и я знакома с Уголовным кодексом.
- Ну, конечно, - пробормотал Слава. - Вам в голову наблюдателей не поставишь.
- Ладно, - вмешался Сергей. - Мы, кажется, пошли по пятнадцатому кругу. А мне что вы скажете, Ирина Анатольевна? У нас как раз есть заключение эксперта, свидетели, заказчица вычислена из числа ваших клиентов. Она, судя по всему, пойдет на признание.
Ирина, чуть нахмурившись, взглянула на снимок Кати и Вали Гришиной, которые безмятежно смеялись, сидя на диване.
- И кто же ваш эксперт, если не секрет?
- Совсем не секрет. Это известный психиатр, профессор Тарков.
- Замечательный эксперт, - улыбнулась Ирина. - Таких умных и талантливых медиков, наверно, и нет больше.
- Конечно, нет, - охотно поддержал ее Слава. - Остальные клиентов у вокзалов ловят и ручку золотят.
- Остроумно, - холодно сказала Ирина и вновь посмотрела на Сергея.
- Заведите уголовное дело о причинении вреда здоровью. Пусть пострадавшая, как положено, напишет заявление, заказчица признается, эксперт даст оценку совершенному преступлению. И все. Ничего сложного. Я действительно по заказу клиентки водила эту Катю по холоду раздетой почти сутки. Она не ела, не пила, не знала, куда идет, но врачи больницы должны подтвердить, что на ней не осталось ни царапины, ни обморожений, у нее даже насморка не могло быть.
- Какой насморк! - возмутился Сергей. - Она страдала, вы ей душу надорвали.
- У Кати была душа нежного, залюбленного ребенка. Ее душа просто повзрослела.
- Может, ей спасибо вам сказать?
- Нет, что вы. Я действовала против нее. Если она напишет заявление, обвиняя меня и свою подругу, которая, кстати, тяжело больна отчасти из-за вины и раскаяния, то я, разумеется, не буду прятаться от суда. Вопрос материальной и моральной компенсации без суда тоже рассматривается.
- Вы не принимаете нас за шантажистов и вымогателей?
- Вы меня, как личности, пока не интересуете. Просто я помогаю вашему интеллекту найти логичные решения. Похоже, мы обо всем поговорили. - Ирина взглянула на часы. - Кстати, вы всегда перед своим приходом к подозреваемому сначала подсылаете девушку под видом клиентки?
- Какую еще девушку? - туповато спросил вконец замороченный Слава.
- У вас была девушка? - Сергей даже приподнялся со стула. - Красивая, с глазами такими, волосами и вообще?
- Да, описание точное. Зовут ее Дина Петренко. Пришла по рекомендации поп-звезды.
- Вот чертова девка! - в сердцах выругался Сергей. - Это моя приятельница, партнерша. В общем, она заказывает расследование, а сама вечно лезет поперек него. Всегда раньше меня приходит!
- И ты знаешь, почему? - влюбленно уставился на Сергея Слава. - Потому что ты дьявольски хороший сыщик.
- Пошел ты! - отмахнулся Сергей.
- Пожалуй, мы оба пойдем, - не обиделся Слава. - Пока тебя в кролика не превратили, а меня в морковку. Мы с вами еще свяжемся, Ирина Анатольевна. Постарайтесь нас запомнить.
Ирина проводила взглядом мужчин до двери, а потом негромко окликнула:
- Одну минуту. По какой статье пойдет Иванова?
- Умышленное убийство.
- А кто ее адвокат?
- Ей назначили бесплатного гаврика, но он еще ни разу не появился, - охотно объяснил Слава.
- А какой адвокат является лучшим по подобным делам?
- Равников, конечно. Он же самый дорогой.
- Он позвонит вам в ближайшее время. Он будет защищать Иванову.
- Это вы размечтались, - заметил Слава. - У него дела обиженных и униженных олигархов расписаны на десять лет вперед. Они занимают к нему очередь еще до того, как попадутся.
- Слава, ты не понял, - сказал Сергей. - Мы в зазеркалье.
Глава 18
Известный адвокат Петр Ильич Равников наслаждался спокойным утром после триумфально выигранного накануне процесса. Все радовало его душу: предстоящий свободный от дел день, который он всегда себе давал после завершенного процесса, чудесный запах кофе и тостов, принесенных в постель улыбающейся женой, веселый смех маленького внука, который, конечно же, сейчас носится по столовой, заставляя няню ловить его с целью покормить. И где-то на заднем плане сознания отчетливо сияла сумма с приятным количеством нулей, поступившая вчера на его счет. В дверь несмело постучали. Вошла гувернантка.
- Петр Ильич, там звонит клиент из "Роснефти". Говорит, срочное дело. Будете говорить?
- Ни в коем случае, - добродушно ответил Равников. - Вы же знаете, Надя, я сегодня отдыхаю. Скажите ему: пусть завтра перезвонит.
Он надел халат, раздвинул шторы, с наслаждением потянулся.
- Кирочка, ванна готова? - крикнул он жене.
- Сейчас, Петя, я соли добавляю.
После несложных гимнастических упражнений и ванны Равников спустился в гостиную и попробовал перехватить своего летающего внука, чтобы поцеловать. Получилось не сразу и ненадолго. Хорошо хоть удалось вдохнуть теплый вкусный аромат за ушком, между светлыми кудряшками. Петр Ильич уже собирался подняться в детскую, куда должны загнать ребенка, чтобы он поиграл в развивающие игры, как опять кто-то позвонил.
- Я не поняла, - удивленно сказала жена. - Какой-то странный звонок. Женщина. Сказала, что представится только тебе и что это очень важно для тебя.
- Что значит - представится? По нашему телефону не может позвонить незнакомый человек. Я подойду.
Он взял трубку и какое-то время недоуменно слушал. Затем стал задавать вопросы, которые заставили его жену изумленно приоткрыть рот.
- Вы предлагаете мне к вам приехать? Вы собираетесь поручить мне срочное дело? Вы вообще нормальный человек? Вы знаете, что… Знаете? А это откуда вы знаете? Вы кто такая? Кто-кто? Ничего себе. Что вы еще обо мне знаете? Что вам кажется? Диктуйте адрес.
- Петя… - выдохнула жена.
- Не волнуйся, Кирочка. Какой-то невероятный случай. Мне позвонила колдунья. Дальше не буду пересказывать, чтобы ты не подумала, что я сошел с ума. Но я поехал.
- Петя, может, ты на самом деле сошел с ума? Куда ты поехал? Зачем? Что значит - колдунья?
- Вот это мы и узнаем, - решительно сказал Равников и пошел одеваться.
Минут через сорок он сидел в кабинете Ирины и старался не жмуриться от зеленого света ее глаз. Свой голос он слышал как бы со стороны и не понимал, почему он такой нерешительный, оправдывающийся.
- Да, в моей практике есть случаи, связанные с судьбой детей. Но ничего похожего на то, что вы рассказали, не было. Я даже опускаю момент вашего мистического вмешательства в ситуацию. То, что я делаю, - это другой уровень, борьба за детей между родителями, крупнейшие состояния, наследование и тому подобное. А для обычного криминала есть обычные адвокаты.
- Вы стараетесь меня не понимать. В то время как возможности вашего интеллекта очень велики. Давайте не будем повторять пройденное. Вот на бумажке сумма вашего гонорара, заработанного вчера. Если мы ее немного увеличим, вы сможете отодвинуть на время другие дела?
- Вы сказали, обвиняемая работает на швейной фабрике?
- Да. Работала. Но пусть это вас не занимает. Мне понадобится несколько дней, чтобы собрать необходимую сумму. Какие вам нужны гарантии для того, чтобы вы прямо сейчас поехали в следственный изолятор?
- Никаких, - задумчиво ответил Равников. - У адвокатов моего ранга есть свои способы материальной защиты. Звоните следователю.
Когда Ирина поговорила со Славой Земцовым, Равников встал и направился к двери. У порога он оглянулся.
- А почему вы не пользуетесь своими колдовскими способами, чтобы заставить меня работать бесплатно?
- Профессиональный принцип: ничего личного.
* * *
Константин Николаевич приехал домой поздно вечером в растрепанном настроении. Он очень внимательно наблюдал сегодня за встречей Игоря и Кати. Игорь заметил жену и остановился потрясенно, как будто не ожидал ее увидеть. Катя улыбнулась, подошла очень близко и посмотрела ему в глаза. Константин Николаевич видел, каким нежным был ее взгляд. У него защемило сердце, как будто ему довелось увидеть миг счастья родного человека. А когда они уехали вместе, ему долго пришлось справляться с холодком абсолютной пустоты, отбивать атаку одиночества. Он бродил по дорожкам сада, сидел на крылечке, трогал огромное количество пледов, которые Дина навезла Кате, и думал о том, на что похожа его жизнь. Конечно, клиника, больные, наука. Конечно, масса дел, из которых нужно успеть сделать столько, сколько получится. И еще дом. Жена Нина, закрытая, как сейф, кода которого он не знает. Сын Ваня. Они не виделись много лет, острота взаимного гнева, наверное, прошла, но близкими по духу людьми им не стать никогда. И скорее всего, сын и Нина давно придумали для него пожизненное наказание: он никогда не увидит своих внуков. Но почему Нина с ее безумной любовью к сыну и его детям не уезжает в Америку? Ваня ее не зовет? Господи, как же он не сообразил раньше! Она рядом с ним стережет Ванину собственность. Нина боится, что, если она уедет, муж напишет завещание или дарственную на сестру Марину, самого близкого ему человека. Они судят по себе. Марина живет тяжело, у нее крошечная квартирка в Люберцах, но она никогда не захочет, чтобы из- за нее Ваня лишился хотя бы коврика в прихожей. Константин Николаевич решительно засобирался. Нужно успеть на последнюю электричку. Перед тем как запереть дверь, он совсем другим взглядом окинул маленькую уютную гостиную, террасу. Здесь так тепло, везде Катя разложила какие-то милые пустяки - подушечки, салфетки, на окнах яркие занавески. Это же дом для него! Он здесь может дышать, думать и даже немножко мечтать. А почему нет? В отпущенном сроке любой длительности предусмотрено какое-то количество радостей и сюрпризов.
Нина не появилась, когда он заваривал себе чай на кухне, курил, хотя он видел, что за плотно закрытой дверью ее комнаты горит свет. Он вздохнул и направился к этой двери. Она читала, лежа на кровати, которая за последние годы их жизни приобрела совершенно девичий вид: белоснежное белье с кружевами, маленькие атласные подушечки пастельных тонов. Нина была в шелковой бледно-розовой ночной рубашке, которая застегивалась почти у подбородка. Константин Николаевич придвинул стул, сел на краешек, как в гостях, и подождал, пока жена дочитает страницу и поднимет на него холодный взгляд.
- Я увидел, что ты не спишь. Нам не о чем поговорить, Нина?
- Ты что-то еще придумал?
- Интересная постановка вопроса. Никогда не считал себя большим придумщиком. Но твое мнение мне небезразлично. Может, наконец, выясним, чем же я тебе так досаждаю? Что я сделал?
- Ты все сделал. И прекрасно это знаешь. Ты лишил меня сына, внуков, нормальной семьи.
- Ну, что ж. Ты точно обозначила тему. Я как раз хотел спросить: почему ты не едешь к Ване в Америку? Он тебя не зовет?
- Представь себе, зовет.
- И что же тебе мешает? Здесь тебя, как мы оба знаем, ничто не держит.
- Я не хочу об этом говорить.
- Зато я хочу. Ниночка, неужели ты ждешь моей смерти, чтобы убедиться в том, что квартира достанется Ване? Можешь даже не отвечать. Это риторический вопрос. Я очень виноват в том, что не решил его раньше. Просто некогда было об этом подумать. Прости. У тебя, видимо, есть знакомые нотариусы, адвокаты. Договорись, пожалуйста, прямо завтра, чтобы они подготовили договор дарения. Ты станешь владелицей квартиры и распорядишься ею, как считаешь нужным.
- Хорошо.
- А потом нам, видимо, придется пройти через неприятную формальность: развод. После него я выпишусь.
- Куда?
- На дачу, если ты не возражаешь. Завещание напишу на внуков.
Константин Николаевич тяжело поднялся и вдруг порывисто взял сухую руку жены.
- Ты не была со мной счастлива, дорогая. Возможно, никогда. Знаешь, я вчера искал щетку для обуви. Рылся в старом шкафчике, где у нас свалено всякое барахло. Я нашел там наш первый семейный альбом. Мы такие молодые. Ты - ослепительно красивая. Крошечный Ваня у тебя на руках. Ты постоянно все раскладываешь по своим местам. Как же нужно возненавидеть нашу жизнь, чтобы сунуть в мусор первый семейный альбом! Я виноват. Я очень виноват в том, что заговорил о разводе только сегодня, а не тогда, когда ты могла сделать другой выбор. Впрочем, ты все еще хороша собой.
Он поцеловал ее руку и быстро вышел. Нина Ивановна долго смотрела на дверь, закрытую мужем. Затем выключила настольную лампу. Спрятала лицо в подушку. И лишь через несколько часов она издала горестный стон. Он виноват. А я? Что с ним сделала я?