* * *
- Если вы не возражаете, я включу диктофон, - сказала Анна-Мария.
Она сидела с Маури Каллисом в помещении для допросов.
Он пояснил, что у него мало времени: скоро ему пора лететь обратно. Поэтому они решили, что Свен-Эрик побеседует с Дидди Ваттрангом, а Анна-Мария - с Маури Каллисом.
Начальник службы безопасности болтался в коридоре с Фредом Ульссоном и Томми Рантакюрё.
- Разумеется, не возражаю, - ответил Маури. - При каких обстоятельствах она умерла?
- На нынешнем этапе преждевременно вдаваться в детали по поводу убийства.
- Ее убили?
- Да, умышленно или непредумышленно… во всяком случае, это сделал кто-то другой. Она была директором по информации. Что это означает на практике?
- Это всего лишь название. Она занималась самыми разными вопросами во всей группе компаний. Но, действительно, именно у нее лучше всего получалось поддерживать контакты со СМИ и продвигать наш товарный знак. В общем и целом она прекрасно умела обходиться с людьми: со структурами власти, владельцами земли, инвесторами, с кем угодно.
- Почему? Каким образом ей это удавалось?
- Она была таким человеком, которому все хотели понравиться. Все стремились пойти ей навстречу. Ее брат такой же, хотя сейчас он слишком…
Каллис сделал легкое движение рукой.
- Вы, наверное, близко с ней общались - ведь она, фактически жила у вас?
- Ну, Регла - это огромное поместье, в котором несколько домов и строений. Нас там проживает много: я со своей семьей, Дидди с женой и ребенком, моя единоутробная сестра, несколько сотрудников.
- Но детей у нее не было?
- Нет.
- Кто еще, кроме вас, близко с ней общался?
- То, что я близко с ней общался, - это ваши слова, я хотел бы это подчеркнуть. Среди близких я назвал бы брата. Кроме того, у нее живы родители.
- Кто-нибудь еще?
Маури покачал головой.
- Постарайтесь вспомнить, - сказала Анна-Мария требовательно. - Подруги? Бойфренд?
- Мне трудно об этом говорить, - произнес Каллис. - Мы с Инной работали вместе. Она была… хорошим товарищем. Но она не из тех, кто заводит себе друзей на всю жизнь. Для этого она была слишком переменчива. И у нее не было потребности висеть на телефоне, обсуждая с подругами все подробности своей личной жизни. Если уж быть до конца откровенным, бойфренды появлялись и исчезали. Я их никогда не видел. Эта работа подходила Инне идеально. Можно было вместе поехать на конференцию или на какое-нибудь международное событие - и вечером на приеме ей удавалось найти десяток инвесторов.
- Что Инна делала в свободное время? С кем общалась?
- Не знаю.
- Что она делала в свой последний отпуск, например?
- Понятия не имею.
- Мне кажется, это странно. Ведь вы были ее начальником. Я прекрасно осведомлена, чем мои подчиненные заняты в свободное время.
- Неужели?
Анна-Мария замолчала, выжидая. Иногда прием помогал. Но не с этим парнем. Маури тоже выжидал, внешне совершенно не тяготясь молчанием.
В конце концов, Анне-Марии снова пришлось заговорить. Ведь собеседнику скоро надо уезжать. Разговор получился на редкость пустым и односложным.
- Вам известно, не угрожали ли ей в последнее время?
- Насколько я знаю, нет.
- Письма с угрозами? Телефонные разговоры? Ничего такого?
Каллис покачал головой.
- Были ли у нее враги?
- Не думаю.
- Существуют ли люди, испытывающие ненависть к компании, которые могли бы совершить такое?
- С какой стати?
- Не знаю. Месть. Предупреждение.
- Кто бы это мог быть?
- Вот об этом я вас и спрашиваю, - сказала Анна-Мария. - Ваша компания занимается рискованными экономическими проектами. Из-за вас многие, вероятно, лишились своих денег. Может быть, есть кто-то, кто чувствует себя обманутым?
- Мы никого не обманываем.
- Хорошо, оставим эту тему.
Маури Каллис изобразил на лице выражение наигранной благодарности.
- Кто знал о том, что она находилась на базе отдыха компании в Абиску?
- Не знаю.
- Вам было об этом известно?
- Нет. Она просто взяла несколько свободных дней и уехала.
- Итак, - подвела итоги Анна-Мария, - вы не знаете, с кем она общалась, чем занималась в свободное время. Вам неизвестно, угрожали ли ей и существуют ли лица, которые могли бы испытывать ненависть к компании в целом… еще что-нибудь хотите сообщить?
- Не думаю. - Каллис посмотрел на свои часы.
У Анны-Марии возникло желание встряхнуть его за плечи.
- Вы когда-нибудь говорили о сексе? - спросила она. - Известно ли вам - были ли у нее особые предпочтения в этом вопросе?
Маури заморгал.
- Что вы имеете в виду? - спросил он. - И почему задаете такой вопрос?
- Вы когда-нибудь говорили с ней на эту тему?
- В чем дело? Вы хотите сказать, что ее… что-нибудь указывает на то, что… она подверглась каким-то сексуальным действиям?
- Как я уже сказала, в настоящий момент преждевременно…
Каллис поднялся.
- Извините, - сказал он. - Я вынужден уехать.
С этими словами он вылетел из комнаты, пожав на ходу руку Анне-Марии. Она даже не успела отключить диктофон, когда дверь за ним закрылась.
Женщина подошла к окну и глянула на парковку. Во всяком случае, Кируна показала себя с лучшей стороны. Толстый слой снега и яркое солнце.
Маури Каллис, Дидди Ваттранг и начальник службы безопасности вышли из здания и направились к арендованной машине.
Маури шел на два метра впереди Дидди - похоже, они не обменялись ни словом. Начальник службы безопасности открыл Каллису заднюю дверь, но тот обошел машину и сел на пассажирское сиденье рядом с водителем. Дидди остался на заднем сиденье один.
"Вот так-то, - подумала Анна-Мария, - а по телевизору они смотрелись лучшими друзьями".
- Ну, как у тебя все прошло? - спросил Свен-Эрик Анну-Марию пятью минутами позже.
Он, Анна-Мария и Томми Рантакюрё сидели в кабинете Анны-Марии и пили кофе.
- Что тут сказать? - медленно протянула Анна-Мария. - Это был, пожалуй, самый худший допрос в моей жизни.
- Да брось, - проговорил Свен-Эрик утешительно.
- Уверяю тебя, лучше было бы вообще его не проводить. А как у тебя с Ваттрангом?
- Да не особенно. Возможно, нам нужно было поменяться. Думаю, он с большим удовольствием побеседовал бы с тобой… Знаешь, что он сказал? Что она была его лучшим другом. И потом чуть не разревелся. Он не знал, что она уехала в Абиску, но, похоже, это было в ее стиле. Она никому особо не докладывала о своих делах. У нее бывали бойфренды, но как раз в данный момент брат ничего такого не знает.
- Начальник охраны Микаэль Вик - отличный парень, - сказал Томми Рантакюрё. - Мы успели с ним немного поболтать. Он служил в десантных войсках, а затем прошел обучение и получил звание офицера запаса.
- Но ведь он полицейский? - спросил Свен-Эрик.
- В любом случае, кто-то из них что-то скрывает, - проговорила Анна-Мария, которая все еще была мыслями в разговоре с Маури Каллисом. - Либо он, либо они.
- Да, он работал в полиции, - продолжал Томми Рантакюрё. - Но потом устроился офицером в Особую группу охраны. Оказывается, надо было немного напрячься, когда служил в армии, а не болтаться просто так. Хотя всегда можно получить работу в Ираке или в частных охранных предприятиях. В смысле - будучи в прошлом полицейским. Не обязательно быть кадровым военным. Уйдя из Особой группы и устроившись в частный сектор, Микки Вик стал заколачивать по пятнадцать тысяч евро в месяц.
- У Каллиса? - спросил Свен-Эрик.
- Нет, в Ираке. Но потом он захотел вернуться в Швецию и найти себе работенку поспокойнее. Этот парень побывал везде… хотя не в тех местах, куда ты ездишь в отпуск с детьми.
Только теперь Анна-Мария уловила, о чем говорят коллеги. Ей даже показалось, что последняя фраза - дословная цитата от Микаэля Вика.
- Знаешь, ты лучше оставайся с нами, вместо того, чтобы нестись за тридевять земель и получить от террористов пулю в голову, - сказал Свен-Эрик Томми Рантакюрё, который буквально растворился в мечтах о полной приключений жизни с кучей денег в кармане.
Микаэль Вик свернул с шоссе Е10 к аэропорту Кируны.
Маури Каллис и Дидди Ваттранг всю дорогу просидели молча. Никто ни словом не обмолвился об Инне. Микаэль не заметил, чтобы кто-нибудь из них плакал. Едва они оставались одни, мужчины даже не смотрели друг на друга. Он отметил, что никто не спросил о его наблюдениях, соображениях, о том, что он выяснил из разговора с Томми Рантакюрё.
Ясно, что после ухода Инны началась иная эпоха. С ней все же было как-то веселей.
Уйдя из Особой группы, Микаэль едва выносил пребывание в Швеции. К тому моменту, как он пришел на интервью для приема на работу в фирму Маури Каллиса, он превратился в человека, просыпающегося в три часа ночи и изо всех сил борющегося с чувством полной бессмысленности бытия.
Инна помогала ему в первый год работы на Каллиса. Казалось, она чувствует, что с ним происходит. Она всегда находила минутку, чтобы поболтать о делах Маури - с кем предстояло встретиться и зачем. Постепенно он начал ощущать себя частью предприятия "Каллис Майнинг". У него появилось чувство "мы".
Он по-прежнему плохо спал, рано просыпался. Но уже не так рано, как прежде. И больше не тосковал по Конго, Ираку и Афганистану.
Внезапно Каллис нарушил молчание, царившее в машине.
- Если преступление на сексуальной почве, этот негодяй расплатится жизнью, - проговорил он сквозь зубы.
Вик покосился в зеркало заднего вида на Дидди Ваттранга. Тот выглядел трупом почище сестры: лицо белее мела, черные круги под глазами, пересохшие губы и стертые платком крылья носа. Ладони он держал в подмышках. Возможно, ему было холодно - или же он хотел сдержать их дрожь. Пора бы ему уже взять себя в руки.
- Где мы приземлимся? - спросил Дидди. - В Скавсте или в Арланде?
- В Скавсте, - ответил Микаэль после паузы, поскольку Каллис промолчал.
- Ты поедешь домой? - спросил Дидди Микаэля.
Тот кивнул. Он жил со своей девушкой в Кунгсхольмене. В усадьбе Регла у него была небольшая квартирка с кухонным уголком и туалетом, но он редко ею пользовался.
- Тогда я поеду с тобой в Стокгольм, - проговорил Дидди и закрыл глаза, делая вид, что спит.
Микаэль кивнул. Не его дело объяснять Дидди, что тому надо поехать домой к жене Ульрике и восьмимесячному сыну.
"Начинаются проблемы, - подумал он. - Надо быть готовым ко всему".
Каллис смотрел в окно. "Мне хотелось прикоснуться к ней", - подумал он. Маури попытался вспомнить те моменты, когда он прикасался к Инне. По-настоящему.
Сейчас в памяти всплыл только один случай.
На дворе лето 1994-го. Он женат уже три года. Старшему сыну - два, младшему - всего несколько месяцев. Маури стоит у окна в малой гостиной, потягивает виски и смотрит на дом Инны - старое здание прачечной, которое они наконец-то отремонтировали.
Он знает, что Инна только что вернулась из поездки на завод по переработке йода в чилийской пустыне Атакама.
Сам он только что поужинал с Эббой. Няня укладывает Магнуса, а маленького Карла дает ему на руки Эбба. Он держит малыша, не понимая, чего жена от него ожидает, так что на всякий случай смотрит в личико сыну и ничего не говорит. Похоже, Эбба довольна его поведением. Очень скоро у Маури начинают болеть плечи и шея, он хочет, чтобы Эбба забрала младенца, но терпит. Проходит вечность, прежде чем жена забирает у него ребенка.
- Пойду уложу его, - говорит она. - Это займет около часа. Ты дождешься меня?
Маури обещает подождать. Он остается стоять у окна и вдруг чувствует, что ужасно соскучился по Инне.
"Я ненадолго, - убеждает Маури самого себя. - Только спрошу, как прошла поездка в Чили. Я успею вернуться, пока Эбба уложит Карла".
Инна как раз успела распаковать вещи. Похоже, она искренне рада приходу босса. Он тоже рад. Рад тому, что она работает на него, что живет в усадьбе Регла. У нее высокая зарплата и низкая квартплата. В черные минуты это заставляет Маури злиться и нервничать. Его мучает чувство, что он покупает ее.
Но когда он вместе с Инной, таких мыслей у него даже не возникает.
Они начинают с виски, который он принес с собой. Затем курят травку и дурачатся, даже решают пойти искупаться. До дела все же не доходит, и они просто валяются в траве возле мостков у реки. Солнечный диск вибрирует у самого горизонта, скрывается за ним. Небо чернеет, на нем появляются звезды, которые всегда пробуждают головокружительное ощущение бесконечности.
"Хорошо бы так было всегда, - думает Маури. - Всегда, когда у меня есть чуток свободного времени. К чему жениться? Во всяком случае, не ради бесплатного секса. Секс с собственной женой - самое дорогое удовольствие на свете. За него приходится расплачиваться всей жизнью".
Женившись на Эббе, он четко обозначил свое положение по отношению к Инне. На какое-то время Инна стала для него менее важна. Трудно сказать, в чем это заключалось, но расстановка сил между ним и Ваттрангами изменилась. Он почувствовал себя более независимым. Теперь ему не приходилось подчеркивать, что он собирается работать в выходные, как он делал раньше, - чтобы они не подумали, будто его задевает, что они не приглашают его с собой.
Сейчас он возвращает отнятое тогда у Инны. В этот момент ему кажется это совершенно естественным.
Маури поворачивается на бок и смотрит на нее.
- Знаешь, почему я женился на Эббе? - спрашивает он.
Инна как раз затянулась и не может ответить.
- Или, вернее сказать, почему я влюбился в нее, - продолжает Маури. - Потому что, когда она была маленькая, ей приходилось идти пешком целый километр до школьного автобуса.
Инна, лежащая рядом с ним, издает возглас удивления.
- Точно тебе говорю. Они жили в Викстахольме, когда она была ребенком. Потом им пришлось продать этот замок, но все равно… какому-то выскочке вроде меня… И тем не менее! - Ему так трудно удержать нить своего рассказа, поэтому Инна невольно смеется. Он продолжает: - В школу ее подвозил автобус, и как-то раз она рассказала мне, как каждое утро шла пешком этот километр от замка до проселочной дороги. И вспомнила, как лесные голуби ворковали в кустах, когда она одна шагала ранним утром по гравиевой дорожке. Я был совершенно очарован. Я представил себе эту картину - маленькая девочка с огромным портфелем, бредущая к шоссе. Утренняя тишина, которую нарушает лишь воркование голубей.
Он только что совершил предательство - и осознал это, едва слова слетели с его губ. Это все равно, что отрубить голову Эббе и подать Инне на серебряном блюде. Тот образ Эббы был его маленькой святыней. Теперь он скомкал драгоценную картину, превратил в мусор.
Но Инна мыслит совсем не так, как ему представляется. Она перестает хихикать и показывает на небе созвездия, которые знает и которые теперь проявляются на небе все отчетливее. Затем произносит:
- По-моему, это прекрасный повод, чтобы жениться на ком-то. Пожалуй, самая лучшая любовная история из всего, что мне доводилось слышать.
Инна поворачивается на бок и смотрит на него. Они никогда не занимались сексом. Каким-то образом она заставила его почувствовать, что их объединяет нечто большее. Они друзья. Ее бойфренды, или как там их называть, приходят и уходят. Маури никогда не станет "бывшим".
Они лежат лицом к лицу. Он берет ее за руку. Наверное, выкуренная трава заставила его на минуту забыть, что любовь делает человека уязвимым. Сейчас ему кажется, что за любовь не придется расплачиваться. Так легко стать Ганди, Иисусом и звездным небом…
- Послушай, - произносит он. Затем мысли кружатся в голове в поисках слов, которые он никогда никому не говорил. - Я так рад, что ты переехала сюда, - говорит он наконец.
Инна улыбается. Ему нравится, что она просто молча улыбается. И не говорит: "я тоже рада" или "ты такой милый". Маури уже заметил, что она произносит такие слова на редкость легко. Он отпускает ее руку, прежде чем Инна успевает что-либо сказать.
* * *
Анна-Мария Мелла опустилась в кресло для посетителей в кабинете Ребекки Мартинссон. Часы показывали четверть третьего.
- Как идут дела? - спросила Анна-Мария.
- Так себе, - ответила Ребекка с легкой улыбкой. - Что-то у меня сегодня все из рук валится. "И никаких новых сообщений от Монса не приходит", - подумала она и покосилась на свой компьютер.
- Да-да, бывают такие дни. Разбираешь одну кучу - и вместо нее получаются три новые. Но ведь у тебя сегодня утром был суд?
- Ну да, все прошло нормально. Осталось только вот это… - Ребекка сделала жест в сторону своего рабочего стола, заваленного папками с делами.
Анна-Мария лукаво улыбнулась и воскликнула:
- Ах ты черт! Разговор принимает совершенно нежелательное направление. А я как раз хотела попросить тебя еще помочь нам с Инной Ваттранг.
Ребекка обрадовалась.
- Отлично, - сказала она. - Попроси меня.
- Я бы хотела, чтобы ты проверила ее. Все, что можно найти в официальных реестрах. Точно не могу сказать, что именно я ищу…
- Что-нибудь необычное, - подсказала Ребекка. - Денежные потоки. К ней или от нее. Неожиданная продажа имущества. Я проверю и ее экономическое участие в "Каллис Майнинг", да? Вкладывала ли она свои личные средства в акции компании? Продавала или приобретала акции каким-то необычным образом? Зарабатывала или теряла на этом?
- Да, все это будет очень кстати, - сказала Анна-Мария и поднялась. - А сейчас мне нужно сбегать в туалет. Собиралась съездить еще раз осмотреть дом, где ее убили, так что нужно поторопиться, пока не стемнело.
- Можно мне с тобой? - спросила Ребекка. - Интересно было бы посмотреть на месте.
Анна-Мария стиснула зубы и приняла быстрое решение. Конечно, ей следовало бы сказать "нет" - зачем Ребекке посещать место преступления? Кроме того, не исключено, что там с ней случится истерика. Бог знает, какие чувства может пробудить в ней мысль об убийстве в идиллическом домике. Заранее предугадать невозможно. Анна-Мария не была психологом. С другой стороны, Ребекка вела себя по-товарищески и помогала следствию. Она обладала знаниями об экономической стороне дела, которыми никто в рабочей группе похвастаться не мог. Анна-Мария не могла даже мечтать, что ей отдадут кого-нибудь из сотрудников отдела по борьбе с экономическими преступлениями, который станет тратить время на поиски наугад неизвестно чего. Кроме того, Ребекка - взрослый человек, который в состоянии сам отвечать за себя.
- Тогда быстро собирайся, - сказала она.
Анна-Мария наслаждалась поездкой на машине в Абиску.
"Какая красотища! - думала она. - Солнце, снег и разноцветные фигуры, катающиеся по озеру на лыжах и скутерах".
Ребекка Мартинссон сидела рядом на переднем сиденье и листала папку материалов предварительного следствия, разговаривая с Анной-Марией.
- У тебя четверо детей?
- Да, - ответила Анна-Мария и начала рассказывать о своих детях. "Она ведь сама спросила, - подумала она. - Значит, я должна ответить".
Анна-Мария рассказала о Маркусе, который учится на последнем курсе гимназии. Родители нечасто видят его дома.