Прибывшие господа в камуфляже, в принципе, неплохо знали свое дело, которое не отличалось особым изяществом. Идя по коридору, они ставили повстречавшихся им людей лицом к стенке, заламывая при этом руки за голову, а ноги ставя на ширину плеч Димы Столярова. Сам же Дима, вместе со мной, Ершевским, Тополянским, Веселовым, сочинителями листовок и еще несколькими сотрудниками находился в комнате для совещаний. Нас гости решили уложить на пол. Не прошло и пяти секунд, как все мы, в том числе и женщины, в силу причин, от нас не зависящих, лежали в позе ожидающих ядерный взрыв.
Первыми полегли женщины и слабонервные: этим хватило громкого гортанного вопля: "Лежать, суки!". Тем, кто не относил себя к последним, пришлось улечься в силу принудительных действий. Среди самых популярных были тычок прикладом автомата под дых с последующими пинком под зад и подножкой, некоторых просто хватали за шиворот и кидали на пол, пиная при этом под ребра армейскими ботинками. Третьего варианта укладывания могло и не быть, если бы не Дима Столяров. Подбежавший к нему полицейский был недостаточно авторитетной комплекции, и даже наличие у него в руках автомата, хоть и не снятого с предохранителя, не подвигло его на какие-то решительные действия. Подбежавший затем второй полицейский был покрупнее, но на полголовы ниже Димы. Секунду-другую эти двое стояли и молча смотрели на Диму. Потом один из них спросил:
– Ну и чо?
Дима посмотрел по сторонам на лежащего недалеко от него Ершевского, тяжело вздохнул, отбросил в сторону ногой валявшийся на полу телефонный справочник и медленно стал опускаться. Сначала на колени, потом на локти... Наконец он лег совсем, подложив при этом под щеку кожаную "визитку".
Полицейские подумали и решили не сопровождать укладывание Димы контрольным пинком. После того как все сотрудники фирмы приняли горизонтальное положение, камуфляж посчитал, что его работа закончена, и кто-то позвал руководство. В комнату вошли четыре человека в штатском. Один из них, высокий мужчина с прической типа "ежик" и манерами спившегося интеллигента подошел к одному из камуфляжников и спросил:
– Саша, все нормально?
Тот ответил утвердительно. Потом "ежик" обратился к другому:
– Илья, сходи принеси мою папочку из машины.
Поскольку лица как Саши, так и Ильи были закрыты вязаными шапочками с прорезями для рта и глаз, для меня так и осталось загадкой, как "ежик" сумел выделить их из остальной массы камуфляжников. Он уселся за общий стол, за которым мы проводили совещания штаба и стал ждать свою папочку. Получив ее, он акуратно разложил на столе какие-то бумажки, потом откашлялся и спросил:
– Лева, а кто у нас из них Ершевский?
Пятнистый указал дулом автомата на Георгия.
– Подымай его ко мне, – приказал следователь.
Ершевского без особых церемоний взяли за шиворот и брючный ремень, рывком подняли, поставили на ноги и толкнули в направлении стола.
– Георгий Михайлович? – вежливо поинтересовался следователь.
– Георгий Михайлович, Георгий Михайлович, – тяжело дыша, два раза повторил Ершевский.
– Очень хорошо, – заметил следователь, делая акцент на слове "очень".
– Что же здесь хорошего? Я протестую! – возмутился Ершевский. – Вы ворвались в офис частной фирмы, учинили произвол в отношении сотрудников и меня лично, положив на пол. Кстати, там сильно дует, надо закрыть входную дверь. Знаете ли, не май месяц...
Следователь ухмыльнулся и сказал:
– Ваша забота о своих сотрудниках очень трогает. Может, прикажете еще и подушечки с собой возить на каждый выезд? Впрочем, я пойду вам навстречу, если вы мне скажете, где у вас хранятся документы.
– Документы хранятся в сейфе, который вы не имеете никакого права вскрывать без санкции прокурора. Вы уже нарушили закон, ворвавшись в офис фирмы.
– Мы имеем право войти в любое помещение, которое используется с целью извлечения прибыли, – улыбнулся следователь. – У нас появились данные о том, что ваше предприятие активно уходит от налогообложения, утаивая от государства огромные доходы. Старушкам, понимаешь, пенсии не платят! А вы, понимаешь, доходы утаиваете! – последние две фразы следователь произнес почти расчувствовавшись.
Ершевский порывался еще что-то сказать в духе протеста, но следователь его опередил:
– Я вижу, что вы не собираетесь идти навстречу, поэтому нам придется действовать решительно.
– Что вы имеете в виду? – спросил Ершевский. – Бить будете или пытать?
– Нет, что вы! Сейчас увидите... Саша, – скомандовал следователь камуфляжнику, – начинай.
Саша вышел из комнаты. Скорее всего, он отправился в кабинет Ершевского.
– Вы хотя бы представьтесь, мать вашу! – вдруг заорал лежащий рядом со мной на полу Тополянский, у которого, видимо, подошло время принимать очередную порцию текилы из фляжки, а возможности такой у него в данный момент не было. Впрочем, может быть, и хорошо, потому что он тут же подавился бы текилой от удара ногой по ребрам, который отвесил ему камуфляжник.
– Ой, бля-я-я! – воскликнул Тополянский и затих.
– Кто это такой нетерпеливый? – спросил следователь у одного из сопровождавших его в штатском.
– Полагаю, Тополянский из фирмы "Инкомбинант", – ответил тот.
– А-а! – протянул следователь. – Впрочем, он прав. Моя фамилия Чичивасин Евгений Дмитриевич, начальник отдела физической защиты налоговой полиции.
– Чичи-кто? – спросил с пола Дима Столяров.
Тронуть его никто почему-то не решился.
– А что это за гора мяса, кому не нравится моя фамилия? – спросил Чичивасин.
– Судя по всему, это Столяров. Продуктовая база "Куст", – услужливо ответил субъект в штатском.
– То-то я и гляжу, как отъелся! Я полагаю, господа изрядно полежали, и если им так не нравится, мы их подымем. Илюша, к стеночке их, пожалуйста... И прекрати задирать автоматным дулом женщинам юбки. Будут потом говорить, что мы их пытались изнасиловать.
Постепенно нас стали подымать с пола и выставлять в раскоряченном виде по стеночкам. Последним подняли Диму Столярова. Он раскорячился настолько широко, что на его месте могли бы поместиться трое. Не успела закончиться эта операция, как в помещение зашел один из камуфляжников и сообщил, что все нормально – сейфы вскрыты.
– Все документы несите сюда. Все помещения и сейфы опечатать, – отдал приказ следователь.
Полицейские стали заносить в комнату большие стопки бумаг и класть их на стол. Люди в штатском начали просматривать бумаги и сортировать их. Стоящий напротив Чичивасина Ершевский и раскоряченный у стены Веселов в очередной раз пытались протестовать, говоря о беззаконии и произволе. Восклицаний первого никто не заметил, а второму просто дали пинка под зад.
И тут неожиданно к сидящему за столом Чичивасину подбежал один из камуфляжников и что-то шепнул ему на ухо. Тот задумался, посерьезнел, потом сказал:
– Ну хорошо, впусти.
Через несколько секунд в коридоре раздался, как мне показалось, спасительный крик Гайдука:
– Я требую прекратить произвол и беззаконие! Это вопиющее безобразие! – с этими словами он ворвался в зал в сопровождении двоих милиционеров в форме.
– Кто это? – спросил Чичивасин у одного из своих людей.
– Я доверенное лицо кандидата в депутаты областной Думы по Коровинскому избирательному округу Георгия Ершевского! – торжественно заявил Гайдук.
– Такого кандидата нет, – спокойно и почти ласково ответил Чичивасин. – Вчера вечером в облизбиркоме я узнал, что у господина Ершевского нет удостоверения кандидата в депутаты. А вот у меня есть документ, который вас несомненно заинтересует. Это санкция на задержание главы фирмы "Корабль Иштар" Ершевского Г.М. и главы фирмы ТТК" Ледокол" Ярового С.И.
– Еще раз повторяю – это вопиющее беззаконие, вы не имеете права задерживать кандидата в депутаты в течение всего срока его кандидатских полномочий, – ответил ему Гайдук.
– Пусть предъявит свое удостоверение, – сделав масляные глазки, сказал Чичивасин. – Он почему-то этого до сих пор не сделал... Видимо, у него его нет!
– У него оно есть! – категорически заявил начальник штаба. – В присутствии органов правопорядка я вам его официально предъявляю.
И он положил перед Чичивасиным бумажку. Последний вперился в нее взглядом, лицо его стало серьезным и злобным. Он нехотя протянул бумажку Ершевскому, после чего мило улыбнулся и сказал:
– Хорошо, значит арестуем одного Ярового. Саша, отведите его в "уазик".
Сослуживцы Чичивасина стали нервно перетаптываться.
– Что такое? В чем дело? – недоуменно спросил Чичивасин.
К нему подошел один из штатских и сказал:
– Его здесь нет.
– Как нет? Здесь должны быть все!
Сослуживец терпеливо повторил:
– Ярового нет.
По всей вероятности, следователь с трудом сдержался, чтобы треснуть кулаком по столу:
– Хорошо. Давайте описывайте бумаги и уходим.
Сослуживец нагнулся и что-то прошептал ему в ухо. Чичивасин в очередной раз одарил коллегу ледяным взглядом, чем, возможно, понизил температуру его тела на несколько градусов.
– Хорошо, берите все, что может представлять хоть какую-нибудь ценность...
– Листовки не берите! – заорал он вслед удаляющимся коллегам. – Пусть подотрутся ими! Политики недоделанные!
В этот момент к Чичивасину снова подошел один из камуфляжников и опять что-то прошептал на ухо.
– Что? Какого хера этим-то здесь надо! – испустил он отчаянный вопль. Потом опять уткнулся в свои бумажки, словно там содержался рецепт на все случаи жизни и скороговоркой проговорил:
– Хорошо, впустите их. И..., – он сделал неопределенный жест в нашу сторону, – освободите их...
Люди в масках опустили свои автоматы, и мы поняли, что более не скованы в своих телодвижениях. Я полез в карман, достал сигареты и закурил. Дима Столяров довольно бесцеремонно, как мне показалось, отодвинул дуло автомата одного из полицейских, которое мешало ему пройти, и начал разминать ноги.
Что же касается тех, кого Чичивасин разрешил впустить, на его приглашение не слишком рассчитывали и сами проложили себе дорогу. В помещение ворвались несколько человек в пятнистой одежде и черных беретах, но без масок. Судя по форме, они принадлежали к структурам МВД. Невысокий коренастый усатый мужчина с автоматом, перекинутым через плечо, подошел к столу и сказал Чичивасину:
– Привет, Евгений.
– Здорово, Юра, – ответил тот. – Что ты здесь забыл?
– Как что? Поступил сигнал о незаконных действиях бандитов...
– Что ты несешь?!
– Как что? Поступил сигнал, что группа вооруженных людей в камуфляже ворвалась в офис одной из фирм, творит там беззаконие. Вот мы и выехали...
– Теперь ты видишь, что здесь никакие не бандиты?
– Да, вижу.
– В таком случае я не смею тебя больше здесь задерживать. Думаю, что у вас в РУОПе работы хватает.
Омоновец не спеша снял с плеча автомат и уселся напротив Чичивасина.
– Так просто уехать я не могу. Я должен разобраться, что здесь происходит. Что я буду писать в рапорте? – смотря немигающим взглядом на налогового полицейского, сказал он.
– Что увидел, то и пиши: вызов ложный, на объекте работает налоговая полиция.
– Вот ты и напиши рапорт моему начальству, в котором укажи, что налоговая полиция осуществляет свои функции, что в РУОПе не нуждается и все такое...
– Ничего я тебе писать не собираюсь! – категорически заявил Чичивасин. – С какой стати я должен писать рапорт?! Я работаю в своей конторе, ты – в своей. Что вы сюда приперлись? Это наши клиенты...
– Никакие мы не ваши клиенты! Упаси Бог от вашего ненавязчивого сервиса! – подал наконец голос Ершевский.
– Минуточку, – тут вперед выдвинулся один из пришедших милиционеров в звании капитана. – Я тоже должен что-то доложить своему руководству. Кто мне чиркнет писульку, что здесь все нормально?
– А это кто? – спросил руоповец Чичивасина.
– Понятия не имею, – ответил он.
Милиционер представился:
– Капитан Величко из коровинского РОВД.
Руоповец встал и также представился общественности:
– Майор Пряхин, управление по борьбе с организованной преступностью.
Милиционеры радостно пожали друг другу руки.
– Вы еще поцелуйтесь! – прокомментировал сцену вконец разнервничавшийся Чичивасин.
– Ну, ты тоже не загибай! – сказал ему Пряхин. – Чего это ты так расклеился? Сейчас сядем, покурим, подумаем, что написать.
– Ничего я не собираюсь писать! И вообще не выношу сигаретного дыма! – заорал на ментов полицейский.
– А чего ты так на меня орешь? – завелся Пряхин. – Я что, сюда поссать приехал? Я нахожусь на задании, изволь соблюдать приличия!
– Да-да, – поддакнул Величко. – Ведите себя прилично.
– Да пошел ты! – заорал во весь голос Чичивасин.
В этот момент разгоравшиеся страсти остудил ровный и спокойный бас, который произнес:
– Здравствуйте, товарищи! Что здесь происходит?
Спорящие полицейские и менты разом повернулись и увидели стоящего на пороге невысокого лысого человека в плаще и в очках с толстыми линзами.
– Вы кто? – разом произнесли Чичивасин, Пряхин и Величко.
Пришелец медленно полез в карман, достал оттуда удостоверение:
– Городская прокуратура. Старший советник юстиции Кумыкин. Так что здесь происходит? – снова повторил он вопрос.
Руоповец не спеша закурил и сказал, выдохнув в пол струю дыма:
– Сложно сказать...
– Как что? – подал голос Тополянский, который к этому моменту уже вынул из кармана фляжку и восстановил алкогольный баланс в своем организме. – Полагаю, что разборка. Хорошо, что без стрельбы обошлось. Ребята друг другу на пальцах объясняют, кто здесь круче.
Прокурор потоптался, окинул взглядом помещение и сказал, обращаясь к Чичивасину, Пряхину и Величко:
– Полагаю, нам с вами лучше удалиться в соседнюю комнату.
Все четверо удалились из большого зала. Наступила некая томительная пауза, и "арестованные" и их надзиратели стали прохаживаться по комнате. Женщины выстроились в очередь перед туалетом навести порядок снаружи и внутри организма. Веселов зарядил свой сотовый и начал с кем-то беседовать. Оперативники в камуфляже стали переговариваться друг с другом, кое-кто даже заговорил с охраняемыми. Инициативу в данном вопросе проявил Тополянский, который в качестве затравки для разговора предложил двум оперативникам полиции и РУОПа выпить. Те, помявшись, отказались, сказав, что они на службе. После этого Женя без обиняков поинтересовался у своих собеседников, когда им последний раз давали зарплату. Они снова помялись и неопределенно высказались в том смысле, что довольно давно. Они бы и рады были сменить работу, но пойти некуда.
– Зря вы так, – успокаивающе сказал Женя. – Профессионалы везде нужны. Наши парни из охраны, например, весьма довольны своей работой.
Руоповцы и полицейские живо заинтересовались размерами оплаты труда и дело уже шло к тому, что служба охраны ассоциации пополнится новыми кадрами, как в зал вошло "великое вече". Прокурор громогласно заявил, что произошло недоразумение.
– Если господина Ершевского и других присутствующих здесь людей устроят извинения налоговой полиции, они сейчас же будут представлены, и на этом инцидент будет исчерпан, – сказал прокурор, обводя взглядом людей в комнате.
– А если не устроят? – вновь выдвинулся вперед Тополянский, вальяжно помахивая фляжкой.
Прокурор внимательно посмотрел на него сквозь толстые линзы и произнес:
– Желательно, чтобы устроили. В противном случае будут серьезные осложнения, которые, на мой взгляд, нежелательны никому.
Ершевский подумал и сказал:
– Хорошо. Я согласен. Но я должен позвать всех сотрудников фирмы.
Чичивасин залился краской и посмотрел на Тополянского ненавидящим взглядом. Все подождали явившихся из туалета дам и заслушали сбивчивые и скупые слова извинений за случившееся. Из "уазика" принесли изъятые в офисе бумаги, которые, впрочем, никакой ценности для налоговой полиции и не представляли. Вооруженные люди постепенно начали рассасываться, и офис перестал напоминать лагерь для военных сборов.
Несмотря на интенсивность событий, время пролетело быстро, и на улице стало темнеть. Женщин тут же отпустили по домам к плачущим детям, мужчины побежали к соседнему ларьку за водкой.
Мы с Гайдуком вкратце обсудили происшедшее. Как я выяснил, начальник штаба, подъезжая утром из избиркома в офис, обнаружил вламывающихся в дверь людей в камуфляже. Он быстро сообразил переписать номера автомашин и через знакомого гаишника выяснил, что они принадлежат налоговой полиции. После чего Гайдук начал действовать решительно, направившись в Коровинское РОВД, где попросил дать ему в сопровождение милиционеров, поскольку ситуация была неясна. Свою утреннюю задержку начальник штаба объяснил просто:
– Отрывал яйца председателю избиркома.
– А кто же вызвал РУОП и прокуратуру? – спросил я.
Гайдук недоуменно пожал плечами:
– Я полагал, что кто-то из вас...
– Нам было сложно это сделать, мы все подметали лицами пол офиса. Может быть, какой-то доброжелатель из соседних офисов или жильцов дома напротив?
И тут я сообразил, что, похоже, этот самый доброжелатель находится у меня дома, в потайной комнате и зовут его Пентиум. Видимо, он залез в сети налоговой полиции и обнаружил там распечатку приказа на проведение обыска в фирме "Корабль Иштар", после чего решил действовать на свой страх и риск. Ну что ж, осуждать мне его за это не было никаких оснований.
Гайдук тем временем рассказал мне, что председателя избиркома Азизова вчера попросили не торопиться с выдачей кандидатских удостоверений тем, кто до сих пор их не забрал. Таковым оказался один Ершевский. Кто звонил, председатель избиркома не уточнил, сказав лишь, что звонок был из губернского правительства.
Гайдук, по его словам, применил всю мощь своего дара убеждения, чтобы заставить господина Азизова поставить печать. В конце концов ему это удалось, когда он напомнил Азизову об услугах, которые некогда Гайдуком были ему оказаны, а также намекнув на прошлые грешки Азизова перед законом. После этих слов я утвердился в мысли, что Гайдук является особью, которой не требуется мыла, дабы влезть в чужой зад. Порадовавшись за то, что такой человек есть именно в нашем штабе, я откланялся и отправился домой.
Дома первым делом я поблагодарил Приятеля за оказанную помощь. Он не дал мне погрузиться в излишнюю комплиментарность и перешел к делу. По его мнению, в ближайшее время следовало ожидать очередных наездов структур, заинтересованных в победе на выборах противников Ершевского. В этой связи было необходимо нанять опытного юриста, сведущего в вопросах недвижимости. Кроме того, Приятель представил мне текстовый файл с подробностями об убийстве Филимонова, позаимствованный им из компьютера УВД.
Я включил режим просмотра. Вкратце дело обстояло следующим образом: в день убийства Филимонов находился в баре "Северный" с семи часов вечера в компании некоей Ольги Трушкиной, которая уверяла, что является его старой знакомой. К бару Филимонов подъехал на собственном джипе "Тойота-Лендкрузер". В девять часов вечера парочка, посидев за столиком, засобиралась. Дама перед выходом задержалась, зайдя в туалет.