- Не балуйся с плитой, - ласково пожурила его Либби и продолжила резать хлеб и ветчину.
Неужели это все, что он хочет от женщины? По-видимому, он никогда и не знал, чего хочет от женщины, и еще не скоро разберется в себе. Он еще ничего не решил… Или решил?
Кэл испугался, поняв, что все решил еще раньше, едва открыл глаза и увидел, как она дремлет у камина. Смешно, нелепо! Ведь тогда он даже не знал ее.
Зато знает теперь.
Он не имеет права любить ее.
Либби привычным жестом отбросила назад непослушную прядь волос, и внутри у него все сжалось. Влечение, каким бы сильным оно ни было, - еще куда ни шло. Но возможно ли, чтобы он полюбил? Ему хорошо, когда он с ней рядом, когда они разговаривают, смеются, молчат, занимаются любовью. Ему нравится заботиться о ней, он считает ее обворожительной, но… о любви не может быть и речи.
Слишком разный смысл вкладывают в понятие "любовь" в его время и сейчас. Любовь подразумевает общий дом, семью, детей. И долгие годы счастливой совместной жизни. Для них с Либби такое исключено.
Закипел чайник, и Кэл словно вынырнул на поверхность. Он глубоко вздохнул. Наверняка все гораздо проще, и он просто преувеличивает. Либби уникальна, спора нет, для него она навсегда останется неповторимой, одной-единственной. Дни, которые он провел с ней, останутся самым драгоценным для него воспоминанием. И все же нельзя забывать - ради себя и ради нее, - что его жизнь началась через двести лет после того, как Либби перестала существовать.
- Что-то случилось? Обернувшись, он увидел, что она держит в руках две тарелки. Голова чуть склонена набок, как всегда, когда она чем-то озадачена.
- Нет. - Он улыбнулся и взял у нее тарелки. - Так, думал о разном.
- Ешь, Хорнблауэр! - Она похлопала его по щеке. - И тебе сразу полегчает.
Ему хотелось верить, что все действительно просто, поэтому он сел и принялся за еду, а Либби стала разливать чай.
Она думала: все кажется естественным. Они вместе пьют чай с бутербродами посреди ночи; сидят вдвоем на уютной кухне, а вдалеке в лесу ухает сова, и дом заливает лунный свет. Неловкость, которую она - сдуру, как она теперь понимала, - ощутила перед тем, как надеть халат, совсем прошла.
- Тебе лучше? - спросила она, когда Кэл расправился с половиной своего сандвича.
- Да. - Тревога, которая так внезапно накрыла его, развеялась, как облачко. Он вытянул ноги под столом и дотронулся босыми пальцами до ее лодыжки. Стало спокойно и хорошо - как после долгого сна в дождливый день. Либби, сонная, взъерошенная, в толстом махровом халате, показалась ему уютно-домашней. - Как вышло, - тихо спросил он, - что я у тебя первый?
Либби поперхнулась; пришлось выпить с полчашки чая, прежде чем она смогла ответить.
- Я не… - Она откашлялась и плотнее запахнулась в халат. - Я не знаю, как тебе ответить.
- По-твоему, это странный вопрос? - Кэл улыбнулся и, подавшись к ней, погладил ее по волосам. - Ты такая чувственная, такая красивая. Должно быть, тебя хотели многие мужчины.
- Нет… то есть я не знаю. Я не очень-то обращала на них внимание.
- Ты смутилась, когда я назвал тебя красивой?
- Нет. - И все же она покраснела. - Хотя… да, немножко. - Она взяла чашку обеими руками.
- Не может быть, чтобы я первый сказал тебе, какая ты красивая. И горячая. - Он погладил ее пальцы.
- Может. - Либби глубоко вздохнула. - У меня… не очень-то большой опыт общения с мужчинами. Сначала я училась. - Кэл принялся целовать ее пальцы. Ее дыхание участилось. - Потом работала.
Он выпустил ее руку, боясь, что ласки далеко его заведут.
- Но ты ведь изучаешь людей.
- Одно дело изучать, а другое - общаться самой. - Либби поняла, что возбуждается не только от прикосновений Кэла. Ему достаточно лишь смотреть на нее так, как он смотрит сейчас. - Я не очень общительна…
Кэл рассмеялся.
- По-моему, ты себя недооцениваешь, Либерти Стоун. Ты привезла меня к себе в дом и заботилась обо мне, а ведь ты меня совсем не знала.
- Не оставлять же тебя под дождем!
- Для тебя такой поступок естественен. Но не все такие, как ты, Либби. Я, конечно, не слишком прилежно изучал историю, и все-таки сомневаюсь, что человеческая натура так уж сильно изменилась. Ты вышла из дому в грозу, отыскала меня, привезла к себе домой и не выгнала даже после того, как я стал тебя раздражать. Если я и вернусь в свой мир… то есть в свое время, то только благодаря тебе.
Либби встала, чтобы заварить еще чаю, хотя пить ей его расхотелось. Ей претила мысль о расставании с Кэлом, хотя она и понимала, что от нее не скрыться. Глупо притворяться, что он останется с ней и забудет жизнь, которую вел до нее.
- Подумаешь, крыша над головой да несколько порций омлета… Не такой уж неоплатный долг. - Повернувшись к нему, она заставила себя улыбнуться. - Но, если хочешь продемонстрировать мне свою благодарность, я не против.
Она улыбалась, но глаза оставались темными и печальными. Кэл понял, что сказал что-то не то, допустил оплошность.
- Либби, я не хочу причинять тебе боль. Ее глаза потеплели.
- Да, я знаю. - Она все-таки налила им обоим по полной чашке чаю. - И как ты собираешься поступить? Я имею в виду, как ты намерен вернуться домой?
- Ты разбираешься в физике?
- Почти нет.
- Попросту говоря, задам работу бортовому компьютеру. Звездолет получил сравнительно небольшие повреждения, отремонтировать его будет нетрудно. Придется попросить тебя снова отвезти меня на место аварии.
- Да, конечно. - Либби вдруг стало страшно. Собравшись с духом, она спросила: - Сейчас ты, наверное, будешь ночевать в звездолете? Я имею в виду, пока занимаешься расчетами и ремонтом…
Ночевать в звездолете было бы практичнее и во всех отношениях удобнее. Но Кэла такое решение не привлекало.
- Я надеялся, что могу еще побыть здесь. Я захватил с собой аэроцикл, так что без труда могу ездить туда и обратно. Если ты, конечно, не против моего общества.
- Нет, конечно нет! - поспешила ответить Либби, все больше волнуясь. Она немного помолчала и спросила озадаченно: - Твой аэроцикл?
- Если только он не пострадал при падении, - задумчиво продолжал Кэл. Опомнившись, он махнул рукой: - Завтра посмотрим. Ты собираешься доедать?
- Что? А, нет! - Либби протянула ему вторую половинку своего сандвича. Смешно, подумала она, но он то и дело говорит такие вещи, которые заставляют ее гадать, уж не спит ли она. - Кэл! - обратилась она к нему. - Мне вдруг пришло в голову, что я никогда не смогу никому о тебе рассказать… да и о том, что с нами произошло.
- Ты уж, пожалуйста, подожди, пока я улечу, - ответил он, доедая сандвич. - А потом, пожалуйста, рассказывай кому хочешь.
- Какой ты великодушный, - улыбнулась Либби. - У вас в двадцать третьем веке есть палаты, обитые войлоком?
- Палаты, обитые войлоком? - Кэл нахмурился, попробовав представить, о чем она говорит. - Ты что, шутишь?
- Ну да, над собой. - Либби принялась убирать со стола.
- Возможно, и надо мной тоже. Я как раз думал, поверят ли мне, когда я вернусь.
Ее поразила промелькнувшая мысль, одновременно нелепая и притягательная.
- Знаешь, а давай сделаем капсулу времени! Письмо в будущее. Я подробно опишу нашу встречу, приложу к письму несколько вещественных доказательств и снаряжу в водонепроницаемую коробку. А потом мы зароем капсулу времени… ну, скажем, на берегу ручья. Когда ты вернешься, то ее откопаешь.
- Капсула времени? - Кэлу предложение понравилось не только с научной, но и с личной точки зрения. Значит, у него все же что-то останется от нее, хотя их будут разделять столетия… Кэл подумал, что и вещественные доказательства тоже очень пригодятся. Ему придется рассказывать своим современникам, где он побывал, а себе самому напоминать, что Либби действительно существует… или существовала. - Я задам компьютеру все нужные параметры, тогда мы зароем письмо в будущее в нужном месте - а не в таком, где, например, позже построят дом или сойдет оползень.
- Хорошо. - Либби взяла с рабочего стола блокнот и что-то черкнула в нем.
- Что ты делаешь?
- Записываю. - Она прищурилась, жалея, что не надела очки. - Нам понадобится все подробно записать, конечно начиная с тебя и твоего корабля. Что же положить в капсулу времени? - задумалась она, постукивая по блокноту кончиком карандаша. - Наверное, газету и фотографии. Можно снова съездить в город. Там есть автоматы, где можно сняться. Нет, лучше я куплю поляроид. - Она еще быстрее застрочила в блокноте. - Тогда мы сможем сфотографироваться здесь, в хижине или рядом с ней. Еще понадобятся кое-какие личные вещи… - Она принялась перебирать висящую на шее золотую цепочку. - Может быть, простейшая домашняя утварь…
- Ты настоящий ученый. - Кэл взял Либби за руку и притянул к себе. - Это очень возбуждает.
- Не глупи.
Не слушая, он принялся целовать ее лицо и шею, и она тут же забыла о капсуле времени.
- Кэл… Я хотела… - Либби выронила блокнот; он с тихим шелестом упал на пол у их ног.
- Что ты хотела? - Быстрые и умные пальцы Кэла нашли "горячую точку" у нее на талии. - Сегодня ты получишь все, что хочешь.
- Тебя. - Она вздохнула. Халат соскользнул у нее с плеч. - Только тебя.
- Это очень просто. - Готовый повиноваться, он прижал ее к себе. В голове мелькали сотни эротических мыслей. Теперь, сидя на своей уютной кухоньке, Либби будет вспоминать о нем, только о нем! Он увидел розовую припухлость у нее на плече и груди.
- Что это? - Провел пальцем по розовой полосе и потер подбородок. - Я тебя поцарапал.
- Что? - Либби уже парила, и опускаться на землю ей совсем не хотелось.
- Я несколько дней не брился, а у тебя такая нежная кожа…
- Я ничего не чувствовала. - Либби потянулась к нему, но он лишь поцеловал ее волосы.
- Остается только одно дело.
- Знаю. - Она провела руками по его мускулистой спине.
Он засмеялся.
- Вернее, не одно, а два дела. - Он поднял ее на руки; она показалась ему легкой, как перышко.
- Ты не обязан меня носить. - Либби ткнулась носом ему в шею. - До постели я способна добраться и сама.
- Знаю, но заниматься любовью можно не только в постели. Пошли в ванную!
- В ванную?
- Заодно научишь меня, как обращаться с тем орудием пытки, - сказал Кэл, подходя к лестнице. - И проследишь, чтобы я не перерезал себе горло.
Орудие пытки? Пока Кэл нес ее наверх, Либби пыталась сообразить, о чем он говорит.
- Разве ты не умеешь пользоваться бритвой?
- Там, откуда я прибыл, привыкли к цивилизации. Пытки у нас вне закона.
- Неужели? - Дождавшись, пока он поставит ее на ноги, Либби спросила: - Значит, женщины у вас не ходят на высоких каблуках и не носят утягивающих колготок? Ладно, не важно, - быстро сказала она, заметив, какое недоуменное выражение появилось у него на лице. - Поздновато сейчас для познавательных лекций. - Открыв шкафчик, она достала бритву и пену для бритья. - Вот, пожалуйста!
- Ясно. - Кэл смотрел на предметы, которые она ему протягивала, с нескрываемым ужасом. Но чего мужчина не сделает для женщины! - Теперь объясни, как этим пользоваться.
- Учти, у меня сведения чисто теоретические. Сначала надо нанести пену, а потом провести лезвием по бороде.
- Значит, это пена для бритья. - Кэл выдавил немного мыла в ладонь. - А не зубная паста!
- Нет, я… - Либби невольно прыснула. - Ах, Хорнблауэр, бедняжка!
Кэл вертел странные предметы в руке. Насколько он понимал, другого выхода у него не было. Он глубоко вздохнул и приступил к бритью. Либби согнулась пополам от смеха.
Глава 8
Ее разбудило солнце. Она просыпалась медленно, неохотно, что-то бормоча. Пошевелилась, точнее, попыталась пошевелиться, но ей мешала рука, обвивающая ее талию, и нога, властно лежащая на ее ногах. Улыбнувшись, Либби прильнула к Кэлу и едва не заурчала от удовольствия.
Она не знала, который час, и, наверное, впервые в жизни ей было все равно. Все равно, что сейчас - утро или вечер. Хорошо лежать вот так, свернувшись калачиком. В таком положении она способна провести целый день - лишь бы он был рядом.
Она провела рукой по его боку. Какой он сильный, подумала она. Очень сильный и принадлежит ей - во всяком случае, пока. Даже с закрытыми глазами она отчетливо представляла себе его тело. Раньше она никогда по-настоящему не понимала, что такое близость. Даже к родителям она не испытывала этого чувства, несмотря на то что они любили ее, понимали и, в общем, были самыми родными для нее людьми. Либби всегда думала о себе и о родителях как об одном целом. Они были спаяны воедино с начала и до конца. И Санни… Либби улыбнулась, вспомнив о сестре. Санни моложе почти на два года, она всегда отличалась независимым нравом, любит поспорить и подерзить. Либби никогда не пыталась давить на нее.
Но Кэл… Хотя он только что появился в ее жизни и скоро, очень скоро снова исчезнет, сейчас он всецело принадлежит ей. Его смех, его вспыльчивость, страстность - все принадлежит ей. Она будет хранить воспоминания о нем даже после того, как он исчезнет.
Такая любовь, как у нее, - настоящая драгоценность. У Либби разрывалось сердце. Ей придется часами, днями, годами вспоминать каждое ощущение, каждое слово, каждый взгляд!
Кэл думал, что спит, но ощущения, аромат женского тела были очень, очень реальными. Он проснулся с именем Либби на устах. Она прижималась к нему - они отлично подходили друг другу даже во сне. Он нежно погладил ее по руке и задумался.
Сколько раз за ночь они соединялись? Он уже утратил счет, только помнил, что в последний раз она хрипло застонала в экстазе, шепча его имя, уже под утро, когда в окно пробивался слабый, тусклый свет. Он никогда этого не забудет. Она была как мечта: мягкая, нежная, гибкая и очень страстная. Кэл и не заметил, как перестал быть учителем и превратился в ученика.
Любить гораздо важнее, чем просто доставлять друг другу физическое наслаждение. Любовь - это доверие и терпение, щедрость и радость. И еще спокойствие, когда засыпаешь вместе с любимой и знаешь, что она будет рядом, когда ты проснешься.
Они - пара. Это слово пришло ему в голову не напрасно. Да, Либби - его вторая половинка. Как странно распорядилась судьба! Чтобы он нашел свою вторую половинку, судьба забросила его на двести с лишним лет назад!
Кэл отрешился от всех мыслей. Сейчас ему хотелось только одного: заниматься с Либби любовью при свете дня.
Он повернулся и резко вошел в нее. Она тихо застонала и приникла к нему губами. Его охватила радость. Возбуждение. Медленно, растягивая удовольствие, они двигались в унисон; руки и губы просыпались.
- Я люблю тебя.
Он расслышал ее нежный шепот и ответил ей так же тихо, не переставая ее ласкать.
Признание совсем не потрясло их - так захватили их новые ошеломляющие ощущения. То была настоящая буря, взрыв чувств.
Бережно и ласково они довели друг друга до пика наслаждения.
Потом он затих, положив голову ей на грудь, но заснуть уже не смог. Неужели она сказала, что любит его? Неужели он сказал, что любит ее? Или то была лишь игра его воображения, страстное желание, которое подсказывал мозг распаленному телу?
Спросить ее он не может. Не смеет. Что бы она ни ответила, она причинит ему боль. Если она не любит его, он все равно что потеряет часть своего сердца, своей души. Если же она любит, расставание с ней будет равносильно смерти.
Лучше всего для них обоих жить сегодняшним днем, не замахиваясь на большее. Кэлу захотелось рассмешить Либби, увидеть в ее глазах страсть и веселье, а на губах - улыбку. Ему хотелось запомнить ее счастливой. Кэл плотно зажмурил глаза. Что бы с ним ни случилось, он навсегда запомнит ее такой!
И она тоже. Ему необходимо убедиться, что он займет свое место в ее воспоминаниях.
- Пойдем со мной. - Встав с кровати, он повлек ее за собой.
- Куда?
- В ванную.
- Опять? - Либби заулыбалась, попыталась прихватить халат, но он вытащил ее на лестницу без халата. - Тебе больше не нужно бриться.
- Вот и хорошо.
- Ты порезался всего три-четыре раза. Сам виноват, нечего было брызгать в меня пеной для бритья!
Он улыбнулся.
- Мне больше понравилось намазывать ею тебя.
- Если ты что-то задумал сделать с зубной пастой…
- Хорошая мысль, но не сейчас. - Он подхватил ее на руки. - А пока давай примем душ.
Либби вскрикнула, когда Кэл окатил ее холодной водой. Не дав ей отомстить, он присоединился к ней, обнял одной рукой, а другой принялся крутить ручку смесителя. Он уже довольно ловко управлялся со здешними кранами.
Либби с наслаждением подставила лицо под струю воды - и вдруг почувствовала, что Кэл целует ее.
Она никогда не испытывала ничего подобного. Теплый, влажный воздух, скользкая кожа, мыльные объятия. К тому времени, как Кэл выключил душ и накинул на нее полотенце, у нее уже кружилась голова; чтобы не упасть, она тесно прижалась к нему.
- Знаешь… Если мы хотим чем-то заняться, - сказал Кэл, - я имею в виду, чем-то другим - нам лучше выйти из дома.
- Правильно.
- Но только после того, как поедим.
- Естественно! - захохотала Либби.
Они добрались до звездолета только ближе к вечеру. С севера наползли облака, принеся с собой прохладу. Либби плотнее запахнула куртку, но не согрелась. Холод шел изнутри.
- Я стою перед ним, смотрю на него, понимаю, что он настоящий, - и все же до конца не верю…
Кэл кивнул. Он был деловит и энергичен.
- У меня такое же чувство, когда я смотрю на твою хижину, - сказал он. - Слушай, я знаю, у тебя полно своих дел, и не хочу тебе мешать, но, может, ты подождешь несколько минут, пока я осмотрю аэроцикл?
- Нет. - Либби надеялась, что он попросит ее остаться. Скрыв разочарование, она улыбнулась: - Вообще-то мне и самой хочется на него взглянуть.
- Я сейчас вернусь.
Кэл открыл люк и скрылся внутри.
"Скоро он вот так же скроется, - подумала Либби, - и уже не вернется". Нужно подготовиться к расставанию. Странно, но утром ей показалось, будто он сказал, что любит ее. Приятная, утешительная мысль, хотя он, скорее всего, ничего подобного не говорил. Не имел права. Она ему небезразлична, он относится к ней так, как никто еще не относился, но его увлечение неглубоко. Кэл не влюбился в нее полностью и бесповоротно, как она в него.
Ради своей любви она постарается сделать все и конечно же поможет ему. И начнет с некоторых ограничений. Нельзя раскисать. День чудесный, а прошлая ночь была и вовсе самой чудесной в ее жизни. Улыбаясь от всей души, она взглянула наверх, в облачное небо. К вечеру пойдет дождь - и это тоже хорошо.
Она оглянулась на звездолет. Оттуда раздалось низкое металлическое жужжание. Открылся другой люк - судя по размеру и местоположению, это был люк грузового отсека. Либби не смогла сдержать возгласа удивления, когда в люке показался Кэл верхом на маленьком обтекаемом… Внешне устройство отдаленно напоминало мотоцикл, но не такой массивный. Он висел сантиметрах в пятнадцати над землей.