- Ну и что ты мне предлагаешь? Слепить компромат из этой семейной идиллии? - насмешливо спросил Любезнов. - Гриша, я не сливной бачок, как ты понимаешь. При всем к тебе уважении. Хотя понимаю положение, в котором очутился. Не знаю, зачем тебе это надо, хотя и догадываюсь. Наверное, ты до сих пор полагаешь, что Петя Анисимов тебя подсидел? Но лучше ты поищи кого другого… Кто разнюхал о твоей коммерческой деятельности на посту премьера.
Он снова приподнялся из кресла.
- Сядь, Леня! - уже грозно приказал Забельский. - Я не отпущу тебя, пока ты до конца не увидишь все, что я хотел тебе продемонстрировать. И только после этого мы решим, под силу тебе или не под силу.
Колобов сменил кассету в видеомагнитофоне и вопросительно посмотрел на босса.
- То, что ты сейчас увидел, - продолжал Григорий Иванович усталым голосом, - выйдет достаточно скоро в известной тебе нашей еженедельной передаче… Мы уже ее утвердили, но потом в наши руки чисто случайно попала другая кассета. Сейчас мы не будем обсуждать, законным способом это было снято или нет. И я пока не знаю, стоит ли шокировать широкого зрителя. Но это информация, и то, что ты сейчас увидишь, тоже информация. Ее также не стоит скрывать от общественности. Мне хотелось бы узнать твое мнение на сей счет… Включай, Федя.
Любезнов сощурил глаза, чтобы разглядеть появившийся на экране полутемный зал ночного ресторана и любовную парочку, на которую была направлена скрытая телекамера. Молодой мужчина в темных очках прижимал к своим губам руки юной женщины, что-то ей говорил, его слова трудно было разобрать.
- Петя, дорогой… Я все прекрасно понимаю. И твое положение, и ответственность, что ты на себя взвалил… Может, лучше расстаться? Мне больно смотреть, как ты буквально разрываешься на части между долгом и желанием, мной и своей семьей…
Мужчина, а уже понятно было, что это Анисимов, что-то неразборчиво ответил.
- Пойми, родной мой, когда я вижу твою Аню и твоих прелестных дочурок, я готова порвать с тобой в ту же минуту! Но стоит тебе позвонить… И я готова все на свете бросить и бежать за тобой, куда покажешь… И потом, эти ребята, твоя охрана, твой водитель. Они славные, и я знаю, что ничего никому не скажут, но они же люди! Они все видят и все понимают! Знаешь, это в Риме патрицианки раздевались при рабах, как если бы это были животные… Но я не могу так больше! Они везде с тобой, они не оставляют тебя даже на минуту!
- И все равно я не могу без тебя.
- Петенька, ты уже не принадлежишь себе! Ты не имеешь на это права, понимаешь? Как ни горько это сознавать… - Она обняла его за шею и поцеловала.
- Думаю, достаточно, - сказал Григорий Иванович, искоса следивший за реакцией гостя. - Ты их узнал?
- Петр Анисимов и… - пробормотал Любезнов. - Постойте! Это Замятина Оля с КТВ?
- Ну? И что теперь скажешь, что посоветуешь?
- А что я скажу… Не завидую я им, - ответил редактор "Свежих новостей". - Ты ж, Гриша, что тот бульдог, вцепишься - клещами не оттащишь. А что я тебе посоветую… Пока не знаю. Могу только попросить: пожалел бы ты их, а? Ну хотя бы ради дела! Зачем жизнь ломать? Ведь полетит у него все: карьера, семья… В кои-то веки в России появился настоящий управленец, не совок, не бывший коммунист, который крест нацепил и по церквям бегает, образа целует…
- Кстати, анекдот насчет бывшего коммуниста хочешь послушать? - вдруг перебил его Забельский. - Крещеный еврей приходит в баню. Ему говорят: ты бы, Добрыня Абрамович, крест снял или плавки надел.
Колобов хмыкнул.
- Страну пожалей, Гриша, - вздохнул Любезнов.
- Тяжело с вами, с интеллигенцией, - качнул головой Забельский. - Вам бы все истерики нагнетать. С чего ты взял, что я собираюсь это немедленно обнародовать? Правильно сказал Ильич про русскую интеллигенцию: не мозг нации, а это самое… Хотя у самого после смерти вместо мозгов кисель обнаружили.
- Не надо лишних слов, я все понял, - перебил Любезнов. - Так что я должен сделать, чтобы типография заработала?
15
Денис Грязнов позвонил Екатерине Сивцовой домой рано утром.
- Здравствуйте, я друг Олега Бородина, - представился он. - Не спрашивайте, где я взял ваш телефон. Я работаю в частном сыскном агентстве "Глория"… Только, пожалуйста, не бросайте трубку. Я не могу говорить об этом по телефону, поэтому нам надо встретиться.
- Кому надо? - подозрительно спросила она. - Вам?
- Вам! Это неотложное дело, - сказал Денис. - Честное слово, я не стал бы вас тревожить, но ваши коллеги наверняка вас уже вычислили. И вам угрожает серьезная опасность. Не могли бы вы прямо сейчас приехать ко мне в агентство… Вы лучше меня понимаете: наш разговор не телефонный.
- Прямо не знаю… Он говорил про вас, Бородин этот… А это точно вы?
- Хотите, я дам вам свой рабочий телефон ко мне в агентство? - спросил Денис. - Я сейчас положу трубку, а вы мне сразу перезвоните. Идет?
- Прямо не знаю. Мне сейчас к сестре ехать на Весеннюю, а оттуда мы с ней идем к племяннице в восемьдесят первую больницу. Так мы с ней договорились. А Полечка, племянница, то есть, нас там ожидает…
- Лучше бы нам сделать так, - решил Денис. - Я приеду к вам и провожу в больницу, а потом поговорим. Это в интересах вашей же безопасности…
- Господи… Да мне уже выходить скоро из дома! Некогда мне вас дожидаться. И кому я нужна?
- Только пожалуйста, - взмолился Денис. - Прошу вас! Никаких такси, никаких частников, кто бы вас ни подсаживал, ни предлагал, ни распахивал перед вами дверцу…
- Ой, да что вы! Я сроду ими не пользуюсь. И я же везде там на людях буду. Кому я нужна, в самом деле? Поеду на метро, там на автобусе, потом опять автобусом. И назад так же. И потом к вам приеду. Это часам к двум получится, не раньше.
- Ну смотрите. Потом созвонимся…. - Денис положил трубку, взглянул на часы. - Значит, так… В два часа обещали быть, - сказал он вслух.
…Сивцова положила трубку и задумалась. Потом взглянула на себя в зеркало, махнула рукой, стала собираться. Выйдя на улицу, пока шла к метро, несколько раз обернулась. И, стоя на платформе, отошла подальше от края, когда состав стал приближаться. Огляделась. И только когда вагон стал закрываться, с неожиданным проворством вскочила туда, так что дверь зажала сумочку.
Там она снова огляделась. Поди знай, кого тут подозревать… Все в сторону смотрят. Те, про кого подумала, выходили, как правило, раньше. Постепенно она успокоилась. Делать им там в прокуратуре нечего, что ли? Но когда шла на пересадку, все равно оглядывалась. Нет, никто сзади не пристраивался, никто из тех, про кого подумала, следом за ней не шел.
Окончательно успокоилась, выйдя из метро "Речной вокзал". И садилась в автобус, думая о другом: что купить племяннице. Вроде зефир в шоколаде просила. Подошла к ларьку возле железнодорожной платформы, купила коробку зефира, прошла к мосту, стала подниматься наверх вместе с толпой, спешившей на электричку от Москвы.
Сивцова шла среди потока людей, когда сзади послышался топот и мужская брань. Она оглянулась. Несколько рослых подростков бежали, грубо всех расталкивая, и она отошла, прижалась к перилам, а они вдруг с ходу толкнули на нее какую-то молодую женщину и старика.
Екатерина сначала почувствовала резкую боль в пояснице, прижатой к металлическим перилам, вскрикнула, а боль вдруг стала меньше, а ее голова запрокинулась, и она сначала увидела над собой небо, потом ржавую, пыльную землю, стремительно приближавшуюся к ней, и последнее, о ком она подумала, была племянница, которую она не увидит.
…Грязнов ждал ее около часа, метался по своему кабинету и ругал себя последними словами. После случившегося с Никодимовым ждать можно было всего.
Потом, не выдержав, позвонил ей домой. Там никто не поднимал трубку. Позвонил ее сестре. Тоже без ответа. Что за черт… Он набрал номер восемьдесят первой больницы, куда сестры собирались идти, чтобы навестить племянницу. Больница большая, отделений много, племянниц еще больше. Но как ее фамилия, где, в какой палате она лежит… Услышав гудок, он положил трубку. Еще пошлют куда подальше, и правильно сделают. Возможно, что-то с ней случилось. Значит, надо ехать искать. Нет, все-таки звонить. Только куда? В "скорую", в морги? Есть, кажется, единый информационный центр, куда можно обратиться в поисках пропавших.
Он набрался наглости и позвонил Зое, помощнику Турецкого. Все-таки одно дело делаем…
- Зоя, это я, Денис….
- Какой еще Денис?
- Извините… Ну тот самый, рыжий такой, наглый, помните, без спросу в кабинет Александра Борисыча пролез?
- Ах этот, - засмеялась она, и он представил ее себе - молодую, стильную, с просветленным от смеха лицом. - Александра Борисовича сейчас нет на месте, но, может, я вам помогу? Так чего вы хотели, Денис?
- Зоенька, то есть Зоя Александровна, - поправился он. - Сделайте доброе дело. Позвоните в "скорую" или куда там еще… Словом, пропала Сивцова Екатерина Павловна, не знаю, не помню, какого года рождения, но могу дать адрес, где она прописана. Меня спрашивают: а кто я ей, а вам, прокурорам, скажут сразу.
- Сделаем так. Скажите ваш телефон, и я, как найду, сразу вам перезвоню.
Пока Зоя искала, он снова метался по кабинету, не находя себе места.
Потом позвонил Турецкий:
- Что, Сивцова так и не появилась?
- Нет, - вздохнул Денис.
Турецкий замолчал. Ну же, взмолился про себя Денис, Александр Борисыч, сделай милость, отругай, скажи, наконец: я же тебе говорил, я же предупреждал. Все-таки важнейший свидетель… Таких бы беречь как зеницу ока. Скажи, не молчи!
- Зоя ее ищет, - сказал Турецкий. - Когда найдет, сразу тебе скажет. Оставайся на телефоне.
Олег вот тоже куда-то пропал, хотел напомнить Денис, но Турецкий уже положил трубку. Грязнов тоже положил свою, и тут же раздался звонок. Он резко схватил трубку и с облегчением услышал голос Олега Бородина.
- Денис, это я, как там у вас, что слышно? - спросил Олег.
- Не по телефону. Лучше скажи, что там у тебя слышно?
- Все, к сожалению, подтвердилось, - вздохнул Олег.
- Подтвердилось - что? - не понял Денис.
- Что я. и предполагал… - туманно ответил Олег. - Мои худшие предположения, скажем так. Ладно, приеду - расскажу.
- Ты сейчас где?
- В морге здешней больницы, извини, не могу долго разговаривать, это служебный…
- Ничего не понимаю! А твой мобильный?
- Сперли. Оставил в номере для подзарядки батареек, вернулся, а его нет. Дежурная ничего не знает. Ну как нарочно. На почте междугородный телефон вывели из строя какие-то вандалы, все разбили и растащили… Ладно, до встречи, передай Люсе: сегодня же возвращаюсь.
…Олег положил трубку, извиняюще посмотрел на дежурную - пожилую, с впалыми щеками на сером лице.
- Вы же просили всего на пару слов! - сказала она.
- Простите, так получилось… - развел руками Олег. - Я все-таки хотел бы позвонить жене, если позволите.
- Хватит, вас много, и если каждый будет звонить… - махнула она рукой, отодвинув от него телефонный аппарат. - И уже поздно. Вам позволили сюда прийти, чтоб удостовериться в наличии трупа вашего знакомого? - Сейчас она смотрела на него с отвращением. - Убедились? И вам этого мало, вам теперь нужно звонить в Москву? А вы знаете, что это не бесплатно?
- Я заплачу… - растерянно пробормотал Олег. - Скажите, сколько? Поймите, я не стал бы просить, если бы можно было отсюда дозвониться.
- Откуда я знаю?
Олег растерянно оглянулся на санитаров. Те не обращали внимания. Несмотря на конец рабочего дня, они занимались покойниками, готовя их к утру, к предстоящим похоронам. Потом он перевел взгляд на труп Николая Егорова, скончавшегося прошлой ночью.
Почему-то близость смерти не отражалась на поведении дежурной - наверняка точно так же она вела бы себя в магазинной давке. Наверное, привыкла.
- Я дам вам столько, чтоб хватило с запасом. - Олег порылся в бумажнике. - Возьмите, пожалуйста…
Бородин протянул ей несколько купюр.
- Зачем мне ваши деньги! - Казалось, ее ненависть достигла еще большего накала. - А если будут лишние, где мне вас искать? Вы сегодня уедете, и что мне с ними делать?
- Да будет вам… Я не так уж долго разговаривал. Пусть лучше останутся лишние, чем вы будете за меня платить.
- Мне вашего не надо! И потом, что значит, недолго? А может, к нам в это время не мог дозвониться тот, кому это срочно нужно?
- Ну уж какая тут срочность, когда человек уже умер… - примирительно сказал Олег. - А вам только в таких случаях звонят. Вы же не "скорая", к жизни все равно никого не вернете.
Она даже открыла рот, не зная, что и сказать на такую наглость.
- Вер, да будет тебе, - обернулся к ней пожилой санитар. - Что ты, ей-богу… Если позвонить человеку надо. Он же не виноват, что на почте пацаны все провода оборвали. Мне вот тоже надо было сегодня позвонить.
- А кто, может, я виновата?
- Успокойтесь. Виноват только я. - Олег положил на ее стол купюры. - Извините, а ваш прозектор скоро будет? - Он отошел, наконец, от ее стола и обратился к санитарам. - Он мне назначил…
- Константин Михайлович? - удивился санитар. - Так он же домой ушел! Забыл, наверное. А завтра будет обязательно. А вы, простите, кто и что хотели?
- Я журналист, моя фамилия Бородин, Олег Николаевич, приехал из Москвы, хотел побеседовать с вашим земляком, вернувшимся из чеченского плена… - Он кивнул на труп Егорова. - А тут вот такая незадача случилась…
- Из-за вас и случилась… - негромко сказала дежурная, которую звали Вера.
- Что вы сказали? - Олег обернулся в ее сторону.
- Что слышали… - проворчала она. - Все так говорят. Николая из-за вас убили. Вас тут у нас не было, все было тихо и спокойно. А вы приехали вынюхивать…
- Брось ерунду молоть! - прервал ее тот же санитар. - Коля в вытрезвителе лежал, у него белая горячка была, хотели вывести… А тут кто-то ему стакан водочки поднес. Ну и, известное дело, захрипел, срыгнул, подавился… Пока прибежали, пока разобрались, он душу Богу назад вернул. Вот так. Вас, наверное, результат вскрытия интересует?
- Без Константина Михайловича никому никаких результатов! - безапелляционно сказала Вера, подняв голову от регистрационного журнала. - Что-то ты, Артемьич, распоряжаться стал тут!
- Я и не собираюсь, - пожал тот плечами. - Это уж его, Михалыча, дело. Справки там, печати… Только зачем человеку до утра ждать? Я и сказал, что сам видел при вскрытии. Ничего другого там в заключении не будет. У него, у Кольки, гортань вся забита рвотными массами.
- Спасибо вам… - Олег искренне поблагодарил санитара. - И вам, Вера, спасибо за телефон… - Он обернулся к ней.
Она не ответила, только кивнула, глядя в свой журнал. Денежных купюр на столе видно не было.
Бородин вышел из морга, прошел на дорогу, решив голосовать, чтобы добраться до гостиницы.
Несколько человек появились из темноты, подошли с разных сторон… Сзади всех прятался за спины Женька. Он был вусмерть пьян, что-то бормотал, кивая и кому-то подмигивая.
- Слышь, журналист, отстегни на бутылку! - попросил самый молодой, плохо различимый в темноте. От него несло сивушным духом. - Ты ж информацию собираешь за пиво, верно? Так мы те щас такую выдадим, если пузырь поставишь…
- Может, завтра? - Бородин старался оставаться спокойным. - Приходите утром к гостинице, часам к десяти, завтра и поговорим.
- А мы те прямо щас все расскажем… - угрожающе сказал молодой и придвинулся ближе. - Про то, как…
Бородин не успел ответить. Сильный удар по голове, вспышка в глазах, потом стало совсем темно, а невыносимая боль в голове исчезла навсегда.
Когда Денис подошел к кабинету Турецкого, там возле Зои уже сидели несколько человек из следственной бригады.
- Александр Борисович ждет вас, - кивнула ему Зоя.
- Я тебя вызвал, поскольку ты оказался прав, - негромко сказал Александр Борисович, указав на кресло. - Зачистка пошла дальше.
- Что? Сивцова? - спросил Денис, оглядывая озабоченных следователей и экспертов.
- Да. Ее нашли. Мертвую. И Олега Бородина сегодня утром тоже нашли мертвым в Дмитровой Горе.
- Олег? - Денис едва не сел мимо стула. - Олег…
погиб? Я только вчера вечером с ним по телефону разговаривал
- Как видишь. - Турецкий сомкнул брови. - Остается понять, кто следующий.
Он исподлобья взглянул на Грязнова.
- Нет-нет, - воскликнул Денис. - Только не я! Я заговоренный, если хотите знать… У меня дядя - генерал милиции. Если хоть один волос упадет с моей рыжей головы, он всех на уши поставит! И они это знают… Так как они погибли? Почерк один?
- На первый взгляд нет. А в сущности - да. Олега Бородина нашли недалеко от местной больницы зверски избитым и ограбленным. Ему вывернули все карманы, сняли часы, обручальное кольцо, ничего не оставили.
- Жена знает?
- Ей уже сообщили.
- А Сивцова?
- Там другая история. Обрушились перила переходного моста на станции Ховрино в тот момент, когда она там проходила. Вместе с ней упали на пути и погибли еще двое.
- На бытовуху вполне тянет… - подытожил Гряз-нов. - Нет, здесь что-то не так. Там человек сам вскрыл себе вены, там с моста сама упала женщина, здесь грабители на журналиста напали. Раз нет профессиональных киллеров, снайперских винтовок, мин в машине, то где тут заказное убийство? Вас начальники еще об этом не спросили? Это кто-то желает отвести серьезное расследование как пить дать. Причем изобретательно.
- Именно об этом я говорил там, у начальника управления… - Александр Борисович показал на потолок. - Мол, если рассматривать гибель этих людей по отдельности - да, так оно и есть, на заказ не тянет. Но если рассмотреть их в совокупности, по времени, месту и в последовательности, когда они были нужны для проведения расследования частным агентством…
- И каков результат? - нетерпеливо перебил Денис. - Дело, наконец, возбудили?
- Теперь - да. С большим скрипом, учитывая общественный резонанс, на убийство известного журналиста. Теперь этим будет заниматься наша прокуратура. -
- А я? - расстроился Грязнов.
- Ты сделал что мог, - развел руками Александр Борисович. - И неплохо, надо признать.
- Не понял. Теперь я вроде как отодвинут и должен добровольно устраниться, чтобы не мешать профессионалам?
- Выходит, что так.
- Дядь Сань! - Денис Грязнов встал с места. - Это моя работа, понимаешь? Ты меня в это дело втянул, я, послушный твоей воле, влез по уши, а теперь все, стал не нужен? Мавр свое дело сделал, мавр - вали отсюда на все четыре? Ну нет!
Турецкий нахмурился, забарабанил пальцами по столешнице.
- Я подумаю…
- А что тут думать? Это мой заработок" а ты хочешь меня его лишить! Покойный Бородин составил официальный договор с агентством "Глория", и он пока не закрыт! Но сейчас я готов работать бесплатно, понимаешь? Лишь бы переловить этих уродов! Мое прозвище - Бульдог, может, слыхал?
- Я же сказал: подумаю! - повысил голос Турецкий. - Как использовать тебя и твои наработки в расследовании. Хотя ты не состоишь в штате прокуратуры… И сядь, пожалуйста. Давай по делу. У тебя есть какие-то соображения? Только конкретно.
- Какие там соображения, раз перила не выдержали, - сказал Денис убитым голосом. - Я сопромат не изучал. И очень просил ее быть поосторожней…