- Говорят, мост этот очень старый. Там сейчас экспертиза работает.
- Я люблю тяжелый рок, - пустился Денис в философствование. - Может, слишком. И теперь меня преследует другой Рок. С большой буквы. И роковые случайности: стоит кому-то, вроде телефониста Никодимова, ко мне прийти, и он в тот же день режет себе вены в собственной ванне без признаков борьбы. Стоит пожилой женщине поспешить, чтобы не опоздать ко мне на встречу, как под ней рушится мост. Стоило мне надоумить Олега поехать в эту чертову Дмитрову Гору в гости к заложнику-рецидивисту, как он помирает то ли от белой горячки, то ли от мировой тоски, а сам Олег - от руки грабителей.
- Ты уже заговариваешься, - поморщился Турецкий. - Не стоит биться лбом о стену и рвать на груди рубаху. Надо во всем разобраться.
- Вот и пытаюсь… И думаю: неужели можно так подстроить, чтобы перила моста рухнули в нужном месте и в нужный момент? - Грязнов качал головой, не веря сам себе. - Я же знаю этот район! Она же, как Ильич, вполне могла пойти другим путем. Там недалеко есть подземный тоннель для перехода на противоположную платформу. Если только ее и там не поджидала еще какая-то напасть… Вроде потолка, который обвалится именно в момент, когда она там появится. Нет, можно определенно говорить, что Никодимова толкнули на самоубийство, что отравили Егорова, забили насмерть Олега… Но здесь совсем уж из ряда вон. Как по-вашему, это идеальное убийство или все-таки роковое совпадение обстоятельств?
- Не верю я этим совпадениям, - сказал Турецкий. - Чудес не бывает. Мы тут можем долго спорить, но так ничего и не добьемся, пока не посмотрим на месте. Договоримся так… Я включаю тебя в следовательскую бригаду. Подумаем, как все оформить, сделаем удостоверение. А пока вот тебе первое задание.
Завтра утром обязательно свяжись с прокуратурой Тверской области и от моего имени затребуй дело о смерти Николая Егорова и Олега Бородина. Пусть заранее подготовят, чтобы не терять время, а мы дадим им запрос по факсу. Сделай это до десяти. Потом поедем с тобой к месту гибели Сивцовой и посмотрим своими глазами…
В это время в кабинет заглянула Зоя.
- Александр Борисович, там пришла жена журналиста Бородина, требует, чтобы вы ее приняли…
- Так пригласи! - Турецкий вышел из-за стола.
Денис тоже встал и увидел, как Люся - неузнаваемая, с бесцветным лицом и сжатым ртом - быстро вошла в кабинет.
- Извините! Только не надо лишних слов… - Ее голос задрожал. - Я вас очень прошу не терять время на соболезнования! Я хочу найти этих уродов, кто это сделал! Не надо им дать замести следы. Мне звонила из Дмитровой Горы какая-то женщина, назвала себя Глафирой Ивановной… Говорит, Олег что-то чувствовал и оставил ей копии каких-то записей. Кстати, он мне о них тоже говорил… Я уже звонила в гостиницу, где он останавливался, мне сказали, что его номер опечатали, а все его бумаги и аудиокассеты забрали в районную прокуратуру. Что вы смотрите? Делайте что-нибудь! Раз вы взялись расследовать, поезжайте туда! Иначе вас опять опередят.
Она отвернулась к окну, закусив губу, ее плечи вздрагивали.
- Вы правы. - Турецкий поднял трубку. - Зоя, соедини меня с прокуратурой Тверской области, немедленно.
16
Рощин позвонил Севрюге по мобильному, чтобы договориться о встрече.
- Ну как? - спросил тот. - Как сработано?
- Класс, - одобрил Рощин. - Даже не ожидал. С меня причитается…
Севрюга, похоже, замялся.
- Миш, может, не надо, а? Мне так проще будет. Я с тобой буду в расчете, и ты, типа, то же самое.
- Так не годится, - в тон ему сказал Рощин. - Любой труд должен быть оплачен. Особенно первоклассный. И потом, ты же новую телку на шею посадил, ее ж поить-кормить-танцевать надо? Надо. А с пацанами рассчитаться?
- Ну не впервой, мои пацаны, договоримся как-нибудь.
- Раз вот так договоришься, другой… Потом не заметишь, как они вырастут. И счет предъявят дяде Севе… Пять штук зелеными, неужели помешают? Смотри-ка, тебя еще уговаривать надо.
- Пять штук? - задумчиво спросил Севрюга. - А потом не скажешь, типа, я опять задолжал?
- Расписку напишу, как ты тогда говорил, - засмеялся Михаил. - И к нотариусу пойдем… Ну, уговорил?
- Тебе все смехуечки, - вздохнул Севрюга. - Уговорил… А когда и где?
- Ты сейчас где, никак, в своем офисе?
- Издеваешься… - хмыкнул Севастьян. - В палатке я торчу, охлажденными курами торгую, народу полно, продавец заболела. Не нужна курица? Свежачок, только сейчас завезли.
- Зачем она мне? Я дома не питаюсь. Скажи, где палатка-то стоит, чтоб поговорить и бабки передать.
- Не, сюда лучше не надо приезжать. У меня знаешь сколько народу?
- Давай завезу домой. Дома есть кто?
- Настя дома торчит, - недовольно отозвался Севрюга. - Второй день кантуется, только спит да ноет, башка у ней болит или еще что. Лепилу ей на дом вызвал, типа, мужик оказался. Прикинь: меня дома нет, приехал этот, сучара гребаный, и прослушивать ее всю стал, то ему сними, другое покажи. Короче, все ей там задрал, а она рада. Он уже в койку ее уложил, а я как раз домой пришел… Слышу, она там только охает и смеется, падла… Веришь, в самый последний момент подоспел. Заорала на весь дом, будто ее режут, а я его, козла позорного, как он был уже без трусов, на площадку вытащил, в лифт засунул и кнопки там все вырубил… До ночи его вытащить не могли.
- Ну так я сейчас к ней заеду и передам, - прервал капитан его печальное повествование.
- Не-е, Миша, - встревоженно потянул Севрюга, похоже, уже пожалевший о том, что брякнул лишнее. - Ты лучше заезжай вечером, после восьми, я как раз с работы приду. Мы с тобой посидим, пузырь замажем, поговорим, обсудим, как и что.
- Идет. Договорились, - прервал его Рощин.
Покойнику никто не пишет, подумал он, глядя на
часы и начиная собираться, поскольку покойник был большим занудой и имел длинный язык.
Он приехал к Севрюге домой в три часа, позвонил в дверь.
- Кто там… - услыхал он ленивый женский голос с южнорусским акцентом.
- Свои, - отозвался Рощин. - Я Михаил, тот самый, что позавчера у вас был…
- Так Севки нету дома…
- Знаю, - ответил он, понизив голос. - Потому и пришел, что его нет.
Она рассмеялась возбужденно и немного визгливо.
Сучка та еще, подумал Михаил, слушая, как щелкают замки двери.
Она отдалась ему сразу, на полу, в передней, сбросив с себя халат, расстегивая молнии, пуговицы, срывая с него пиджак. Только на миг замерла, почувствовав на его теле что-то твердое и упругое.
- Это чего у тебя? - спросила она охрипшим голосом.
- Бронежилет, не видишь… - Он сорвал липучки, отбросил его в угол.
- Ой, больно… А это что? - прошептала она, почувствовав боль от упершегося в ее живот глушителя пистолета, бывшего у него за поясом.
- Не отвлекайся… - зло сказал он и, подняв на руки, отнес на диван.
Севрюга заявился гораздо раньше, в половине шестого. Видно, не находил себе места. Он не позвонил в дверь, а осторожно открыл ее своим ключом. И замер на пороге, услыхав ее смех, постанывание и характерное, знакомое поскрипывание дивана.
Со мной, сука, никогда не стонет, огорченно подумал он, двинувшись к двери. Сколько ж можно… Хоть из дома не выходи.
Машинально достал пистолет, но, заметив в приоткрытую дверь лежавший на полу пиджак Михаила Рощина, засунул его снова за пояс… Потом, услышав ее вскрик, перешедший в бормотание, снова вытащил.
Рощин замер, услышав крадущиеся шаги, потом откинулся набок, оказавшись за Настей.
- Миш, ты чего?.. - тихо спросила она, прикрыв глаза. И стала шарить рукой в поисках его тела. - Иди сюда…
- Ты что ж, сука позорная, делаешь, а…
Севрюга стоял в дверях, направив на них пистолет, который подрагивал в его руке.
- Это не я, он сам… - вскрикнула она и села в постели, непроизвольно прикрыв грудь рукой, держащей одеяло.
Рощин выстрелил из-за нее. Хлопок был слабым, и Севрюга сначала вздрогнул, ощутив удар в левое плечо, удивленно взглянул на Рощина.
- Миш, ты чего… ах ты…
И тоже выстрелил. Пуля прошла сквозь одеяло, ее грудь и спину, над припавшим к простыне Рощиным. Тот выстрелил еще раз.
Севрюга будто смялся под воздействием неведомой силы и свалился, как сброшенная на пол куртка.
Капитан выбрался из-под убитой Насти, аккуратно обтер простыней свою грудь и живот от ее крови, потом быстро собрал свою одежду, чтобы ее не запачкало разливающейся из двух мертвых тел кровью. Он замер, когда услышал, или ему показалось, что за стеной раздались оживленные голоса. Кажется, там услышали выстрелы и уже звонят в милицию…
Черт… Это уже прокол. Это он должен был предусмотреть: Севрюга, как последний придурок, прибежит раньше времени с пистолетом наперевес. И теперь не узнаешь, чего он хотел: то ли ее застукать, то ли ее защитить. Эти чертовы стены в хрущобах, слышимость здесь, как за фанерной перегородкой. Надо было подарить Севрюге глушитель, что ли… Во всяком случае, прежде чем поднимать пальбу, стоило прислушаться, работает ли у соседей телевизор.
Он осторожно взял из руки убитого "Макаров", надел свою футболку и пиджак на бронежилет и, сделав пару шагов назад, дважды выстрелил в него. Потом осмотрел бронежилет с пулями, простреленный пиджак… Хорошие бронежилеты научились делать, подумал он, снова одеваясь: сплющенные пули застряли, но не прошли насквозь.
И снова прислушался к тому, что происходило за стенами. Потом, подумав, снова снял пиджак, приподнял футболку и, определив на глаз, изо всех сил ущипнул, морщась от боли, свою грудь в двух местах.
Только после этого он достал сотовый и набрал номер Агеева.
- Это я, Рощин. Слушай, выручай, тут случилась неприятность, на меня было совершено нападение, когда пришел к одной знакомой. Ну и пришлось пошуметь и пострелять… Скоро сюда менты заявятся.
- Груз двести есть?
- Да, целых два. Пришлось обороняться от ее ревнивца… Но стрелял он первый. Заметь, кстати, время моего звонка на всякий случай.
- Ты сам ментов вызвал?
- Нет, соседи, через стенку слышал. Я только вам позвонил…
- Напрасно. Вызови сам ментов и "скорую". А я прямо сейчас подъеду к тебе с нашими ребятами. Адрес скажи, я запишу.
Рощин назвал адрес, после чего отключился и набрал ноль два, позвонив в милицию.
- Я капитан ФСБ Рощин. На меня только что было совершено нападение на квартире моей знакомой…
- Адрес? - спросила дежурная.
В ожидании, кто приедет первым, он еще раз осмотрелся. Потом поправил ее тело, осмотрел простыню, смахнул с нее на пол волоски и нитки. Использованные презервативы отнес в туалет и спустил в унитаз. Кажется, все.
Первым приехал сам Агеев, взяв с собой парочку плечистых молодых сотрудников своего отдела, все в штатском. Рощин открыл им дверь, еще не зная, кто именно. За дверью уже стояли и переговаривались соседи, которые сразу замолчали, увидев его.
- Капитан Рощин, сдайте оружие… - официально провозгласил Агеев так, чтобы все услышали. - А вас, граждане, прошу не мешать и заняться своими делами.
Михаил молча протянул начальнику свой "Макаров".
- Вот до чего доводит блядство в рабочее время! - негромко сказал Агеев, когда входная дверь закрылась. - Показывай, что тут у тебя… Никак ты, Миша, не остепенишься, уж сколько говорил, женись, наконец, что ли… Хотя ты из этих, и после женитьбы гулял бы по-черному, - махнул он рукой.
И замолчал, увидев мертвую Настю, лежавшую в луже крови.
- А хороша, - сказал он с сожалением. - И стерва, видно, каких мало. Таким мужиков изводить - ничего другого не надо! Я это по рту всегда вижу. Всегда, как с бабой знакомлюсь, сначала на рот смотрю. Если широкий, губастый, то не дай бог. Роковая женщина, как говорится. Мужики таких баб убивают, но чаще сами из-за них вешаются, спиваются или стреляются. Но все равно жаль.
- Присяжные разрыдаются, - усмехнулся Рощин. - Это суждение послужит мне смягчающим обстоятельством.
- Не бойся, в обиду не дадим, - заверил Агеев. - Только откровенно, не для протокола, ты хоть разок успел, а?
- Да какой там… - отмахнулся Рощин. - Не до этого было. Только к ней пришел. Вы же сами видите… - Он показал на смятые пули, застрявшие в бронежилете. - Даже пиджак снять не успел.
- Это хорошо. Сейчас как менты и "скорая" заявятся, так ты только с ними повежливее, - посоветовал начальник. - Не гоношись, не показывай, будто опасаешься, не митингуй. Покушение на сотрудника госбезопасности из-за бабы, не при исполнении, - это их компетенция. Сначала, сам знаешь, они будут только рады лишний раз наше ведомство уесть. Так что потерпи, а потом, если дело само не развалится, заберем его к себе.
Они подождали еще сколько-то минут, и наконец к дому подъехали менты - прямо с Петровки, с завыванием сирены, все как положено. Целая бригада, в составе которой были следователь, и врач, и эксперт-криминалист.
- Это я его застрелил, - сказал Рощин милицейскому следователю, кивнув на мертвого Севрюгу. - После того как он убил мою знакомую и успел дважды выстрелить в меня. Вот, видите два попадания в мой пиджак, и если бы не бронежилет…
И протянул следователю свою одежду.
- А вот это его пистолет. - Агеев кивнул на Рощина и протянул следователю "Макаров". - Он сотрудник ФСБ из Управления по борьбе с организованной преступностью. Я полковник Агеев, руководитель подразделения. С кем имею честь?
- Капитан Озеров, - представился следователь, молодой, тщедушный, в очках, строго взглянув на гэбистов.
- Долго вы, однако, добирались, товарищ капитан.
- Пробки, товарищ полковник.
- У всех пробки. Однако мы прибыли сразу, в отличие от вас.
- У нас, наверно, проблесковые фонари какие-то другие, - пояснил капитан Озеров. - Цвет не тот, потому, в отличие от вас, от нас никто не шарахается и дорогу не уступает.
- Сейчас все списывают на дорожные пробки, - пробурчал фээсбэшник, смерив дерзкого капитана запоминающим взглядом. Но тот и ухом не повел.
- Извините, товарищ полковник, но я бы просил посторонних удалиться.
- Вы что, не поняли, кто мы? - строго спросил Агеев и предъявил удостоверение. - Еще раз. Это наш сотрудник, на которого было совершено нападение. И он был вынужден застрелить нападавшего… Миша, предъяви свое…
Рощин протянул следователю удостоверение, тот внимательно осмотрел документы, сверил, повернув голову немного набок, фотографии с оригиналом.
- В данном случае мне все равно, кто вы и откуда! - сказал он, вернув удостоверение. - Обратитесь на Петровку к нашему руководству, если у вас есть претензии по процессуальным вопросам. А сейчас попрошу вас удалиться и не мешать нам работать.
- Миша, мы здесь рядом, - обернулся Агеев уже в дверях. - В машине тебя подождем.
- Ждать придется долго, - сказал милицейский следователь. - Ваш сотрудник будет задержан.
Он дождался, когда, гэбисты уйдут, после чего осмотрел вместе с врачом оба мертвых тела.
- Как это произошло? - спросил следователь после предварительного осмотра, когда они прошли в другую комнату.
- Она позвонила мне, просила приехать. Я освободился и сразу приехал, - стал объяснять Рощин.
- Вы всегда на свидание ходите в бронежилете? - спросил капитан Озеров, изучая бронежилет с застрявшими пулями.
- Только в этот раз, - усмехнулся Рощин шутке следователя. - Она мне говорила, что он ревнует и угрожает ее убить. И что у него есть оружие.
- Разденьтесь до пояса.
- Что? - Рощин приоткрыл рот. - Вы еще и врач?
- Нет, но наш врач должен вас осмотреть. Странно, что вы не понимаете, зачем я это делаю.
Когда Рощин оголился, врач внимательно осмотрел его синяки на груди. Даже потрогал:
- Здесь не больно?
- Немного, - кивнул Рощин. - Значит, ребра целы?
- Ладно, одевайтесь и расскажите более подробно, где и как это происходило?
И что-то записал в протокол.
- Я стоял здесь, разговаривал с ней, - показал Рощин. - Она лежала. И тут он ворвался, стал орать, стрелять…
- Все равно странно… Она голая лежала в постели, а вы стояли с ней рядом в пиджаке и бронежилете? - громким голосом задал неприятный вопрос милицейский следователь Озеров, сделав запись в своем бланке.
- Да, лежала, как лежит сейчас. Она плохо себя чувствовала. Потом ворвался этот самый…
- Вы его раньше знали? - Следователь поднял голову от своих записей.
- Понятия не имею. Первый раз его вижу.
- Это Корягин Севастьян Владимирович, торговый предприниматель, шестьдесят шестого года рождения, прописанный в этой квартире… - сказал криминальный эксперт, не без труда перелистывая слипшиеся от крови странички паспорта Севрюги.
- Продолжайте, - обратился капитан Озеров к Рощину. - Не знали так не знали. Бывает.
- Так вот она мне рассказывала, что он ее ревнует, бьет… - продолжал врать Рощин. - И она хотела от него избавиться.
- Вы состояли с ней в интимной связи? - перебил следователь.
- Послушайте, товарищ капитан… - Капитан ФСБ оглянулся на врача и криминалиста, явно прислушивающихся к разговору. - Мы с вами коллеги. Я тоже капитан и тоже занимаюсь оперативно-розыскной работой. И потому прекрасно знаю: подобные вопросы не задаются на первом этапе расследования в присутствии посторонних лиц. У меня ведь может быть семья, дети… Потом все обсудим, хорошо?
- Начните тогда рассказывать с самого начала. - Капитан Озеров заметно смягчился. - Все как было. Когда вы к ней приехали, в какое время? Извините, одну минуту… Какие-то ее документы вы нашли? - спросил он у криминалиста.
- Да, вот паспорт гражданки Соломенко Анастасии Мелентьевны, жительницы города Винница, семьдесят седьмого года рождения, гражданство Украины.
- Продолжайте, - обратился Озеров к Рощину. - Так когда вы сюда приехали?
- Думаете, меня возможно запутать? - усмехнулся Михаил. - Вам не кажется, что мы повторяем сказку про белого бычка? Ладно, еще раз. Примерно час назад она позвонила мне и сказала, что не спала ночь, плохо себя чувствует и у нее болит голова. И еще рассказала, будто вчера сожитель ее допекал и угрожал, что убьет, если она уйдет от него… Словом, боялась и не знала, как от него избавиться. Я приехал, начал с ней разговор, и тут он врывается. Теперь, как я понимаю, согласно вашим инструкциям, вам следует допросить соседей, чтобы проверить мои показания.
Рощин замолчал, услышав новое завывание сирены под окном. Это приехала запоздалая "скорая". Врачи, прежде чем вынести тела убитых, тоже сослались на пробки.
Когда совсем стемнело и Рощин в сопровождении милиционеров выходил из подъезда, ему в глаза ударили лучи ламп и он увидел объективы телекамер.
- Это программа "Уголовная хроника", - сказал юный очкарик, сунув микрофон под нос Рощину как самому представительному из присутствующих. - Скажите, что здесь случилось? Правда, будто здесь произошло столкновение оперативников ФСБ с местными уголовными элементами?
- Ничего подобного… Только не надо в глаза. - Рощин рукой отвел направленную на него камеру. - Здесь произошла решающая битва инопланетян с землянами. Наши победили с большим перевесом.
На другой день, когда показывали "Уголовную хронику", Люся, бывшая у Грязнова в "Глории", даже подскочила, снова увидев лицо Рощина на экране.
- Денис, это же он! - воскликнула она. - Опять он, везде он…